Шакал и Штукарь часами перебирались с одного размокшего островка на другой, то и дело окунаясь по колено в мутные протоки, прежде чем выбраться на кусок твердой земли. Так они продвигались вглубь топи, пока вокруг не осталось ни одного дерева. Тогда Шакал наконец выпустил птицу.
Молодой голубь лихорадочно озирался, но поднявшись повыше, набрался уверенности. Шакал пристально следил за птицей, пока та не скрылась из виду.
– На запад, – сказал он. – В самое сердце Старой девы.
– Думаешь, Мочитель живет там? – спросил Штукарь.
– Меситель, – поправил Шакал. – И да, я знаю, что он там. Только не знаю, где именно. Между нами и океаном больше нет ничего, кроме бесчисленных миль трясины и соленых болот.
– Тогда будем надеяться, что он живет не на побережье, – пошутил Штукарь.
Шакал с согласием вздохнул и двинулся в ту сторону, куда полетел голубь.
Была поздняя осень, и душный воздух ощущался тяжелее под жарким солнцем. Над топями гудящими облачками собирались рои кусачих мух. Изредка встречались небольшие группы диких кабанов, пробиравшихся через болото.
– Нужно держаться от них подальше, – сообщил Шакал Штукарю, указывая на зверей. – Они – любимая пища рохов.
Но слишком беспокоиться о птицах не было нужды. Час спустя они увидели первое месиво.
Оно подкралось слева, оказавшись в пределах выстрела от них. Размером примерно с быка, оно было почти незаметно, когда не двигалось. Существо выглядело как очередная темная лужа, какие всюду смердели среди песчаного тростника. Его черная блестящая фигура плавно скользила по поверхности. Твари напоминали Шакалу гигантских бесформенных пиявок, состоящих из смолы. Вздрогнув, он остановился и оглядел топи, выясняя, нет ли поблизости других созданий. И встревожился сильнее, когда увидел еще парочку справа на таком же расстоянии.
– В Тиркании у вас такие не водятся? – спросил он Штукаря.
Чародей стоял на месте, изучая тварей безо всякого трепета.
– Нет, – сказал он. – Я думаю, там они бы не выжили без воды.
– Старожилы клянутся, что до войны их и здесь не было.
Штукарь опустился на корточки и лениво пошевелил руками болотную траву, сам не сводя с тварей глаз.
– Не сомневаюсь, что они правы, – сказал он. – Это отвратительные порождения заклинаний. В тех описаниях Нашествия, что мне повезло читать, сказано, что именно здесь эльфы впервые пришли Гиспарте на помощь. Их шаман высвободил страшный поток магии, пытаясь остановить вторжение орков. Но у орков были свои чародеи. По-видимому, эти… твари были порождены противоборствующими энергиями, спарившимися на полях смерти.
Шакал не знал, правда ли это, да его оно и не заботило. Присутствие тварей означало лишь, что он был близок к своей цели.
– Идем дальше, – сказал он.
Создания продолжали преследовать их весь день, не приближаясь и не отставая от них. Ближе к сумеркам впереди появилось еще два грязно-бурых пятна. Теперь Шакал и Штукарь были окружены со всех сторон. Шакал с тревогой подозревал, что их намеренно куда-то вели.
Впереди показалась группа из пяти невысоких строений, возвышавшихся над трясиной на толстых балках. Через болото вокруг строений тянулись грубые дорожки из гнилых досок, опиравшихся на такие же гнилые подпорки. С немалым трудом Шакал и Штукарь вышли к одной из шатких конструкций, что пересекали приличного размера лагуну и вели к самой высокой из четырех построек. Пока они шагали по трещащим, покрытым мхом доскам, твари следовали за ними по воде, плавно скользя по ее поверхности. Дойдя до середины дорожки, Шакал остановился.
– Меситель! – крикнул он. – Это Шакал из Серых ублюдков!
Ответа не было. Ничто не шевельнулось. Даже твари застыли, когда он остановился.
