Глава вторая Идея
– Кто мне скажет, что такое выпуклый многоугольник? – спросила Зоя Петровна, прищурившись и посмотрев на каждого ученика. – Романова!
Августа не обратила не нее внимания, выжидая момент, когда Зоя Петровна разозлится. Лев наступил ей на ногу под столом.
– Что?! – крикнула Августа.
Лев кивнул в сторону учителя.
– Чем я могу помочь? – спросила Августа, посмотрев на Зою Петровну.
– Ты с нами, Августа? Или витаешь в своих мыслях?
– Ага.
– Во-первых, – голос Зои Петровны стал выше, – ученики должны вставать во время ответа с учителем…
Августа поднялась.
– Во-вторых, можем ли мы все услышать столь блестящие мысли, которые отвлекают тебя от учебы?
– Не вижу причин говорить нет, – выпалила Августа. – Во-первых, у меня нет желания изучать геометрию. Во-вторых, я думаю о разговоре с отцом.
– Очевидно, этот разговор на тебя никак не повлиял, – пропищала Зоя Петровна.
– Видимо, я неисправима!
Зоя Петровна, казалось, опешила. Ее глаза были прикованы к Августе, руки за спиной сжимали запястья.
– Что такое выпуклый многоугольник? – повторила Зоя Петровна.
– Я не знаю, – спокойно ответила Августа.
– КТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, АВГУСТА?
Несколько студентов подняли руки. Зоя Петровна указала пальцем на Матвея.
Матвей встал.
– Выпуклый многоугольник определяется как многоугольник, все внутренние углы которого меньше 180°. Это означает, что все вершины многоугольника будут направлены наружу, в сторону от внутренней части фигуры. Линия, проведенная через выпуклый многоугольник, пересечет многоугольник ровно дважды и разделит многоугольник на две части. Все диагонали выпуклого многоугольника целиком лежат внутри многоугольника.
– Слушай, Августа. Вот так надо отвечать. Что ты собираешься делать на контрольной?
– Спишу у Матвея, – пробормотала Августа.
Зоя Петровна ударила по столу указкой и встала.
– ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ НА ГОСУДАРСТВЕННОМ ЭКЗАМЕНЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ? ПОЗОРИТЬ СВОЙ КЛАСС? МЕНЯ? НАШУ ШКОЛУ?
Зоя Петровна глубоко вздохнула и закрыла глаза. Семь тихих секунд показались вечностью. – На ЕГЭ списать не получится! Списывание чьих-либо ответов сейчас помешает получить высокие баллы на экзамене.
Она села на свой неустойчивый стул, который скрипел.
– И еще кое что, – Зоя Петровна осмотрела весь класс, – все учителя видят, как вы списываете, но некоторые почему-то допускают. Я не буду больше вам потакать. Каждое списывание будет наказываться соответствующей отметкой.
– Больше? – огрызнулась Августа. – Вы были одной из некоторых?
– УБИРАЙСЯ!
Августа выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Она дотащила ноги до четвертого этажа.
– Ты узнал рецепт пирога?
– Я подожду эссе до следующей пятницы.
– Ты не мог бы читать тише?
– Таким образом, вы получите углекислый газ, а не угарный.
Коридоры были наполнены криками, шепотом и шуршанием тетрадок.
Августа скатилась по перилам лестницы и направилась в крыло начальной школы. Детский смех доносился из-за закрытых дверей кабинетов.
Обойдя все этажи, она вернулась во взрослое крыло. Холодные бело-голубые стены с уродливыми треугольниками и прямоугольниками не отвлекали Августу от чтения учебника, пока она ждала Льва, чтобы вместе пойти на урок английского языка.
– Что с ней не так? – спросила Августа, когда к ней улыбаясь подошли Лев, Эмма и Матвей.
– Она просто задала тебе вопрос, – ответила Эмма. – Ничего необычного.
– Тогда я просто ответила.
Августа скрестила руки на груди.
– Почему ты ушла? – спросил Матвей.
Эмма потянула его за руку, указывая на часы.
– Чтобы ты спросил, – крикнула им в спину Августа.
Ольга Виленовна открыла дверь в кабинет и вышла из класса, провожая учеников, которые только что закончили у нее занятие.
