Я отложил готовый лапоть и взял берестяные цины для второго. Привычно глянул на Марину, которая сидела на бревне под раскидистой сосной и чистила картошку, а там рядом с ней уже торчит Николай и что-то ей рассказывает, а она смеётся. Она смеётся над его шутками!
От вспышки ревности даже Чёрный внутри меня заворочался.
«Потухни! – проворчал он. – А то сожжёшь тут всё! А тут лес!»
Не успел я осмыслить, что имеет ввиду Чёрный, как берёста в моих руках загорелась. Я вскочил с чурбака, на котором сидел, и принялся затаптывать огонь. Потому что Чёрный прав, пожар в лесу никак не нужен.
Именно сюда, в реликтовый лес на небольшую поляну Григорий Ефимович переправил людей из торгового центра во время теракта. Точнее, он переправил их сначала на окраину города и предложил гражданским идти по домам или в больницы за медицинской помощью. А наших парней уже перенёс сюда. А потом открыл портал ко мне домой…
Тем, кого спас я, Григорий Ефимович тоже предложил отправить туда, откуда они легко доберутся до дома. Кто-то согласился, но ребята из «Лучезарной дельты» решили пока остаться с нами. Им в городе показываться нельзя – они на крючке у Сан Саныча. Плюс, у них у всех была довольно сильная радужная аура, что говорило о магических способностях…
И вот я торчу посреди леса. Едва не спалил тут всё нафиг! Ещё бы не растеряться?! И теперь у меня дрожат руки! Ну, блин, дела!
Я смотрел на свои дрожащие пальцы и не знал, что делать. Я реально боялся! Боялся взять берёсту, боялся, что она снова загорится.
Я хорошо помнил, с каким трудом собирал магию для портала в торговом центре. Там со мной поделились магией и Арик с Ильёй, и Марина с Риткой и Светланой, и даже Чёрный – он вообще мне всю силу отдал, теперь только и мог что ворчать, совсем тенью стал.
Там, в торговом центре мне понадобилось много энергии, чтобы прожечь магическим пламенем пространство и сделать портал, а тут махом полыхнуло, я даже подумать не успел. Причём, берёста вспыхнула обычным пламенем, не магическим. Как так?
Я попробовал снова вызвать пламя на ладони. Ничего не получилось.
Подошёл Игорь Петрович.
Занятый попытками вызвать огонь, я не сразу заметил его.
– Что случилось? – спросил он, выдёргивая из-под моих ног покорёженные от огня и обугленные куски берёсты.
– Загорелись, – отступая в сторону, сказал я очевидное.
– Что ты сделал? – продолжал допытываться Игорь Петрович.
– Ничего, – ответил я и в общем-то не погрешил против истины. Специально я ничего не делал.
И тут я увидел, что все бросили работу и пялятся на меня.
Стало стыдно. Мало того, что не помогаю, так ещё и перепугал народ.
Все, кроме тяжело раненых, были при деле. Я тоже, как только мы прибыли, порывался помогать строить землянку, но Боря так на меня посмотрел, что я вспомнил комнату наказаний и цепи, потому что ожоги, хоть мама и смазала их, болели и свободно двигаться не давали. Боря приказал идти набираться сил и не путаться под ногами. А Игорь Петрович усадил меня плести лапти. Он свалил у моих ног пласты берёзовой коры, показал, как резать на полосы и чистить от верхнего непрочного слоя – чем ровнее цины, тем удобнее плести.
Да я и сам понимал, что полоски должны быть одинаковой ширины и ровными.
Вместо кочедыка Игорь Петрович дал металлическую ложку. Конечно, это не то, что кочедык, но тоже можно поддевать цины.
К сожалению, все инструменты остались в школе боевой магии. Григорий Ефимович отправился через портал в нашу учебную комнату, чтобы перенести их сюда. И давно должен был вернуться. Я старался не думать о том, что Сан Саныч со своей сворой могут быть уже там. Что если Григорий Ефимович наткнулся на них?
Агафья Ефимовна, Игорь Петрович и Боря старались не показывать беспокойства, да и нас загрузили работой по полной. Вот только тревога всё равно витала над поляной.
А тут ещё и я с огнём…
Короче, я разозлился на себя, сел и начал отбирать не пострадавшие от огня цины, чтобы плести дальше.
– Уверен? – спросил Игорь Петрович.