Двинувшись дальше, Шакал достиг главной хижины. Крыша была устлана болотной соломой, стены – сплетены из тростника. Поскольку двери не было, Шакал осторожно наклонился через порог. С потолка свисало несколько рыбацких сетей, отчаянно нуждавшихся в ремонте, а под прорехой в соломенной крыше ютилось холодное костровище. В остальном хижина была пуста.
Шакал не знал, чего искал здесь. Если бы твари Месителя набросились на него, от него не осталось бы и следов. Вынырнув из хижины, Шакал увидел, что Штукарь все так же следит за шестью пятнами, раскинувшимися на поверхности посреди лагуны.
– У них нет глаз, – сказал чародей, – но я отчетливо чувствую, что они за нами следят.
Шакал был вынужден с ним согласиться. Эти создания излучали ужасное, безмолвное терпение.
Штукарь обернулся через плечо.
– Так ты говоришь, этот человек, кого мы ищем, ими управляет?
– Да, и никто не знает, как он это делает. А они вроде бы ему подчиняются. И могут поглотить все, к чему подберутся. Удобный способ избавляться от трупов.
– И большой в Уль-вундуласе спрос на такие услуги, друг Шакал?
Проигнорировав вопрос, Шакал похлопал Штукаря по плечу, давая ему знак отступить от главной лагуны.
– Проверим остальные сараи и уберемся отсюда, пока эти твари не решили, что из твоих обросших жиром костей получится отличное лакомство.
– Я осмотрю вон те. – Штукарь указал на два строения справа от главной хижины.
Шакал кивнул и направился к двум сараям с левой стороны. Они были вдвое меньше жилища Месителя, и, собранные из тех же раскисших материалов, тоже не имели дверей. Выставив арбалет, Шакал заглянул в первую, но ничего там не обнаружил. Ни запасов, ни мусора – ничего. Во второй же было иначе. На противоположной входу стене висело потрепанное полотнище – рваный и заплесневелый гобелен, изображающий козла на черном щите. Под этой диковиной стояла пара больших сундуков из раскисшей древесины, гнилой и почерневшей, с ржавыми железными креплениями. Покосившиеся крышки не закрывались как следует, и Шакал приподнял одну из них носком ботинка, чтобы увидеть внутри монеты – целое состояние золотом и серебром, покрытое влажной пылью. Не ожидавший такой ценной находки Шакал ощутил себя посягнувшим на чужое. Строение хранило напряженный шепот жилой обители, стены были пропитаны духом своего хозяина.
Шакал резко развернулся, когда кто-то коснулся его плеча, и едва не выпустил стрелу в Штукаря.
– Черт! – выругался он вполголоса. – Ты можешь ходить чуть громче?
– Идем, – проговорил чародей невозмутимо. – Ты должен это увидеть.
– Что?
Штукарь отвернулся, ничего не ответив, и повел Шакала обратно по сходням. Снова пройдя мимо главной хижины, они приблизились к оставшимся сараям. Черные твари в лагуне едва заметно пульсировали в темной воде. Чародей остановился и кивнул в сторону ближайшего сарая. Шакал, еще не успев войти, заметил, что эта постройка, пусть и не крупнее остальных, была куда более основательной с виду. У нее также не было двери, зато стены и куполообразная крыша были сложены из саманного кирпича.
Шакал шагнул внутрь и тут же застыл на месте.
Со всех сторон, кроме той, где размещался вход, в стены впивалось месиво, чья черная масса выгибалась вверх, закрывая еще и часть потолка. В его маслянистой субстанции была заключена голая женщина. Ее руки были захвачены до запястий, и она висела под потолком, закрепленная ногами за заднюю стену, сильно прогибая позвоночник. Голова низко опускалась между напряженными плечами, спутанная масса грязных волос скрывала лицо. Цвет ее тела и ритмично пульсирующий живот говорили о том, что она была жива.
