Валентин Огудин Русская народная медицина (по источникам XVIII–XX вв.)
«За приворотным зельем». Михаил Нестеров, 1888 год. Фрагмент картины
Введение
В начале I тысячелетия н. э. центральную часть Восточной Европы населяли племена, говорившие на славянских языках. Селения свои древние славяне устраивали по берегам рек и озер. Вели они натуральное хозяйство, держали скотину, выращивали просо, ячмень, пшеницу, рожь, лен и хмель, а также ловили рыбу, разводили пчел, охотились и торговали. Развивались ремесла – гончарное и кузнечное дело. В целом все почитали силы природы, а посемейно – духов предков. В процессе расселения и объединения племен древних славян с VI по VIII век в пределах Восточной Европы образовались этнические общности (народы) со своими обычаями и ментальностью, культурой и языком. К восточным славянам относились русские, белорусы, украинцы, русины, к западным – поляки, силезцы, словинцы, чехи, словаки, кашубы, моравы и лужичане, а к южным – болгары, сербы, хорваты, босняки, македонцы, словенцы, черногорцы. Одни создали национальные государства, другие влились в их состав.
Социальная структура восточнославянского общества делилась на два сословия. К высшему относился князь (глава государства или отдельного политического образования), племенная знать, включающая служителей дохристианских культов, сменившихся в Х веке православным духовенством, а также старейшины родов (бояре), старшие дружинники во главе с воеводой и младшие дружинники (вои). Низшее сословие состояло из свободных крестьян-общинников (смердов), градских людей (купцов и ремесленников), челяди (дворовых людей, слуг) и рабского населения – холопов (должников), сирот, нищих и убогих. Начиная со времен правления Петра I (конец XVII в. – первая четверть XVIII в.) структура общества существенно изменилась. Появились категории служилых людей. Одни включали служилых людей по отечеству (происхождению) – бояр и их детей, названных дворянами, имевших собственные поместья. Другие состояли из служилых людей по прибору (набору) – стрельцов и ямщиков на государевом жаловании с возможностью приработка. Третья категория – церковные служилые люди, не платившие налогов государству, и казачество, имевшее на местах службы собственные хозяйства. Городское население делилось на регулярное (высшее), включающее гильдию богатых купцов, врачей, аптекарей, иконописцев и гильдию ремесленников, торговцев, столяров и портных. К низшему городскому сословию относились мещане (городские обыватели). Они стояли по уровню выше, чем крестьяне, которые не имели права свободного перемещения и кому-то принадлежали – дворянам, фабрикам или заводам, приграничным землевладельцам.
Во второй половине XVI века началось стихийное присоединение Сибири и Дальнего Востока к Русскому государству. История освоения регионов насыщена именами героев-землепроходцев, событиями, датами, свершениями. К примеру, в Западной Сибири первыми появились переселенцы из районов Русского Севера и казаки Среднего Приуралья, ставшие впоследствии сибирскими старожилами. В 1586 году ими был заложен русский город Тюмень, в 1587 году казаками был основан Тобольск, а в 1593 году – Сургут. В XVII веке вокруг Хакасско-Минусинского края возникли города-крепости (остроги): Томск (1604), Кузнецк (1618), Мелецкий острог (1622), Красноярск (1628), Ачинск (1641) и др.[1]. А в самом крае появились форпосты Абаканский, Саянский, Кебежский, Шадатский и острог Таштыпский[2]. В первой половине XIX века в Южной Сибири возник целый ряд казенных поселков, заселенных каторжанами. Их принуждали работать на чугунно-плавильных заводах. В сороковые годы XIX века в Сибирь шла волна переселенческого движения, вызванная обещанными правительством льготами от повинностей и рекрутчины. Было образовано 36 новых поселков выходцами из Пермской, Вятской, Курской, Самарской, Тамбовской, Нижегородской, а также Пензенской, Владимирской, Оренбургской, Полтавской, Уфимской, Воронежской и других губерний[3]. В пятидесятые годы XIX века начинается систематическая так называемая вольная колонизация края. Основная масса переселенцев направлялась в его восточную часть – Сагайскую, Курагинскую, Тесинскую и Идринскую волости.
Этнографическую картину, сложившуюся в результате заселения русскими Минусинского округа в конце XIX века, написал увлекшийся краеведением политический ссыльный Е. К. Яковлев:
Уже сделанное нами краткое перечисление главных путей заселения края ясно указывает на разнородность элементов, населяющих край. Казачество – группа, позабывшая всякое определенное родство с Россией; ссыльный элемент изо всех уголков Империи и пришедший за всевозможнейшие преступления, начиная с политических; наконец, крестьяне из горнозаводских губерний, черноземного пространства, с побережья Балтийского моря, из центрально-промышленного района, из губерний северной полосы, степной области, Поволжья и Западного края. Однородным в этнографическом отношении такое население быть не может, это – разумеется само собою; дать резко-характерный облик, если и может, то только группа «сибиряков», т. е. таких старожилов, на которых природа и обстоятельства сибирской жизни наложили свой отпечаток особенно сильно. Все остальное население – те же россияне различных губерний с растерянными более или менее или эволюционирующими симпатиями и этнографическими особенностями в виде пристрастия к костюму, жилищу, предрассудку, песне, обряду. …И в местных поселках проезжий к своему удивлению увидит замечательно оригинальную мешанину и в смысле архитектуры построек, и костюма обывателей, их быта, говора и даже черт лица.[4]
Но очевидным фактом, на котором никогда не акцентируют внимание, является то, что весь перечисленный выше исторический процесс становления общества и освоения территорий был осуществлен людьми в общей массе здоровыми. Это состояние, пребывающее на тонкой грани между жизнью и смертью, во все времена обеспечивали в меру своих возможностей знающие люди, наделенные даром врачевания. Их незаменимая деятельность пронизывает все структуры общества, увлеченного политическими процессами, вопросами экономики и войнами.
У древних славян функцию врачевателей исполняли служители разных религиозных культов, включая колдунов и знахарей. После Крещения Руси в 988 году прежние верования были объявлены язычеством, методы лечения названы бесовскими, и им было противопоставлено православное целительство, основанное на вере в Бога, молитве, исповеди, причастии и покаянии, а также монастырское врачевание.
Начиная с конца XV века в России появляются иностранные лекари, привнесшие западную медицинскую культуру. В XVI веке была открыта первая аптека и появились первые российские фармакопеи – единые перечни лекарственных средств.
Простой народ, придерживающийся бытового православия, лечился старинными методами, прибегая к услугам колдунов и знахарей, а также священников, избегая врачей и большинства аптечных лекарств. Судя по этнографическим источникам, на территории Европейской части России, а также входящих некогда в ее состав Белоруссии и Украины, бытовали единообразие и близкая схожесть приемов народного лечения[5]. Эту особенность подметил русский врач и этнограф Г. И. Попов (1856–1909):
Обращает на себя внимание также распространенность и общность многих из этих приемов в таких несходных по условиям и отдаленных друг от друга громадными расстояниями местностях, каковы, напр., Вологодская и Саратовская, Псковская и Орловская или Вятская гг. Трудно допустить, чтобы явления эти были совершенно случайны, а не имели бы одной общей причины и не были бы связаны между собою какими-то невидимыми нитями. Эта причина и это связующее звено заключается в мировоззрении народа, какое остается одинаковым как у вологодского и саратовского, так и псковского, орловского и вятского мужика. …Теряясь своим началом в отдаленнейших временах, оно прошло неизменным через века истории и, в своих существенных чертах, остается и до наших дней все таким же, каким было много сотен лет тому назад. Говорят иногда о быстрой эволюции народных представлений и понятий. Бесспорно, известная степень такой эволюции существует, но едва ли она не касается только самых внешних и поверхностных форм и проявлений народной жизни. Все же то, что связано с жизнью и бытом народа, в его практическом значении, более тесно, то изменяется в высшей степени медленно и удерживается народом необыкновенно стойко. Поразительным является факт, что группы русских людей, заброшенных назад тому несколько веков в отдаленнейшие места нашего отечества, имеют почти тождественные верования с жителями губерний центральных. Удивительно не то, что эти верования сохранились в таких глухих и отдаленных углах, но то, что они не изменились и не отклонились от своего первоисточника, по своему происхождению общего для тех и других мест, в этих последних губерниях, несмотря на влияние земской медицины, школы, проведение железных дорог и пр.[6]
Когда в XIX веке началась вольная колонизация крестьянами азиатской части России, по всей территории распространилась и народная медицина вместе с присущим ей мировоззрением. В меру своих знаний и возможностей здоровье селян сберегало множество местных русских знахарей (знахарок, бабушек, шептунов, лекарок, лечцов, травников и пр.), пользовавшихся схожими лекарскими приемами. Немногочисленные городские фельдшеры и врачи не имели физической возможности обеспечить медицинскую помощь нуждающемуся населению. Поэтому знахарство было востребовано и продолжало успешно существовать вплоть до 1920 года. Затем оно, в связи с развитием советской системы здравоохранения, перестало играть главенствующую роль, отошло на дальний план, хотя и не исчезло совсем, сохранившись местами и по сей день в сельской глубинке и даже кое-где в городской среде.
Представители русской народной медицины
Древние славяне обожествляли силы природы. Высшим богам обустраивали капища, где были установлены капи (кипи) – деревянные или каменные изваяния (идолы) богов. Сюда на моление приходило все племя.
Служителями религиозных культов у балтийских славян были жрецы, тогда как другие славянские племена обходились без жречества. Религиозные обряды у них исполняли старейшины родов или князья племен, а также лица, являвшиеся постоянными помощниками хранителей святилищ и при жертвоприношениях[7]. В древних источниках их именовали волхвами. Служители светлым богам знали ритуальные песни, заговоры, обряды, умели вычислять календарные сроки их проведения и целебные травы[8]. В селениях повсеместно был распространен еще один вид волхвов, называемых колдунами (от ст. – слав. кълдъ (колд) – «говорящий»). Они являлись посредниками между высшими богами и низшими демонами.
Помимо этого, имелся и ряд других специальных названий, обозначавших колдунов, в соответствии с тем видом магии, которым они занимались: чародей, коренитыц, ведун, вещий, гадач, баяльник, обавник, ворожец, врач, кудесник, наузник, кобник, кузедлик и т. д. и т. п. (те же названия имелись, разумеется, и в женском роде).[9]
Черту между сферой женского и мужского волшебства (волшба – «колдовство, ведовство, ворожба, волхование») провести невозможно. Лечением детей занимались преимущественно волшебницы, «однако имеются указания на участие и волхвов в этом деле»[10].
После принятия христианства волхвы во всех проявлениях были объявлены враждебными служителями нечистой силы. Связанные с ними понятия в народе наслоились, потеряли значение и приобрели зачастую негативное содержание:
…самое название ведьмы, а равно и колдуна, потеряло прежнюю ясность; с этим именем для народа соединились все остатки языческих поверий и тот враждебный характер, который придан им в христианскую эпоху; между тем бабы-ворожейки, бабы-лечейки удержали за собою только общедоступное благотворное значение ведьмы: они врачуют болезни и отгадывают скрытое.[11]
Знахари заняли место в народном православии, как и раньше выполняя свою посредническую роль между светлыми богами (включая теперь Иисуса Христа и Богородицу) и низшими демонами (болезнями), изгоняя и усмиряя последних. К знахарям, несмотря на их очевидную пользу, относились с недоверием и осторожностью, поскольку те по долгу службы имели дело с нечистью[12]. Колдуны же полностью утратили свое былое значение и за отказ от христианской веры и креста нередко именовались еретиками, или еретниками. В этнографических источниках XIX века приведено достаточно терминов, собранных в самых разных краях России, в полной мере отражающих представления о деятелях народной медицины.
Волхв – др. – рус. вълхвъ – служитель дохристианского культа, понимаемый в значении «колдун, чародей, прорицатель, мудрец».
Ведун – тот, кто ведает; изначально, видимо, служитель дохристианских культов, знаток традиций.
Ведьма – ст. слав. вѣдати – «знать, ведать»; та, что обладает ведовством; также вештица, волшебница, колдунья, чаровница.
Вещун, вещий – тот, кто вещает, предрекает; вещий – способный предвидеть, предсказывать будущее; прозорливый.
Волшебник – от волшба – «колдовство, ведовство, ворожба, волхование»; волхв, а также колдун, кудесник, чародей, чернокнижник.
Кудесник – от древнеславянского кудес – «чары, колдовство», отсюда кудо = чудо, т. е. кудесник — это чудесник = чудотворец.
Гадатели
Ворожей (ворожец), ворожейка – тот, кто ворожит – «гадает», от славянского «ворожба» – «гадание, колдовство».
Кобник, кобница – от ст. – слав. кобь – «гадание по птичьему полету, предсказание, колдовство, пророчество»; гадатель по полетам птиц, по приметам и встречам.
Гадач – тот, кто гадает.
Мечетник – сновидец, предсказатель; мечетный – существующий в воображении, в мыслях.
Заклинатели
Начетчик – тот, кто начитывает над больным Евангелия или заклинательные молитвы.
Шептун, шептальник – тот, кто нашептывает заговоры; иносказательно – знахарь, колдун.
Обавник, обаяник – от баять – «сказывать, говорить»; умеющий увлечь, очаровать красноречием; заклинатель.
