Кикирилла с бабушкой вошли в зал заседаний, где должен был проходить экзамен. Именно в тот момент, когда туда явился Тон Мракович – великий, стройный, неприступный. Когда он поравнялся с ними, Кикирилла внезапно с ним поздоровалась.
– Зд-дравствуйте!
Он услышал, остановился. А ведь бабушка предупреждала, чтобы она этого не делала.
Кикирилла спряталась за бабушкину спину.
– Здравствуйте, – сказал Великий Кикиморе.
Она, не отвечая, застыла на месте. Сморщенное лицо выражало одновременно ужас и обожание. Она смотрела на него в упор, а видела… воспоминания. Когда-то он покорил еe при первой же встрече. Он стоял под сруями водопада. Вода стекала по его голове, плечам, спине, он жмурился, подставлял ладони, и в них вальсировали капли. А она пряталась за кустом шиповника и… боже мой! Все это было в первый раз!
Тон Мракович поклонился. Кикимора Болотная неумело присела в реверансе. Рядом многозначительно хмыкнул Чертополох. Кикимора обернулась, сдернула с него шляпу, швырнула. Шляпа, как летающая тарелка, пошла срезать сталактиты – Бум! Бум! – они шумно падали в озеро.
…Шляпа тихо покачивалась на воде, от нее шли круги. Чертополох подбежал, зашлeпал ладонями по воде, притянул ее, поймал, отряхнул. Кикимора Болотная жевала его смурным взглядом. Теперь три ночи будут сниться кошмары, подумал Чертополох и натянул мокрую шляпу на голову. Он обогнул Кикимору и сел за стол заседаний с другой стороны от Тона Мраковича. Вспыхнул свет.
Кикирилла зажмурилась. От блеска люстры сразу заболели глаза. Высветился алый бархат на продолговатом столе, который занимал середину зала. Этот зал природа создала в причудливом стиле. Невероятной формы известняковые деревья. Арочные своды – как пышные кроны. А стволы – как органные трубы. Гигантские сталактиты, свешиваясь с янтарного потолка, закручивались улитками.
Кикирилла в этой сталактитовой пещере была второй раз в жизни. Каким был первый, помнила плохо: тогда она сидела на руках у бабушки и смотрела, как Тон Мракович вручает еe маме охранную грамоту Демьянова пупа. Кто мог подумать, что именно в эту минуту Кикирилла расстаётся с родителями…
Всe началось со случайной находки бывшего шахтера. Он спустился в штольню, набрал мешок угля. Дома, высыпав уголь в корыто, обнаружил кусок малахита. Довольно дорогая, но не столь редкая для этих мест находка. Однако, в центр камня был вдавлен кусок бесформенного стекла. Размером с яйцо. Шахтер сообразил, какой подарок ему подкинула природа. Покатал на ладони «яйцо», покумекал – и продал. Недорого. Взял, сколько дали. Купил жене кухонный гарнитур, себе бутылочку горячительного. Выпил, мужиков угостил. Все вроде довольны.
Только жeны друзей не особо обрадовались. Обошeл их праздник стороной. Давай мужей терзать: что да как? Один из шахтеров проговорился. Ну и зависть взыграла. Раскудахтались, разгоношились, послали мужей за «подарками». А им не очень-то хотелось. Понимали, что у природы на всех «подарков» не хватит. Кто-то старался, а кто-то и дурака валял. Но все равно – долбили, взрывали, копали. Ох и набедокурили! Стал Демьянов пуп разрушаться. Чтобы совсем погибель не вышла, Тон Мракович снарядил родителей Кикириллы на охрану горы. А так как малышке жить в Болотных местах, переполненных гнусом да карстовыми провалами, опасно, оставили ее на попечении бабушки. Так и выросла…
Тон Мракович носком ботинка шуганул ящерку и проследил, как та исчезла под мраморной ступенью трона.
– Все пришли? – Тон созерцал зал.
– Баба Яга с Ядигидой торопятся, – сказал Пень Донович и добавил. – Очень!
– Опаздывают? – опешил Великий. – В такой день? Даже я не позволяю себе такой роскоши.
Тон Мракович потребовал от Летучей разъяснений.
– Проблемы?
Мышь захлопнула ноутбук.
– Ядигида опаздывает… э-э-э, потому что бабушка красит ногти. – Летучей хотелось соврать, но делать это она не умела.
– Ну, это слишком! – задохнулся от возмущения Тон Мракович. – Начинаем без них. Где Желми?
Тишина.
– Кто знает? – потребовал Тон Мракович.
Летучая покосилась на Кикимору Болотную. Все, конечно, знали, как она не любит желтого медведя.
– Твоя работа? – спросил Мракович.
– Клянусь, пальцем не тронула, – запричитала Кикимора. – Хотя такой удобный момент! Сладко спит ваш желтый мишка на Крестовой горе. Причина мне не известна.
Тон вопросительно покосился на Летучую.
– Вы приказали Желми сходить в поселок по поводу зверинца. А он взялся спасать Речную Тополиху.
– Сколько нужно времени, чтобы слетать на Крестовую гору, разбудить и привести его?
– Минут десять, – ответила Летучая, – или двадцать. Кстати, как помнится, Чертополоху было поручено контролировать медведя.
