БЕЙНЕР


Никогда Бейнер не заходил так далеко на север Нордхаля. За время длительного похода пушистые хлопья снега сменились острыми льдинками, и если в тихую погоду они доставляли лишь неудобство, заставляя через каждые сотню шагов стряхивать мелкие осколки c шубы, то при наступлении метели они превращались в мириаду острых игл, способных разодрать кожу и даже ослепить.

Однако народу райданцев, скитающемуся в снежной пустыне Нордхаля, удавалось заранее укрываться от опасного ветра благодаря старому шаману, идущему во главе многотысячной вереницы северян.

Бейнер почти ничего не знал про шаманов, за исключением мелочей, передающихся от поколения к поколению. Многие из этих рассказов можно спокойно назвать слухами и выдумками, но ведь и они рождались неспроста. От своего деда, ныне покойного великого райданского воина, он слышал, что шаманов выбирает сам Свайр, оставляя именную руну на левой руке, вырезанную острием ледяного клинка. Когда на свет появлялся малыш с таким шрамом, его сразу же забирали под опеку другие шаманы, навсегда отлучая от родной матери и отца. Запрещено было даже поцеловать едва родившееся дитя в щечку на прощание, поскольку этот крохотный жест со временем мог побудить в шамане далекое воспоминание от прикосновения теплых материнских губ, что могло нарушить и без того хрупкую связь со Свайром. Но по обыкновению для родителей подобного ребенка это считалось не потерей, а, наоборот, – высшей наградой, благословением древнего бога. Лишь немногие из народа райданцев удостоились подобной чести.

Что же касается дальнейшей судьбы малыша с отметкой Свайра – то было тайной, окутанной множеством небылиц. Никто, кроме самого будущего шамана и его покровителей, не знал, что происходило далеко на севере Нордхаля, куда и уносили малыша. Предположение было лишь одно – там будущий шаман встречался с самим Свайром, великим снежным покровителем и создателем Нордхаля. Бог учил его быть верным слугой не только ему, но и всему райданскому народу, со временем обучая искусству управлением стихий.

По легендам огромные горы Ёрсун, где проживал Свайр, находились далеко-далеко на севере Нордхаля. В месте, где глаза могли превратиться в стекла от тамошнего холода. Метель там танцует не унимаясь, ударяя заплутавшего туда случайно путника тьмой ледяных градин величиной с кулак. И, как рассказывал ему его же дедушка, в этих горах властвует вечная ночь, да такая, что даже звезд не видать.

Именно в это место вел за собой чуть больше тысячи райданцев безымянный шаман под предводительством конунга Йоргена, желающего получить благословение ледяного бога.

Он вел за собой озлобленный и изнеможённый народ в надежде обрести силу, способную не только спасти райданцев, но и сокрушить их давних врагов. До сих пор было непонятно, как Йорген умудрился уговорить шамана нарушить клятву не показывать местонахождение Ёрсуна, более того – отвести его туда вместе с остальными.

Идущий впереди шаман замер. Конунг поднял сжатую в кулак руку, приказывая воинам, идущим позади, во главе небольших групп, остановиться. По длинной веренице людей, издали напоминающей реку, прокатилась волна поднятых кулаков, добираясь до замыкающей группы. Люди начали гадать о причине остановки. Может, они наконец добрались до заветных гор Ёрсун? Тысячи молодых и старых райданцев смотрели на еле заметную фигурку их конунга впереди в надежде услышать хорошие новости. Они утомлены, истощены и с самого утра почти ничего не ели. Особенно отчетливо об этом говорил потускневший синий огонек в их глазах. Не так-то легко тащить свой тяжелый скарб на пустой желудок. Да и оленям, волочащим за собой нарты вот уже много дней, тоже был необходим отдых.

Бейнер, движущийся в самой первой колонне, слез с оленя и подошел поближе, чтобы подслушать разговор Йоргена с шаманом. Как и все минувшие дни, проведенные в этом походе, он старался вести себя неприметно, вклинившись в небольшой отряд воинов, разделяющих позади идущих людей и конунга с его подданными.