Заговорник – тот, кто заговаривает; то же, что и знахарь, колдун.
Врач – от славянского глагола вьрати – «говорить, заклинать»; синонимы к слову – колдун, заклинатель, прорицатель, ворожей, знахарь, лекарь.
Баяльник – от баять – «сказывать, говорить»; чарующий словами, звуками.
Балий – видимо, от баять – «сказывать, говорить»; врач, прорицатель, заклинатель.
Колдун и знахарь как вредители
Колдун – тот, кто занимается колдовством; заклинатель, заговариватель.
Чародей, чаровник – от чары – наговоры или заговоры; тот, кто очаровывает, околдовывает, обаяет; волшебник, колдун.
Чернокнижник – тот, кто занимается чернокнижием; то же, что и колдун.
Порчельник – тот, кто портит сглазом, ворожбой; иносказательно – знахарь, колдун.
Коренитыц – тот, кто искореняет, изводит, губит; то же, что и колдун.
Ковник – от ков, ковы – «коварные умыслы, козни»; тот, кто творит ковы; также – колдун, знахарь, шептун, ворожея.
Наузник, наузница – изготовители наузов – определенным образом завязанных узлов из шерстяных нитей или кожаных ремешков для удачи или на порчу. Делать наузы – колдовать, знахарить, заговаривать, нашептывать. Наузником могли называть колдуна, ворожею, знахаря.
Погодник – колдун, способный призывать и отгонять дождь, град, бурю; он же – тучевик (градовник).
Знахарь как лекарь
Знаток, знающий, знаткие люди – то же, что и знахарь, знахари.
Знахарь, знахарка – от «знать, знающий»; лекарь-самоучка, лечащий наговорами, травами, массажем и пр.
Дедок – знахарь или колдун, ворожец и лекарь нашептываниями.
Бабка – знахарка, ворожея.
Бабка повивальная – повитуха.
Басиха – бабка, шептунья, повитуха, лекарка; отбаситься – вылечиться.
Лечец, лечейка – тот, кто лечит, исцеляет; книжн. целитель.
Заговорщик – тот, кто заговаривает, например, кровотечение; вообще – колдун, шептун, ворожея, знахарь.
Зелейник – тот, кто изготавливает зелья (зелия) – настои на травах, применявшиеся как лечебные, колдовские или отравляющие средства.
Травник, травница – тот, кто занимается сбором лечебных трав и знает способы их применения.
Рудомет – знахарь, лечащий кровопусканием.
Костоправ – знахарь, умеющий править переломы и вывихи.
Прижигатель – тот, кто занимался жежением, т. е. прижигал участки кожи больного металлическим предметом или трутом.
Заволочник – тот, кто с лечебной целью заволакивал (протягивал) с помощью специальной иглы под кожей больного тесемку или шнурок.
Очных дел мастер – знахарь, лечащий глаза.
Кильных дел мастер – знахарь, вправляющий грыжи (килы).
Правильщик – тот, кто правит, т. е. ставит на место опущенные (сорванные) внутренние органы посредством горшка, играющего роль медицинской банки, или специального массажа.
Трихи – те, кто трет, т. е. массажистки в банях или печах.
Предположение о том, что славянские колдуны являлись по своей сути шаманами, неоднократно высказывалось отечественными учеными. В частности Н. А. Никитина (1927) в статье «К вопросу о русских колдунах» провела параллель между колдовством и шаманством:
…колдун действует при помощи высшей нечистой силы – дьявола, который дает ему помощников. Помощники эти могут быть и в образе животных. Аналогию этому представляют, с моей точки зрения, дух-покровитель и духи-помощники шамана. … Силу свою как колдун, так и шаман получают или наследственно, или преемственно. Колдуны, как и шаманы, исполняют функции гадателя, заклинателя и лекаря. Характерным действием обоих является порча. Есть сведения, что колдун действует в состоянии исступления, которое можно сопоставить с экстазом шамана. Оба употребляют приемы, основанные на принципе первобытной магии.[13]
С. А. Токарев (1957) тоже отметил:
Есть указания на шаманские обряды, устраивавшиеся волхвами: ранние христианские поучения говорят о «вертимом плясании»; преподобный Никон упоминает о «кудеснике», который «лежаше оцеп» (в оцепенении).[14]
Нельзя утверждать, что нервно-психическое состояние, именуемое «шаманской болезнью», было присуще только азиатским народам. Наследственная склонность некоторых людей к спонтанному вхождению в измененные состояния сознания (ИСС), редко проявляющаяся с детства, по мере гормонального развития в возрасте 20–25 лет приводит к изменениям в их психике и к психосоматическим заболеваниям, плохо объяснимым с позиций современной медицины. Единственным избавлением от «шаманской болезни» является сознательное, целенаправленное вхождение в ИСС. В далеком прошлом повсеместно существовали социальные институты, основанные на традиционном шаманском (мистическом) мировосприятии, куда попадали страдающие люди, проходили обучение динамической медитации и использовали свои экстраординарные качества на благо общества (целительство), спасая тем самым себя от самих себя. Шаман не волен избавиться от своих «духов», поскольку это равносильно разрушению структуры личности. Ему пожизненно приходится быть «оседланным», хотя с возрастом влияние «духов» ослабевает. Можно предположить, что проявление скрытых генетических способностей потенциальных шаманов сильно провоцирует неблагоприятная социальная среда. Поэтому в неблагоприятные времена появляется много экстрасенсорно одаренных молодых людей.
Христианская среда была крайне неблагоприятна для колдунов – людей, постоянно находившихся в пограничном состоянии между духами (объявленными нечистыми) и людьми. Тем самым объясняется их асоциальное поведение – попирание креста при посвящении, пугающее поведение, неопрятный вид и подчеркнуто вредоносные магические действия, получение выгоды за их устранение. В народе сохранилось немало представлений о колдунах, зафиксированных этнографами, позволяющих написать их внешний портрет, хотя последний может не отражать их внутреннее содержание.
Мужчину, обладающего колдовской силой, называют колдуном, а женщину – колдуньей или ведьмой. Считается, что она гораздо слабее и не так опасна, как колдун мужчина. Этнографы отмечали, что в селах колдунов было больше, чем колдуний.
Природные, или прирожденные, колдуны, по разным взглядам, рождались от колдуна, либо от союза женщины с дьяволом, либо это ребенок, проклятый матерью в утробе, либо это внебрачный ребенок в третьем поколении внебрачных девок, который сразу появляется на свет с хвостом. Ребенка, родившегося колдуном, местами называли «рожак» – т. е. «уроженец».
Невольные колдуны становятся такими из-за того, что тяжело умирающий колдун передал им свою силу. Для того чтобы это произошло, колдун должен прикоснуться к ничего не подозревающему человеку, или дать ему какой-либо свой предмет, или поймать его на неосторожно сказанное слово. Считается, что для невольного колдуна возможно покаяние и спасение, их отчитывают священники и отмаливают в монастырях. Нередко невольные колдуны становились знахарями-зелейниками.
Добровольные колдуны, или колдуны по убеждению – это люди, которые по собственной воле стремились обрести колдовскую силу по договору с нечистой силой.
Случайные колдуны считались таковыми из-за странностей: физических увечий, или недостатков, или от принятого образа жизни.
Природные (родимые) и ученые ведьмы и колдуньи. Первые получали свои способности чаще всего по материнской линии и отличались наличием небольшого хвоста. Они считались менее вредными, чем ведьмы «ученые», которые развили свои способности от учителей через посвящение или путем самообразования.
Двоедушники (оборотни) – это колдуны или ведьмы, имеющие в своем теле два сердца и совмещающие две души – одну человеческую, а другую демоническую. Таковыми считались зачатые во время месячных или рожденные женщиной, которая во время беременности позволила себе посмотреть на священника во время великого выхода с чашей для причащения. В некоторых местах полагали, что если в семье подряд рождаются одни девочки, то седьмая обязательно станет двоедушником. Ведьмы-двоедушницы способны оборачиваться свиньей, летучей мышью, собакой, мышью, кошкой или предметом – кочергой, колесом и пр. Колдун-двоедушник перекидывался в пса, коня, зайца, летучую мышь, кота и т. п.
Для того чтобы стать колдуном и обрести необыкновенные способности, требовались обучение у старого опытного колдуна и договор с нечистой силой. Необходимо было пройти обряд отречения от Бога и Царства Небесного и продать свою душу нечистому. Для этого снимали крест и попирали его пяткой, или переворачивали икону ликом вниз и наступали на нее ногами, или плевали на причастие, иногда стреляли в него. Обряд проводился глубокой ночью в бане или на перекрестке дорог. Грамотные подписывали договор с чертом кровью, а неграмотные клялись или кувыркались через воткнутые в землю ножи. После этого колдун получал в услужение чертенят, которыми распоряжался по собственному усмотрению, но для недобрых дел. Черти постоянно требовали работы и, если ее не находилось, мучили своего хозяина, заставляя совершать неблаговидные поступки. В момент колдования колдун впадал в исступленное состояние.
Жилье колдунов представляло собой маленькие, скособочившиеся, всегда запертые избенки на самом краю деревни. Внешний вид колдунов описывали по-разному. В одном случае они не отличались от обычных людей, только, так же как и ведьмы, отбрасывали две тени. В другом случае колдуны были все безродными холостыми неуживчивыми стариками, с длинными седыми волосами, с неопрятными нечесаными бородами и с длинными никогда не стриженными грязными ногтями. Днем они спали, а по ночам бродили, вооружившись длинными палками с железным крюком на конце. И зимой и летом надевали овчинный полушубок, подпоясанный кушаком. Были строги, угрюмы и неразговорчивы, смотрели исподлобья недобрым «волчьим взглядом». Плату вымогали. Охотно и помногу пили водку. Свою деятельность колдуны скрывали от людей и окутывали ее непроницаемой тайной, самоутверждаясь и подавляя окружающих. Чтобы произвести наибольшее впечатление, они творчески подходили к выбору приемов и средств, а также наилучшего времени для реализации действия. В церковь колдуны почти никогда не ходили и если и делали это, то только из страха перед высшими силами, да и то по большим праздникам.
Вред от колдуна и ведьмы, по поверьям, направлен на людей, животных и урожай. Порча, насылаемая на людей, приводит к грыжам, нарывам, женским и детским болезням, нервным и психическим срывам, эпилепсии, а также к разрушению супружеского счастья, семейным ссорам, алкоголизму и пр. Чтобы испортить человека насмерть, колдун добывал его волосы, или часть одежды, или землю со следа, смешивал с воском или глиной, лепил человеческую фигурку, которую укладывал в гробик, закапывал и придавливал камнем. Иногда фигурку лепили без добавок, нарекая ее именем человека, которого чаровали на смерть. Производили колдуны также присуху, или приворот. Для этого наговор произносился над пищей, которую должен был съесть приворачиваемый человек, или над предметом его одежды. Использовались и специально изготавливаемые приворотные снадобья, в состав которых входили особые травы, мясо лягушки, кровь, а также пот и другие выделения привораживающего.
От колдунов была и некоторая польза, поскольку они могли изгонять и унимать нечистую силу – разгулявшихся домовых или кикимор, поселившихся в какой-либо избе. Они могли быть полезны при поиске пропажи, указав на похитителя или на место, где пропажа находится. За хорошие подношения сильные колдуны могли прервать беременность, или убрать причиненную ими же порчу или болезни, или исправить порчу, наведенную другим колдуном, вернув ее наславшему. В результате между колдунами могла возникнуть борьба, иногда завершающаяся смертельным исходом одного из них. Но действовали колдуны с помощью злого духа, заставляя своего пациента во время творимого колдовства снимать крест.
О том, кто такие порчельники в поверьях крестьян Архангельской губернии, достаточно подробно написал А. Харитонов (1848):
Между мужиками-знахарями есть также такие, которые свои занятия употребляют во вред товарищей; их вообще называют порчельниками. Слова в оберегах: порчельник, злой человек и ветреный человек однозначащи. Силы этих порчельников могущественны и страшны: порчельник, силою злого духа, которому он продался заживо, вредит даже тем врагам, которые от него отделены более или менее значительным пространством. … Порчельники, пустив по ветру заклятие, часто не попадают им в того, кому оно предназначено; причиною этому вот что: мужик, огорчивший порчельника, враг его, замечателен между крестьянами своей деревни строгою нравственностью. Бог, защищая его, не попустит ему встретиться с заклятием врага, он отведет его от наговора в сторону. Наговор, пущенный порчельникомъ по ветру, идет своим путем до тех пор, пока не встретит кого-либо из людей; человек, встретивший наговор, подвергается всей жестокости его.[16]
Несомненно, речь здесь идет о колдунах, которые с помощью страшных заклинаний насылали на своего врага воздушные недуги, называемые «стрелами» – икоту, стекла и волосци. Икота, напущенная порчельником, считалась неисцелимою. Ни крест, ни мудрость травников не в состоянии излечить этой порчи, даже сам наславший ее не мог помочь пострадавшему. Припадки этой болезни состоят в беспрерывном судорожном икании одержимого. Он то икает, то криком своим подражает крику животных и птиц. Насылаемые стекла – это ощущения в какой-либо части тела – в пояснице, шее, руке, под кожей – мелких битых стекол, которые при каждом движении одержимого причиняют ему жестокую боль. Считается, что болезнь эта, как и икота, неисцелима. Волосци – это ощущение, что под кожей ладоней, пяток и других частей тела находятся твердые щетины или дресва, отчего каждое движение причиняет одержимому нестерпимую боль. Против волосцив деревенские знахари имели наружные средства, применяя которые добивались появления язвы на месте выхода щетины. Кроме напускания болезней, в некоторых местностях порчельники занимались порчей свадеб.
