БЕЙНЕР


В чуме Йоргена было просторнее, нежели в остальных. При желании здесь могло бы уместиться человек тридцать, если не больше. От запаха жарящегося медвежьего мяса у него потекли слюнки, как только он вместе со стариком зашел внутрь.

Они встали возле входа снаружи и наблюдали, как Йорген пытался заговорить с девочкой, перепачканной в крови. Неподалеку сидел шаман, безучастно наблюдая за происходящим. Йорген протянул бедняжке чашку с чаем, но та даже губ не разомкнула. А что было с ее глазами! До сих пор они были наполнены ужасом и напоминали стеклышки.

– Кто это с тобой сделал? – Йорген передал чашку с чаем Рюрику, стоявшему позади, так и не заставив ее сделать хотя бы глоточек.

Девочка не двигалась и даже не моргала. Пустые глаза смотрели в пол, и исходящая от них голубая дымка потускнела.

– Бесполезно, – отозвался Рюрик. – Она молчит с тех самых пор, как мы привели ее сюда на рассвете.

Йорген не сдавался. Он нежно коснулся ее крохотного подбородка и посмотрел на нее. Ни один мускул на лице девочки не дрогнул. Её тело словно окаменело.

– Не бойся, малышка, – прошептал Йорген. – Тебя никто не обидит, обещаю тебе.

Некоторое время он молчал, и все в чуме ожидали, что сейчас эти пустые глаза снова наполнятся ярким синим свечением, как у обычных райданских детишек. Щеки малышки покраснеют, и она расскажет все о минувшей трагедии, о которой судачили в лагере все без умолку. Но девочка лишь тихо засопела носом, сохраняя молчание.

В спину Бейнера ударил холодок. Он обернулся и увидел, как внутрь зашла девушка, с которой он схлестнулся прошлой ночью, защищая паренька. Она протиснулась между Бейнером и стариком и встала как вкопанная, не сводя глаз с девочки.

– Каиса… – прошептала она и направилась к ней, но замерла, заметив, как Рюрик предупредительно обнажил громадный клинок. – Конунг Йорген… – Она слегка поклонилась. – Простите, что вломилась. Я знаю, кто это девочка.

Йорген сделал жест своем стражнику, и меч снова оказался в ножнах.

– Продолжай, – сказал конунг.

– Ее родители жили с нами по соседству в рыбацкой деревушке. Я помогала ее матери приглядывать за ней, когда она была еще совсем грудной. – Она сделала неуверенный шаг вперед. – Вы… позволите?

– Ты не назвала свое имя, – ответил ей Йорген.

– Мия, мой конунг.

Конунг пристально рассмотрел ее, а затем кивнул и дал приблизиться к девочке.

Мия села на колени, коснулась белых коротких волос девочки и повернула ее лицом к себе.

– Каиса, снежинка моя, это я, тетя Мия, – прошептала она ласково. – Что произошло?

В какой-то миг Бейнер был уверен, что сейчас девочка заговорит, поскольку ее глаза засияли чуть ярче. Но стоило этому огоньку появится, как он тут же исчез.

– Бесполезно, – вновь повтори Рюрик, позволив себе сесть на шкуры.

Мия облизала палец и стерла засохшую корку крови возле ушка девочки, а затем обратилась к Йоргену:

– Мой конунг, позвольте мне ее взять в свой чум? Ей нужен особый уход и отдых. Уверена, она скоро заговорит.

Йорген медленно кивнул и ответил:

– Хорошо. Если понадобится еда, шкуры, что-нибудь – дай знать.

– Благодарю вас.

Бейнер поспешил помочь ей поднять девочку, но она махнула рукой, прося не вмешиваться. Райданка не притворялась сильной, она действительно была сильной, и, чтобы в этом убедиться, достаточно было увидеть ее уверенный и строгий взгляд.

Мия ушла, оставив после себя лишь несколько залетевших в чум хлопьев снега и приятную прохладу.

– Что еще вы видели? – обратился Йорген к стоящему рядом с Бейнером старику. Тот немного помялся, прежде чем ответить.

– Да, собственно, мы все рассказали вам, мой конунг. – Он переглянулся с Бейнером и продолжил: – Услышали крик, вышли, чтобы проверить, и… В общем, вы и сами все видели. С прошедшей ночи там ничего не поменялось.