Августа перестала говорить и присела, чтобы перезавязать идеально завязанные шнурки. Она смотрела в пол, не поднимая голову.
– Можете заходить, – сказала Ольга Виленовна и вернулась к своему столу, оставив дверь открытой.
– Кстати, Зоя Петровна дала тебе домашнее задание, – сказал Лев, наклонившись к ней.
– Да? Все, что вы делали на уроке, плюс ваше домашнее задание? – прошептала Августа.
– Не совсем. На этот раз она дала тебе все задания в параграфе Многоугольники.
Августа достала учебник Геометрии.
– Двадцать два задания?! Она швырнула книгу на подоконник.
– Да… и еще кое-что…
– Что еще?
– Она хочет увидеть твою тетрадку со всеми заданиями к шести вечера.
Августа взглянула на Ольгу Виленовну, которая сидела за учительским столом и проверяла стопку тетрадей.
– Простите, – пробормотала Августа и пошла к лестнице.
– Куда ты идешь? – крикнул Лев сквозь шум звонка на урок.
– Геометрия, – крикнула она в ответ. – Как будто тебя заботит, – прошептала она.
Августа пробралась сквозь опоздавших на занятия учеников на третий этаж. Голос Зои Петровны был отчетливо слышен через закрытую дверь.
– Вы ничего не знаете о логарифмах! Следует уделять больше времени домашней работе. Математика является неотъемлемой частью жизни!
Августа вошла в библиотеку на противоположной стороне.
Библиотекарша поднялась, как только увидела ее.
– Почему ты не на уроке? – спросила она.
– Елена Сергеевна, вы же меня не прогоните?
Елена Сергеевна покачала головой, слегка нахмурившись.
Августа на цыпочках пробралась между шкафами и села на старый диван у окна. На столике перед ней небрежно лежали две забытые книги.
– Куда положить эти книги? – спросила Августа.
– На мой стол. Я позже разберусь.
Она заправила локон за ухо, разбирая бумаги.
– Ты уверена, что не хочешь пойти на урок? – спросила она, не отрываясь от бумаг.
– Я бы пошла, но мне нужно прямо сейчас закончить задание для Зои.
– Петровны. Зои Петровны, – сказала Елена Сергеевна, перебирая книги на верхней полке.
Августа молча открыла учебник и просмотрела задания.
– Удачи! – тихо сказала Елена Сергеевна..
Упражнение первое. Найдите катет прямоугольного треугольника, лежащего под углом 60°, если гипотенуза равна …
Упражнение второе. Найдите сторону и площадь равнобедренного треугольника, если основание равно 12 см, а высота, проведенная к основанию, 8 см…
Августа уронила ручку, которую вращала, пока читала.
К моменту звонка в ее тетрадке были записаны три задания из двадцати двух. Четвертый она прочитала несколько раз, закрыла учебник и бросила его в школьную сумку .
– До свидания, Елена Сергеевна, – сказала она.
– Я знал, что ты придешь, – сказал Лев, встретив ее возле класса русского языка на втором этаже.
– Я не могу пропустить доклад Матвея, сказала она, смеясь и закусив нижнюю губу.
Ольга Виленовна стояла у подоконника, глядя на Августу. Августа сделала вид, что не видит ее и проскользнула в кабинет.
Дрожащим голосом Матвей рассказывал, подготовленный доклад, каждые три секунды подглядывая в свои записи.
– Садись. Хорошо, – сказала Варвара Борисовна прервав его посреди речи.
– Ты молодец, – беззвучно сказала Августа.
– Откройте тетради и выполните упражнения с третьего по пятый. В конце урока мы их обсудим, – сказала Варвара Борисовна.
Синие чернила потекли по белой бумаге, старательно выводя аккуратные буквы. Варвара Борисовна ходила между рядами, накинув на плечи сползающую шаль.
– Осталось пять минут. Я вижу, что никто из вас не выполнил и половины. Боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как продолжить урок русского языка вместо литературы. Разумеется перемены у вас тоже не будет.
Несколько листов бумаги полетели в мусорное ведро.