Знахари и знахарки, в отличие от колдунов и ведьм, творили добро. Они врачевали людей и скот, снимали порчу «с Божьей помощью», действуя открыто с крестом и молитвой, обращаясь к Богу и к святым угодникам как к целителям. Этнографы отмечали, что в селах знахарок было больше, чем знахарей.
Считалось, что знахарству может обучиться любой человек, но чаще всего оно передавалось по наследству от старшего к младшему, то есть от матери к дочери, внучке, правнучке, а если у женщины нет дочерей, знание можно передать снохе. Знахарями могли быть и одинокие холостяки, и вдовы, и престарелые девицы, не пожелавшие стать черничками[17], потому что захотели быть лекарками и ворожеями. Лучшими считались «чистые» женщины – старуха, одинокая женщина или вдова, иногда замужняя и рожавшая женщина. Однако знахари должны были быть физически полноценными, со всеми частями и органами тела. Важно, чтобы были на месте все зубы. Утрата их с возрастом как бы свидетельствовала об утрате сил у знахаря.
Умереть, не передав умения, считалось у знахарей большим грехом. Полагали, что при передаче знаний знахарь терял силу, поэтому обучение проводили в основном перед смертью. Ученик, получивший знание, мог начать им пользоваться только после кончины учителя, а в случае, если возникала неотложная необходимость, требовалось действовать не от себя лично, а от чего-либо, допустим, от выбранного предмета. Изредка знахарское знание обреталось чудесным образом – от странников, юродивых, лешего, христианских святых, во время сна и т. п. Некоторые знахари записывали накопленные знания – заговоры, рецепты зелий, лекарственные травы. Такие рукописи хранили в строжайшем секрете, передавая только достойному преемнику[18].
Сила или слабость знахарей определялась количеством и качеством болезней, которые он может лечить.
Так, если знахарь лечит одну или несколько болезней, в современном понимании этого слова, он «слабый», если же помимо обычных болезней лечение включает устранение порчи и сглаза, вызвавших недуг, то знахарь «сильный».[19]
Разница между колдунами и знахарями состояла в том, что последние были способны снимать и исправлять наколдованный вред. И чем лучше они с этим справлялись, тем шире была их известность, что привлекало все большее количество страждущих исцеления людей даже из отдаленных деревень и сел.
Жилье знахаря было добротное, теплое и чистое. Замок на двери отсутствовал, сама дверь открывалась свободно во внутреннее пространство избы, где стены были выскоблены, пахло сушеными травами, которыми были увешаны стены и обложен палатный брус[20]. Внешне знахари не отличались от простых селян и не скрывали своих занятий. Но познания свои они хранили в тайне от посторонних, заговоры чужим людям не рассказывали и начитывали их шепотом, поэтому часто их называли «шептунами». Принимая больного или порченого, они говорили много по-ученому, придерживаясь пустого многословия, как обучил его покойный батюшка.
У знахаря – не «черное слово», рассчитанное всегда на зло и беду, а везде «крест – креститель, крест – красота церковная, крест вселенный – дьяволу устрашение, человеку спасение». (Крест опускают даже в воду перед тем, как задумают наговаривать ее таинственными словами заговора, и, таким образом, вводят в нее могущественную целебную силу.)[21]
Перед тем как лечить, знахарь молился и готовил снадобье. Плату за прием брал незначительную, мелкими деньгами или продуктами. Некоторые лечили даром, «для Бога», «для спасения души».
По мнению врача Н. А. Кутузова (1909):
…знахари подразделяются на три группы: шарлатанов, которые в сущности ничего не знают, но устраивают свое материальное благополучие на невежественном доверии пациентов; во-вторых – лиц, которые лечат больных каким-либо средством из народной медицины, одновременно усиливая его действие внушением; и в-третьих – лиц, которые воздействуют на больных исключительно внушением. При последних двух способах лечения нужно полагать, … возможны случаи выздоровления.[22]
Среди знахарей существует специализация. Одни лечат болезни полости рта и горла, другие – раны и кровотечения, переломы и вывихи, третьи – водобоязнь (бешенство), нервные и душевные болезни, четвертые – заболевания глаз.
Между такими специалистами есть особые «знатки» по внутренним болезням, дающие для питья больным разныя травы – сухой зверобой, мяту, ромашку, смородиновые или березовые почки и т. п., такие вещества, как деготь, скипидар, купорос, «бель» (сулему) или окуривающие больных киноварью и травами. Эти же «знатки» нередко останавливаютъ кровотечение, засыпая раны сажей, золой, табаком, толченым сахаром, чортовым пальцем, или лечат нарывы, прикладывая к ним собственного изделия пластыри из красного воска и серы, муки с медом, творога с тестом и т. п.[23]
Диагностика, проводимая знахарями, была не обширна, обычно они определяли у больного простуду, сглаз, ускоп, притку, или переполох. Хирургическая практика состояла в лечении переломов и вывихов, останавливании кровотечений, накидывании горшков, заживлении ран и пр.
Известный ботаник П. Н. Крылов (1876) дал следующую характеристику знахарским знаниям:
Понятие о болезни лекарки имеют весьма узкое и вместе с тем часто ложное. Причины болезней им остаются неизвестными; они видят только самую болезнь и считают ее присущей только той части организма, где чувствуется боль. Если, например, травнице случается лечить головную боль, то она не обращает внимания на причины, от которых зависит эта болезнь, если они только не слишком явны (напр. золотуха, продолжительный запор и т. п.), лечит средствами, известными лишь «от головной боли». Таким образом поступают и в других болезнях. Иногда болезнь считается за нечто совершенно обособленное, независимое от организма, представляющееся народу следствием влияния нечистой силы, которая вселяется в больного человека.[24]
В народе к знахарям относились с осторожностью. Бытовало мнение, что раз они могли излечить болезнь, то, значит, могли ее и напустить, как это делали колдуны. Поэтому знахари, обладающие тайными знаниями и производящие непонятные для окружающих действия, постоянно были под негласным наблюдением и могли быть обвинены в каких-то жизненных неурядицах, возникших у соседей и даже у всего селения.
Далеко не всегда можно отличить знахаря от колдуна. В старых судебных делах не проводится никакого различия между ними: и колдовство, и знахарство одинаково именовались «бесовским волхованием», «еретическими наговорами» и жестоко преследовались властями.[25]
Знахарская практика была постоянным объектом критики образованных врачей в XIX – начале XX вв. Они утверждали, что слава знахарей незаслуженная, поскольку очень многие болезни проходят сами собою без лечения или при любом лечении. А многие применяемые ими средства, мол, употребляются и в ученой медицине. Тем не менее было отмечено, что к знахарям обращались с пользою чиновники, офицеры, священники и помещики – нередко после неуспешного лечения у врачей[26].
Военный врач и этнограф М. М. Добротворский (1874) предлагал различать два направления народной медицины – эмпирическое и поэтическое. К первому он относил знахарей, лечащих преимущественно лекарствами и физическими методами, ко второму – ворожей, определяющих болезнь гаданием и лечащих преимущественно психологическими методами. Хотя сам М. М. Добротворский отмечал, что два эти метода постоянно сливаются друг с другом[27].
Ворожеи узнавали вид болезни посредством гадания и лечили ее заговорами и заклинаниями. «Разузнавание» болезней чаще всего производилось при помощи игральных карт. В трудных случаях прибегали к другим видам гадания – по воску, по дыму и пр. Форм и текстов заговоров, известных ворожеям-заговорщицам, существовало бесчисленное множество, на все случаи жизни. Они были основаны на обращении к Богу, святым и светлым силам природы. Одними заговаривают жабу, другими – ломоту, третьими – волосень, четвертыми – кровь, пятыми – сибирку, собачье бешенство и пр. В некоторых случаях заговор нашептывался на различные вещества – воду, сахар, корку хлеба, соль, уголь, мед, воск, молоко, коровий помет, порох, мел, смолу, сметану. Их больной должен либо съесть или выпить, либо обтереть или омыть больное место и т. д. В других случаях заговор произносился непосредственно над больным без приема каких-либо веществ. Если же ворожеи давали лекарства, то всегда маскировали их огуречным рассолом, редечным соком, хлебом и пр. и, прежде чем давать больному, обязательно шептали над снадобьем.
Это особый вид знахарей, лечащих не заговорами, а чтением Евангелий или заклинательных молитв. В христианстве начетчик (тот, кто начитывает) – это церковный чтец, особенно из прихожан, нередко занимавшийся в церкви или на дому отчитыванием, т. е. исцелением недужных Божьим словом. Такое действие применялось при сумасшествии, кликушестве, эпилепсии, некоторых хронических, а иногда и детских болезнях, обусловленных присутствием в больном нечистой силы, порчи или сглаза. Знахари-начетчики (обоего пола) были пожилыми людьми. Их отличала глубокая вера, убежденность в правильности своих действий, знание божественных книг, строгость и праведность жизни. Слава об их искусстве начитывания распространялась далеко за пределы мест их проживания. К начетчикам на дом привозили больных и нередко оставляли на период установленного курса лечения – от нескольких дней до нескольких недель. Над больным по нескольку раз в день в течение нескольких часов читались установленные молитвы, кадили ладаном, обрызгивали святой водой. Во время лечения отчитываемые питались только водой и просфорами. Буйствующих бесноватых укладывали на длинные широкие скамейки лицом вверх, фиксируя их руки и ноги четырьмя ременными петлями. Иногда известных начетчиков приглашали на дом[28].
Ни одна семья во все исторические времена не могла обойтись без помощи повивальной бабки (повитухи, бабки-лекарки). Они занимали особое место в плеяде народных целителей, поскольку занимались родовспоможением и новорожденными. По этому поводу этнограф С. В. Максимов (1903) заметил:
…наряду со знахарем пользует больных и бабка-лекарка. Она, так сказать, дополняет знахаря по той причине, что бывают по женской части такие дела, к которым мужчине никак не привыкнуть. Бабки-повитухи работают вполне независимо, на свой страх и ответ, причем им в некоторых случаях даже отдается предпочтение перед мужчиной-знахарем, так как бывают такие болезни, где только женская рука, нужная и мягкая, может принести действительную пользу. … Сверх того, бабка усерднее знахаря: она забежит к своему больному раза три на день.[29]
Повитухи в древнеславянские времена, видимо, служили Рожаницам – божествам плодородия и жизни, а также богиням судьбы. Пережитком древнего культа являлся день, посвященный роженицам и повитухам, именуемый «рожаничная трапеза», известным также как Собор Пресвятой Богородицы, или Бабьи каши. В православной традиции повитухам покровительствовала Саломея (в заговорах – Соломонида, Соломония), принимавшая роды у Девы Марии. Считалось, что Саломея совершала с младенцем Христом все те же действия, которые должна выполнять при родах деревенская повитуха.
Практическая помощь обязательно сопровождалась магическими действиями и заговорами. Важно отметить, что необходимое знание их и применение ни в коей мере не делало ее в глазах окружающих носительницей магической силы, которой обладали ворожеи и колдуны. Напротив, часто подчеркивается, что повитухами бывают «женщины набожные». Одна из основных функций повитухи при родах – защита новорожденного и роженицы от нечистой силы, поэтому деревенские бабки широко пользовались христианской атрибутикой соответствующего назначения – ладаном, святой водой и молитвами.[30]
Обряды и заговоры повитух, сопровождавшие роды, сохранились мало, поскольку их было запрещено передавать сторонним людям.
Становились повивальными бабками только пожилые женщины, незамужние или не живущие уже с мужем и хорошего поведения. В противном случае считалось, что дети, родившиеся с ее помощью, могут иметь физические недостатки или жизнь их сложится неблагополучно. В основном повитухи были самоучками, обретшими практический опыт во время приема многочисленных родов. Простейшие понятия о родовом процессе каждая деревенская женщина приобретала, ухаживая за скотом. Широко применялись лекарственные травы, обладающие кровоостанавливающим действием. Но, следует полагать, что все же была передача практических и магических знаний от более старой и опытной бабушки, иначе откуда бы взялось знание слов заговоров.
Основными действиями повитухи при родах были
…обрезание пуповины (что и определило местные названия повитух – «пупорезка», «пупорезница», «пуповязница»), действия с последом, купание ребенка и мытье роженицы. Все действия повитухи с новорожденным у русских объединялись одним термином – «бабиться» («бабить», «бабничать», «обабливать», «бабкать», «бабчить»).[31]
Не могло быть и речи о том, чтобы повитуха отказалась от исполнения своих обязанностей, иначе она совершила бы непростительный грех.
В сочинении немецкого военного врача Р. Кребеля (1868), посвященном народной медицине и народным средствам различных племен Русского царства, в разделе, где сообщается о славянах, есть интересные сведения о повитухах и баньщицах.