Шакал убрал стрелу из арбалета и повесил его через плечо. Затем сделал шаг в глубь комнаты, опасаясь движений твари. Но существо совсем не шевелилось, если не считать легкой непрекращающейся ряби по поверхности его тела. Еще один осторожный шаг, и Шакал, оказавшись рядом с пленницей, смог осторожно обхватить ее скрытое лицо руками и слегка приподнять ее голову. Глаза женщины были закрыты, загорелая кожа казалась такой горячей, будто у нее был жар. Она издала еле слышный стон, но не проснулась. Было ли это состояние вызвано месивом или понятными тяготами нахождения в плену – Шакал не знал. Она была стройной, но мускулистой, без признаков истощения, и на грязной коже не было видно повреждений. Месиво, вроде бы, не мучило ее, а только держало в оковах.
Медленно опуская ее голову, Шакал слегка коснулся ушей. Тогда он, сдвинув брови, поднял ей волосы, чтобы увидеть глазами то, что ощутил осязанием. У пленницы были заостренные уши. Шакал медленно вышел из сарая.
Штукарь сидел, прислонившись спиной к стене, и смотрел на лагуну. На досках рядом с ним стояла странная, внушительных размеров медная бутыль, а чародей вытаскивал из кучи своих пожитков другие диковинные вещи. Он делал это уверенно, отработанными движениями, и не сводил глаз с тварей, следивших за ними из лагуны.
– Эта девка – эльфийка, – вымолвил Шакал.
– Да, я видел.
Штукарь продолжил загадочные манипуляции. Открыл отделение в верхней части бутыли и насыпал туда пучок сушеных трав и темный порошок. Затем залил немного жидкости из кожаного мешочка в другую часть бутыли. После чего, наконец, вставил тонкую змеевидную медную трубку в отверстие, расположенное возле днища этого удивительного сосуда. Шакал наблюдал за ним со все возрастающим раздражением.
– Она может быть из Рогов. Эльфы не делают татуировок членам своих копыт, поэтому точно не могу сказать. Но какого хрена она здесь делает?
Последнее он скорее пробормотал сам для себя, но Штукарь все равно ответил.
– Ее, несомненно, каким-то образом использует демон, которого ты ищешь.
– Демон? – Шакал пристально посмотрел на чародея.
Штукарь взял в рот тонкую трубку, и его пухлые щеки на миг быстро задвигались. Струйки дыма вскоре повалили из ноздрей чародея, а потом, когда он вынимал трубку, и изо рта. Шакал поморщился от приторного запаха.
– Да, – ответил Штукарь. – Этот Меситель. Он вовсе не человек. Теперь я в этом уверен.
– Ну нет, он точно из хиляков. Просто у него странные умения и страшные зверьки. Нам нужно освободить эту девицу, но я не знаю, с чего начать.
– Подожди минуту, – предложил Штукарь, – тогда сможешь спросить у того, кто ее связал.
Посмотрев в ту же сторону, что и чародей, Шакал увидел еще одно месиво – оно приближалось с дальней стороны лагуны. Это создание было крупнее остальных шести, ускользавших с ее пути. Большое месиво направлялось прямо к тому берегу, где стояли Шакал и Штукарь. Понимая, что от этого не будет толку, Шакал все равно достал арбалет и вставил стрелу. Штукарь по-прежнему сидел рядом и сосал свою мудреную трубку, выдыхая дым без особого беспокойства.
Добравшись до края дорожки, большое месиво, двигавшееся украдкой, плавно приподнялось гребнем над водой. Встав почти вертикально, создание вытянулось вверх настолько, что сравнялось ростом с Шакалом. Оно было так близко, что он мог протянуть руку и дотронуться до твари. Фигура Шакала отразилась на черной блестящей поверхности. В верхней части твари проступила выпуклость, ее оболочка сморщилась, стало вырисовываться круглое очертание.
Человеческая голова.
Глаза проступили уже открытыми – они пристально смотрели на Шакала.
Из тела твари явился Меситель, вслед за лицом, искаженным враждебностью, возникли бледные округлые плечи. Вскоре на его коже не осталось и следов твари – она была чистой, как у младенца, и белой, как у мертвеца. Когда оформился торс, Меситель перестал увеличиваться в размерах. Месиво окутывало его ниже внушительного живота, удерживая так, что он лукаво покачивался над настилом.
