Августа выключила будильник без четверти семь. Она отбросила запутанное одеяло и открыла учебник химии.
Я ненавижу это утро… эту школу… и это обучение…
Они дотащили ноги до третьего этажа. Полусонный Лев плюхнулся на стол рядом с Августой.
– Пока все тихо, – сказал Лев, зевая, когда Эмма подошла к ним
– Утро. Еще не все проснулись, – прошептала Августа.
– Может быть, никто и не заметит, – сказала Эмма.
– Баян на учительском столе? – удивился Матвей, повернувшись к ним. – Не думаю, что можно было не заметить.
– Если кто-то глухой и не слышал, звонок прозвенел! – крикнула женщина, за учительским столом. – Я не буду заставлять вас рассаживаться, пока вы не сделали из моего урока рынок.
Она встала и оглядела класс.
– Меня зовут Марина Андреевна, и я отныне ваш учитель химии. Этот новый для вас предмет будет нелегким, но я верю, что вы прекрасно справитесь. По крайней мере, мы вместе дойдем до экзамена.
– Трудно ли сдать экзамен? – спросила Женя.
Марина Андреевна не взглянула на нее, открывая журнал посещения.
– Зависит от уровня. Если мы говорим об экзамене в девятом классе, это выполнимо. Если мы говорим об экзамене в одиннадцатом классе, мало кто может получить пятьдесят из ста.
– Пятьдесят – не так уж и плохо, – прошептала Августа.
– Ага? А в какой университет примут с такими баллами?
Марина Андреевна посмотрела на нее.
Августа схватила учебник, делая вид, что читает, как будто не она это сказала.
– Верно. Пятьдесят – слишком мало для хорошего университета. По моему опыту, восемьдесят – слишком мало. Если вы планируете сдавать экзамен, у вас нет другого выбора, кроме как усердно работать.
– Мы усердно работаем с первого класса, – прошептал Лев. – Я слышу об экзаменах каждый день на протяжении восьми лет.
Лев положил голову на стол.
Марина Андреевна начала перечислять фамилии по журналу, отмечая присутствие каждого.
– Ро… э… Романова, – сказала Марина Андреевна, подняв голову и осмотрев класс.
– Здесь.
Августа подняла руку.
В классе воцарилась тишина. Гул студентов затих, пока Марина Андреевна оглядывала класс. Ее взгляд был сосредоточен на Августе.
Почему Вы смотрите на меня?
– Мещанский, – сказала Марина, еще громче, чем прежде, и опустив голову.
– Здесь, – сказал Лев, вставая. – Что это с тобой? – спросил он, возвращаясь на свое место.
– Что?
– Она посмотрела на тебя?
Я заметила это и без тебя!
– Ну и что?
Ну и что?
– Она ни на кого не смотрит.
– Мало ли.
Августа продолжила делать вид, что читает учебник.
– Что думаешь? – спросил Лев, спускаясь по лестнице после урока.
– О чем? – спросил Матвей.
– Новый учитель.
– Не такой уж и новый. Как по мне так потрепанный, – Августа рассмеялась.
– Я серьезно.
– Что? Я не знаю, я не слушала, – сказала Августа.
Я почти уснула, если ты не заметил… Она так медленно говорила… Яочень хочу спать… Надеюсь, эта ночь будет лучше…Хотя вы в любом случае ничего не заметите… Вы никогда ничего не замечаете…
Вчетвером они подошли к кабинету номер сто три. Дверь была закрыта, а их одноклассники сидели на полу.
– Ладно. Вам пора… Мы расскажем вам после урока, – сказал Матвей, посмотрев на часы.
– Я постараюсь выяснить все, что возможно. Может быть, десятиклассники что-то знают. Среди них у меня есть друзья, – сказал Лев.
Они помахали друг другу, и Августа с Эммой вернулись на третий этаж на урок Труда.
– Можем ли мы идти медленнее? – пробормотала Августа.
– Она не потерпит нашего опоздания.
– Она все равно нас не потерпит.
– Тебя, – прошептала Эмма, обгоняя ее.
– Августа! Кто так взбивает яйца?!
Августа закрыла глаза и глубоко вздохнула. Учительница выхватила венчик из ее рук.
– Ты видишь, как это должно быть? – сказала она, вернув венчик. – Почему ты такая безрукая?