В простом народе распространено мнение, что дети родятся как бы смятыми и потому должны быть расправлены умными женщинами. Это делают повивальная бабка и баньщицы. Во второй или самое позднее в третий день после родов новорожденнаго сажают в печь или несут в баню, где его трут и бьют березовым веником, моют мылом, а одна из женщин сдавливает ему голову со всех сторон, стирает солью осадок зародышевой воды, также и так называемые щетины (нарастания как у Acne punctata), дает правильную форму носу, расправляет ручки и ножки следующим образом: берет его за левую руку и правую ногу и тянет их в противоположные стороны, потом делает то же самое с другою рукой и ногой. Это продолжается до техъ пор, пока все не будет приведено в порядок. Под конец еще берут беднаго ребенка за обе ноги, так что голова висит вниз и сильно и скоро трясут его несколько раз сряду, чтобы привести в правильное положение внутренности и чтоб предохранить почки от грыжи.[32]
Повивальные бабки и связанные с ними обряды стали исчезать из жизни деревни по мере расширения сети больниц и роддомов. Но обычай «бабиться», т. е. приглашать заниматься новорожденным какую-нибудь бабушку, сохраняется. Хотя на эту роль, отходя от традиции, зовут не только одиноких праведных старушек, но и молодых женщин.
Костоправством занимались как мужчины, так и женщины, так называемые «баушки». Они вправляли вывихи и помогали при переломах костей, накладывая самые примитивные повязки. Навыки деревенских костоправов подвергались критике врачей. Отмечалось, что у большинства из них не существует уменья различать вывихи, принимая за них растяжения связок, простые ушибы суставов или переломы суставных концов костей. Устранив смещение и наложив повязку, костоправ утверждал, что вывих вправлен. Однако находились отдельные знающие искусники, способные вправить, например, вывих плеча[33].
Кровопусканием занимались знахари, кровопускатели, или рудометы, и нередко обычные деревенские бабки. Одни пускали кровь «жильную», другие «баночную», или «роговую», третьи – из «соколка» – вены на большом пальце. В народе кровопускание было сильно распространено и применялось от всех недугов. Особенно к нему любили прибегать мужчины.
Кровопускание бритвой или ножом. Некоторые знахари пускали жильную кровь из вен рук и даже ног[34]. Иногда делали на спине возле лопатки продольный разрез, настолько глубокий, чтобы кровь шла струей, и выпускали ее примерно с чайную чашку. Когда, по мнению знахаря, дурная кровь вся вышла, прикладывалась к ране тряпка, намоченная в холодной воде. Если кровь едва сочилась, то знахарь ее высасывал и сплевывал[35].
Кровопускание кровососной махоткой (глиняным горшком, кринкой). Больному бритвой на спине прорезали кожу и на это место «накидывали» махотку, служившую кровососной банкой[36]. Такие банки могли ставить больному не только на спину, но вообще на любое больное место – на ногу, на шею и проч.[37]
Кровопускание рожком. Для этого использовали коровий рог, широкий конец которого был ровно обрезан так, чтобы плотно прилегал к спине, а на узком конце сделана небольшая дырочка, закрывающаяся снаружи клапаном. Знахарь, сделав на спине больного небольшой разрез, накрывал его широким концом рожка, а через узкий вытягивал ртом воздух. Рожок закрывался клапаном и наполнялся кровью.
Кровопускание из «соколка». Знахарь приставлял долото к месту прохождения вены между сухожилиями разгибателей большого пальца и ударом кулака по долоту рассекал ее[38].
Некоторые «знаткие люди» занимались жежением, т. е. прижиганием раскаленным предметом (едном) – железным, золотым или серебряным – здоровых участков кожи. Такого рода процедура проводилась при хронических болезнях, бесплодии женщин и особенно при сухотке (туберкулезе). Образовавшиеся язвы старались держать открытыми, не перевязывали, намеренно не подвергали заживлению с тем, чтобы как можно обильнее из них сочились гной и сукровица. При этом в организме происходила активизация иммунитета, улучшались обменные процессы, облегчалось отхождение мокроты, устранялись воспаления и боли. Аналогичными свойствами обладало прижигание участков кожи кусочками березового трута, иногда для усиления действия посыпаемого солью или порохом. Изъязвлений на коже с лечебными целями добивались и заволочники. Они при помощи специальной иглы продергивали под кожей больного заволоки – тесьму, ленточку, туго сплетенную из конопляных нитей бечевку – и оставляли на шесть недель, вызывая нагноение.
Для усиления гноетечения в заволочные ходы вводили «жгучий камень» – состав из поташа и негашеной извести, толченый черный перец или «жгун» – перец стручковый, крупинки мышьяка, сок лютика и прочие резко прижигающие средства.[39]
Многочисленные дурнопахнущие язвы на коже больных, появившиеся в результате жежения и заволакивания, производили на окружающих неприятное впечатление.
Церковники не раз подымали голос против допущения людей «по жежении» в храмы на молитву и в особенности – к причастию, их не венчали, не исповедовали.[40]
Правильщики – специализация знахарей, которые «направляли пуп», сорванный от тяжелой работы, подъема тяжести или просто от неловкого или резкого движения. Для этого знахарка укладывала на спину не евшего больного, смазывала ему живот гущей или мылом, брала горшок, зажигала немного льна, бросала в горшок и опрокидывала его на живот больному. Горшок играл роль большой сухой банки. Эта процедура бывала настолько мучительной, что больной кричал от боли и требовал немедленного удаления горшка, но сделать это не всегда было легко. Живот так сильно втягивался в горшок, что последний приходилось иногда разбивать. По завершении процедуры больному давали выпить вина с солью или сажей. Накидывание горшков предпринималось также с целью разогнать дурную кровь, у женщин – для производства выкидыша, а у маленьких детей – от грызи (боли в животе), причем горшок заменялся стаканом. Знахарка проделывала процедуру два-три раза[41].
Пуп также правили знахари по «пупным болезням». Они «рвали пуп пальцами», т. е. большим и серединой согнутого указательного пальца захватывали складку кожи и поднимали ее, стараясь перекрутить. Иногда щипание кожи пальцами производилось по всему животу. Применялось и «завертывание пупа» палкой. Для этого брали короткую палочку, клали ее на пупок и начинали ею производить круговые движения по животу с целью «закрепить» сорванный пуп. Пуп также «сдергивали». Для этого больной с обнаженной спиной ложился животом на лавку, а знахарь указательными и большими пальцами обеих рук захватывал складку кожи поперек спины и сильно тянул до тех пор, пока в спине «что-то не щелкнет». Считалось, что это пуп сдернулся с того места, на котором ему быть не следует, и попал опять на свое. Аналогично проводилось и «защипывание пупа» в случаях поясничной ломоты, возникшей от «срывания пупа». Бытовал и другой способ лечения: больной ложился вниз животом и старался как можно больше выгнуть спину, подложив под живот какой-нибудь предмет[42].
Трихи (от «тереть», то есть массажистки), или парильщицы, занимались исключительно растиранием больных во влажном или сухом пару, то есть в банях и печах. Натирание производили длительное время редькой, деревянным (оливковым) маслом, керосином, вином, красным медом и пр. Свои действия они нередко сопровождали произнесением молитв и заговоров, а некоторые из них усиленно при этом втягивали в себя воздух, вдыхая и тем самым уничтожая болезнь. При поносе у детей трихи правили им сместившуюся наружу «пердячью» (копчиковую) косточку. Намыленный палец вводили в задний проход ребенка и производили поглаживающие движения, надавливая и выгибая изнутри эту косточку[43]
В источниках имеются сведения о знахарках, занимавшихся «очными делами». Они «ломали», то есть растирали глаза через закрытые веки при «переломе» (язвах роговицы). При этом слышался особого рода треск. Те же знахарки при попадании кому-либо в глаз инородного тела вывертывали глаз на кольцо и доставали соринку руками или вылизывали ее языком. Лизание пускали в ход и при других глазных болезнях, а иногда и при нарывах[44].
Были знахарки, которые лечили глухоту вытягиванием серы из ушей. Для этого уши промывали водой, клали в них маленькие кусочки камфоры, завернутые в вату, или тоненькую тряпочку с листиками душистой герани. Затем сворачивали из листка бумаги, пропитанной воском, трубочку, вставляли один ее конец в ухо, а другой зажигали. Вся накопившаяся сера «выгорала» или вытягивалась огнем на бумагу[45].
Помимо знахарей, ворожей и повитух в русских городах и весях имелось немалое количество случайных «специалистов», имевших своеобразную лечебную практику. Как по этому поводу заметил М. М. Добротворский (1874):
…тут что город, то норов, что село, то свой особенный обычай.[46]
намекая на распространенность такого явления и полное отсутствие какого-либо контроля над ним.
Юродивые – от ст. – слав. оуродъ, юродъ – «дурак, безумный» – «божьи люди», аскетичные религиозные подвижники или просто – отроду сумасшедшие. Народ их очень любил, и особенно – женщины. Считалось, что юродивые способны исцелять нервно-психических больных.
На лечение к ним везли «…детей с „молоденской” болезнью („молоденская” – родимчик, eclampsia), одержимых падучей болезнью (epilepsia), испорченых женщин, т. е. истеричных (hysteria – порча, по-народному), сумасшедших, алкоголиков и т. под.» По народному воззрению во всех таких больных вселяется нечистый дух, дьявол.[47]
Лечили они водой, некоторые – беседой, или бормотали какие-то слова, которые служили подсказкой – какого рода у страждущего заболевание.
Священники (батюшки, попы). Души и тела прихожан с помощью молитв, креста, святой воды спасали священники. И хотя за сходство методов их можно было сопоставить со знахарями, в них видели колдунов или ворожей. Возможно, так повелось с тех времен, когда колдунов как служителей дохристианских культов сменили православные священники.
Так, и колдун, и священник имеют весьма похожую внешность (длинная борода и волосы, длинные ногти и т. п.), выделяются особой одеждой (подрясник, ряса, фелонь – у священников, бессезонный овчинный тулуп, подпоясанный кушаком – у колдунов), используют специальные ритуальные предметы (кадило, потир, звездица и пр. – в церковной практике, особые сосуды с водой, кости животных, громовые стрелы и пр. – в народной культуре).[48]
Лечебно-магическая функция, приписываемая священнику в народе, не противоречила сложившейся церковной практике традиции исцеления скорбных и немощных. Священники даже получали начала медицинского образования. На то указал М. М. Добротворский (1874):
Им прежде преподавался курс медицины, правда, недостаточный (2 раза в неделю двухчасовые лекции в течение двух лет), но все же такой, что слушатели могли вынести из него много здравых понятий о содержании и лечении больных. К несчастью, семинарские профессора медицины, старавшиеся только заинтересовать своих слушателей и часто совершенно не знакомые с сельским бытом, совершенно опускали из виду практическую пользу своих лекций. Семинаристов совершенно не знакомили ни с формами болезней, ни даже с первоначальными приемами при лечении больных, что при существовании семинарских больниц было бы весьма возможно. Таким образом, с лечением больных знакомились только подлекаря семинарских больниц (из каждого курса по одному), исправлявшие должность фельдшеров в этих больницах. Но зато некоторые из этих подлекарей до того «навастривались» в лечении болезней, что по выходе в священники могли поспорить обширностью своей медицинской практики даже с настоящими врачами.[49]
Но, осуждая языческую деятельность знахарей, некоторые священники применяли приглянувшиеся им совсем уж противоречащие православному вероучению оккультные методы. Тот же М. М. Добротворский (1874) описал действия одного такого сельского священника, лечащего прихожан каббалистическими словами: абракадабра – от лихорадки и кагир-кидар – от зубной боли. Эти слова он писал в определенном порядке на бумажках, которые затем сжигал, пепел осторожно помещал в стакан с водой и давал его выпить больному.
Успех лечения зависел, по мнению пользующего священника, от двух условий: во-первых, если больной не оставит в стакане ни одной частички пепла и, во-вторых, если больной примет это лекарство с полною верою в его силу – значит, всегда можно было отговориться в случае неудачи лечения. Я помню, с каким благоговением суеверные больные после троекратных земных поклонов приступали к этому лекарству; казалось, они принимали причастие.[50]
Матушки (попадьи) – жены священников и их духовные спутницы. К ним тоже обращались больные с просьбами о помощи, и находились способы их утешить. Например, лихорадку лечили следующим способом:
…[матушка — В. О.] велит бабе принести три кренделюшки, напишет на них три каких-то евангельских слова и даст их больному, чтобы он съел их в три зари по утрам. Иногда эти три евангельских слова пишутся просто на трех бумажках, которые (бумажки) больной тоже в три зари должен съесть.[51]
Барыни (помещицы) и купчихи. Они, овдовев, нередко занимались благотворительностью и лечили крестьян по учебным пособиям и справочникам[52]. Многие барыни давали лихорадочным больным хину[53], которая считалась наилучшим лекарством на деревне. Кроме того, местами распространилась вера в гомеопатические средства. Барыни раздавали их даром. Крестьяне были убеждены в чудодейственной силе белых крупинок, но утверждали, что они помогают только тем, кто принимает их с верой[54].