Я кивнул.
На самом деле я ни фига ни в чём не был уверен, но и запороть единственное дело, которое мне поручили, не мог.
Второй лапоть пришлось начинать заново. Точнее, сперва пришлось подготовить новых полосок. Те, которые я приготовил раньше, теперь для работы не годились. Игорь Петрович собрал их и унёс к костру на кухне. А я принялся резать и очищать ещё.
Боря прикрикнул на парней, и они тоже вернулись к работе.
Артём с двумя нашими копали широкую прямоугольную яму под вторую землянку. Первую построил Григорий Ефимович. Очень давно, ещё до образования школы боевой магии. Они тут жили некоторое время с Агафьей Ефимовной.
Что заставило их построить землянку и жить в ней, я не знал, но хорошо, что она есть. Все мы в неё, конечно, не вместимся, но хоть продукты можно спрятать от дождя.
Лопаты для Артёма с парнями нашлись в землянке, они хранились там со старых времён. Как и топоры, которыми под руководством Сергея двое парней неподалёку рубили молодые сосёнки – заготавливали брёвна, чтобы выложить у землянки стены. А вот носилки для выноски грунта из ямы сделали из рекламного щита и пары жердин.
Рекламный щит притащили через портал до того, как Григорий Ефимович ушёл в учебную комнату. Щит поделили на две части. Первая, та, что на носилках, сообщала номер телефона, а вторая… Из неё соорудили стол. И теперь у нас была кухонная зона – пара брёвен вместо скамеек и рекламный щит на чурбаках вместо стола. Реклама на столешнице обещала комфортный отдых в одном из лучших санаториев Рувении – свежий воздух, оздоравливающе процедуры, удобные номера. Н-да… Свежий воздух у нас был в избытке, чего не скажешь про всё остальное.
Агафья Ефимовна подошла к столу и прикрикнула на Николая, он с неохотой поднялся, что-то негромко сказал Марине, та засмущалась и отвела глаза. А Николай поднялся и пошёл вместе с Мишкой вкапывать в землю две крепкие рогатины. Жердину, чтобы можно было повесить котёл, Мишка уже принёс. Ещё им нужно было приготовить дрова для костра.
Я хорошо помнил, как легко Николай там, в школе, растопил баню. У него разжечь огонь получилось классно! Но у меня в этот раз, блин, вышло эффектнее.
Музыканты, скинув сценические рубахи, на носилках вытаскивали грунт и ссыпали его по краям ямы. Кстати, спасённая гитара вместе с гуслями, лежала в старой землянке. Не лучшее место для неё, но лучшее, которое у нас есть.
Раненые, но ходячие, резали дёрн – для крыши. Несколько человек готовили ночлег. Они ломали лапник и делали лежанки под деревьями – спать пока предстояло под открытым небом.
Конец августа, блин! Комары и мошка не летают, значит уже были заморозки…
А хотя бы и летали. Сан Саныч всё равно не оставил нам других вариантов.
В общем, народ был при деле. Даже девчонки, и те кашеварили, несмотря на свои блестящие платья. А я плёл лапти.
Я сидел в дремучем лесу на чурбаке рядом с входом в старую, но всё ещё крепкую землянку и, морщась при каждом движении от боли и слабости, плёл лапти.
Парни работали молча. Казалось, они думали, что если быстро и качественно сделают свою работу, то откроется портал и Григорий Ефимович выйдет оттуда живой и невредимый.
Признаться, у меня тоже мелькала такая мысль…
Не обнаружив в плетении в нужном месте нужную цину, я понял, что сбился со счёта. Пришлось распускать аж два ряда. А ведь я уже приступил к головашке!
Вздохнув, распустил, подтянул полоски коры и начал заплетать по новой.
Из нашего большого триглава осталось всего двадцать человек. Пятеро кадетов и двое наших погибли во время теракта. Нет, кадеты не были подготовлены хуже, чем мы. Просто они растерялись, когда капитан Ерохин приказал им схватить нас. Небольшое замешательство и… Летающие обломки магического декора не щадили никого.
Этот урок я усвоил – застывать на поле боя нельзя. Замер, значит, умер.
Да, хорошо, что мы смогли открыть порталы. Иначе склеило бы ласты больше народа… Может, даже все бы зажмурились. А так и сами спаслись, и столько людей эвакуировали.