– Старая ведьма, – прошептала Августа, когда учитель переключился на талант Эммы портить еду.
– Что ты только что сказала?!
– Ничего! Абсолютно ничего!
– Лучше работай рукой так же хорошо, как и ртом.
Она рассмеялась. Через несколько секунд все остальные тоже засмеялись, поддержав ее.
Старая ведьма…
– Привет, Лев! Я выжила на этом уроке только благодаря тому, что ждала хороших новостей от тебя.
Августа подбежала к нему.
Матвей оттолкнул ее в сторону.
– Если ты будешь так орать, нас быстро вычислят.
– Мы просто идем на историю, – сказал Лев, подпрыгивая по лестнице.
– Расскажи нам эту историю.
– О чем ты говоришь? – спросил Лев, перепрыгивая ступеньки.
– Я буду тебя пытать.
Августа схватила его за руку своими вечно холодными руками.
– УЧ! Это было жестоко.
Лев отпрыгнул от нее.
– Вы сегодня что-то готовили? Я готов взять взятку едой, – сказал он, обратившись к Эмме.
– Мы приготовили, но Августа все испортила, – сказала Эмма.
– Мою взятку? – воскликнул Лев.
– И отметку каждого, кто готовил.
– Это неправда, – сказала Августа. – Все прокосячили.
– Почему ты не могла просто замолчать?
– Почему ты не попыталась поддержать меня?
– Хватит! – перебил Матвей. – Нет смысла ругаться.
– Что с нашим делом? – спросила Августа.
– Он не заметил, что мы забрали шило, – прошептал Матвей.
– Я разговаривал с девятиклассниками, – начал Лев, – когда он открыл дверь, он офигел. Никто не понял, что происходит. Затем учитель привел с собой директора. Филип взял баян и сказал: «Пей меньше». Я думаю, что баян вернули в кабинет музыки. Ребята видели, как Елена и учительница музыки разговаривали на третьем этаже, но не осмелились подойти ближе, чтобы подслушать.
– Пока все хорошо, – сказал Лев после урока истории. – Всего один урок и обед.
Лев потер живот.
– Всего год до настоящего обеда, – пробормотал Матвей.
– Что?
– Ничего.
Матвей ускорил шаг.
Всего один год… Всего один год для тебя… ты тоже хочешь уехать?Ты?
Посреди класса триста тридцать семь стояла на столе, покрытом синей скатертью, ваза с желтыми каштановыми листьями и тремя яблоками.
– Первый урок ИЗО в новом году? – спросила Августа. – Рад начать новый натюрморт?
Лев пристально посмотрел на нее, доставая карандаш и альбом из рюкзака.
– Чтобы я не нарисовал, ей не понравиться.
– Но ты же не сдашься? Покажи ей то, что ты видишь.
– Тогда ей нужна большая лупа, – прошептала Эмма.
На улице завывал ветер, заставляя дрожать оконные стекла. Ученики молча ползали кистями по бумаге. Августа испугалась грозы, ее рука дернулась, и на листе образовалась ужасная желтая линия.
– Тебе не хватает красок, – сказал Прохор и облил красной краской всю работу Августы.
– Прохор! Сядь на место! Если ты не сдашь мне работы через пять минут, получишь неудовлетворительно, – вмешалась Тамара Ивановна.
Августа отвернулась от него, выбросила испорченный лист и начала сначала.
Моя работа уничтожена… Я не успею…
– Почему ты не рассказала Тамаре Ивановне, что сделал Прохор? – спросила Эмма в столовой.
– Потому что она бы поставила ему двойку.
– Ну и что? Он этого заслуживает, – сказал Лев.
Почему ты тогда ничего не сказал? Ни Тамаре, ни Прохору? Не притворяйся, что тебя это волнует…
– Тогда иди к Зои прямо сейчас. Скажи ей, что ему нужно дисциплинарное взыскание, – возразила Эмма.
– Никто не заслуживает такого. Даже он.
Августа рассмеялась.
– К тому же, – сказала Августа, – я бы не хотела, чтобы у него были дежурства в столовой. Я предпочитаю иногда есть.
– Вы думаете, Варвара Борисовна проверила диктант? – спросил Лев по пути в двести восемнадцатый кабинет.
– У нее были целые выходные. Конечно проверила, – радостно сказала Эмма.