Меситель подозрительно сощурил глаза, смотревшие из-под растрепанных редеющих волос. Он приоткрыл рот, язык выскользнул перед нижними зубами, вынудив губу нелепо выпятиться за мгновение перед тем, как заговорить.
– Чего пришел, полукровка? – Голос Месителя оказался звучным и густым, он словно источал опасность.
– Тебя искал, – ответил Шакал. – Хотел узнать, почему ты предал веру Серых ублюдков.
Месиво слегка наклонилось так, чтобы Меситель смог лучше взглянуть на Штукаря, который сидел позади Шакала. После краткого осмотра колонна живой слизи снова выпрямилась.
– Гиспартец исчез, полуорк, – сказал Меситель Шакалу. – Мои милые провели его в черные покои. Веру предаешь только ты, являясь в наш протекторат без приглашения.
Шакал облегченно вздохнул. Значит, все в порядке. С Гарсией разобрались. Все свидетельства деяния Блажки исчезли в трясине.
– А что с его лошадью? Почему она вернулась в кастиль?
Меситель нахмурился еще сильнее.
– Толстяк обозначил предо мною труп, в который Серые ублюдки обратили человека. Никоих животных не было ни предложено, ни принято.
У Шакала заметались мысли. Почему Санчо скрыл лошадь? Бордельщик всегда был другом Ублюдков.
Меситель, не обращая внимания на его очевидное замешательство, продолжил:
– Этот увертливый сводник несет беду вашему кругу. Я же получил свою компенсацию и вполне удовлетворен.
– Компенсацию? Те сундуки с монетами или чертову эльфийку?
– Это уже не забота простого вассала. Ты не в курсе давних делишек своего капитана. Твое невежество следует из твоей малой значимости.
Шакал еле сдержался, чтобы не зарычать в ответ. Он видел Месителя считаное число раз и никогда не встречался с ним в одиночку, но высокомерие этого хиляка неизменно его удивляло. Уродливый и нагой, он был прирожденным обитателем болот, но разговаривал, словно чертов король. Они с Ваятелем вели свои дела уже много лет, и истинная природа их договоренностей оставалась неясной.
Королевский откуп, хранившийся в тех ящиках, был больше, чем копыто собрало бы за всю жизнь, и неизмеримо больше, чем стоило избавление от одного тела. И еще эта эльфийка. Это с ее помощью вождь сделал Месителя своим союзником? Или она требовалась для удовлетворения его извращенных желаний? В таком случае это служило очередным свидетельством того, что Ублюдкам требовалось обновить руководство.
Сделав глубокий вдох, Шакал собрал все свое терпение.
– Меситель. Эта девица, которую ты держишь, может быть из Рогов. Неужели ты хочешь, чтобы за ней все эльфийское копыто явилось на Старую деву?
– Эльфы – не полутяжаки, – парировал Меситель. – Они не приходят сюда по собственной воле.
– Ты не можешь ее держать.
Меситель широко распахнул глаза.
– Да ты, выходит, еще нахальнее, грязнокожий! Ты не можешь мной командовать и не отберешь того, чем уже уплачено. Мои прекрасные вассалы напитаются твоей плотью, пока от тебя не останутся одни кости. И мы вернем их твоему горемычному хозяину в знак нашего недовольства.
Посмотрев через плечо Месителя, Шакал увидел, что его создания начали медленно приближаться. Различить их было трудно – потому что поверхность лагуны теперь покрывал низкий и плотный слой тумана. Более того, этот туман, быстро собираясь, стелился теперь повсюду. Шакал озадаченно посмотрел себе на ноги и увидел, что дымок проходил под ним и опускался за край дорожки, тяжелый от влаги и движимый неясной силой. Меситель, казалось, недоумевал не меньше, и его взгляд теперь был направлен за спину Шакала – туда, где сидел Штукарь.