Будучи опытным лазутчиком, Бейнер прошел незамеченным сквозь воинов и затерялся в немногочисленной страже самозваного конунга. Он оказался к нему так близко, что мог без труда всадить нож в его сердце, но, к великому сожалению, у него был совершенно иной приказ от госпожи.

Шаман упал на колени и уткнулся лбом в снег. Едва слышно он что-то шептал на древнем райданском наречии, известном лишь слугам Свайра.

Йорген снял капюшон, оголив ежик волос белого цвета – отличительная черта каждого райданца, и сделал шаг к шаману, явно желая спросить, что происходит, но затем, видимо, передумал и остановился. Пальцы конунга нетерпеливо барабанили по кожаному эфесу меча. Даже все его тело, могучее как гора, казалось, дрожало не от холода, а от нетерпеливости. Он нервно почесал бороду, а затем, все же не вытерпев, спросил:

– Ну, шаман? Мы уже рядом?

Ответ пришел не сразу. Сначала шаман медленно поднял голову, вгляделся в даль, словно выискивая взглядом путь впереди, и лишь после этого ответил:

– Тебе нужно научиться терпению, конунг Йорген. – Старый шаман говорил медленно, по-прежнему не отрывая глаз от снежной пустыни впереди. – Путь в Ёрсун так же далек, как и Светило над нашими головами. Твоя борода станет на ладонь длиннее, прежде чем мы войдем в обитель Свайра. Но это время покажется тебе не столь долгим, если ты научишься терпению.

Грубое лицо Йоргена, исполосованное морщинами и шрамами, нахмурилось. Он наклонил голову, как бы соглашаясь с шаманом, но сделал это нехотя, скорее из уважения к личности шамана, нежели к его словам.

Рядом с Йоргеном стоял его личный страж по имени Рюрик. Огромным ручищам этого райданца достаточно было сжаться в кулак, чтобы разломить череп на куски, словно орех. Связаться с таким означало заранее подписать себе смертный приговор.

Рюрик сделал шаг в его сторону, по-видимому, желая знать о дальнейших действиях, но внезапно шаман подал голос:

– Свайр снова злится, что мы идем в его обитель. Он наслал очередную пургу, что явится этой ночью. Нужно разбивать лагерь…

Йорген и Рюрик обменялись взглядами, пока первый не махнул рукой, отдавая приказ.

– Ночуем здесь! – скомандовал помощник Йоргена.

Этот приказ еще долго шел до замыкающей огромную толпу райданцев группу.


Предсказание шамана, как всегда, сбылось. Ночью на них обрушилась сильная пурга с острыми льдинками. Но, к счастью, райданцы уже были готовы.

Прежде чем Светило коснулось земли на горизонте, в долине соорудили сотни чумов из шкур диких оленей и белых медведей. Делать это надёжное укрытие учили всех райданцев без исключения, едва им исполнялось пять лет. Бейнер до сих пор помнил, как его ныне покойный отец и мать учили правильно ставить опорные шесты, устанавливать каркас и правильно натягивать шкуры, чтобы те не слетели. Когда он был малышом, чум казался ему таким огромным! Но не сейчас. Вместе с ним ютилось почти десять человек вместо положенных пяти, поскольку пришлось использовать много шестов и шкур, чтобы соорудить укрытие для ездовых оленей, сопровождающих их в этом нелёгком пути. Прежде они спокойно могли оставить животных на улице, поскольку олени Нордхаля весьма стойки к морозам. Но даже они были неспособны пережить ночь в окружении острых, как клинок, осколков.

Сидя в кругу у огня, северяне упирались друг в друга локтями, поедая жиденькую похлёбку с кусочками мяса. Были среди них как прожженные старики, так и молодые юноши с девушками. Бейнер уже по привычке старался сидеть поодаль от всех, не привлекая лишнего внимания. Таково уж его ремесло – быть призраком.