Другие «целители». Доктор медицины Г. И. Попов (1903) сообщал, что в роли народных врачевателей нередко выступали коновалы, кузнецы, пастухи, мельники, бывшие больничные служители из солдат, а также странники и странницы, которые, придя на ночевку в деревню, рассыпали врачебные советы направо и налево[55]. Например, коновалы – народные ветеринары – занимались в основном охолащиванием самцов – быков, баранов, поросят и жеребцов, но охотно занимались кровопусканиями, практикуя больше на людях, чем на скоте. Их безграмотные действия, нередко имевшие плохие последствия, преследовались по закону, но:
Следить за этим злоупотреблением и предотвратить его не может никакая полиция, потому что, зная законное запрещение, кровопускание производят тайно, и оно остается тайной между пациентом и оператором.[56]
Кроме того, коновалы считались отличными докторами сифилитических болезней, хотя их методы были широко известны знахарям всей России и сводились к применению раствора сулемы и окуриванию киноварью[57].
Самолечение. К знахарям крестьяне обращались только в крайнем случае, когда все домашние средства уже перепробованы, но болезнь не прошла. Прежде чем больной шел за советом, он ложился на горячую печь животом, его накрывали с головой всем теплым, или водили в баню и на полке околачивали вениками до голых прутьев, или натирали тертой редькой, дегтем, салом, скипидаром, поили квасом с солью. Если болезнь не проходила, то становилось понятно, что она возникла вследствие насыла, напуска, наговора и чар. С таким «букетом» без специалиста никак нельзя было справиться[58].
Тем не менее, как утверждал сибирский фольклорист и этнограф А. А. Макаренко (1897), основными сведениями по самолечению располагали обычные сельские женщины. Об этом он сообщал, описывая процесс накопления бытовых медицинских знаний в Ужурской волости:
[крестьяне и крестьянки] … большинство из них является жителями села Ужура – одни коренными, другие невольными его обывателями – нам кажется, все данные, ими сообщенные, не могут быть названы односторонними и сочтены исключительной принадлежностью названного села. Некоторые из этой группы, преимущественно женщины – уроженки прочих деревень, входящих в состав Ужурской, Шарыповской и Назаровской волостей. В свою очередь, они были когда-то детьми матерей, может, также взятых из других мест. Это новое поколение, без сомнения, почерпнуло от них знания народного врачевания, медицинских средств, наговоров и т. п. Явившиеся в Ужур принесли с собой уже готовый запас этих знаний, которыми делились невольно со средой, с какою довелось им ассимилироваться, и, разумеется, сами заимствовались новыми данными.[59]
Кроме того, молодые женщины по окончании полевых работ и неотложных домашних дел ездили в соседние деревни к родным, и не на день-два, а случалось – на месяцы. Редкая «гостейка» возвращалась оттуда без каких-либо новинок – песен, игр, рукоделия, а иногда с полученными от матери секретами лечения. Особенно интерес к последнему возникал тогда, когда женщина сама становилась матерью. Нельзя сказать, что отцов не беспокоило здоровье собственных детей. Но их бесконечная занятость на разнообразных работах приводила к постоянному отсутствию в доме. Поэтому забота о детях, так же как и их лечение, ложилась на женские плечи.
«Авось баба найдет средство отходить робенка». … Баба действительно, что называется, «сбилась с ног», ночей не спит, нося на руках хворенькое созданьице, к одной лекарке сбегает, другую бабушку пригласит, соседок расспросит, чем и как лечить. «Глас ее не остается вопиющим в пустыне»: бабушки и соседки «ладят самострелы от хвори», отчитывают больное дитя наговорами, поят «надобьями» и помогают, чем могут. Признательная мать в свою очередь бежит на зов соседки, когда ту посетит такое же злосчастье. Обмен взаимных услуг тут круговой, беспрерывный. Женский элемент принимает в нем сердечно-первенствующее участие.[60]
Приложение
Поэт и прозаик А. А. Коринфский (1868–1937), создававший «бывальщины» из народной жизни, в 1901 году опубликовал сказание «Злые и добрые травы»[61]. Возможно, автор обнаружил в неком древнерусском источнике аналог этой истории, обработал, развернул повествование, добавил драматизма и православной морали. Согласно повествованию, светлый знахарь обретает черты темного колдуна, продав душу дьяволу. В конце сообщается о неотвратимости праведного воздаяния за содеянное. Еще есть приписка, из которой, собственно, и становится понятным, для чего было написано это сказание. Речь идет о двойственной натуре знахаря, которая неизвестно когда может проявиться, как о причине подозрительного отношения к знахарю в народе.
Текст
По старинному простонародному сказанию, происхождение которого бесследно затерялось в неизведанных безднах прошлого, жил-был на свете первый знахарь.
С малолетства прислушивался он к шелесту травы и говору листьев; был он наделен способностью слышать даже шепот Матери-Сырой-Земли, которая, по народному слову, «ради нас, своих детей, зелий всяких породила и злак всякой напоила». Выстроил он себе на лесной полянке келью, уединился от людей, всего себя отдав изученью целебных свойств растений.
Целые дни бродил он по полям, лугам и лесам, внимая голосам матери-природы. Общение с нею сделало для него явными все ее тайны, и стал он всеведущим волшебником.
Весть об его силе быстрее ветра буйного пролетела по всему светлорусскому простору. Начали съезжаться к его бедной хижине князи-бояре и богатые гости; шел к нему нищий-убогий. Никому не было отказа, всех провожал он от себя с добрым советом, каждому давал помогу, пускаючи в дело только одни добрые травы, созданные на пользу страждущему люду.
Дошла молва-слава о нем и до палат царских. Нередкими гостями стали у беседовавшего с природою знахаря и царские гонцы. Врачевал он всех и каждого, но не брал ни с кого никакой платы.
Не дремал, однако, и диавол – враг рода человеческого, ходящего по праведным путям Божиим. Взяла его зависть, стал он пускать по ветру злые слова, нашептывать черные желания, напевать лихие мысли доброму знахарю.
– В твоих руках такое могущество, как ни у кого на свете! – повел он к нему обольстительные речи. – Стоит тебе захотеть, и все люди, со всем богатством, будут у тебя в полной власти!
Нет, не прельщают знахаря-отшельника ни богатство, ни власть – по-прежнему трудится он на пользу человеческому люду, не внимая злым наветам. А диавол – стоит на своем: то он кустом цветущим обернется, приманит к себе пытливый взор доброго целителя, то змеей ползучею переползет ему дорогу (и опять – со своим нашептом), то вещим вороном закаркает над кровлею знахаревой хаты; бывало, что и красною девицей-раскрасавицею обертывался лихой ворог всего доброго. А все не находилось такого соблазна, чтобы совратить отшельника со стези добра!
Годы шли за годами; седеть начал, стал стариться добрый знахарь. Подкралась к нему самому, общему целителю, и беспомощная дряхлость. А диавол по-прежнему нет-нет, да и примется за свою работу:
– Хочешь, я научу тебя, как воротить молодость? Только покорись мне – и ты узнаешь, как сделаться вечно молодым и не страшиться смерти!
Сделали свое злое дело слова-речи диавольские: не внимал им молодой сильный отшельник, внял – согбенный старец. Продал он свою светлую-голубиную душу черному духу, низвергнутому Творцом с небес за алчную-ненасытную гордыню. Воротил ему диавол прежнюю молодость, научил – кроме добрых, насеянных Богом трав – распознавать и злые, возросшие из семян, разбросанных по ветру рукою врага рода человеческого.
Велик соблазн для однажды поддавшихся ему: стал знахарь плодить своим знанием не только добро, как в былые времена, а и зло – не одну помогу оказывать людям, но и пагубу. Поселилась, свила гнездо в его сердце лихая корысть. Радовался диавол, победивший злом добро. А на Небесах «в пресветлом рае» плакал перед Престолом Божиим ангел-хранитель соблазнившегося отшельника, прося-моля взять у знахаря жизнь, покуда чаша созданного им зла еще не успела перетянуть почти полную чашу добра содеянного.
Не внимал светлому ангелу Господь во гневе Своем, но умолила Его Заступница рода человеческого – Пречистая Дева: послал Он ангела смерти по душу к совращенному праведнику. Проведал об этом диавол, перебежал дорогу посланцу Господнему, напустил по его пути туманы мглистые – опоздал прибыть к знахарю ангел: переступил он порог жилища его, как раз когда перетянула чаша зла на весах небесного правосудия.
Пахнуло дуновением смерти на грешника, купившего у диавола бессмертие; отошла жизнь от тела его, как ни заклинал он ее. И вот – на пути между раем небесным и бездонною преисподней – преградил ангелу смерти дорогу диавол, предъявивший свои права на душу знахаря. Отлетел от него ангел, и принял соблазнитель в свои черные объятия жертву лихих козней против светлой Истины.
До сих пор клокочет в аду котел смолы кипучей, вплоть до наших дней кипит в этой насыщенной злыми травами смоле первый знахарь, продавший душу диаволу. Сдержал обещание отец лжи: не стареется кипящий в котле грешник, и нет ему покоя смерти, хотя нет его и среди живых. Только раз в году – на Светлое Христово Воскресение, когда разрешаются узы ада и двери райские отворяются, невидимкою пробирается он на белый свет.
Вплоть до свята-Вознесеньева дня ходит он по лесам, по степям, посреди знакомых трав. Злые и добрые – узнают они его, приветствуют по-старому, шепчут ему каждая о своей силе. Горькой укоризною отзывается ему их вещий шепот. В это же время выходят на его стезю и многие другие одаренные прозорливо-чутким слухом люди: прислушиваются к голосам трав. Не видят они первого знахаря, но сила его знаний передается по частям то одному, то другому из них: иной внимает злым, иной – добрым травам – что кому дано.
Так будет до последнего дня мира – гласит стародавнее сказание. В этот «последний день» простятся-отпустятся прегрешения первому знахарю на Святой Руси, если только не перетянет чаша нового зла, содеянного всеми его последователями.
– Как обглядишься вокруг да около жизни, так и увидишь, что не бывать прощенным великому грешнику: столько всякаго зла расплодилось на свете! – выводят свое заключение сказатели, но тут же не один из них оговаривается: – Всякое бывает! Нет границ милосердию Господню, неисповедимы судьбы правосудия Божия! Уготовано место в райских садах пресветлых и для грешников, искупивших первородный грех мукой геенскою!
На том и сказу про первого знахаря – конец.
А от этого знахаря пошла по белому свету, прижилась в народной Руси вся их знахарская порода. От поколения поколению передаются вещие «слова». Знающие их пользуются и до сих пор немалой славою в суеверной посельщине-деревенщине, с великим трудом открещивающейся от знахарского лихого наваждения. До сих пор не может она – в своей простоте – зачураться от «порчи», напускаемой на беспомощную во многих случаях, мятущуюся в своей темноте душу жаждущего света пахаря.
Оттого-то с невольным чувством страха и сторонится серый мужик-простота, ломая шапку перед всяким ведуном-знахарем. «Есть из их братьи и добрые, да и злых не оберешься! Не распознать их нрава-обычая! – думается ему. – Траву от травы отличишь, а в человечью душу не влезешь! Нет на ней никакой такой отметины: злая она или добрая!»
Человек и болезнь
1. Устройство человека
В народе бытовали обычные знания, получаемые еще с детства, о том, что тело человека состоит из головы, шеи, туловища, верхних и нижних конечностей, половых и внутренних органов и жидкостей. Такое положение вещей понималось как Божья данность. Этот факт констатировал Г. И. Попов (1903):
Крестьяне, не интересуясь и не вникая в природу человека, о назначении даже главных органов не имеют почти никакого понятия. О существовании их они знают или, вернее, догадываются лишь по аналогии с организмами животных. «Конечно, у человека в нутре заключается то же самое, что и у скотины, а как там и что – не знаем ничего», – откровенно сознается большинство крестьян. «Кто ж его знает? Так Богом созданы», – часто отвечают они на вопрос о значении того или другого органа. Дыхательное горло нередко не отличают от пищевода, а на месте желудка обыкновенно помещают сердце. Смешение этих двух органов настолько обычно, что почти всегда ненормальные ощущения в области желудка относятся к сердцу.[62]
Знахари же акцентировали внимание на частях тела только в связи с локализацией болезненных процессов.
Русские народные названия частей тела человека[63]
Тело
Плоть – тело человека.
Уд – часть тела человека (рука, нога, палец и пр.).
Стан – фигура.
Голова
Глава, также башка (от тюркск. баш) – голова.
Подбародник – подбородок.
Жабры (зебры) – подчелюстная область.
Ланита – щека.
Лик – лицо.
Салазки, санки – нижняя челюсть.
Скраина – висок, скрания – виски.
Темя – макушка, вершина.
Тыл – зад; затылок, загривок, холка.
Чело – лоб.
Чушка – подбородок.
Подзобок – подбородок; кадык.
Скула – верхняя челюсть.
Выя – шея, ее хребтовая и боковые части.
Зашей, загривок – заднешейная область.
Дыхало – гортань.
Жерло – горло.
Калтык – горло, кадык.
Око, очи (зенки) – глаз, глаза.
Зеница – зрачок, глаз.
Вежды – веки.
Подочи – нижние веки.
Нос – нос.
Переносье – переносица.
Норка – ноздря, норки – ноздри.
Зев – рот.
Уста – губы, рот.
Устыня – губа.
