Часть построек в деревне горела. Языки пламени то тут, то там лизали домики местных жителей. Жар от огня был пока еще не слишком силен и общее ощущение безысходности, когда все твое и без того скудное имущество может рассыпаться в прах, еще не витало в горячем воздухе. Более того, первые жители, попавшиеся бегущим во все лопатки воинам, как раз пытались тушить загоревшееся жилье. Воины вихрем ворвались в селение.
Не сбавляя темпа, Мокороко бросил первому попавшимуся жителю?
– Где орки?!
Опешивший житель ничего не успел ответить, но быстро сориентировался и махнул рукой в сторону центра деревушки. За Мокороко мимо крестьянина пронеслись Сато и Лин в костюме орка. Крестьянин, вновь завидев орка, хотя это был и не орк, а человек в костюме орка, шарахнулся за угол дома и завалился назад, споткнувшись обо что-то, явно сильно испугавшись. Очевидно, такая картина мира совсем спутала все мысли в мозгах крестьянина, и где низ, а где верх, теперь было сложными вопросами в его жизни. Через мгновения из-за поворота выскочили еще двое: монах и воин в темно-синих доспехах – и убежали в том же направлении, что и остальные.
Миновав центр деревушки, Мокороко, не сбавляя темпа, устремился к ее противоположной окраине.
Оттуда слышались крики, и снова, как и в монастыре, то тут, то там начали попадаться тела. В основном крестьян, но попадались и бледные тела орков. Чуть отставая от них на бегу, Котори бросил монаху.
– Ну так что за реликвию мы ищем?
– Это орк, его нельзя убивать ни в коем случае. Вы узнаете его по одежде!
Котори даже остановился от удивления.
– Да какого… – начал было он, но монах перебил его:
– Я знаю, у тебя много вопросов, но, поверь мне, синенький, – выдавливал из себя на бегу монах, – его нельзя убивать ни при каких обстоятельствах. Он очень важен для всех нас.
Котори подумал, что вопросов теперь у него еще больше, но ответов сейчас он точно не получит. Все потом, сначала нужно разобраться с тем, что осталось от двух сотен из отряда орков, которые еще позавчера ночью приступом взяли и полностью уничтожили его гарнизон, потеряв всего пару десятков своих бойцов и перебив порядка сотни друзей и знакомых Котори, потом уже с большими потерями взяли приступом запретный монастырь.
Тем временем троица с Мокороко во главе приближалась к месту, откуда были слышны крики и все явственнее стал доносится лязг оружия.
Тройка вылетела на полянку между домиками на окраине деревни. Путь из деревни преграждали человек двадцать-двадцать пять. Кто с серпами, кто с вилами. Мокороко заметил, что несколько крестьян сжимали руках яри: длинные пики, которыми, как правило, снаряжали легкую пехоту.
– Видимо, ветераны, у которых осталось оружие после службы, – подумал воин. Перед ними и спиной к набегавшим держали оборону семеро оставшихся воинов орков и один орк, облаченный в белые с красными цвета клана Озерной стрекозы.
– Странно, орки никогда не станут носить не свои цвета, – подумал было еще Мокороко, прежде чем обрушиться на спины занятых крестьянами орков.
Тройка воинов на всей скорости врубилась сзади в небольшой орочий отряд. Двое остроухих погибли на месте, вмиг лишившись головы. Третий, тот, которого атаковал Сато, успел было среагировать, но вторым ударом воин в синем сбил противника с ног и пригвоздил врага к земле третьим ударом.
Ошеломленные подоспевшей непонятно откуда подмоге крестьян, орки начали разворачиваться, одного из длиноухих, ближайшего к боевому беспорядку, крестьяне тут же зацепили вилами. Тот вскрикнул, но остальным было уже поздно выручать товарища: толпа быстро прикончила беднягу. Оставшаяся тройка уже не могла сдерживать натиск с двух сторон и начала метаться, пытаясь найти лазейку, через которую можно было бы выбраться из этой западни. Очевидно, они пока еще не могли принять тот факт, что обречены. Оставшихся орков явно выбило из колеи еще и наличие воина, облаченного в их же доспехи. Посреди всего этого гвалта облаченный в бело-красные одежды, в цветах клана Мокороко гордо стоял, подняв голову, на вид молодой орк и взирал на все это, как показалось Мокороко, с небрежным презрением.
– Орк, облачившийся в одежды клана Озерной стрекозы! Попирающий нашу честь. Это неслыханное оскорбление, которое можно смыть только кровью, – в ярости подумал Мокороко, сообразив наконец, что орк одет так же, как и он, в цвета клана Озерной стрекозы, и с новыми силами стал наседать на оставшихся противников.
Оставшаяся тройка из последних сил сдерживала смыкающиеся ряды жителей деревни и наступавших воинов. Вдруг один из оставшихся в живых орков бросил что-то оставшимся товарищам, которые тут же перегруппировались, прикрыв его с двух сторон.