– Мерзлота на тебя! – недовольно буркнул один старый райданец, съев всю похлебку и отбросив миску в сторону. Он был высоким и плечистым. Мускулы на руках, несмотря на возраст, выглядели тверже камня, давая знать, что он участвовал во множестве битв. – Я бы не наелся этой дрянью, съев даже целый котел. Нет… десять котлов! И еще мяса стали добавлять куда меньше, чем прежде…

Сидящие в кольце райданцы окинули его взглядом, но не произнесли ни слова, продолжая есть. Однако старик все не унимался:

– А ведь сейчас созвездие Стрелы, сезон охоты. Да… я бы сейчас не отказался подстрелить парочку медведей, а затем зажарить большущий такой кусок мяса.

– Хватит… – подала голос райданка, точившая небольшой нож с кисточкой из шерсти на рукоятке. Невероятно красивая, с короткой стрижкой – такую носили все райданцы без исключения – и дивными украшениями в мочках ушей в виде волчьего клыка, означающими, что она прошла суровую боевую подготовку. – Не только ты здесь хочешь наесться вдоволь, старик.

– Пожалуй… – со вздохом ответил старый райданец

В чуме повисла тишина, лишь куски льда барабанили снаружи по убежищу. Костер согревал кости и освещал бледные лица усталых путников, уставившихся на язычки пламени.

– Как думаете, долго нам еще идти? – подал голос юноша, еще совсем мальчишка, и потянул ладонь ко рту, словно сболтнул что-то лишнее. С виду ему было не более семнадцати, и самое примечательное, что рядом не было родителей, которые, задай он этот вопрос, сразу шикнули бы на него.

Все молчали. Бейнер решил, что сейчас самое подходящее время подлить масла в огонь, оставшись при этом незамеченным.

– Не буду утверждать наверняка, – начал он, сразу же обратив на себя внимание всех присутствующих, – но сегодня я краем уха подслушал, что мы доберёмся до гор Ёрсуна, когда у нашего конунга борода станет на ладонь длиннее. А это, по моим приблизительным расчётам…

– Месяцев пять, – закончил за него старый райданец, тяжело выдохнув.

Среди собравшихся прошёл гул.

Старый райданец, услышав слова Бейнера, некоторое время озадачено смотрел себе под ноги, пока лицо его не сморщилось от раздражения.

– Получается, мы не то чтобы даже половину пути не прошли… – начал он сквозь зубы, – мы даже и четверти его не преодолели! И что же мы будем есть все это время, если у нас уже в мисках один растопленный снег с жилистыми, на один зубок, кусочками мяса!

Райданцы переговаривались между собой, спорили и предполагали. Весь этот гул, все эти сомнения в поступке Йоргена были для Бейнера подобно успокаивающему шелесту моря по утру во время штиля. Еще немного, и они прозреют, поймут, как ошибались, поддавшись пламенным речам самозванца, и тогда…

– Наверное, все же следовало остаться с конунгом Хайде, – произнес юноша, заставив замолкнуть всех присутствующих и приковать к себе взгляды. Но парень, как и прежде, снова прикрыл рот ладонью.

Да, сказал про себя Бейнер, начало положено, вот и первые сомнения…

Старый райданец встал во весь рост, накрыв своей огромной тенью хлипкое тело мальца. Этим жестом старый воин как бы говорил ему: «Выбирай слова тщательнее, ибо любое твое следующее неосторожное словцо может стоить тебе жизни».

Все, кто был в чуме, не отводили от юноши взгляда ни на миг. Он, кажется, понял, что сказанного не воротишь, и постарался медленно, делая паузу чуть ли не перед каждым словом, продолжить:

– Я хотел сказать… Возможно… – Горло его словно забили кусочками льда.

– Как ты смеешь вообще допустить даже мысль об этом?

Слова эти, на удивление Бейнера, не принадлежали старому войну. Их произнесла та самая райданка с ножом в руке. Голос ее был пропитан гневом:

– Упоминаешь вслух предательницу нашего народа, нашей веры, наших идеалов!

Она вытянула перед собой клинок, заставив юношу попятиться назад.