– Перепиши, с такой же любовью, как ты наносишь макияж, Женя. Еще раз повторяю, что ваша тетрадка – это ваше лицо. Или даже душа, – сказала Варвара Борисовна, закутавшись в шаль.
Августа не взглянула на нее, сосредоточившись на задании.
– Я устал, – прошептал Лев, волоча ноги из класса после урока.
– Мы сделали так много. Мы многому научились, – восторженно сказала Эмма, обходя его.
– Я, пожалуй, не пойду на ОБЖ, – сказала Августа. – Мне надо доделать задание для Зои.
– Если бы ты вела себя нормально, то у тебя не было бы так много заданий от Зои Петровны, – возразила Эмма. – Пропускать одни занятия, чтобы закрыть другие? Ты думаешь, это нормально?
– Эмма! Хватит, – сказал Матвей. – А на историю пойдешь?
– Я забыла… Я забыла… Я забыла, что у нас сегодня семь уроков. Я постараюсь успеть.
– И все же…
– Эмма, если хочешь помочь, дай свою тетрадку, а не душни!
Эмма не шевельнулась.
– Увидимся позже.
Августа побежала в библиотеку, чтобы спрятаться от всех в тихом и уютном месте.
Она села у окна. Солнце ласкало ее щеки. Она прочитала задание несколько раз, но слова не образовывали предложения, смысл ускользал от нее.
Какая же мягкая ручка… Но чернила слишком светлые… Надо поменять… Августа!Сконцентрируйся на задаче…
Основание треугольника… Мне придется остаться тут… И учиться тут… Возможно больше, чем год… Возможно я никогда не вернусь… Мне придется остаться тут… среди людей, которые мне не нравятся… среди людей, которым не нравлюсь я. Какой во всем этом смысл?
Основание треугольника… Зоя, возможно, отстанет от меня, если я сделаю то, что она говорит. Возможно, так будет лучше. Здесь… Основание треугольника… Здесь нет ничего лучше…
Она прижала холодные руки к лицу.
Я застряла здесь на четыре года… здесь… на бесконечность. Мне нужно сделать что-нибудь… Мне нужно отвлечение, развлечение, цель…
Время отражалось синими чернилами на бумаге. Августа писала и зачеркивала, искала в Интернете и вырывала испорченные листы.
.
Прозвенел звонок. Августа посмотрела на часы.
Седьмой урок начнется через пять минут…
Августа бросила свои вещи в рюкзак и побежала на четвертый этаж.
– Спасибо, Елена Сергеевна. До свидания, – сказала Августа, уходя.
– Матвей, не ты ли говорил, что твои родители запирали компьютер, но ты смог пробраться в комнату? – шепотом спросила Августа, пока Эмма и Лев спорили о проблеме людей как о социальных животных.
– Да, а какая разница?
– А ты научился открывать все двери или только одну?
– Это зависит от двери. Что случилось-то?
– Просто есть идея как раскрасить наши будни, – Августа сказала с улыбкой. – Вечером расскажу подробнее.
– Мне не нравятся идеи, которые предполагают открывать двери.
Августа ухмыльнулась, прижав указательный палец к губам.
Они вошли в открытую дверь кабинета истории.
– Я очень рада видеть всех снова, – сказала Ирина Макаровна. – Как прошло ваше лето?
– Я совсем не отдохнул, – возмутился Прохор.
– Какая жаль! Тебе придется найти возможность совмещать отдых и учебу.
Она подошла к полке и взяла учебник История России для восьмого класса.
– Перед летом мы договорились, что вы прочтете о России первой половины девятнадцатого века. Кто может кратко рассказать, что там было?
– Это было трудное время, – сказал Лев.
Ирина Макаровна улыбнулась.
– Это можно сказать о любом периоде. Что-нибудь конкретное? Она провела на доске горизонтальную линию и на одном конце написала 1800, а на другом – 1850.
– Царствование Александра I до 1825 года…
– А потом Николай I до 1855 года…
– Война с Наполеоном в 1812 году…
Класс погрузился в неконтролируемые выкрики. Ирина Марковна улавливала каждое слово, сказанное учениками, и отвечала на него тихо, но слышно. Ей не только удалось поставить все озвученные даты, но и объяснить причины произошедших событий.