Небышко – небо.
Слух – ухо.
Брада – борода.
Бры – брови.
Волосья, власы – волосы.
Вьюшки – кудри.
Туловище
Тулово – туловище.
Загорбок – верхняя часть спины.
Плещи – плечи.
Рамо – плечи, рамена – плечи.
Перси – грудь мужская и женская, передняя часть тела, от шеи до живота.
Вздохи – боковые области груди; под вздохами – подреберные области.
Подвздохи, подвздошье – боковые части живота, между последними ребрами и тазовыми костями.
Пазуха – область груди; под пазухой – в подмышечой ямке.
Дых – подложечная впадина.
Ложечка – впадина в груди под ребрами.
Подсердечье, подложечка – ямка под грудною костью.
Под сердцем, у сердца – подложечная область.
Брюховица – часть туловища от груди (от ребер) до чресл (таза).
Черево (чрево), также брюхо – брюшная полость и ее стенки.
Утроба – брюшная полость.
Недро, ятро – брюшная полость.
Нутро, нутреность – брюшная полость.
Подбрюшье – нижняя часть живота.
Пуп – рубец от удаленной пуповины; средоточие человека.
Перехват – талия.
Чресла – бедра и поясница.
Пах – место между бедрами в нижней части живота.
Гузно, гузнышко – задница.
Седалище – ягодицы, зад.
Стегно – задняя часть бедра у человека от таза до коленного сгиба.
Вертлюг – сустав.
Гбеж – сустав, сгиб; поворот, наклон.
Крыльца – лопатки.
Мослы – кости.
Становая жила, кость, хребет – позвоночник.
Хребтина – позвоночник.
Хвостик – копчик.
Пердячья косточка – копчик.
Руки
Шуйца – левая рука.
Десница – правая рука.
Длань – ладонь.
Казанки, козонки – пястные, плюсневые кости и фаланги пальцев.
Кисточка – запястье.
Пясть – кисть руки или ладонь с пальцами; кулак.
Персты – пальцы.
Прихватной перст – большой палец.
Указанный перст – указательный палец.
Посредний перст – средний палец.
Безюмянный перст – безымянный палец.
Мизинец – пятый палец.
Ноги
Берцы – голени.
Гача – участок от колена до бедра.
Глезна – голень.
Голяшки – голени.
Каленк – колено.
Лытка – голень.
Лядвея – верхняя часть ноги до колена; бедро.
Ляжка, ляшка – бедро.
Песь – нога.
Плюсна – стопа, ступня от пятки до перстов; подошва.
Поджилки – подколенные ямки.
Пята – пятка.
Хода – стопа.
Внутренние органы
Нутро – внутренние органы.
Болона – диафрагма.
Бубеги, бубреги – почки, также – ятра.
Водяной проход – мочевые пути.
Гузенная кишка – прямая кишка.
Кишки – внутренности человека.
Лехки – легкие.
Мозг – мозг.
Плючи – легкие.
Селезень, селезина – селезенка.
Серсе, сердце – желудок, сердце (то, что посередине тела человека).
Ятро – печень.
Жилы белые, или сухие — сухожилия.
Жилы кровавые – кровеносные сосуды, вены, артерии.
Мышка – мышца, мускул.
Мужское
Лихарь, мехирь, фирс – мужской половой член.
Плешь, плюшка – головка полового члена.
Плот – мужское семя.
Уд – половой член.
Шулята, ядра – семенные железы.
Женское
Лоно – материнская грудь, перси, недра, утроба, колени.
Перси – женские груди.
Влагалище – от «влагать, вкладывать»; внутренний женский половой орган.
Мясные ворота – влагалище.
Затвора – половые губы.
Золотник, матица, дна, нутро – матка.
Крови, временное, цвет – месячные.
Ложесна – матка, утроба, чрево матери; место, где зарождается и созревает плод.
Луна, или луно – наружные половые органы женщины.
Сикель, секель – клитор.
Титьки, сиськи – женские груди.
Жидкости тела
Руда – кровь.
Пасока кровеная – сукровица.
Физиологические процессы, происходящие в организме человека, были непонятными для малообразованных крестьян. Следует полагать, что устойчивые стереотипы представлений о функционировании человеческого организма сложились на протяжении веков и оставались в народе неизменными. Некоторые из них привел Г. И. Попов (1903):
• Пища, попадая в утробу, перерабатывается в пары, поэтому в человеке много жара.
• Внутри каждого человека находится особый червь, который перетачивает пищу.
• Боль в животе от переедания указывает на то, что пуп не в порядке и его надо «направить».
• Кишки служат для того, чтобы перегонять воду, которую человек пьет.
• Дыхание ртом и носом объясняется тем, что это трепещет душа.
• Дыхание производится животом, и если выпустить из него дух, человек сразу умрет.
• Если сердце перестает биться, человек сразу умирает.
• Кровь сама ходит, своею силой, то тихо и медленно, то быстро; остановить ее движение невозможно.
• Три органа – желудок, печень и селезенка – соединяются жилами с горлом; они в нем «копошат» и производят кашель. От желудка исходит охрачный кашель, от печени – сухой, а от селезенки – удушливый.
•Копчиковая кость ребенка может от падения свернуться наружу, отчего возникает понос, называемый вихлец.
• Месячные у женщин (краски) могут «пристать» от других.
• Падучая болезнь может передаться здоровому человеку, «пропитавшемуся» дыханием больного.
• Все болезни стариков зависят от старости, во многих случаях и лечение их считается совершенно излишним.
• У некоторых людей кровь в теле идет не по одной жиле, а по двум, таких называют двужильными, у них силы и здоровья в два раза больше, чем у обычных людей, и потому их не берет никакая хворь.[64]
2. Болезни человека
Состояние нездоровья в русском языке характеризовалось несколькими общеизвестными терминами, имевшими древнее происхождение: больной, хворый, хилый, скорбный телом, недужный, немощный. Слова, составляющие их основу, имеют конкретное значение: боль – индоевроп. мучить, терзать, отсюда – болезнь, болеть; больной – испытывающий мучения; хворь – праслав. гадкий, грязный, отсюда – хворый, хворать, т. е. нездоровый; хиль – общеслав. согнутый, по отношению к здоровью – больной, нездоровый; отсюда – хилый, т. е. слабый, болезненный; скорбь – общеслав. скручивать, морщить, от скрести, коробить; скорбить – грустить, тосковать, печалиться, тужить; скорбь телесная – болезнь телесная; скорбный телом – больной физически; скорбный духом – больной психически; недуг – славянск. бессилие, недомогание; отсутствие дуга (дюжа) – крепкости, прочности; немощь, немочь – славянск. бессилие, слабость; отсутствие мощи – физической силы; разновидности немочи: бледная, желтая, ломотная, расслабленная, собачья, спящая, черная.
Названия болезней зафиксированы в монастырских летописях, лечебных книгах и в этнографических источниках. В XVIII–XIX вв. схожие варианты народных названий были распространены повсеместно от Белоруссии и Украины до Сибири и вплоть до Сахалина. При этом было множество языковых и диалектных особенностей наименования болезней. Некоторые, например лихорадка, имели ряд синонимов (в данном случае более 20), часто не похожих друг на друга. Названия имели хождение вплоть до начала XX века, а по мере развития системы здравоохранения достаточно быстро заменились ставшей привычной теперь медицинской терминологией. Но совсем они не исчезли, некоторые по-прежнему можно встретить в современной обиходной речи.
В названиях болезней отразилось богатство простого русского языка. Здесь присутствуют разнообразные образные сравнения, лаконичные и точные определения, основанные на наблюдении. Болезни именуются: по времени появления – весеница, каждоденна, ночница, осеннуха, поденна, полуношница; по общему состоянию – вдушь, глухарь, гнилец, давушка, дурь, запорище, знобиха, игрец, изгага, изуметься, корчи, криксы, мутит, мыт, немочь, обаяние, облив, окорм, омрак, опышка, падучая, палячка, переполох, перхать, плаксы, почесуньки, рык, сонячница, страхи, трясуха, туга, угар, храк, хрипота, цвет, чахотка, чемер, шал, шат; по локализации – глоточная, головник, горлянка, грудница, заушница, паховик, подпазушник, скуло, утин, червуха; по характеру боли – болетки, грызь, колотье, ломота, ной, нутряная, прострел, рватва, резачка, стрелы, чресленница, щемота, щипота; по образному сравнению – жабка, замай, норицы, огники, пежины, расселины, скрипун, собачья старость, сухотка, сучье вымя; по причине появления – захват, излом, надав, надсада, нажим, натуг, озноб, отер, подъем, покол, порез, поруб, посек, садно, удар, ураз; по цвету: желтуница, золотуха, краснуха, синевик; по чуждому воздействию – врек, оговор, озев, озыл, осуда, порча, призор, прикос, прилип, притка, сглаз, урок, хомут; по внешнему виду – желвь, короста, корь, шипица; содержащие определения, отвечающие на вопросы «что, чей, чья, какой, какая, какое» – антонов огонь, боль дурная, ветряной перелом глаз, ветряной перелом, вздымание чрева, вороньи сапоги, выть потерять, горячка белая, грудная жаба, грыжа белая, грыжа красная, грыжа пупная, давление на сердце, живот опустился, живот сорвал, запор водяной, запор нутряной, затворение кровей, змеиный пострел, кровь давит, летучий огонь, личная нечистота, месячный перелом, могильная косточка, моровая язва, недуг из ушей, перелом глаз, преют очи, пролом в ногах, пуп опустился, развязался сустав, разрыв сердца, сухие крылья, сучий сучок, утроба кровавая, чемер головной, черная смерть.
Были и специальные названия, которые трудно отнести к какой-либо из перечисленных групп – волос, воспа, восца, гуньба, жижка, змеевиц, кила, летячка, молошница, ногтоеда, почечуй, сибирка, типун, щетинка.
Выдающийся русский фольклорист и этнограф А. А. Афанасьев (1869) указал на связь болезней с нечистой силой, отразившуюся в названиях:
…мы имеем положительные свидетельства языка, что болезни причислялись некогда к сонму нечистых духов. Областной словарь представляет тому обильные примеры: стрел – черт и стрелы – колоть, … чемор – дьявол … чемер – спазмы в животе или боль в пояснице, … чемер – головокружение, страдание живота и болезнь у лошади; игрец – истерический припадок, кликушество и дьявол; худоба – сухотка, истощенность, худобище – конвульсии в тяжкой болезни, худая боль – сифилис … худой – злой бес; черная немочь (не мощь = не дуг…) – паралич, черна – скотская чума, черная смерть – мор, … и черный – эпитет нечистого духа, … черный шут – дьявол; лядеть – долго хворать, лядить – томиться, изнывать, хиреть, лядащий – бессильный, больной, негодный и ляд – черт…[65]
Совокупность названий болезней свидетельствует о структуре заболеваемости населения в XVIII – начале XX вв. Поэтому для удобства сравнительного анализа выбранные из источников названия (список см. ниже) разделены на 24 нозологические группы, включающие непосредственно заболевания, а также различные нарушения и сопутствующие симптомы заболеваний, которые прежде принимали за самостоятельные болезни. Среди них проблемы с кожей – 36, нервно-психические – 31, детские – 24, инфекционные – 19, желудочно-кишечного тракта – 18, костно-суставной системы – 18, бронхолегочные – 15, женские – 12, с глазами – 10, ревматические – 5, полости рта и ЛОР-органов – 3, онкологические – 4, венерические – 4, паразитарные – 4, мочевыделительной системы – 3, сердечнососудистой системы – 2, с ушами – 2, зубами – 1, мужские – 1; другие: болезненные состояния – 19, травматические поражения – 9, отравления – 4, болезненные процессы – 3, авитаминозы – 1. Приведенная общая статистическая картина, очевидно, отличалась в разных регионах, где под влиянием геоклиматических факторов отдельные заболевания, например эпидемические, могли занимать доминирующее место.
Авитаминозы
Весеница – цинга.
Болезненные состояния
Горячка, полежка, полянка, палячка, огневица, огневая, огнева, огневка – жар (высокая температура), сопровождающий некоторые заболевания.
Лихорадка, лихоманка, вешница, ворогуша, гнетеница, гнетуха, гостья, добрая, добруха, знобиха, знобуха, кума, кумоха, кумошница, веснуха, осеннуха, подрожье, студеница, студенка, трясовица, трясуха, трясучка – симптом повышения температуры или болезнь, сопровождающаяся этим симптомом (напр., туберкулез, тиф).
Кумушка – лихорадка; каждоденна – т. е. каждодневная; поденна – т. е. повторяющаяся через несколько дней, перемежающаяся лихорадка; на сердце – т. е. давление в области желудка, сопровождаемое легким лихорадочным состоянием.
Дутиха, отекна, оток – отеки тела.
Смертна болезнь – водянка.
Грыз – грызущие боли.
Колотье – колющие боли, колики.
Рватва – рвущая боль.
Стрелы – стреляющие боли.
Щемота – щемящие боли.
Щипота – щиплющие боли.
Головник – головная боль.
Кровь давит – тупая головная боль.
Шат – обморок, головокружение (от «шатать»).
Обнос – головокружение, «голову обносит».
Сухотка – болезненная худоба.
Омрак – обморок.