А теперь вот я мастерил лесную обувку для Марины. Ну и для Ритки и Светланы – солистки «Лучезарной дельты». Девчонки были в коротких облегающих платьях и на высоченных каблуках – на таких каблуках можно разве что пару шагов по красной ковровой дорожке до лимузина сделать, а не по лесу ходить. Не понимаю, как они передвигаются на таких каблучищах?
Наконец, второй лапоть был готов. Конечно, получилось немного коряво, потому что с берёстой работал я в первый раз. Оказалось, что внешний вид лаптей от материала сильно зависит. Хотя, как и предупреждал Игорь Петрович, если знаешь принцип, то любой материал освоишь быстро.
Я покрутил в руках свежесплетённые лапотки и задумался: сразу нести Марине или сначала сплести для Ритки и Светланы, а потом переобуть сразу троих. Но увидев, как Марина вытянула уставшие ноги, поднялся и направился к ней.
Я представлял, как с таким небрежным видом помогаю Марине переобуваться – накручиваю на её ножки онучи, надеваю лапти, подвязываю оборы… Причём, где возьму онучи, я не думал – где-то! И вот Марина улыбается мне. Пританцовывая, пробует лапти и понимает, что так в лесу намного удобнее, чем на каблуках… А потом благодарно улыбается мне и даже целует…
Но всё вышло не так.
– Что? – спросила у меня Агафья Ефимовна, едва я подошёл к столу.
Я протянул лапти.
– Вот.
Агафья Ефимовна взяла их и оглядела с разных сторон.
– Ладно, пойдёт. Рита, иди сюда. Разувайся!
Я чуть не выхватил лапти обратно. Я же для Марины их плёл!
Ритка подошла, села, сняла туфли.
– Подожди, сейчас онучи принесу. – Агафья Ефимовна передала Ритке лапти и пошла в землянку.
Ритка покрутила новую обувку, потом приложила один подошвой к ступне и с сомнением скривила губы.
– Последний писк моды…
Я взбеленился… Забрал бы лапти, но тут из землянки вышла Агафья Ефимовна. У неё в руках были два куска ткани.
Она села рядом на бревно и взяла Риткину ногу себе на колени. Подол задрался до трусов. Ритка попыталась одёрнуть. Но чего там одёргивать?! К тому же платье Ритки было порвано – лопнуло по шву на бедре. Это когда я сшиб их с Мариной в торговом центре. Поначалу Ритка прикрывала прореху, но теперь не обращала на неё внимания. Вариантов переодеться не было. Да и все здесь в лагере были не в лучшем виде… Точнее, как раз в лучшем – собирались-то на праздник, а оказались в лесу.
Агафья Ефимовна обмотала тканью Риткины ноги – сначала одну, потом другую, надела сверху лапти и привязала их синтетическим шпагатом. Мои берестяные верёвочки Агафья Ефимовна забраковала, сказала, что синтетические оборы прочнее и их надольше хватит.
– Запомнила, как обуваться?
Ритка неуверенно кивнула.
– Ничего, научишься. Пройдись теперь.
Ритка встала и прошлась вдоль бревна. Шагала сначала осторожно, перекатываясь с пяточки на носок и пританцовывая. Прямо как Марина в моих мечтах… Потом взяла свои концертные туфли и с сожалением посмотрела на них.
– Не думала, что когда-нибудь сменю их на это, – Ритка покрутила ногой.
– Не нравится, снимай! – не выдержал я.
Мало того, что надела не свои лапти, так ещё претензии предъявляет. Я и сам знаю, что далеки от идеала, я ещё не такой уж мастер, и всё же могла бы и спасибо сказать!
Лапти на Риткиных ногах смотрелись непривычно, но как-то гармонировали с лесом. Они тут были естественнее, чем её туфли.
Короче, хорошие лапти получились. А она вот так пренебрежительно отзывается о моём труде.
Но Ритка уже примирительно подняла руки.
– Да нет, так удобнее, чем в туфлях. – И в подтверждение своих слов показала мне свои каблуки, которые по самую пятку были в земле и с налипшей хвоей. – Правда удобнее!
Я не успел ничего ответить. Поднявшаяся Агафья Ефимовна похлопала меня по плечу и сказала:
– Молодец! Но тут ещё двоих переобуть надо, так что, иди.
И легонько подтолкнула в сторону моего чурбака.