Бейнер оглядывал присутствующих райданцев и не заметил ни одной дёрнувшийся мышцы на их лицах. Девушка с ловкостью снежной лисы бросилась на парня, готовясь нанести удар, но не успела заметить, как Бейнер сделал одно быстрое движение, вынув из ножен меч, и остановил им кинжал, аккурат когда тот чуть не вонзился в глаз юноши.

В чуме раздался оглушающий звон от соприкосновения стали о сталь. Райданка синими глазами с едва заметной идущей из них дымкой злобно уставилась на Бейнера. В этот момент он вдруг понял, как сильно хотел бы провести с ней ночь. Дикость в ее глазах, какая-то древняя и необузданная, возбуждала, но и пугала одновременно.

– Не стоит этого делать, сестра, – спокойно сказал Бейнер оставаясь невозмутимым.

– Да кто ты такой, чтобы…

– Тот, кто прекрасно слышал приказ конунга Йоргена. – Далее он обратился ко всем сидящим, чуть повысив голос: – И приказ этот гласит, что, в случае сеяния каких-либо смут относительно нашего похода, того, кто начал их распространять, следует немедленно доставить лично к конунгу.

Бейнер посмотрел на юнца. По красной щеке пробежала одинокая слеза.

– Но поскольку пробраться к чуму конунга сейчас крайне затруднительно, учитывая бушующей метель, я предлагаю отвести его завтра на рассвете.

Он посмотрел на райданку. Их клинки все еще соприкасались.

– Парень просто устал, вот и ляпнул лишнего, – продолжал убеждать ее Бейнер. – Не думаю, что стоит его убивать за это.

Райданка смотрела на него, так и не изменив злобного выражения на лице. Лишь на один миг нос ее шевельнулся, принюхиваясь. Из-за этого животного движения Бейнеру лишь больше захотелось овладеть ею.

– А я думаю, что еще как стоит. – Она убрала клинок обратно за пояс и вернулась на место. – Предательница уже как-то ляпнула лишнего и увела с собой половину народа на поклон нашим вечным врагам. Как по мне, за такое нужно не просто отрезать языки…

После сказанного она подобрала с пола кремень и продолжила натачивать клинок.

Голос подал старик, так и не шелохнувшийся за все это время:

– Как твое имя, малец?

– Аскольд, – дрожащим голос ответил тот.

– Вот что я скажу тебе, Аскольд, уж лучше сдохнуть здесь от голода и замерзнуть насмерть, чем якшаться с нашими давними врагами, как это делает Хайде. – Он снял с себя меховую накидку и продемонстрировал юноше спину, исполосованную глубокими шрамами. Завидев изуродованное тело, мальчик дернулся. – Это сделали те, с кем она плывёт заключать мир. И это я еще легко отделался, в отличие от моего сына, который… – Старик замешкался и поджал губы. Он натянул на себя куртку, сел на корточки рядом с парнем и почти упёрся в него здоровенным лбом. – Запомни, юноша, что силуиты и райданцы – это как хищник и травоядное – никогда не уживутся вместе. И Хайде, сколько бы она ни нам дурила головы об обратном, рано или поздно убедится в этом на своей шкуре. А лучше я ей помогу в этом, когда получу дар Свайра и вместе с Йоргеном отправлюсь за ее головой. И за головами силуитов тоже…

Все присутствующие одобрительно загалдели, при этом не забывая иногда окидывать презрительным взглядом и юношу.

Старик медленно вернулся на место и, как ни в чем ни бывало, принялся укладываться спать, бормоча себе что-то под нос.

М-да, подумал Бейнер, пошло все не совсем так, как он рассчитывал прежде. Поселить смуту в этих людях будет так же тяжело, как и посеять пшеницу в середине зимы.

Юноша тихо посмотрел на Бейнера и кивнул ему, благодаря за помощь.

– Завтра утром пойдем к конунгу. – Бейнер продолжал умело играть свою роль. – Он и решит, что с тобой делать.

Словно заранее зная, чем кончится встреча с Йоргеном, парень сглотнул и медленно лег на бок, отвернувшись от остальных. Все это время райданка не спускала с него глаз, явно желая закончить начатое.