И тут скатерть стала сползать. Тон ухватил ее за край и потянул на себя. На противоположной стороне появилась фиолетовая шляпа, а вслед за ней вытаращенные от ужаса глаза Чертополоха. Мракович сильнее потянул скатерть, и вскоре Чертополох очутился перед владыкой.
– Говори!
Чертополох пытался унять дрожь. Так он и стоял, на полусогнутых ногах, в выгоревшем фраке на сутулых плечах. Как будто умирал медленной мучительной смертью.
– Долго ещe ждать?
Тону Мраковичу, конечно, нравилось, что он повергает в ужас жителей тайги. Но сейчас не до этого. А Чeртополох глядел по сторонам. Где Крапива? Помоги! Но его драгоценная Крапива демонстративно отвернулась. Она ненавидела мужа, когда он трусил. Она и сама трусила, но нельзя же так всему миру это показывать. У Чертополоха зверски зачесалось в ухе. Он вынул свежий крахмальный платочек, взмахнул, скомкал, снова засунул в карман…
– Говори! – повторил Тон Мракович и зашевелил пальцами, скатывая огненный шар. Ещe секунда – и он испепелит Чертополоха.
Чертополох замямлил:
– Не верьте глазам своим, если вдруг услышите, что эта история произошла в Дремучей Тайге, Таeжной Глухомани. Всe было наоборот, история эта произошла в Лесной Глухомани, Дремучей Тайге… Лес был ярким и приятным на запах. А знаете, почему? Потому что здесь жили милые его обитатели со светлыми чувствами и добрыми сердцами…
Мракович опeрся на подлокотник трона:
– Красиво, только я ничего не понимаю.
Крапива поправила зеленый мех на воротнике, криво улыбнулась мужу:
– Ты что несешь?
– Наимудрейшая богиня нашей тайги, благоденствуйте-благодарствуйте!
Чертополох дернулся, чтобы прикоснуться к еe руке для поцелуя.
– Да говори же! – Повелитель все-таки метнул в Чертополоха мерцающий шар. Он остановился над его макушкой и щелкнул труса не очень большим разрядом.
Чертополох подпрыгнул, ощупал голову. Вроде цела.
– Большое вам спасибо.
Тон ударил по столу. Полы его накидки поднялись, как шатер, над залом. По полотну побежали огненные всполохи.
– Что ты знаешь о Желми?
От такого вопроса заризан съeжился:
– Я хотел красиво обо всем поведать.
– Ты эти штучки брось. По существу давай, – спасая Чертополоха, вмешалась Крапива. Что-то ей подсказывало, что пора уже за него вступиться, а то вступаться будет не за кого. – Зря, Повелитель, вы это дело ему поручили.
– Поистине, наш путь полон скорби и печали, – забубнил Чертополох.
– Лишить его заседания! – заявила Кикимора Болотная. Это был исключительный случай, когда она согласилась с Крапивой.
Измученный всеобщим вниманием, у Чертополоха затряслись колени. Сколько можно издеваться? Всю жизнь, как на стиральной доске: его трясут, мнут, а облегчение не приходит.
– Честное слово, ничего не знаю! Я трус! – вдруг завопил Чертополох тонким голоском.
Тон Мракович резким взмахом остановил крикуна. Он терпеть не мог трусов, а ещe больше – орущих трусов.
– Хоть бы тебе попался Чертополох, – прошептала Кикимора Болотная внучке.
Кикирилла уставилась на потолок:
– Небо, дай мне билет с Чертополохом. Но я знаю, по закону подлости Чертополох выпадет Ядигиде, а мне – Желми. Его не напугаешь ничем.
– Садись уже, – приказал Тон Мракович Чертополоху. – Потом разберусь с тобой.
Заризан сполз на стул. Крапива потянулась за конфетами в плетеной корзине, одну дала Чертоплоху, вторую съела сама.
– Продолжим! – сказал Тон Мракович.
Из-за трона появилась Летучая.
– Билеты, – она протянула Великому конверт из вощeной бумаги.
«Может, это и к лучшему, что Баба Яга с внучкой опаздывают, – подумал Тон Мракович. – Не будем тянуть с билетами, будем их тянуть».
Все застыли в ожидании.
Крапива тихо вздохнула:
– Как бы я хотела получить черные бантики.
– И не мечтай, – шепнул Чертополох.
– Почему? – Крапива утерла зеленую слезу.
– У тебя голова для бантиков не годится.
Крапива резко развернулась на стуле, и еe волосы хлестанули Чертополоха. Еe бесило то, что Чертополох прав. Черные бантики предназначались только нечистой силе. А Крапива – дитя природы, заризанка, которая в меру своих способностей училась, а потом закончила школу заризанов.
– Чего молчишь? – Чертополох не любил, когда его красавица молчала. Пусть кричит, машет кулаками, но только не молчит. – Черные бантики для самых достойных, а это – Ядигида.
– Кикирилла тоже талантливая, – возразила Крапива.
– Кикирилла похоже на добрую. Голубые глазки, губки бантиком, прямо херувимчик.
– В этом и хитрость, – парировала Крапива, притронулась к Чертополоху и тут же пожалела. Он закряхтел от крапивного ожога. – А внутри… бесконечная чернота.