– Надеюсь у нее все же есть жизнь помимо школы, – пробормотала Августа, войдя в кабинет.
Контрольные тетради лежали на столах.
Она проверила…
Августа открыла ее тетрадь дрожащими руками. Вся страница была исписана красными чернилами.
Ожидаемо…
– Я не удовлетворена вашими результатами. Похоже, вы никогда раньше не держали ручку. Оказалось, что вы не знаете даже элементарных правил. Не все из вас, конечно, – сказала Варвара Борисовна, встав и накинув шаль на плечи.
Августа не поднимала голову.
– Эмма, очень хорошая работа. Молодец!
Варвара Борисовна указала на Эмму ладонью.
– С другой стороны, среди нас есть один инопланетянин.
– Инопланетянин? – переспросил Прохор.
– Как еще можно объяснить двадцать две ошибки в трехстах словах? Августа, ты откуда? – спросила Варвара Борисовна.
Августа встала, молча всматриваясь в свои кроссовки.
– Австралопитек написал бы лучше.
– Я не думаю, что они умели писать! – крикнула Августа, ударив рукой по столу.
– И ты тоже.
Варвара Борисовна усмехнулась, прожигая Августу взглядом.
– Садись. Я продолжу урок. Попробуй послушать.
Когда они вернулись в общежитие, Августа рухнула на диван рядом с круглым столом.
– Кто придумал запихнуть в один день семь уроков, – сказал Лев, развалившись рядом с Августой.
– Ты просто отвык. Мы всегда так учились, – сказала Эмма.
– Скучно… Просто скучно…
– Я предлагаю взяться за домашнее задание прямо сейчас, – сказала Эмма, игнорируя его.
– Как раз об этом я и говорю. Мы все время учимся. А жить когда?
– Для этого и существует школа! Чтобы учиться! – крикнула Эмма. – Зачем вы поступали? Веселиться?
– Достаточно! Давайте просто сделаем уже домашнее задание, – сказал Матвей. Он повернул стул в сторону Августы, жестом предлагая ей пересесть. Августа нехотя встала.
– Что это такое? Те же люди в тоже время, – Прохор громко сказал. – Предлагаю проверить насколько чист пол. Прохор дернул Матвея за рукав и потащил его через коридор.
– Прохор, хватит, – сказала Эмма. – Я скажу Зое Петровне.
– Скажешь что? Что мы наводим порядок и выбрасываем все ненужное?
Прохор громко засмеялся и, отпустив Матвея,ушел в свою комнату.
– Ты в порядке? – спросила Эмма, подбежав к нему.
– Лучше всех. Не говори Зое. Ничего хорошего из этого не будет.
Всем все равно… Пока мы делаем домашнее задание, всем плевать, что происходит у нас до… в общежитии. Даже Зое…Особенно Зое…
Освещенный лампами коридор имитировал продуктивный досуг. Сплошной поток дождя не хотел пропускать лунный свет. От детского смеха некуда было спрятаться.
Пятиклассник случайно укусил одноклассника, но плач и крики привлекли внимание Прохора, и теперь он всех кусал, носясь по коридору из стороны в сторону.
– Думаю, нам пора идти спать, – предложила Эмма.
– А что насчет… наших дел? – Лев подмигнул.
– Это может подождать.
– Я была бы не против отвлечься – сказала Августа.
– Не переусердствуйте, – фыркнула Эмма.
– Не проткни меня этой штукой, – сказала Августа Леву, когда они пробирались на четвертый этаж.
Свинцовые веки Августы постоянно смыкались, заманивая ее в сон.
– Не спи, Августа, – прошептала Эмма, ударив ее по щеке. Она потеряла равновесие. Лев поймал Августу во время падения.
– Я не сплю. Я просто медленно моргаю, – рассмеялась она.
– Ты не спала прошлой ночью? – удивился Матвей.
– Я… не совсем. Было о чем подумать…
Она подтолкнула Матвея к двери кабинета географии.
– У вас есть какие-то идеи насчет шила? – спросила Августа, когда Лев и Матвей вместе бросились к учительской парте.
Они оба ехидно улыбнулись.
Вместе… Они обдумывали это вместе… Без меня…
Лев достал из кармана небольшие листы бумаги. На каждой из которых было написано по одной букве: С, Ю, В, З. Матвей разместил З на левой части стола, В на правой, Ю у края и С у другого края. Шило он положил посередине. Один его конец указывал на горшок с растением на подоконнике, на место, куда Лев положил свой рисунок.