Девичья немочь, бледная немочь – анемия.
Корчи – судороги.
Заболевания глаз
Ветряной перелом глаз – конъюнктивит.
Засоренье – инородные тела, попадающие в глаза (соринки, волосы, ости колосьев).
Злые волосы – неправильный рост ресниц.
Куриная слепота – затруднение видения при недостаточном освещении (сумерки).
Перелом глаз – язвы роговицы.
Скуло – невралгическая боль нижнего глазного нерва.
Преют очи – воспаление век.
Сучий сучок – воспаление века.
Туск – помутнение роговицы.
Письяк – ячмень, также нарыв, абсцесс, веред, гнойник.
Ячмень, ячменек на глазу – острое гнойное воспаление волосяного мешочка ресницы или сальной железы.
Заболевания ушей
Глухота.
Недуг из ушей – отит.
Заболевания полости рта и ЛОР-органов
Горлянка, горнуха – горловые болезни вообще.
Жижка – прыщ на губах и языке.
Типун – нарывы на языке.
Заболевания зубов
Зубной ной – зубная боль.
Бронхолегочные заболевания
Вдушь – астма.
Опышка – одышка.
Пыхота – удушье.
Удушье – различные болезни легких, сопровождающиеся затрудненным дыханием.
Ветряной (ветреный) перелом – простуда.
Ветряной перелом головы – простудная головная боль.
Закыханье – чиханье.
Нутрец – кашель с одышкой.
Перхуй – кашель с отдышкой.
Перхать – кашлять.
Харкк, храк – кашель с мокротой; отхаркиваться – откашливаться.
Насмок, насмока, начмоха, чех – насморк.
Сухие крылья – упорные боли в груди.
Усовья, усовьи, усовье, усови, усов – плеврит, а также межреберные невралгические боли.
Хрипота – хрипы в груди, горле.
Заболевания желудочно-кишечного тракта
Выть потерять – т. е. аппетит.
Душу мутит, с души тянет или воротит – тошнит.
Жажа, изгага – изжога.
Болетки – болезненные схватки (спазмы), возникающие в брюшной полости.
Боли сердца – боли в желудке.
Давление на сердце – давление в области желудка, сопровождающееся коликами, запорами.
Нутряная грыжа – хронические болезни брюшных органов.
Нутряная боль – внутренняя боль в животе.
Резачка – резь в животе.
Сонячница – резкие боли в животе, сопровождающиеся рвотой.
Чемерь, чермер, чемор – спазмы в животе.
Чересленицы – боли в животе.
Мыт, вихлец, заметуха, чернуха, гнетучка, червуха, черевунья, черевуха – понос.
Вздымание, надмение чрева – вздутие живота, метеоризм.
Запор нутряной, или чревной – запор.
Запорище – продолжительный запор.
Почечуй, чечуй – геморрой.
Вырождение пупа – пупочная грыжа.
Заболевания сердечнососудистой системы
Жаба, грудная жаба – стенокардия.
Разрыв сердца – инфаркт миокарда.
Заболевания мочевыделительной системы
Перелог, перелой, запор водяной – задержание мочи.
Резачка – резь, может быть «порченая», т. е. «от порчи», и «непорченая» – это может быть и аденома простаты, и мочекаменная болезнь, и инфекционное заболевание мочеполовой системы.
Хомут – разновидность порчи. Различали «верховой» и «нутряной» хомут. Первый, вероятно – уретрит, второй – цистит.
Заболевания кожи
Вализна – флегмона.
Веред, закожник, барин, князь – чирей, фурункул.
Жолви – множественные чирьи.
Лихой – нарыв на пальце.
Натужницы, ненужницы – многочисленные чирьи по телу.
Нырок – нарыв; также раковое новообразование на губе и на других частях тела; нырок опускной – отечный нарыв.
Подпазушник – нарывы под мышками, возможно, то же, что и сучье вымя.
Сучье вымя, сучья титька – гидраденит, гнойное воспаление подмышечных потовых желез.
Тарарык – нарыв, фурункул.
Болячки – небольшие язвы, покрытые струпьями.
Болячки гниючие – язвы на ногах.
Болячки от лежания – пролежни.
Волос, волосатик – язвы, сопровождающиеся омертвением клетчатки, выходящей в виде волокон, шнурков и т. п.; сухой волос – язвы сухие, шелушение кожи, лишай; мокрый волос – язвы мокнущие.
Гнилицы – омертвелые язвы.
Норицы – глубокие язвы на голени.
Рана – язва.
Расперица, или расперстица – язвочки, трещинки, цыпки между пальцев.
Ногтоеда, заноготница, ногтовидица, волос, волосень кости (пальца) – панариций.
Змеевиц, змеевик – заболевание ногтевых лунок (панариций) и конечных суставов ног и рук.
Банная нечисть, банный прилеп – сыпь на теле, происходящая от заражения в банях.
Короста – сливная (сплошная) сыпь.
Личная нечистота – различные сыпи и пятна на лице.
Ночной щипок – пустулезная сыпь.
Облив – сплошная сыпь на лице.
Почесуха, почесуньки – зудящая сыпь.
Восца – экзема.
Желвь – мозоль.
Нажим – твердая мозоль.
Сухой надав – мозоль.
Вороньи сапоги – трещины на ступне.
Расселины – трещины на коже.
Захват рук – острое воспаление кожи на кистях рук (во время жатвы).
Огонь, огники – красные пятна, преимущественно на лице.
Пежины, лягушки, матежи – пигментные пятна на коже.
Чижи – кондиломы.
Щипица – бородавка, папиллома.
Заболевания костно-суставной системы
Грыжа костяная – остеомелит.
Костоеда – остеомиелит или воспаление костного мозга и самой кости, особенно при наличии кариеса (гноесодержащей полости) в кости или в зубе за счет разрушения костной ткани.
Ломота в крыльцах – боль в лопатках.
Болетки – болезненные схватки (спазмы) при надсаде и натуге.
Надсада, надсадиться, надорваться – чрезмерное напряжение мышц живота; надрыв мышц живота при поднятии тяжести; заворот кишок.
Натуг – тупая боль в нижней части живота или в пояснице после тяжелой работы или таскания тяжестей; у женщин натуг может вызвать выпадение матки.
Пуп сорвать – то же, что и надсада.
Пуп опустился – боли в животе из-за поднятия тяжестей, надрыв пучков брюшных мускулов.
Опор – поясничные боли.
Подъем – боль в пояснице от подъема тяжестей.
Полевой опор – ломота в пояснице, случившаяся во время полевых работ.
Прострел – острые боли в пояснице при радикулите, остеохондрозе, люмбаго.
Разстрел – периодические боли в разных частях тела.
Утин – боль в пояснице.
Ломота – болезненное ощущение в костях.
Простуда или пролом в ногах – ломота.
Развязался сустав – растяжение сустава.
Скрипун – тендинит – воспаление сухожилий, вызывающее среди ряда симптомов характерный хруст и щелчки в суставах.
Нервно-психические заболевания и состояния
Падучая болезнь, падучка, черная немочь, смертельный припадок – эпилепсия.
Удар, кондратий, кондрашка, кондрашка хватила – инсульт.
Цимер, чемер головной – мигрень.
Пролик, расслабленная немочь – паралич.
Горячка белая – алкогольный делирий – психическое расстройство, сопровождающееся нарушением сознания, истинными галлюцинациями, бредом.
Игрец, икота – истерия.
Икотница – истеричка.
Кликуша, кликушество – истеричка, истерия.
Напущенная зябель – истерические припадки и обмороки у женщин.
Обаяние – галлюцинации.
Переполох, переполуха – испуг и болезни, от него происходящие.
Подъем – ранние просыпания.
Спящая немочь – летаргия.
Страхи – ощущения опасностей, вызванные страшным сном или испугом наяву.
Туга – печаль, тоска.
Дурь – умопомешательство.
Изуметися (изуметься) – лишиться рассудка (сойти с ума).
Врек – болезнь или несчастье от чужих недобрых слов.
Ночница – бессонница от сглаза или переговора (слишком долгого разговора).
Оговор – болезнь, напущенная недобрыми словами.
Озев – сглаз по причине забывания перекрестить рот после зевания, в результате – бессонница, потеря аппетита, подавленное состояние.
Озева – порча; озывать – испортить (от слова «зев» – рот).
Озыл, озынить – сглаз, сглазить.
Осуда – сглаз, осудить – сглазить.
Порча – болезнь, насланная злым человеком, колдуном.
Призор, прикос – болезни от сглаза.
Притка – болезнь, передаваемая прикосновением (от слова «приткнуть»).
Сглаз – болезни, происходящие от действия дурного, злого глаза.
Узоры, призоры – болезни от сглаза.
Урок, от урекать – сглазить.
Уроки – наносные болезни (по зависти).
Ускоп – от «скопить, оскоплять, оскопить, выхолостить»; разновидность порчи; также почти всякая внутренняя болезнь – ускоп печеночный, ускоп селезеночный, ускоп маточный и пр.; причины заболеваний: ускоп встречный возникает от случайной встречи с определенными лицами – попом, монахом, солдатом, бабой с ведрами и пр.; ускоп поперечный исходит от перебегающих дорогу мыши, зайца, кота или переходящего ее перед проезжающим священника, бабы с ведрами.
Мужские заболевания
Невстаниха, нестоиха, невстаючка – импотенция, мужское бессилие.
Срамной ускоп – импотенция.
Женские заболевания
Маточник – женские болезни.
Живот опустился – опущение матки.
Безовременное – частые и продолжительные менструации.
Грыжа красная – маточное кровотечение.
Закрытие, затворение кровей, заносище – отсутствие месячных.
Краски – месячные или послеродовое кровотечение.
Крови, кроводушие, розлив – маточные кровотечения.
Месячный перелом – обильные болезненные менструации.
Болетки – болезненные схватки (спазмы) у женщин после родов.
Брусница – воспаление грудной железы у женщины.
Грудница – болезни женской груди, мастит.
Грыжа белая у женщин – бели.
Детские заболевания
Глотошная болезнь – дифтерия и круп.
Грыжа детская – паховая (паховик) или пупочная грыжа.
Грыжа пупная – т. е. пупочная.
Детинец – судороги у детей.
Смиренец, смиренчик, свое, тихонькой – родимец и другие нервные болезни у грудных детей.
Родимец, родимчик – судороги, эпилепсия (падучая).
Цвет – то же, что и падучая, или родимчик.
Детская сухота, собачья немочь, собачья старость, собачья хиль, сушень, сухотка, сушец, стень, седун – рахит.
Замай – расстройство пищеварения у детей.
Захват – задержание мочи у детей.
Золотуха – диатез.
Золотуха – скрофулез – устаревшее название, совр. экссудативный диатез и (или) наружный туберкулез (кожи, слизистых, лимфоузлов).
Крикливцы, криксы, ревун – различные детские болезни, сопровождаемые криками, особенно по ночам.
Младенческая (младенская) – детский испуг, крик.
Плаксы – неспокойное состояние ребенка.
Рык ребячий (ночной, вечерний, полуденный, утренний) – рев от испуга.
Гуньба – молочница во рту детей.
Молочница, молошонка – кандидоз.
Цвет – сыпи у ребенка.
Цвет, цвет-свет – молочница у детей.
Опар – опрелость в пахах у детей.
Подъем – ночные или ранние просыпания.
Полуношница, ношник, нощница – бессонница у грудных детей, спокойных и здоровых.
Щетинка, щетина, щеть, щекотун – беспокоящий новорожденного ребенка первичный волосяной покров.
Ревматические заболевания
Ветряной перелом – острый суставный ревматизм.
Камчат, камчуг – суставный ревматизм.
Камчужная болезнь – ломота в костях.
Ломота, лом – ревматизм.
Ломотная немочь – подагра.
Инфекционные заболевания
Мор – эпидемия с высокой смертностью.
Горячка – тиф.
Воспа, воспица, корявая болезнь, бобушка – оспа.
Черная смерть, моровая язва – чума; болячка моровая – чумной бубон.
Бышиха, башиха – рожа.
Давушка, обкладки – дифтерит.
Жабка – ангина.
Желтуница, желуница, желтетка, желтая немочь, златяница – желтуха, гепатит.
Заушница – «свинка» – паротит.
Змеиный пострел – сибирская язва.
Кориха, кериха, корюха, корюшка – корь.
Краснуха – скарлатина.
Летучий огонь – герпес; пипьки – пузырьки герпеса.
Летячий огонь – рожа.
Летячка – ветряная оспа.
Сибирка – сибирская язва; в некоторых местах так называют простудные и инфекционные болезни с высыпаниями на коже.
Утроба кровавая, мыт – дизентерия.
Чахотка, холодянка, холодячка – легочный туберкулез.
Шал, шало – собачье бешенство.
Онкологические заболевания
Болона, болонья – атерома.
Кила, килы, килы каменные – грыжа, также – опухоль; появляются от порчи.
Желвы – опухоли лимфоузлов.
Навья, или могильная косточка, могильная кость – опухоли суставные и сухожильные на кистях рук.
Венерические заболевания
Лихия болячки – венерические заболевания.
Болезнь (боль) дурная, опасна-худа боль, татарская оспа – сифилис.
Грыжа мужская – триппер.
Грыжа белая – гонорея.