У Бейнера до сих пор стояли перед глазами эти окровавленные шкуры и лужи крови вперемешку с кусками плоти под ногами. Но более всего запомнился ему душераздирающий крик девочки.

– Наверняка какой-то зверь, – заключил Рюрик. – Чем дальше на север, тем страшнее здешняя живность. Мне еще отец рассказывал, что в этих краях видел медведей в три человеческих роста.

– При всем уважении, Рюрик, – сказал старик, – будь это зверь – он оставил бы следы: отпечатки лап, клочки шерсти. Вы уж мне поверьте, я со своим стариком не один день охотился и знаю, о чем толкую. Да и будь это зверь он, отморозь его Свайр, оставил бы и разорванные в клочья тела! Но мы обыскали все в округе, каждый чум проверили – ничего.

Йорген призадумался, почесывая подбородок. Он посмотрел на шамана, сидящего поодаль в окружении множества шкур. Старец даже бровью не повел и больше напоминал предмет интерьера, нежели живого человека. Кончик длинной седой бороды лежал на коленях, напоминая белоснежную змею. Тусклый свет голубых глаз медленно угасал, говоря о том, что жизнь шамана может прерваться в любое мгновение, настолько он был стар.

– А ты что думаешь, шаман? – спросил Йорген.

В чуме повисла тишина, долгая и напряженная. Все знали, что, прежде чем шаман ответит, должно пройти время, но для Йоргена оно длилось дольше обычного. Он нервно барабанил пальцами, торопя старца.

– Я с трудом слышу, что говорит эта земля, – прохрипел наконец шаман. – Каждый раз, заходя все дальше, в самое сердце Нордхаля, голос этой земли отдаляется от меня, а вскоре и вовсе станет недосягаемым. Вчера я с трудом услышал эхо, предупреждающее о надвигающейся смертельной буре, и боюсь, что в следующий раз и вовсе могу его не услышать. – Он некоторое время помолчал. – То же самое касается и произошедшего минувшей ночью. Земля не хочет говорить мне, кто или что это было. Однако одно я могу ответить с уверенностью… – Шаман с прищуром осмотрел каждого присутствующего. – Будут еще нападения, многие погибнут в этом походе, и тебе, конунг, следует быть заранее к этому готовым. Такова цена той силы, к которой ты стремишься.

Присутствующие переглянулись, словно задавая друг другу вопрос: действительно ли они услышали то, что услышали?

– И все равно, как по мне, это проделки зверья, – пробормотал сварливо Рюрик.

– Ты. – Йорген указал на Бейнера. – Твое имя Бейнер, я прав?

– Да, мой конунг.

– Тот самый Бейнер, что командовал в битве на острове Локрок лет десять тому назад?

– Он самый, мой конунг.

Бейнер почувствовал, как старик, стоящий рядом с ним, оторопел и дернулся, словно ошпаренный.

– Значит, я не обознался, впервые заметив тебя на днях. Про тебя в свое время ходили легенды! Помню, как твой хитрый ход с поджогом обсуждали все, кому было не лень. Сколько тогда умерло силуитов? Сотня?

– Больше, мой конунг. – Голос Бейнера дрогнул от воспоминаний. Врожденное хладнокровие всегда давало слабину, стоило лишь кому-то напомнить о событиях той ужасной ночи.

Они горят. Их лица плавятся, кожа тает как воск, обнажая черепа. Огонь пожирает их кожу, и они кричат… нет, истерично визжат от разъедающего их тела пламени. Кожа лопается и издает свистящий звук, похожий на тот, что слышишь, когда жаришь на костре мясо. Солдаты бьют себя ладонями, пытаются сбить пламя, разъедающее их плоть, но ничего не помогает. Они обречены, им уже ничего не поможет…

Всего-навсего дети…

Конунг внимательно посмотрел на Бейнера и подошел к нему.

Что-то выдало меня, подумал шпион, Йорген пускай и заносчивый тип, но не дурак. Дурак не смог бы увести с собой на верную смерть тысячи райданцев. Самозванцу удалось совершенно случайно нащупать его слабое место, и теперь, связав все ниточки воедино, он догадался: здесь что-то не так…

– Почему ты пошел за мной, а не остался с моей сестрой? – спросил Йорген, сосредоточив взгляд на нем как на допросе. – Насколько мне известно, после того случая на острове ты более не участвовал в битвах, ушел на покой и нехотя давал советы по ведению боя, если в этом была необходимость.

– Так оно и было, мой конунг.