Пухлый чародей пребывал в расслабленной позе. Из его ноздрей и рта шел дымок. Трубка и странный сосуд, что был к ней прикреплен, наполнял тот же туман, который распространялся теперь над всей лагуной. Твари больше не шевелились.
– Вторженцы, – проговорил Меситель обвиняющим тоном. – Вы усугубляете оскорбление своим приходом этой восточной дьявольщиной.
– Дьявольщиной? – переспросил Штукарь с озорством в прокуренном голосе. – Воистину, единственный дьявол здесь это ты. Что за лицо ты скрываешь под этой людской маской, а, джинн?
– Заморские словца! – вспылил Меситель. – Держи их за зубами, полукровка. Ты вредишь моим слугам своими примитивными уловками.
Шакал не сводил глаз со своего арбалета, нацеленного на Месителя, но услышал, как Штукарь за его спиной поднялся со своего места.
– О да, – сказал чародей. – Они довольно вялы. Друг Шакал, я полагаю, сейчас ты найдешь деву освободившейся. Будь добр, выведи ее наружу.
Шакал сделал шаг в сторону сарая и тут же услышал яростный рев.
Меситель рванулся вперед, его ноги вырвались из маслянистого столба, что их окутывал. Шакал спустил крючок арбалета, послав стрелу. Та угодила Месителю в мясистое бедро, но он этого будто и не заметил.
Весь голый, он с криком врезался в Шакала, с размаху ударив его по челюсти, и только потом приземлился на настил. Шакал, ослепленный болью, упал и покатился по неровным доскам. Чудом ему удалось не свалиться в коварную воду лагуны и даже вскочить на ноги прежде, чем у него полностью прояснилось зрение.
Меситель схватил Штукаря за горло, поднял его над настилом. Арбалет по-прежнему оставался у Шакала в руке. Вынув одну из последних стрел, что оставались у него в колчане, он зарядил тренчало и уперся прикладом в плечо, затем быстро прицелился и спустил крючок. Тетива натянулась, и стрела со свистом вонзилась Месителю в ребра. Попадание было что надо. Стрела должна была пронзить легкое и остановиться в сердце. Она убила бы даже самого крупного орка. Но Меситель даже не крякнул. Он продолжал душить Штукаря.
– Ну на хер, – сказал Шакал.
Чародей оказался прав. Это был не человек.
Отбросив арбалет, Шакал вынул тальвар и пошел в атаку. Он на бегу вскинул изогнутое лезвие и яростно обрушил его, намереваясь рубануть по вытянутым рукам Месителя, но демон стремительно развернулся, подставляя под клинок Штукаря. Шакал прервал выпад, вывернув меч так отчаянно, что выронил его из руки. Сам же по инерции врезался в зависшего над настилом чародея. И, отскочив от широкой спины Штукаря, снова повалился на доски. Зарычав, Шакал вскочил и, словно бык, бросился на Месителя. Он ударил плечом болотника в живот и обхватил его туловище руками. Но толку вышло не больше, чем если бы он атаковал дерево. Меситель лишь слегка качнулся от удара, но удержался на ногах сам и не выпустил Штукаря. Шакал оказался зажат между зависшим чародеем и Месителем.
С яростным криком Шакал подался всем весом назад, надавив на врага каждым своим мускулом. Он почувствовал, что равновесие пошатнулось, и все трое упали. Шакал, сдавленный между союзником и противником, услышал, как Штукарь успел набрать воздуха в легкие, тогда как дыхание Месителя сбилось. Не отпуская врага, Шакал перекатился и толкнул Месителя в сторону сарая, а потом быстро вскочил на ноги.
Болотник оказался быстрее.
Он вскочил на ноги прежде, чем Шакал успел вновь обрести равновесие, и уже летел на него, сжав в кулаки длинные белые руки. Меситель являл собой большой мешок с мясом и костями, с едва видными мышцами, но Шакалу приходилось отчаянно уворачиваться от его ударов, поскольку он знал: одного такого достаточно, чтобы проломить ему череп.