Августа была частью хаоса, вместе с Львом, спешно переворачивая страницы в поисках необходимой информации и, как только находили что-то стоящее, тут же выкрикивали.
– Ты что-то собиралась нам рассказать? – спросил Матвей после занятий.
– Давай поговорим после ужина. Мне нужно доделать геометрию.
– Я могу помочь?
– Если у тебя есть время?
Они сидели вместе за круглым столом в общежитии, окруженные горшечными растениями, пока Лев и Эмма, закрывшись в своих комнатах дулись друг на друга из-за разных взглядов.
– Неужели мы доделали? Спасибо.
Августа бросила свою любимую ручку в пенал. – И у нас есть тридцать минут на отдых перед ужином.
– Нет у нас минут на отдых. Тут ошибки в третьем упражнении. Посмотри на это.
Матвей указал на ее каракули.
– Как же я люблю геометрию, – воскликнула Августа, доставая ручку.
– Пошли уже на ужин,– сказал Лев, опершись на плечи Матвея. – Едаааа.
– Уже шесть?
Августа вскочила со стула. – Мне нужно к Зое.
Она свернула тетрадку и положила ее в задний карман.
– Ты ничего сегодня не ела,– крикнул ей в след Матвей.
– Я успею. Зоя не будет меня держать час.
Августа поднялась по лестнице. Она ускорила шаг и начала считать ступеньки, опустив глаза, заметив Ольгу Виленовну.
– Привет, Августа, – сказала Ольга Виленовна, проходя мимо.
– Ольга Виленовна, я могу объяснить, почему меня не было, – поспешно протараторила Августа.
Ольга Виленовна не остановилась. Она не ответила и не посмотрела на нее, продолжая свой путь.
Августа подняла голову , не позволяя слезам течь по щекам. Она сделала глубокий вздох, прежде чем постучать в дверь.
– Зоя Петровна, можно войти?
– Ты? Конечно.
Она положила свою тетрадь перед Зоей Петровной на учительский стол.
– Мне жаль, что так получилось. Я обещаю, что такого больше не повториться. Думаю, я бы справилась с заданиями лучше, если бы присутствовала на вашем уроке.
Зоя Петровна подняла глаза. Ее ухмылка сменилась беспокойством.
Должно быть, она увидела следы слез…
– Никто не идеален. Если будешь учиться усерднее, ты сдашь экзамены. Я в этом уверена. Иди, Августа. Приятного аппетита.
Августа кивнула и вышла, но не побежала в столовую. Вместо этого она остановилась на втором этаже и дошла до кабинета двести шестнадцать.
Я прогуляла единственный урок, которое мне нравиться в этой тюрьме. Она прошла мимо… Она поздоровалась со мной и все же прошла мимо. Она даже не повернула головы…
Августа оперлась спиной на закрытую дверь и сползла на пол. Ее замерзшие руки под коленями напоминали неплавкие кубики льда в кипящей воде. План пожарной безопасности на противоположной стене рядом с доской объявлений был наклонен. Она встала и подошла ближе. С утра ничего не изменилось: расписание и информация об экзаменах, черно-белые картинки о безопасном купании летом, красных стрелки на плане безопасности.
– Августа, где ты была? – спросил Матвей, сидя между Львом и Эммой за круглым столом. – Ты пропустила ужин.
– Ничего страшного.
Августа приложила все усилия, чтобы улыбнуться.
– Ты плакала? – спросил Матвей.
– Конечно, нет! Что-то попало мне в глаз!
– Скажи правду. Что тебе сказала Зоя? – спросил Лев.
– Что мне нужно учиться усерднее. Ты в ней сомневался? Думаешь она могла сказать что-то другое?
Августа открыла свою комнату.
– Разве ты не хотела нам что-то рассказать?
– Вообще-то…– задумчиво сказала она, закрывая дверь и подходя к ним. – А как насчет школьных дверей? Сможешь ли ты открыть их? Августа села, перевернув стул и облокотившись на спинку.
– Да, но зачем мне это делать?
– Это может быть весело.
Они перебрались в комнату Августы, стараясь не привлекать внимание резвящихся школьников.
– Не вовлекайте меня в свои глупые игры, – возмутилась Эмма, услышав ее идею.