– Они уничтожат его утром, поливая растение, – сказала Августа. – Его никто не увидит.
– Ничего страшного. Они все равно не поймут.
Лев сиял от осознания своей гениальности.
– А что, если поймут? Что, если Тамара узнает твой стиль?
– Тогда я буду рад, что у меня есть узнаваемый стиль.
Невероятный…
– Ты серьезно? – возмутился Матвей.
– Не переживай. Если что, я скажу, что это моя идея и что я все делал один.
Августа плюхнулась на ближайший стол, скрестив руки на груди. Она следила за друзьями, прищурив глаза. Вдвоем они утонули в ящиках для карт в поисках необходимой.
– Ха! Миссия выполнена, – сказал Лев, держа в руках старую карту.
Лев написал сообщение Эмме.
Мы можем выйти?
Да.
– Пойдем! – сказал Лев, взглянув на Августу. Она не сдвинулась с места.
– Августа, – немного повысил голос Матвей.
Лев потряс ее за плечо.
– Августа! Ты спишь? Сейчас? Серьезно?
– Лев, не кричи. Ты хочешь, чтобы все тебя услышали? – Эмма ворвалась к ним в кабинет.
– Она уснула, – прошептал Лев.
Эмма фыркнула.
– Давай перетащим спящую красавицу в ее комнату.
Лев ударил Августу еще раз и она пришла в сознание.
– Что происходит?!
– Действительно?
– Ты уснула, Августа! Поспи, пожалуйста, этой ночью иначе завтра вы идете без меня, – сказала Эмма и начала спускаться.
Если я смогу, я обязательно посплю… Спасибо за совет, Эмма…
Без двадцати шесть…
Августа открыла глаза.
Полтора часа до подъема. Спи… Пожалуйста, поспи еще немного. Раз… два… три… Спи!
Августа высвободилась из жаркого кокона, пушистое одеяло теперь валялось на полу.
…четыре тысячи пятьсот двадцать… четыре тысячи пятьсот двадцать один…
Сирена будильника заставила Августу подпрыгнуть.
Дорога до первого урока проходила через шумные утренние коридоры. Вечерние нарушители спокойствия выпрашивали у своих одноклассников тетрадки с домашней работой, надеясь переписать все за считанные минуты, которые остались до звонка.
Когда они вошли в кабинет музыки, хитрый Пушкин уже взирал на них среди композиторов.
– Какое счастье увидеть вас всех снова в новом году, – сказала Раиса Федоровна своим потусторонним возвышенным голосом. – Этот год будет полон радости и приключений. Теперь я прошу вас закрыть глаза и спокойно дышать. Давайте начнем этот день с музыки. Давайте почувствуем ее всем телом.
Она включила граммофон.
Раздались тяжелые звуки тромбона. Сотни скрипок все вместе понеслись в сказочный полет. Пламя щелкнуло по ноге, некуда было деться, стоя на соломе.
Мгновенная тишина и гром флейты. Водопад тромбонов погнался за далекой скрипкой. Арфа горит в бесконечном огне…
– Романова! – воскликнула Раиса Федоровна. – Что ты делаешь?
– Слушаю.
Августа вскочила на ноги. Все ученики повернулись к ней.
– А мне кажется, что ты спала.
– Я? Я нет.
– Ответь на вопрос, который я задала тебе минуту назад!
Августа сглотнула вязкую слюну, оглядывая класс.
– Что ты почувствовала? – прошептал Лев.
– Ну, э-э… спокойствие, – ответила Августа.
– Действительно? – сказала Раиса Федоровна, подняв брови с недоверием. – Спокойствие?
– Я так чувствую, – робко сказала Августа.
– Значит, ты чувствуешь неправильно! – крикнула учительница, указав на портреты на стене. – Николай Римский-Корсаков имел в виду что угодно, только не спокойствие в этой симфонической сюите… Подождите… Где Николай? Почему Пушкин в пятерке?
Она подошла ближе и сняла портрет со стены, надеясь, что Римский-Корсаков окажется за ним. Все молча наблюдали, как Раиса Федоровна, не шевелясь, смотрела на пустую стену, сжимая в руке чужеродный для нее портрет.