Уходить совсем не хотелось, потому что Николай успел снова пристроиться рядом с Мариной. Не мог я просто так взять и уйти!
Агафья Ефимовна, словно услышала мои мысли, повернулась к Николаю и сказала:
– Миша и один за костром приглядит. А ты иди, помогай землянку строить.
Николай потянулся, поигрывая мускулами.
Мне захотелось его удушить.
А он глянул на Марину с таким видом, мол, подумаешь, землянка! Мне любое дело по плечу! И отправился к Артёму. Что-то сказал ему, тот отдал лопату, и Николай с азартом вогнал её в землю.
– Чего стоишь? – поторопила меня Агафья Ефимовна.
– Я уже, – ответил я и, глянув на Марину, которая опять чистила картошку, отправился к своему чурбаку.
Пошёл плести следующую пару лаптей. В конце концов, я тоже делаю полезное дело. Ритка теперь вон как вокруг котла порхает, а то сидела в основном. Скоро и Марина со Светланой порхать будут! Ещё бы переодеть их во что-нибудь… Не знаю, футболки там, штаны спортивные… Нет, в платьях тоже красиво, но, наверное, не очень удобно. Марина вон несколько раз горловину оттягивала и дула туда. И что я у мамы не попросил для девчонок какую-нибудь одёжку?
Но хорошая мысля приходит опосля! Единственное, что я мог для неё сейчас сделать – это переобуть. Жаль, из-за ожогов дело продвигалось медленно. Ожоги болели сильно.
Как мне рассказывал Арик, в торговом центре я вспыхнул голубым магическим факелом и прожёг портал. Портал держался до тех пор, пока я горел. Но этого времени хватило, чтобы спасти тех, кто был рядом.
Я этого ничего не помню. Помню только, как спросил у Арика, куда открывать проход, и как он ответил: куда угодно, лишь бы подальше отсюда. А потом была боль. Зверская боль! Я терпел её сколько мог, пока не потерял сознание.
То есть, Арик с Ильёй дождались, пока эвакуируются все, кто был рядом. Подхватили меня и сиганули в портал. Когда вывалились в нашей комнате, я был уже без сознания.
Магическое пламя не тронуло никого, зато по мне прошлось будь здоров! Волдырей не было, но вся кожа стала красной. Мама смазала противоожоговой пеной руки, плечи и лицо, но мазь не вылечила. Так, немного боль утихла и всё. И то – лишь на время.
Агафья Ефимовна, когда осмотрела меня, сказала:
– Отваров моих попьёшь, полегче будет.
Ну что ж, отваров так отваров. Я не против. Лишь бы быстрее сил набраться.
Кстати, то, что шевелюра не пострадала, меня очень радовало. А то ходил бы уродцем…
Я вздохнул и с теплотой вспомнил, как Марина сидела рядом со мной на кровати, когда я пришёл в себя и…
Мишка рубил ветки для костра и складывал их в кучу. Марина чистила картошку для супа. Светлана строгала морковку, лук был нарезан и шкворчал в котле. Ритка стояла у котла и помешивала. К длинной палке привязали ложку, и Ритка этой ложкой мешала лук, следила, чтобы тот не пригорел и обжарился по возможности равномерно.
И тут чуть в стороне от костра сгустился воздух и открылся портал. Из него буквально выпал Григорий Ефимович. Развернулся и ударил в закрывающийся просвет.
Я сразу вспомнил, как он бесконтактным ударом отбросил меня в микроавтобусе и как отшвырнул капитана Ерохина, когда тот схватил нас с Мариной и Риткой.
Портал закрылся, и Григорий Ефимович обессиленно опустился на землю.
К нему уже спешили Агафья Ефимовна и Боря с Игорем Петровичем. Да и остальные наши парни побросали работу. Я тоже не заметил, как оказался рядом.
Боря протянул Григорию Ефимовичу руку, но тот даже попытки не сделал опереться, только показал руками: не трогайте! Он был весь какой-то измождённый, осунувшийся, серый. Прошептал лишь:
– Охранный круг…
Агафья Ефимовна сориентировалась первой. Тут же выхватила у Марины нож и, что-то бормоча, очертила вокруг Григория Ефимовича линию. Круг сделала широкий. Место, где был портал, тоже оказалось внутри. Сама же Агафья Ефимовна осталась снаружи.
Отбросив нож поближе к костру, приказала:
– Принесите воды!