– Тише! – сказал Матвей.
– Они вас тут же вычислят!
– Я так не думаю. Это может сделать кто угодно. У них есть что? Триста учеников, и каждый может быть замешан?
Лев скрестил руки на груди.
– Хоть я и согласен со Львом, я не вижу, что во всем этом интересного, – сказал Матвей.
– Может быть, ты прав, и в этом нет ничего интересного. Но я устала от рутины. Мы каждый день в четырех стенах. По крайней мере, это что-то новое. Что-то другое, – Августа пыталась их уговорить.
– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.
– Да, до забора.
Августа ухмыльнулась.
– Куда и зачем тебе нужно идти?
– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.
– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.
– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?
Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…
– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.
– О чем? – спросил Лев, пережевывая.
– Идея, которую я вчера рассказала.
– Я в деле, – ответил Лев.
Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.
– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.
– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.
Лев потряс Эмму за плечи.
– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.
– Тогда никто, – возразила Эмма.
– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!
Он ударил ладонью по столу.
– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.
Лев обнял ее.
– Я так рад, что ты с нами. Какой план?
– Сначала нам нужно нарисовать план школы. На каждом этаже есть планы пожарной безопасности. Можем перерисовать оттуда.
Августа протиснулась в узкий дверной проем.
– Я не представляла себе наши выходные такими, – простонала Эмма.
– Да, ты собиралась делать домашнее задание. Опять и опять. Уже не могу на это смотреть, – сказал Лев.
В холле они разделились: Лев и Августа направились во взрослое крыло, а Матвей и Эмма направились в крыло начальной школы.
– Круто, – сказал Лев после того, как Августа собрала все вместе и показала им финальный план.
– Еще раз, что тут крутое? Вы хотите пробраться в случайный класс посреди ночи и украсть какую-нибудь вещь… затем пойти в другой класс и оставить эту вещь там, – сказала Эмма, покосившись на них.
– Так и есть, – сказал Матвей.
– Почему это весело?
– Все , кроме домашней работы – это весело! – крикнул Лев.
Августа шикнула на него.
– Прости, – прошептал он.
– Тогда, если все ясно, мы готовы идти, – сказала Августа.
– Подождите. У меня есть предложение, – сказал Лев. – Я хочу оставлять части своей картины, которую я показывал Тамаре Ивановне.
– При чем тут наш учитель ИЗО?
– Она испортила мне годовую отметку! Разве ты не помнишь? Она сказала мне, что у меня нет таланта. Посредственность.
– Шшш!
– Какое отношение это имеет к этому дурацкому плану? – спросила Эмма.
– Я хочу посмотреть, узнает ли она мою работу. Работа бездарностей не запоминается.
– Ты хочешь, чтобы она тебя узнала или нет? – спросила Августа.
– Ты права. Мы не должны спалиться. Я нарисую новую картину, которая объединит все мои работы.
Глаза Льва загорелись.
– Вы все сумасшедшие, – сказала Эмма.
– Ладно, – сказала Августа, глубоко вздохнув. – Рисуй, если хочешь. И давайте спланируем, с чего начнем.
– Просто безумие.
Эмма закрыла глаза и опустилась на деревянный стул.
После полуночи все стихло; у детей кончился запас энергии, подростки доделали домашние задания и приготовились к получению удовлетворительных отметок. Общежитие наполнялось храпом за тонкими стенами.
Четверка на цыпочках дошла до главного зала, еле дыша, считая ступеньки.
– В любом случае, мы делаем что-то странное, – сказала Эмма. Ее голос эхом разнесся по пустынному коридору третьего этажа.
– Никто нас не увидит, если ты не будешь орать, – прошептала Августа. – Просто идите на свою позицию и внимательно следите за школьными охранниками.
– Я никогда не видел, чтобы они покидали свои места и делали обход, – сказал Лев.
– Это не значит, что они не могут этого сделать, – прошептала Августа.
Матвей присел на корточки возле двери библиотеки.
– Хм! Миссия выполнена!
Матвей одержал победу над дверным замком.
Дверь библиотеки была открыта. Лунный свет осветил недовольное лицо Эммы. Она направилась в женский туалет неподалеку, чтобы просматривать коридор через замочную скважину.