Узкая дорожка не располагала к маневрам. Шакал не мог плясать и уворачиваться вечно. Он дождался, пока Меситель сделал слишком сильный выпад, и тогда ринулся на него, отвел атакующую руку и ударил противника коленом в живот. Оперение стрелы торчало у Месителя из бока, и Шакал всадил ее глубже основанием ладони. Меситель крякнул и пошел на него, вытягивая вперед руку, чтобы схватить его за горло. Шакалу удалось отмахнуться от его руки, но Меситель приложился ногой к его груди, выбив из нее весь воздух. Тропинка взметнулась ему навстречу, и его захлестнула дурнота. Его бы стошнило, если бы в горле не возник крик, вырвавшийся из легких, когда Меситель наступил ему на левое предплечье, раздробив кость.
Шакал перекатился по настилу, корчась от боли. Он слышал ужасные стоны и понимал, что кричит он сам. Стараясь не потерять сознание, он огляделся вокруг.
Штукарь, все еще судорожно втягивая воздух, поднялся на колени. Меситель отвернулся от Шакала и зашагал к чародею, намереваясь его прикончить. Колдовской туман над лагуной тем временем рассеивался, и твари зашевелились. Ближе всего к дорожке была самая крупная из них, которая изрыгнула своего хозяина, она до сих пор стояла почти вертикально, неподвижная в тисках дыма, что сочился из трубы Штукаря. Что бы ни сделал с ними чародей, надолго этого бы не хватило.
Придерживая свою беспомощную руку, Шакал задыхался от неумолимой боли. Это было безумие! Месителя нельзя было ранить. Им было суждено умереть, погибнуть от руки болотного демона, облеченного в людскую плоть. Одному черту было известно, что станет с несчастной эльфийкой, связанной и отданной во власть грязесосущего мерзавца. У Шакала внутри заклокотала ярость.
– Ну на хер, – прорычал он.
Стиснув зубы, он встал и устремился к Месителю. Стук его ботинок по настилу насторожил демона, но было слишком поздно. Гигант успел лишь наполовину развернуться, когда Шакал врезался в него.
Шакал впечатался низко опущенным плечом Месителю в ноги. Тот, потеряв равновесие, завалился назад, оторвавшись от земли, его ягодицы и нижняя часть спины рухнули на шею и лицо Шакала. Сломанная рука протестующе заревела, и Шакал обвил ей шею схваченного врага, прижавшись спиной к его плечам. Меситель сопротивлялся, впиваясь мощными пальцами в треснувшие кости Шакала. Изо рта полуорка выплеснулась боль и рвота, но он просунул здоровую руку между брыкающихся ног гиганта и вцепился в мягкую плоть его гениталий. Он хорошенько их сжал и услышал визг. Сопротивление Месителя стало совсем отчаянным и безудержным.
– Больно, да? – поддел его Шакал. – Демон ты или нет, некоторые части тела все равно нужны. Зачем бы еще нужно было связывать голую девку? – Он отпустил хозяйство Месителя ровно настолько, чтобы сжать кулак и начать слепо колотить по обмякшему органу. С каждым ударом он победоносно вопил: – Ты! Болотный! Траханый! Урод!
Крутанувшись на месте, Шакал замахнулся и швырнул Месителя в лагуну. Тот с громким всплеском всколыхнул черную поверхность воды и исчез в пене поверх встревоженной грязи.
Пошатываясь, запыхавшийся Шакал заметил Штукаря – тот уже держал на руках все еще бесчувственную эльфийку.
– Бежим! – закричал Шакал и заковылял за ринувшимся прочь чародеем.
Они с грохотом неслись по сходням от дома Месителя. Когда они пробегали мимо тварей в лагуне, те яростно дрожали, стараясь избавиться от вялости, вызванной колдовским дымом. Шакал не знал, как долго твари пробудут в таком состоянии. Поэтому сосредоточился на том, чтобы как можно скорее пересечь болото. Оглядываться назад он не отваживался.