– Мерзлота на этот голод! – ворчал старик, ворочаясь. – Свайр мне свидетель, спать на голодный…

Старик не успел договорить. Сквозь свист метели снаружи раздался женский визг, подобного которому Бейнер никогда не слышал. Не слышал лишь потому, что райданок еще с самого детства учат стойко переносить боль и не показывать свою слабость. В жизни он не встречал ни одной представительницы его народа, способной хотя бы пискнуть от боли. Но что-то (или кто-то) заставил это сделать райданку где-то рядом, всполошив всех внутри. Даже старик, которого невозможно было даже представить испуганным, покрылся мурашками от услышанного вопля. Да и самого Бейнера бросило в дрожь.

– Кажется, это в соседнем чуме… – Глаза райданки сделались большими. Крик тоже испугал ее. Она схватилась за рукоять своего кинжала, но подошедший к ней Бейнер остановил ее и сказал:

– Не надо. – Он посмотрел на старика, укутывавшегося в несколько меховых курток и достающего меч, а затем снова обратился к райданке: – Жди здесь.

Бейнер накинул на себя дополнительную накидку из шкуры медведя, надел очки со вставленными линзами из прозрачных кристаллов. Благодаря им можно было оставлять свои глаза в целости и сохранности от льдинок летающего снега, по крайне мере на небольшой срок.

Старик, тоже в очках, подошел к нему. Они переглянулись и вместе покинули чум, держа мечи наготове.

Казалось, что тысячи крохотных ножей начали колоть тело. Метель почти повалила Бейнера с ног, едва он отошел от убежища. Старик же, напротив, умудрялся держаться на ногах как валун. Одной рукой он помог ему подняться и острием меча указал на соседний чум. Сквозь мутные линзы очков Бейнер заметил, как проход чума был настежь открыт. С ходу стало понятно, что каким-то образом входная занавеска либо оторвалась, либо отлетела, и ворвавшийся снег застал находившихся внутри врасплох.

Медленно они подобрались к чуму и зашли внутрь, с огромным усилием закрыв вход пологом из тяжелой шкуры. Простое с виду действие превратилось в сложнейшее упражнение для двух крепких райданцев. Наконец, когда со входом было покончено, оба они, тяжело выдохнув, зашли внутрь и оторопели от увиденного.

За всю свою жизнь Бейнер побывал во многих битвах. Он сражался на земле и воде, наблюдая, как гибли его соплеменники и враги. Их протыкали мечами, копьями, стрелами, топорам, оставляя ужасные раны. Часто бывало, что отрывало и конечности, и, если райданец выживал после подобного, он, как подобает истинному воину этого народа, сводил счеты с жизнью, поскольку жизнь райданца без битвы не имела никакого смысла. Одним словом, Бейнер видел много разных смертей, но увиденное сейчас не шло ни в какое сравнение со всем, с чем он когда-либо сталкивался.

Тел не было. Все внутреннее убранство из шкур и личных вещей покрывала свежая кровь. Она была всюду: капала с опорных шестов, хлюпала под ногами, своим медным запахом ударяя в ноздри. Не было ни одного островка внутри этого чума, нетронутого кровью.

Старик и Бейнер молчали, тихо наблюдая за ужасной картиной. Увиденное парализовало не только тела, но и языки.

И вот среди всей этой крови Бейнер уловил движение в шкурах для сна. Старик заметил его тоже и вытянул вперед острие меча. Вместе они направились туда, едва удерживая равновесие, пока не подошли к шкурам. Переглянулись, между собой молча договорились, что старик сдерет шкуру, а Бейнер нанесет удар.

Морщинистая рука дотронулась до края одеяла, и Бейнер замахнулся мечом, готовясь к удару. Старик пальцами отсчитал до трех и смахнул шкуру в сторону.

В тот миг лезвие меча Бейнера едва не коснулось маленькой девочки. Дымка из ее больших голубых глаз будто замерла на мгновение, выделяясь на фоне испачканного кровью лица. Крохотные ручки дрожали, сжавшись в кулак. В ужасе она смотрела на двух здоровенных воинов, вжавшись в оленьи шкуры, а затем закричала.

Загрузка...