Лев перекинулся через парту и потянулся за пианино. Раиса Федоровна изумленно оглянулась на него.
– Вот он, – сказал Лев, передавая портрет.
Она нахмурилась, разглядывая его. Продолжая неподвижно стоять у стены, она не подняла головы, когда прозвенел звонок, и не попрощалась с покидающими ее класс учениками.
– В нашей школе стали происходить странные вещи, – прищурившись и оглядев каждого ученика, сказала Зоя Петровна уроком позже. – Некоторые вещи перемещаются между классами сами по себе.
– Кажется в школе завелся домовой, – рассмеялся Прохор, покачиваясь на стуле.
– Их не существует, – прошептала Эмма.
– Если ты во что-то не веришь, это не значит, что этого не существует, – возразила Женя.
– Филипп Сергеевич и все мы думаем о том, что это делает ученик. Возможно кому-то могло показаться это забавным. Но надеюсь, что вы, никто из вас, не имеете никакого отношения к этому беспорядку. В противном случае предлагаю уже сейчас собирать чемодан. Мы найдем его и он будет ИСКЛЮЧЕН! Такие шалости недопустимы!
Губы Льва задрожали.
– Правильно, Зоя Петровна! Их надо исключить!
Прохор встал и ударил кулаком по своей парте.
– Это не бунт, – сказала Августа. – Успокойся!
– Ты хочешь, чтобы я успокоил тебя? – пригрозил Прохор.
Зоя Петровна встала между ними.
– Вернемся к алгебре! Откройте учебник и начнём.
– Думаешь, они действительно хотят кого-то исключить? Думаешь они знают? – прошептал Лев.
– Нет, если они бы знали про нас, мы бы уже были исключены, – сказала Августа.
Я не… Я не знаю. Мне все равно.Даже если исключат…
– Давайте еще раз, что такое синтаксис? – сказал Лев, подув на свой горячий рассольник.
– Это расположение слов для создания правильно построенных предложений, – повторила Эмма в третий раз.
– А правильно построенные предложения?
– Почему бы тебе не открыть учебник после обеда? Так будет лучше для нас всех.
– Варвара Борисовна сказала, что знает, кто перемещает предметы. Думаете правда? – спросил Матвей.
– Конечно. И она никому не рассказала…– . Августа фыркнула и отодвинула рассольник.
– Она сказала, что эти воры не заслуживают учиться в нашей школе.
Эмма запила чай без сахара.
– Все нормально. Никто ничего не знает, – сказал Лев, жуя.
– И не узнает, если вы постоянно не будете об этом говорить, – сказала Августа, встав и направившись на выход, подгоняя остальных.
Они снова поднялись по лестнице на второй этаж, прошли мимо окруженной студентками Варвары Борисовны.
Здесь ничего не меняется… Снова и снова, день за днём взрослые делают одни и те же вещи… Я…Я тоже делаю одно и то же изо дня в день… никогда не получаю от этого удовольствия… Какой бы глупой ни была эта идея, каждый день что-то новое…
Войдя в кабинет физики, Августа бросила свою сумку на пол рядом с партой и завалилась на стул.
– Мне нужно отойти, – сказала Эмма. – Я скоро вернусь.
– Ты куда? – спросил Матвей.
– Мне нужно спросить Варвару Борисовну о книжном клубе.
Лев схватил ее за руку и пригвоздил к стене.
– Ни слова! – он прошептал.
– Я и не собиралась. Мне нужно узнать новое расписание книжного клуба.
Лев ослабил хватку и Эмма выбежала из кабинета.
– Что-то случилось, Львенок? – усмехнулся Прохор, подойдя ближе. Его ноздри были в нескольких сантиметрах от лица Льва.
Лев упал, когда Прохор толкнул его к стене, но вскочил и ударил в ответ кулаком в челюсть. Прохор оперся на стол позади него, ручки и учебники слетели со стола на пол.
Друзья Прохора прижали Льва стене с двух сторон.
Остальные сделали шаг назад. Августа коснулась лбом прохладного оконного стекла, вспоминая результаты подобной перепалки в прошлом году. Матвей кинул учебник в Прохора.
– Хорошо, что ты сам начал первым, – сказал Прохор, повернувшись к нему.
Матвей начал пятиться, пока не споткнулся о толпу в задней части класса. Лев, лёжа на полу, из последних сил схватил Прохора за ноги. Прохор рухнул на пол.