– Итак, что ты собираешься взять? – спросил Матвей, закрывая за собой дверь.
– Портрет Пушкина.
Августа посмотрела на высокого Льва.
– Ладно.
Лев подошел к стене, встал на цыпочки и снял портрет со стены. Он отдал его Августе и вытащил из кармана небольшой цветной листок бумаги размером в один сантиметр.
– Хорошо, мы можем идти, – сказал Лев, осторожно положив бумагу на стол Елены Сергеевны.
Матвей проверил свой телефон.
– Эмма говорит, что все хорошо. Мы можем идти.
– Это было весело, не так ли? – спросила Августа на следующее утро, попивая горький черный чай.
– Нет, – сказала Эмма, всматриваясь в противоположную стену.
– Мне понравилось, – сказал Матвей. – Мы что-то делаем, и никто об этом не знает. Я чувствую себя частью тайной группы.
Он осмотрелся. Пятиклассник сильно укусил своего одноклассника. Началась драка. Старшеклассники побежали их разнимать.
– Но, – продолжил Матвей, – твои пасхалки могут все испортить, Лев.
– Нет. Нет, мои пасхалки ничего не испортят,– крикнул Лев. – Это кастомная картина. Даже если они догадаются ее собрать, они не поймут, кто это нарисовал.
– Как ты можешь быть в этом так уверен? – спросила Августа.
– Потому что она не помнит!
– ХОРОШО! У меня нет желания проводить этот прекрасный дождливый день в спорах.
Августа прервала Льва.
– Ты права, – согласился Матвей. – Давайте прогуляемся?
Лев прыгнул в ближайшую лужу, как только они переступили порог школы.
– Ты не просто сумасшедший, ты – безумная свинья.
Эмма открыла зонтик. Она просчитывала каждый шаг, не позволяя туфлям промокнуть.
Августа шла, закрыв глаза. Охлаждающие капли дождя скользили по ее лицу, впитываясь в одежду.
Они пробирались к беседке на детской площадке сквозь грязь. Матвей снял свитер и выжал его .
– Спасибо, что рядом со мной. Мои туфли были недостаточно мокрыми, – сказала Августа.
– Прости.
– Я не промокла, – сказала Эмма, задрав нос. – Пойдем дальше?
– Можно.
Августа пожала плечами.
Металлический забор преградил им путь. Школьная граница.
Ни один ученик, не должен выходить за забор без разрешения…
Августа прижалась к холодному забору.
Я никогда отсюда не выйду…
– Не обнимайте холодную железяку, – крикнул Матвей. – Ты можешь заболеть.
Он оттолкнул ее.
– Может уже пойдем? – спросила Эмма.
Капли дождя стучали по их плечам. Эмма усмехнулась под зонтиком, когда Лев споткнулся и упал в лужу.
– Вы выходили на улицу? – спросил Прохор, наткнувшись на них у двери общежития. – Кто после тебя будет мыть коридор?
– Ты! – сказал Лев, проходя мимо.
Прохор поймал его за мокрый рукав и притянул к себе, занеся кулак. Лев усмехнулся.
– И что ты будешь делать?
– Я что-нибудь придумаю, – сказал Прохор, опустив кулак и отпустив рукав Льва.
После душа Августа закинула кучу грязной одежды в угол своей комнаты и упала на кровать, свернувшись в клубок.
Я сделала что-то… Поставила цель… Мне есть чего ожидать … Что-то скрытое от всех. Только мой… наш. И все же я застряла здесь в…
– Августа! Ты собираешься ужинать? – спросила Эмма, входя в комнату.
– Что? Ты спишь?
Она стянула одеяло.
– Нет, я нет! Что ты делаешь?
Августа вырвала одеяло из рук захватчика.
– Я постучала. Мы тебя ждем. Ты идешь?
– Хорошо. Я иду. Я буду в столовой через минуту.
Эмма вышла.
Пушкин смотрел, как Августа расчесывает волосы, его черные глаза следили за ее каждым движением.
Она перевернула портрет, позволив бессмертному писателю найти красоту в небольшом кусочке стены.
Прохор закрыл собой узкий проход в столовую.
– Кто не успел, тот опоздал.