Бейнер представил, как по телу от макушки до пят прокатывается теплая волна, успокаивающая его в подобных ситуациях. Как и всегда, это сработало, и он уверенно продолжил лгать:

– Но уже тогда у вашей сестры была предрасположенность к союзу с силуитами. Я понял это сразу. По ее мнению, то, что я сотворил тогда, – недостойно поступка истинного райданца. Мол, я обошелся с войском силуитов очень жестоко. Я возразил и попытался ей доказать, что делал все, лишь бы спасти своих людей из той ловушки, но она была непреклонна. Она решила наказать меня и поставила на мое место своего мужа. Тогда, при всем моем несогласии, я не мог пойти против конунга, и мне пришлось объявить всем, что я ушел на покой, поскольку слишком стар.

– Стар?! – Йорген усмехнулся, а затем его осенило. – Да, я вспомнил, именно это ты и произнес тогда… Свайр! Моя сестра оказалась еще глупее, чем я думал.

– Я бы не стал так думать о ней, мой конунг. Ваша сестра – умная и расчётливая райданка, вам ли это не знать? В какой-то степени я даже восхищаюсь ей… – Бейнер понимал, что прямо сейчас ходит по лезвию ножа, впервые произнося правду в этом чуме. Но, общаясь со множеством людей, он усвоил, что иногда правда, сказанная в виде лжи, способна убедить любого, даже такого склонного к подозрительности типа, как Йорген.

– Вот как? – спросил Йорген, насторожившись.

– Да, мой конунг. Среди нас наверняка есть шпион, засланный ею. Нужно держать ухо востро, чтобы поймать эту маленькую мышь.

– Шпион… – тихо повторил Йорген и обернулся в сторону Рюрика, лишь пожавшего плечами.

– Вы хотели знать, почему я пошел с вами? – Бейнер вошел во вкус, успев на мгновение поверить в собственную ложь. – Хайде отняла у меня единственный дар, которым наградил меня Свайр, – убивать моего врага и командовать войском. Узнав о вашей цели, я решил, что это замечательная возможность – вернуть то, что украла у меня ваша сестра. И я готов на все, чтобы вернуть принадлежащее мне по праву.

Йорген улыбнулся и похлопал Бейнера по плечу.

– Видела бы Драгия, как наша младшая сестрица сюсюкается с силуитами, оторвала бы ей голову. В отличие от Хайде, она не мешкала с силуитским отродьем и убивала их всеми известными способами, а не брала в плен, как этого царского сынка. Видела бы она сейчас, по какому пути пошла ее сестра…

Он обернулся к Бейнеру. С лица конунга пропала всякая подозрительность.

– Почему же ты раньше не пришел ко мне? – спросил он.

– Искал подходящего момента, но, как видите, он сам нашел меня, – ответил Бейнер.

– Да, это верно. – Йорген тяжело похлопал Бейнера по плечу. – Тогда начнем с чего попроще. Хочу посмотреть, не растерял ли ты хватку за эти годы. Будешь моим хольдом!

– Это великая честь для меня, мой конунг, – прижав кулак к груди, ответил Бейнер.

– И первое, что ты сделаешь в своей новой должности, это займешься охраной наших людей. Собери столько воинов, сколько посчитаешь нужным, и подготовь ночной караул. Выбирай любых, исходя из своего опыта.

– Благодарю вас за предоставленную возможность, мой конунг. – Бейнер почувствовал, как по его спине пробежался холодок. Называя этого человека «мой конунг», он чувствовал, будто предает Хайде. Но таковы правила игры и для выживания в стане врага приходилось их четко соблюдать.

– Я не позволю, чтобы моему народу причиняли вред, – искренне произнес Йорген, обернувшись в сторону шамана, явно адресуя ему свои слова. Но тот сидел все так же молча, напоминая замерзшую статую. – А теперь ступайте, – велел он Бейнеру и старику, но, прежде чем те вышли, остановил их и предостерегающе произнес: – И никому ни слова про сказанное шаманом. Я не желаю смуты. Если получится так, что я хоть краешком уха услышу хотя бы нечто отдаленно похожее на сказанное им… – Йорген обвел их холодным взглядом. – Я знаю, кому вспороть брюхо.

– Этого не произойдет, мой конунг, – ответил старик. – Чтоб меня Свайр обморозил!

Бейнер же отделался лишь спокойным:

– Разумеется, мой конунг.