Августа закрыла уши и сосредоточилась на падающих каштановых листьях, стараясь не включать себя в перепалку. Дети бегали по детской площадке все в грязи. Высокий мужчина в черном пальто стоял возле ворот.
Хм… Знакомое пальто…Очень похоже на… Папа?..
– АУЧ!
Августа, набирая номер телефона, не заметила, как прямо в нее летел учебник.
Долгий гудок и мужчина достал телефон. Он нажал на кнопку, обнял женщину в изумрудном берете, вышедшею за ворота и они вместе скрылись за территорией школы.
Это он… он… и кто-то в изумрудном берете. Это он…
– Что здесь происходит?
В дверях появилась Василиса Дмитриевна.
– Мещанский! Вильветов! Вам не достаточно было прошлого года?
– Извините, – сказал Прохор, вытирая кровь из носа.
– Сначала в медпункт, потом к Оливии Ивановне! ИДИТЕ! Она указала на дверь. – Все быстро убираются в кабинете, у вас 3 минуты до звонка.
– Августа, – прошептала Эмма, потянув ее за рукав. Она шла за ней, не открывая взгляда от окна. Отгоняя приступы тошноты, она собрала на полу несколько тетрадей.
Он мог бы сказать мне… он мог бы поговорить со мной… Просто сказать что-нибудь… Если он все равно здесь, то почему он не зашел? А эта женщина… Кто она? Кто она… Для чего она?..
Василиса Дмитриевна сидела за учительским столом, безэмоционально рассказывая о модели свободных электронов и сохранении заряда. Но Августа не слышала ни единого слова. Новая тема проходила мимо нее, пока рука машинально выводила рандомные предложения лекции.
Кто она? Почему она? Он мог бы сказать мне… он мог бы поговорить со мной…
– Почему ты не вернулся на урок? – спросила Эмма в общежитии.
Лев лежал на диване.
– Потому что я решил не идти.
– Прохор все рассказал Зое Петровне. Она знает, что Оливия Ивановна отпустила тебя за двадцать минут до звонка, – сказал Матвей.
– Кровоточащая свинья может делать все, что хочет.
– Что тебе сказала Оливия? – спросила Эмма.
– Ссориться плохо, дружба хорошо, – ответил Лев, встав и потянувшись. – И всю неделю я буду дежурить вместе с ним. Еееееее!
Он радостно помахал руками.
– Это не так уж и плохо.
– Это даже хорошо. Еееее! – спародировала его Августа. – А теперь давайте достанем наши учебники, так как мне не терпится повторить все, что мы узнали, – Августа сказала слащавым голосом, подводя их всех к круглому столу.
Лев взял Августу за плечи и посмотрел ей в глаза.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего. А что?
– Ты ведешь себя странно, – сказали все трое.
– Ты выглядишь очень подавленной после физики, – сказал Матвей.
Как будто вас заботит…
– Да ладно, Августа, что тебя беспокоит? Станет легче, если ты скажешь нам.
Думаете?
Она открыла рот.
– Э….э… Все правда хорошо. Просто устала. У нас много домашки.
Вынужденная улыбка скривила ее губы.
Я не верю, что вас это волнует… Вы просто делаете вид… Я не собираюсь рассказывать вам ничего…
– Я не могу сейчас заниматься домашней работой. У меня книжный клуб через десять минут, – сказала Эмма и поспешила к лестницам.
– Надеюсь, тебе нечего будет делать после ужина, потому что у меня есть на тебя планы, – крикнул Лев. – Без тебя не пойдет ни один предмет.
Августа закрылась в своей комнате до ужина.
Лев засунул в рот огромную куриную ножку.
– Ты пробовал кусать? – спросила Августа. Перед ней стояла нетронутая гречневая каша.
– Пробовал. Никакого удовольствия.
Он обглодал мясо с кости за несколько движений.
– Ты Питон,– сказала Эмма, поставив тарелку на стол.
– Эмма! Так приятно тебя видеть. Как прошел клуб?
– Нет, Лев, я не дам тебе списать домашнее задание.
– Почему?
– Потому что Зоя Петровна права. Каждый должен думать самостоятельно. На экзаменах помощи нет.
– Я выучу к тому времени.
– Тогда ты можешь выучить это к завтрашнему дню.
