Стешка почти всю ночь глаз не сомкнула, проворочалась с боку на бок, мысли не давали ей покоя. Чуяло её сердце, что тайна какая-то есть у Козаковых-то, о чём-то они там сговорились с племяшом-то Танькиным, а о чём – ей это неизвестно.
Для Стешки же осознание того, что от неё утаивают какую-то информацию, хотя она её и не касается, была просто невыносима.
«Что же они там затеяли, что за пакет Кирилл припёр деду Степану и что на дворе у него делал, какие, вообще, могут быть дела у них общие? А пёс этот страшной откуда свалился и чего он у них делает? – задавала сама себе вопросы Стешка, но ничего путного в голову не приходило. – И всё тайком, тайком от меня, и дед Пётр туда же. Прямо заговор какой-то, вот уж семейка Старков».
От такой полной неизвестности она не могла найти себе места, и так и проворочавшись всю ночь без сна, встала спозаранку с твёрдым решением разузнать всю правду, чего бы это ей не стоило.
А если Стешка закусила удила, то тут уж её и летящий на всех парах поезд не остановит.
А тем времени, дед Степан и баба Света даже не подозревали, что над их головами сгущаются тучи, нагоняемые Стешкиной мстительной рукой.
Утром баба Света, перекрестившись, отправила своих коз на выпас. Катьке на шею верёвку повязала и попросила Егорыча, который сегодня был за пастуха, привязать егозу где-нибудь к колышку, чтобы та опять чего не отчебучила.
Дед Степан пошёл на луга траву косить, а баба Света возилась в огороде, оставив Дружка во дворе дом сторожить.
Дружок лежал недалеко от сарая и, положив голову на передние лапы, жмурился на солнце. Он был сыт и его неумолимо клонило ко сну, но даже в таком полусонном состоянии он бдительно следил за всем, что происходило во дворе, который уже считал своей зоной ответственности.
Услышав какой-то шорох, он приоткрыл один глаз и увидел, как из-под забора с улицы вылезает серая, пушистая кошка. Вид у неё был довольно боевой: жёлтые, горящие глаза и драное ухо, как память о буйных ночных гулянках.
Дружок, не шевелясь, наблюдал за незнакомкой. Она направилась было к кухне, но увидев неизвестную собаку на своём дворе, приостановилась. Зрачки её глаз сузились, и она, выгнув спину дугой, злобно зашипела.
Это был явный вызов, перчатка была брошена.
Дружок привстал и сделал шаг навстречу. Он не испытывал особого желания связываться с этой воинственной кошкой, но и молча снести оскорбление тоже не мог. Обычно пары шагов и взгляда исподлобья хватало для того, чтобы потенциальный противник покидал поле боя, спасаясь бегством.
Но Муська, а это была именно она, была не из трусливых, да и кто посмел бы на её территории против неё пальчики свои растопыривать. Характером Муська пошла в своего отца, одноглазого Ваську, который когда-то жёстко держал всех окрестных кошек и собак в своей пушистой, но когтистой лапе.
Свиреп был Васька и беспощаден, не шёл ни на какие компромиссы и в реверансах ни с кем не раскланивался. Без предупреждений, без малейших колебаний наносил один, точный и безжалостный удар когтистой лапой прямо в нос или в глаз, и противник, визжа от боли, убегал, поджав хвост, и потом уже всегда обходил Ваську стороной.
Вот и Муська замерла, ожидая, когда этот пёс, подойдёт поближе, чтобы раз и навсегда одним метким ударом поставить его на место, чтобы он впредь знал, кто тут колоду раздаёт.
Почувствовав настрой это маленькой бестии, Дружок приостановился. Он не был настроен на выяснение отношений, а тем более на драку с этой воительницей. Была у него в детстве встреча с рыжим котом, после которой он навсегда усвоил, что размер противника не столь важен, как его боевой дух. А этого добра у этого маленького серого хищника видимо хватило бы на десятерых.
Почувствовав его сомнения, Муська было решила пойти в наступление, но услышала голос бабы Светы:
– Чего это вы тут делаете? Познакомились уже? Мусенька, ты где была-то? Пойдём я тебе молочка-то налью.
Муська, утратив вдруг весь свой боевой настрой, выпрямила спину, но не сводя глаз с Дружка, прошипела что-то оскорбительное ему напоследок. Оставив за собой таким образом последнее слово, она, преобразившись мигом в милую кошечку, подбежала к бабе Свете и начала тереться о её ноги, нежно мурлыча и победоносно поглядывая на собаку.
Дружок с удивлением наблюдал за этой метаморфозой, а затем, вздохнув, вернулся к сараю.
Баба Света пошла на кухню и вынесла Муське блюдечко со свежим, утренним молоком. Кошка вылакала всё до капли, и потираясь головой о ноги бабы Света, поблагодарила её за угощение.
Баба Света взяла кошку на руки и присела с ней на крыльцо.
– Ты вижу уже опросталась, Муська? И где твои котята? – спросила она мурлыкающую громко, как трактор Муську. – Опять поди в палисаднике гнездо себе устроила? Перетаскает воронье-то твоих котят, уже не раз так было, давай их в сарай перенесём, Дружок-то присмотрит за ними, в обиду точно не даст.
Муська продолжала, как ни в чём ни бывала мурлыкать на руках у бабы Светы.
– Какая же ты мать после этого? – со вздохом спросила кошку хозяйка. – Ехидна ты, а не мать. Опросталась, детей скинула куда-то в кусты, а сама поминай как звали. Пойдём, говорю, котят своих покажешь.