Августа оттолкнула его.
– Прости, – сказала Августа.
Прохор смотрел им вслед.
– Что этот придурок имел в виду?
Августа нахмурила брови, подходя к столу восьмого класса.
– Видимо это, – пробормотал Лев, осматривая стол.
На столе не было тарелок.
– Я пытался сохранить порцию для вас. Но он мне не позволил, – сказал Матвей. – Прохор сказал, что его дежурство заканчивается, и он хочет собрать всю посуду ко времени.
– Ничего страшного.
Августа заставила себя улыбнуться.
– Ты уверена?
– Я в порядке. Пойдем делать домашку. Кто со мной?– радостно сказала Августа и двинулась к выходу.
– Августа… э-э… ну, мы все сделали, пока ты была в своей комнате, – сообщила Эмма.
– Почему вы меня не позвали?
– Я помогу тебе с заданиями, – сказал Матвей, подбежав к ней.
– Все хорошо, я разберусь сама.
Им просто все равно… Они даже не подумали позвать меня…
Августа просидела за круглым столом до полуночи, закинув руки за голову. В одной тетради слева от нее было указано количество предметов, которые она еще не успела сделать.
– Привет, Августа.
Лев похлопал ее по плечу. – Мы собираемся… собираемся…то, что мы хотели делать?
– Который сейчас час?
Она подняла голову и оглядела пустынный коридор.
– Час ночи.
– Конечно, мы идем.
Лев принес портрет из комнаты Августы. При тусклом освещении, казалось, что Пушкин отвел глаза.
Они поспешили в главный зал.
– Через крыло начальных классов будет быстрее, – сказала Эмма.
Желто-коричневый пол второго этажа отражал их освещенные луной глаза. Матвей долго не мог открыть кабинет музыки.
– Наконец-то,– сказала Августа, когда Матвей распахнул перед ней дверь. – Лев, замени портрет Римского-Корсакова на Пушкина. Посмотрим, когда она заметит изменения.
– Я бы не заметил. Он идеально подходит, – сказал Лев, пряча композитора за фортепиано.
Эмма написала.
Вы готовы выходить?
Лев положил свой драгоценный листочек бумаги на учительский стол, а Августа достала с верхней полки баян.
Да. Мы можем выходить?
Да.
– Ни в коем случае, – сказала Эмма, увидев баян, – Они точно заметят пропажу этой штуки. И как только они заметят, они пройдутся по всем комнатам общежития и найдут его. Твоя шутка закончится, не успев начаться.
– Не люблю с ней соглашаться, но она права, – сказал Лев.
– Тогда давайте сейчас оставим баян в каком то кабинете и возьмем что-то незаметное, – предложила Августа.
– Куда? – спросил Матвей.
– Кабинет номер сто три, – сказал Лев, сияя от радости. – Трудовик всегда рассказывает истории о своих музыкальных способностях. Это было бы весело.
– Да, но мы этого не увидим. У нас с ним второй урок, – сказал Матвей, направляясь на первый этаж.
– Не имеет значения. Мы услышим о его реакции. Я попрошу друзей, у них как раз первый урок, – сказал Лев.
– На первом этаже сидят охранники… Огромное пространство, где невозможно спрятаться… Что может пойти не так? – съязвила Эмма.
– Значит я поднимаюсь по лестнице и контролирую холл оттуда, а ты, Эмма, дежуришь на втором этаже. У меня нет желания, чтобы меня поймали со спины, – фыркнула Августа.
Лев и Матвей зашли в кабинет номер сто три. Августа застыла на перилах, наклонившись к пролету.
Мы можем выходить?
Через несколько минут написал Лев.
Да.
Ответила Августа.
На втором этаже никого нет.
Написала Эмма.
– Что взяли? – спросила Августа, когда они пробрались к своим комнатам..
– Шило.
Лев радостно достал его из кармана.
– Мы найдем для него подходящий кабинет, – сказала Августа, улыбнувшись.
– Жалко, что у меня не было рисунка, – сказал Лев. – Мы можем вернуться?
– Нет. На один день хватит.
Августа пошла в свою комнату.
Они все равно их выбрасывают. Никто не поймет смысла этих кусочков… Я надеюсь…