Лев гневно ударил кулаком по столу. Гречка вылетела из тарелки Августы.
Тьма поглотила их у круглого стола. Все сонные, они строчили в тишине домашние задания.
Внутренняя политика Александра I. Хорошо, что он сделал? Что-нибудь хорошее, что-нибудь плохое? Кто была эта женщина в берете? Я ее знаю? Учитель? Александр I…Конечно я ее знаю… Должна была видеть где-то в школе…
– Августа, ты уловила идею… АВГУСТА!
Лев потряс ее за плечи.
– Да, делаю я! Делаю! Хватить распускать руки!
– Ты не то пишешь, – сказала Эмма показывая на строчки в ее тетрадке. – Его политика менялась вместе со временем и общественным мнением.
– Если ты всезнайка, почему ты не можешь просто помочь нам?– возмутился Лев.
– Это не так работает.
Она грозно посмотрела на него, пододвигая свою тетрадку ближе к себе.
Тень упала на стол от проходящий мимо фигуры.
– Охранник? Что он здесь делает? – спросил Матвей.
– Проверяет?
Охранник плотно закрыл дверь, ключи скрипнули в замочной скважине.
– А ты сможешь открыть эту дверь? – спросила Августа.
– Думаю да, но я не буду этого делать, – ответил Матвей. – Она не прозрачная. Она ведет в коридор. Мы не знаем, что и кто будет за ней.
– А как на счет боковой двери? Она же со стеклом?– предложил Лев.
Матвей кивнул.
– Ты пойдешь с нами, только если пообещаешь не засыпать, – сказал Лев, улыбаясь и смотря на Августу.
– Торжественно клянусь.
Через полчаса они на цыпочках подошли к стеклянной боковой двери.
– Не тащи карту по полу, – прошептал Матвей.
Лев положил карту на плечо, случайно ударив Эмму. Она демонстративно закатила глаза.
Августа задержала дыхание на боковой лестнице. Ментоловый туман резал ей легкие. Каждый их шаг отражался эхом на окрашенных стенах. Августа услышала неровное дыхание своих товарищей.
Что бы мы сделали, если бы прямо сейчас столкнулись с охранником? Посреди ночи… с картой в руках. Что я скажу?
– Эмма, ты могла бы остаться здесь? На случай, если кто-нибудь появится сзади? – прошептала Августа, когда они достигли угла второго этажа. – И держитесь подальше от окон, пожалуйста.
– Темно, Августа, – сказал Лев. – Не паникуй.
– Я думал, ты не хочешь, чтобы тебя исключили? Не бывает излишней осторожности.
Эмма осталась там, где ей сказала Августа, и трое из них свернулись к учительской.
Они никогда раньше не были в этой крошечной комнате с тремя столами, заваленными бумагами, и одним потертым кожаным диваном. На полках стояли учебники по каждому предмету для каждого класса: двести двадцать три книги.
Зачем им здесь книги? Они есть у каждого в классе и в библиотеке…
Пробковая доска с расписаниями оценок и каникул закрывала всю стену у окна. Лев и Матвей держали противоположные углы карты перед доской. Взяв со стола несколько канцелярских кнопок, Августа прикрепила карту к пробке, полируя каждую металлическую булавку рукавом.
– Что ты делаешь?
– Отпечатки пальцев. Наши отпечатки пальцев.
Лев рассмеялся.
– Думаешь, они проверят отпечатки пальцев?
– Кто знает… Может нам лучше использовать перчатки?
– Зимние перчатки? Где мы возьмем латексные сейчас?
– Пусть будут зимние.
– Шшш, – сказал Матвей. Он потряс телефоном перед их лицами, показав сообщение от Эммы.
Охранник на этаже! Веди себя тихо!
Они замерли на своих места, затаив дыхание.
Можете выходить.
– Нам нужно идти, – прошептал Матвей.
Августа схватила с кофейного столика графин с водой.
– Вас чуть не поймали! – прошептала Эмма, ее руки тряслись.
– Но ты нас спасла. Как мы и планировали, – сказала Августа.
– Я ничего не планировала!
– Ну хватит! Поползем к кроватям. Нам нужно немного отдохнуть.
Матвей обнял их всех одновременно, лоб Августы ударилась об лоб Эммы, но он, казалось, не заметил этого и пошел в свою комнату, не извиняясь.