Смахнув кошку с колен, баба Света вышла на улицу и направилась к палисаднику. Приоткрыв калитку, она зашла внутрь и стала искать среди кустов смородины Муськиных котят. Та, задрав хвост, следовала за ней по пятам.
Там-то и нашла её вездесущая Стешка. Подёргав калитку во двор и убедившись, что она закрыта и Дружок не выскочит вдруг на улицу, она направилась к бабе Свете, решив для себя, что на этот раз без информации не уйдёт.
– Ой, тётка Света, ты чо там потеряла? – запела она.
Баба Света от неожиданности даже подскочила:
– Фу ты, напугала! Нельзя так к людям-то подкрадываться. – схватилась за сердце баба Света.
– Ой, да прости, не хотела тебя напугать, шла мимо смотрю ты тут рыщешь в кустах, подошла просто поздороваться.
Стешкины глаза бегали, она не могла сдержать своё любопытство и пыталась заглянуть собеседнице за спину, думая, что она там что-то прячет.
– Ну, поздоровалась уже, шагай дальше, кто из нас тут рыщет, ещё большой вопрос. – проворчала баба Света и, повернувшись к Стешке задом, снова углубилась в кусты.
Но от Стешки, если она закусила удила, так легко было не избавиться.
– Ты там зарываешь что-то или откапываешь? – перевесившись через ограду, Стешка пыталась разглядеть, что же там делает скрытная соседка.
– Клад ищу. – послышался голос бабы Светы из-за кустов.
– Что за клад? – очень заинтересовалась Стешка.
– Да вот, нашла уже.
Баба Света вылезла, наконец, из зарослей и показала Стешке трёх крошечных котят.
– Муська наша вот родила тут в кустах, вот и клад. Тебе надо? – спросила баба Света, протягивая Стешке одного котёнка.
– Не-е, у меня этого добра своего хватает, Латка на днях шестью окотилась, не успела их притопить, теперь вот тоже обогатилась.
– Вот и Муська наша в кустах детей прячет, ладно пошла я, а то у меня там каша сгорит.
Стешка, не желая упускать ускользающий от неё источник информации, решила прибегнуть к старому, как мир, приёму – лести.
– Тётя Света, пёс-то у вас какой замечательный, не видела никогда таких красавцев. Откуда он у вас?
Баба Света, приоткрывшая было калитку, тут же захлопнула её и вернулась к Стешке. Она была рада поговорить о Дружке даже с ней.
– Ой, Стешка, приблудился вчерась, шла из сельмага и встретила его на тропинке-то. Лежит такой несчастный, голодный, жалко мне его стало, вот домой-то и привела. А Степан-то, Степан-то, сначала подумал, что он съесть меня хочет, а потом и я… – захихикала она, вспомнив сцену в хлеву.
– А… – хотела что-то вставить Стешка, но бабу Свету уже было не остановить.
– А пёс-то какой замечательный, просто не нарадуемся на него со Степаном-то. Вчерась так нам помог, так помог и Катьку нашу домой вернул и вора-Кирюшку поймал… – тут баба Света, осеклась, сообразив, что проговорилась и замолчала.
– Так это племяш Танькин вас обносил? – Стешкин глаз победно блеснул.
Стешка была в восторге и еле удержалась, чтобы не закричать: «Бинго!!! Вот оно!» Она торжествовала. Значит, племянничек этой заносчивой Татьяны – вор? О таком везении Стешка даже мечтать не могла, давно она зуб на Таньку-то точила, а вот и удача-то ей и улыбнулась. Она уж свой шанс не упустит поквитаться с этой занудой Танькой.
Баба Света не могла не заметить торжествующий блеск в Стешкиных глазах и испуганно засуетилась:
– Стешка, ты это, никому не говори. Степан обещал парнишке-то, вернул он всё как есть. Не болтай никому.
– Так это вчера Кирилл пакет с наворованным добром принёс? Неплохо он поживился-то у вас. Ясненько… – протянула Стешка, но эта информация была уже не так важна для неё.
– Стешка, я тебя, как человека, прошу, молчи. – баба Света схватила её за рукав.
– Да, что ты, что ты, я – могила, – Стешкин голос звучал как-то отстраненно, настолько она была поглощена своими мыслями.
Баба Света в сердцах махнула рукой и вернулась во двор.
«Вот же дура старая, проговорилась, – ругала она себя. – Ославит теперь Стешка парня-то на всю деревню, да и Таньке достанется, не любит её Стешка-то, ой как не любит.»
Расстроенная баба Света присела на крыльцо и чуть не расплакалась, так ей было обидно, что эта проныра Стешка её так легко провела.
«Стёпка-то разозлится, он же слово дал парню-то, а я растрепала всё, как же так. Чую я недоброе.» – всё никак не могла она успокоиться.
Котята у неё в руках тыкались носами в ладони и она, немного успокоившись, пошла обустраивать их в сарае.
– Муська, иди со мной, где ты? – позвала она кошку, но той и след простыл.
– Вот же лиходейка смылась уже куда-то. – покачала головой баба Света и, устроив котят в самом дальнем углу, позвала собаку:
– Дружок, подь сюда!
В сарай зашёл пёс и подошёл к ней.
– Смотри вот, это Муськин приплод, присмотри за ними, мамка скоро ихняя вернётся – покормит, а ты уж, будь добр, побудь с ними пока. Может, и выживут, если Муська про них не забудет.
Погладив пса по голове, она пошла готовить ужин.