– Это шаман! Убейте скорее шамана! – донеслись из-за спины Мокороко слова монаха, только сейчас добравшегося к месту схватки вместе с Котори.
Тройка воинов сделала перестановку и со всей силой обрушилась на последнего с их стороны защитника шамана. Второй воин орков пока успешно держал дистанцию между собой и не рискующими напирать крестьянами.
Очевидно, этого времени хватило для того, чтобы шаман успел наколдовать что-то нехорошее, поскольку, после того как он выдохнул несколько гортанных звуков, вокруг стало происходить что-то совсем непонятное. Язычки пламени, плясавшие где-то позади, ближе к центру деревни, взвились в воздух, вмиг превратившись в рой огненных пчел. Брошенный подоспевшим монахом посох не помешал шаману сделать последний пасс руками, после чего стая уже сформированных очень рассерженных огненных пчел устремилась в сторону места битвы. Мокороко с товарищами наконец сломили оборону последнего нападавшего и неэтично втроем успешно добивали бедолагу. Котори с монахом со своей стороны напали уже на шамана, но, очевидно, он не был так искусен в деле войны, поскольку Котори хватило пары ударов, чтобы прихлопнуть противника.
Рой пчел уже вплотную приблизился к месту стычки, все постройки на пути роя вспыхивали яркими языками пламени и загорались. Оставшегося воина бледных со стороны крестьян окружили со всех сторон, почему-то потеряв интерес к молодому орку в бело-красных одеждах. Мокороко рванулся в его сторону, выставив перед собой катану. В этот момент произошло сразу несколько событий. Орк, которого атаковал Мокороко, произнес несколько фраз, таких, как и шаман орков, которого Котори упокоил несколько мгновений назад, и выставил веред руку. Вокруг орка, в радиусе десяти-пятнадцати локтей, полыхнуло белое зарево и тут же погасло. Огненные пчелы, достигшие к этому моменту поляны, разбивались о невидимый барьер, поставленный орком, и гасли, оставляя после себя лишь шипение, струйку дыма и обугленные головешки, падающие на всех присутствующих.
Занесенная для удара катана Мокороко, рассекая воздух, столкнулась с препятствием. Монах успел встать между орком и Мокороко и загородил бледного от удара своим телом. Меч с противным чавкающим звуком глубоко вошел в тело монаха. Не ожидавший такого, Мокороко попытался отвести катану назад, но было уже слишком поздно.
Вдруг все замедлилось, как во сне, и Мокороко оглянулся вокруг:
Трое воинов в синем позади него, с обнаженными катанами, крестьяне перед ним. Он и орк, разделенные монахом, из тела которого торчит катана, – все накрыто белым рябящим щитом, словно саваном. А вокруг пчелы-огоньки из маленького ручейка превращаются в нескончаемый поток, который бомбардирует этот купол. Те, что попадают на купол, гаснут. Те, что проносятся дальше, выжигают все на своем пути. Шипение пчел из раздельных звуков сливается в сплошную какофонию шипящего звука. Проникающие сквозь купол остатки пчел шипящими черными угольками падают на землю, засыпая все вокруг и пачкая одежды черным цветом.
Монах, держась за рукоять катаны, смотрит на Мокороко. Орк держит силой щит, который защищает всех от неминуемой смерти.
Монах, оседая на землю, обращается к Мокороко со словами: – Не трогайте его, он и есть то, за чем мы гнались сегодня целый день. Теперь вы за него отвечаете, и я прошу вас довести его до горного монастыря Суджуми на границе кланов Зеленой змеи и Черной лисицы. Там монахи ответят на все ваши вопросы. Там знают, что нужно сделать.
– Дедушка, дедушка! Побереги силы, – шепчет Микороко, опустив свою катану и опускаясь на колени рядом со старцем. И снова озирается вокруг. Тройка воинов Летучих мышей уже рядом с ним, крестьяне, как завороженные, смотрят кто на него, кто на орка, который держит щит, но большинство, подняв головы вверх, смотрят, как гаснут, над ними, вспыхивая, огненные пчелы. Монах закрывает и снова очень тяжело открывает уже подернутые предсмертной рябью глаза.
– Ты все понял, ты меня услышал? – обращается он на этот раз уже прямо к Мокороко.
– Да, дедушка, я все понял, – говорит зеленоглазый воин. – Я обещаю тебе выполнить твой наказ. Прости меня.
Глаза монаха постепенно становятся стеклянными и наливаются пустотой.
Огненный дождь из пчел постепенно заканчивается, щит мерцает и гаснет окончательно. Несколько последних пчел падают в место очерченного защитной магией орка круга, и обжигают нескольких крестьян, и задевают по касательной Сато.
Орк становится на колени рядом с монахом с другой стороны.
– Прости, Обаро, – говорит орк монаху, обнимая его. – Прости, старый друг, что все так получилось, – тихо шепчет он. Бледный поднимает голову, с укоризной и болью смотрит своими раскосыми черными глазами в зеленые глаза человека.