Йорген кивнул и обратился к своему личному стражу:

– Рюрик, вели собрать людей. Прежде чем следовать дальше, я хочу обратиться ко всем…

Остального Бейнер и старик уже не слышали. Они вышли из чума и сощурились от ослепляющего света.

Райданцы неспеша сворачивали лагерь, погружая свой скарб на ездовых оленей или собственные спины. В их лицах, помимо усталости, теперь отчетливо читалось опасение. Каждый слышал про случившееся прошлой ночью, и теперь та самая смута, упомянутая Йоргеном, волей-неволей, но просачивалась в их сердца. Бейнер был уверен, что, услышь они слова шамана, непременно бросились бы назад в Йорствар, пока тот был еще не так далеко. Возможно, не все, но многие. До сегодняшнего утра он мог бы тихонечко распустить этот слух, не рискуя быть пойманным, но теперь…

Я знаю, кому вспороть брюхо.

– Мой сын был там, – сказал тихо старик, разглядывая суету в лагере.

– О чем ты? – посмотрел на могучего райданца снизу вверх Бейнер.

– На Локроке. Ты спас его вместе с остальными. Помню, как он без конца только и говорил о том, как ловко ты обдурил силуитов. Ты был для него героем, примером истинного райданца.

Героем…

– Вот что, – старик обернулся к нему и протянул руку. – Конунг сказал, что ты можешь выбрать любых воинов для охраны. С твоего позволения – я хочу быть добровольцем. Я хоть и стар, но держать меч в руках могу не хуже молодняка. Я участвовал во многих битвах и перерезал глотки сотням силуитов. Шрамы от их мечей и пороха на моей спине тому свидетельство.

– Как тебя зовут? – спросил Бейнер, пожав ему руку.

Старик захохотал.

– Точно, ведь я так и не представился. – Он выпрямился, демонстрируя всю свою могучесть. – Звать меня Трюд.

– Что ж, Трюд, добро пожаловать под мое командование.

– Буду рад служить тебе, хольд Бейнер, как некогда был рад служить мой сын. А теперь, с твоего позволения, я хотел бы пойти собирать свои вещи.

Бейнер одобрительно кивнул, и вскоре старик исчез в толпе людей.

Сам же шпион размышлял о том, как влип по уши благодаря своему же природному дару – лгать, приковав тем самым к своей персоне нежелательное внимание, да не абы кого, а самого лжеконунга. Отныне отсиживаться в тени, навострив уши в ожидании важных сведений, не получится, покуда каждый раз он будет на виду у самого Йоргена или его громилы Рюрика. Но, если взглянуть на сложившуюся ситуацию с другой стороны, теперь ему открывалось куда больше возможностей. Йорген подпустил его к себе ближе, а это давало как минимум два существенных преимущества.

Во-первых, если он завоюет расположение самозванца, то со временем ему больше не придется подслушивать из укромного места в надежде услышать важные сведения. Йорген будет выдавать ему лично, как, возможно, будущему военачальнику, все его планы напрямую. Добиться подобного будет непросто, но он сталкивался с задачами и потруднее.

Ну и во-вторых, теперь он без труда сможет подобраться к конунгу в чум под любым надуманным предлогом и перерезать тому глотку. Ему это казалось самым простым и безошибочным вариантом для разрешения сложившейся ситуации, но Хайде была с этим не согласна. Понять сестру, переживающую за судьбу родного брата, не составляло труда. Она верила, что эту ссору можно завершить без кровопролития, но сам Бейнер так не считал. Однако слово конунга, истинного конунга, для него закон, а это значит, что он будет до конца следовать ему вопреки своим желаниям.

Оставалось придумать новый план и наконец связаться с Хайде, чтобы рассказать о произошедшем. В последний раз ему так и не удалось наладить с ней связь, услышав лишь далекие обрывки голоса. Это было очевидно – чем дальше на юг, к теплу, тем слабее связь.

Вдалеке, в небольшой низине Бейнер увидел тот самый одинокий чум. Он стоял нетронутыми, люди вокруг наспех собрали свои пожитки еще ранним утром, лишь бы быть от него подальше.

При взгляде на него сердце Бейнера стало стучать сильнее обычного. Оттуда исходило зло, им пахло, нет… им смердело.

Шпион чувствовал, что грядет нечто ужасное.

Нужно было немедленно связаться с Хайде.

Загрузка...