Перелой – гонорея, триппер.
Паразитарные заболевания
Блисты – глисты.
Лентовик – ленточный глист.
Вшивость – педикулез.
Чесотка, почесуха, свербеж, свербота, свороба, свороб, своробок, свербячка, нечистице, нуда, зуда, зудиха, почесули, почесульки, почесуньки – зуд, чесотка, кожное заболевание, вызванное чесоточным зуднем.
Травматические поражения, отравления
Излом – перелом.
Сплек – вывих плеча.
Озноб – обморожение; озноблины – обморожения.
Отер – ссадины на ногах.
Садно – ссадина.
Порез, покол, поруб – раны.
Посек – сеченая (рубленая) рана.
Ураз – удар, ушиб, рана.
Синевик – синяк.
Притка, прикос, поглум, доспешка – внезапные ушибы, уколы и другие травматические повреждения, затянувшиеся в лечении на долгое время, вызванные нечистой силой.
Злая корча, ведьмина корча – эрготизм, судорожная форма отравления спорыньей.
Окорм – отравление ядом.
Опой – острое отравление алкоголем.
Угар – отравление угарным газом.
Болезненные процессы в организме
Антонов огонь – гангрена.
Гнилец – омертвение тканей.
Дрянь, дрянь идет – гноетечение.
3. Представления о происхождении болезней
Экологические факторы, профессиональные занятия и традиционное бытовое мышление во все времена способствовали формированию у населения разнообразных заболеваний. Исходя из этого Г. И. Попов (1903) с точки зрения врача обрисовал совсем уж безрадостное состояние здоровья сельских жителей в Европейской России XIX века [см. Приложение к разделу «Человек и болезни»]. Причина высокой детской смертности обусловливалась неправильным уходом, возникновение разнообразных заболеваний взрослых – однообразием скудной пищи, крайне плохими условиями существования, антисанитарией, недостаточным уходом за телом и одеждой, низким качеством питьевой воды и тяжелым изнуряющим трудом. Не знающие другой жизни люди с традиционным религиозно-анимистическим мировоззрением и боязнью чуждых нововведений лечили свои болезни как было заповедано исстари – молитвами, заговорами, травами и физиопроцедурами[67]. Судя по источникам, не лучше обстояли дела у населения и за Уралом, вплоть до восточных рубежей.
В народе представлений о естественных причинах происхождения заболеваний было немного. Все они исходили из наблюдений и выводов, из них сделанных, в основном вовсе не очевидных. Например, вполне понятна взаимосвязь переохлаждения с легочными заболеваниями. Но с уровня современных знаний невозможно объяснить возникновение сифилиса от переохлаждения. Ряд подобных сведений опубликовал Г. И. Попов (1903):
•От вхождения в организм холода (переохлаждения) возникает простуда, порождающая такие болезни, как ревматизм, перемежающаяся лихорадка, тиф, рожа, все легочные заболевания, включая крупозную пневмонию, чахотку и даже иногда триппер и сифилис. •От вхождения в организм жара возникают нарывы и флегмоны. •От натуги возникает мышечное перенапряжение, а также разные болезни органов брюшной полости, включая желудочно-кишечные расстройства. •От надсады = нутряной грыжи (от слова грызть) может возникнуть резь и боль в животе; также поясничный удар – поясничная боль и заболевания суставов, ломота и пр. •Надсадой и натугой нередко объяснялись рвота, понос, запор и даже желтуха. •Вследствие надсады пуп может сместиться в сторону или быть сорван, что приведет к разнообразным заболеваниям органов брюшной полости. •Дурной ветер переносит инфекционные заболевания. •Повальные болезни приходят с туманом или росой либо их переносит некая неистребимая муха или мошка. •Особенная роса, павшая на фрукты и овощи, переносит холеру. •Золотушные сыпи и чесотку лечить не надо, поскольку болезнь из нутра сама выходит, иначе ее можно «раздразнить», загнав в нутро. •Коросты и паршу на голове детей лечить не надо, иначе ребенок ослепнет и оглохнет. •От дурной кровищи бывают головная боль, некоторые глазные болезни, ломота и пр. •От застоя крови происходят чирьи, боль в пояснице и пр. •Лихорадка иногда происходит от того, что с водой проглатывают лягушечьи яйца. •При раке тело человека «проедает» какое-то особое насекомое. •В кариесных зубах заводятся червячки, которые разъедают зубы. •Костоеду (остеомиелит), называемую нырок, или волосатик, вызывает струнец – червь-волосатик, который проделывает в мягких тканях ходы и отверстия (свищи). •Длинный глист (видимо, солитер) не должен покидать тело человека, но если такое произойдет, то этот человек неизбежно умрет; во избежание смерти вышедшего глиста следует высушить и съесть.[68]
Некоторые проблемы со здоровьем возникали вследствие неправильного поведения.
•Вытирать скатертью руки – будут заусеницы. •Играть шапкой – голова болеть будет. •Немытыми руками брать хлеб – будет изжога. •Плевать в огонь – на языке появятся пузыри или прыщики. •Плевать в окно – зубы болеть станут. •Ступать на метлу – судороги потянут. •Шагать через коромысло – корча потянет. Появление некоторых заболеваний объяснялось чистой случайностью. •Пройти по тому месту, где валялась лошадь – будут лишаи на теле. •Наступить на чужой след – будут болеть (ломить) ноги. •Наступить на тряпку, брошенную после перевязки больного – заболеть самому.[69]
С религиозной точки зрения естественной причиной появления любых болезней является Господь Бог. Он посылает испытание на верующего, чтобы тот воспринял свое болезненное состояние со смирением, с покорностью воле Божией, в страданиях духовно очистился от согрешений, стал проявлять к другим любовь, милосердие и сострадание. Среди крестьян Архангельской губернии бытовало верование о милости Божьей перенесения болезней во время сна. Его опубликовал этнограф А. Харитонов (1848):
Здешние мужики говорят, что всякий человек бывает по ночам одержим разными болезнями. Водяные, горячки, лихорадки и другие болезни необходимо должен претерпеть всякий из людей как наказание от Бога за грехи отцов наших. Но Бог, по милосердию своему, посылает на человека эти болезни во время сна его, и если он, претерпевая во сне недуг, будет разбужен прежде окончания его, тогда разбуженный болен тою болезнью, которая посетила его во сне и которая необходимо кончилась бы, если б спавший проснулся сам. Веря этому, крестьяне боятся на заре будить собратов своих. Если же какая-нибудь необходимость заставит непременно разбудить спящего, то они с величайшею осторожностью начинают его беспокоить, как будто тем самым желают ускорить действие воображаемой болезни и привести ее к благополучному концу.[70]
В народном православии, по крайней мере в отношении взглядов на происхождение болезней, наблюдался выраженный религиозный дуализм. На эти взгляды обратил внимание историк и этнограф А. А. Савельев, который, будучи в ссылке в Приангарском крае Енисейского уезда (1909–1917 гг.), собирал местный фольклор и этнографические сведения, в том числе и о народной медицине.
Дьявол просил Бога дать ему «полмира». Бог не соглашался. Тогда дьявол стал торговаться: сначала просил десятину, потом полдесятины, четверть, наконец, «осьмушник». Бог все отказывал. Дьявол в отчаянии «заревел»: «Дай хоть кол воткнуть!» Бог пожалел и дал ему кол воткнуть. Дьявол заострил кол, обуглил его и воткнул в землю. Потом вынул. Из дыры вместе со всяким «гнусом» – комаром, личиной, «паутом» повылезло и все зло да с ним и все болезни. Бог «заревел» на дьявола, тот испугался и снова заткнул дыру. С тех пор именно болезни и разошлись: «всюды по белу свету». «Да скажи спасибо – сколь вышло болезней, столь и осталось. Более-то уж не прибавляется».[71]
Дьявольские силы представлялись почти равными силам божественным. Бытовали выражение «Батюшка Бог» и ругательство «поведи тебя батюшка дьявол». Однако происхождение болезней от дьявола рассматривалось просто как обычная пакость человеку, а от Бога – как нарушение религиозной этики.
Нам не приходилось в здешних краях встречаться со взглядом на болезнь как на испытание в вере, налагаемое Богом на человека, по взгляд, что «хворость» есть возмещение за грех – общепринято («Бог отступитца от такого человека», и, следовательно, отдается во власть дьявола, который и «наводит на него болезнь»).[72]
Деревенские знахари и знахарки имели анимистические взгляды на природу болезней. Как заметил этнограф С. В. Максимов в исследовании «Нечистая, неведомая и крестная сила», вышедшем в 1903 году:
…знахарь, как и весь деревенский русский мир, глубоко убежден, что всякая болезнь есть живое существо. С нею можно разговаривать, обращаться к ней с просьбами или приказаниями о выходе вон, спрашивать, требовать ответов…[73]
В XIX веке предпринимались попытки классифицировать народные представления о сверхъестественных причинах происхождения болезней. Врач М. М. Добротворский (1874) сообщал о разделении людей на тех, кто верит, что болезни посылает Бог как испытание, и на других, которые убеждены, что все болезни людей и скота насылаются темными силами, некогда входящими в свиту Чернобога, а позже дьявола (черта). Кроме того, исследователь выделил семь категорий причин, которые, по его мнению, влияли на появление болезней.
1. Дьявол – главный вредитель здоровья человека. Наиболее явно он проявляется у кликуш и чревобасников (чревовещателей), которые, по общему убеждению, имеют в себе черта. Дьявол способен входить в человека во время зевоты, когда забывают троекратно крестить рот, также его подселяет колдун, и тот проявляет себя в виде какой-либо болезни.
2. Домовой проявляет строптивость. Люди и скот могут наслаждаться здоровьем, если они ему по нутру. Иначе человека по ночам будут душить кошмары, а домашних животных изводить до тех пор, пока хозяева от них не избавятся.
3. Двенадцать трясовиц – лихорадок – олицетворяли собой припадки разных болезней.
4. Коровья смерть – олицетворение чумы крупного рогатого скота[74].
5. Несчастные дни – определенные расчетные даты, когда нельзя начинать делать что-либо. В противном случае болезнь была неминуемой.
6. Предрассудки создавали психические предпосылки к появлению заболеваний:
Человек, увидавший при выходе из дому прежде всего попа, жениха, солдата или бабу с ведрами, думает, что с ним случится какое-нибудь несчастье, какая-нибудь болезнь. Именно от встречи с подобными лицами и происходит так называемый ускоп встречный.[75]
…Если заяц или мышь перебежит проходящему или проезжающему дорогу, или перейдет ее священник, баба с ведрами и пр., то с проходящим также случится несчастье или болезнь, а именно так называемый ускоп поперечный. … Если ворон сядет на кровле дома и начнет каркать, то он предвещает смерть одному из домашних. … Собака, роющая на дворе землю, предсказывает хозяину неизбежную кончину. … Именно волки сильным, продолжительным воем предвещают повальную болезнь. Огненные столбы, являющиеся на небе, и грозные планиды (кометы) предвещают моровые язвы. Марушки[76] на теле стариков … считаются предвестником близкой кончины и пр.[77]
7. Убеждение, бытующее в народе, в том, что если преступить суеверие, то за этим последует болезнь, несчастье или смерть:
…ребенок будет немой, если его кормить «прежде года» говядиною или сходить с ним к покойнику; что ребенок непременно умрет, если родители будут присутствовать при крещении, что беременная должна непременно выкинуть, если она пойдет в кумы во время беременности; что роженица долго будет мучиться родами, если объявить посторонним, что она рожает…[78]
Русский этнограф, исследователь народного быта, обычаев и верований П. С. Ефименко (1877) делил болезни на четыре типа[79].
1. Болезни от духа – производятся мифическими существами, которые в народе называют ведуницами или вещицами[80].
Это нечто среднее между чертом и оборотнем и скорее подходят к последнему, с тем различием, что оборотня можно видеть всегда простым глазом в виде животных – волка или медведя, а вещицу можно видеть только изредка в виде женщины; тождество же обоих состоит в том, что сначала они были людьми, и потом первые вследствие колдовства, а последние вследствие проклятия [Богом – В. О.] превратились в нечистых духов. Вещицы – болезни представляются старыми, безобразными и злыми женщинами с котомками за плечами, как странницы, и больные знатоки, видевшие их лицом к лицу во сне или в горячечном бреду, уверяют, что они, когда находят на человека, бывают приветливы и целуются, а когда отходят, бывают сердиты, ругаются и часто сказывают больному, что им не по сердцу, чего они испугались и от чего уходят. Вещицы не имеют оседлого жительства во вселенной, а странствуют из государства в государство, из края в край, и горе тому народу, который они полюбят![81]
«Вещицами» П. С. Ефименко называет 12 лихорадок – дочерей нечестивого царя Ирода.
2. Болезни от порчи – передаются от лихого человека посредством колдовства, заговоров и нашептываний на пищу, питье или спускаются по ветру. К ним относятся озевы, призоры, обурочивания, сглазы, икота, кила, абсцессы, вереда, всякие наросты, прыщи и часто сифилитические язвы в зеве, живот отнятый и стрелы пущеные (ревматизм лихорадочный и летучий). Этим болезням противодействуют силой заговоров и нашептываний на пищу, питье, соль, лекарства, обливания, полоскания и т. п.