Ну что за напасть! Раньше Тон Мракович не замечал, как прекрасны звезды, а теперь замечает…
Раньше не замечал Кикимору Болотную, а теперь замечает… Да еще как!
В расщелине, которая уходила к вершине Демьянова пупа, сияли звезды. Великий Тон Мракович, властелин Сумрачной Тайги, стоял неподвижно, и полы его чeрного плаща чуть шевелились от ветра. Со сталактита сорвалась капля. В тишине показалось, что рухнула тонна воды. Великий надвинул на глаза широкополую шляпу, поднял руку. Раздался щелчок, как от удара молнии. Небо заволокло туманом, звезды исчезли.
Так-то лучше. На душе спокойней, когда без звезд. Он сел на трон, открыл доклад летучей мыши. В тусклом мерцании огарка свечи скакали мелкие буковки, сливались в кривую гусеницу. Попробуй-ка поймать толковую мысль. Великий Тон шевелил губами, хмурил брови, пытался осознать, что стряслось за последние сутки в тайге.
Тон всегда предчувствовал беду. Чего только не случалось за время его правление: гибель соболей, нашествие березовой тли, атака мышиного клеща. Мышей, между прочим, тогда развелось выше крыши, но все равно жалко. Был случай, когда река Чусовая поменяла русло и под Демьяновым пупом образовались пустоты. То тут, то там стали появляться провалы – карстовые воронки. Столько деревьев погибло, целыми рощами под землю уходили.
О пожарах и говорить не приходится. Тайга горела каждый год, по разным причинам, но горела.
Самое неприятное, с чем приходилось сталкиваться Тону Марковичу – это спасение детенышей зимняков. Всех людей он, как и другие обитатели тайги, называл зимняками, за то, что они не впадали в зимнюю спячку. Зимняки, по мнению Тона Мраковича, были самым бессмысленным явлением природы. А их детеныши и того хуже. Мелкие, абсолютно не приспособленные к таежной жизни. Со взрослыми зимняками он научился справляться: то волков напустит, то медведями напугает, иногда в глухомань заведет. И так промурыжит, что охота бродить по тайге пропадет навсегда.
С их детенышами сложнее. Мозгов совсем нет. Носятся по тайге, как по дворовой площадке, ни волков не боятся, ни медведей. Уничтожить детенышей зимняков – две секунды, но Тон Мраковыч поэтому и звался Великим, потому что с беспомощными не воевал. Наоборот, каждого потеряшку провожал до дома лично и сдавал родителям на руки. Убедится, что детеныш в порядке, но ненавидеть его не перестанет.
Тон захлопнул папку, щeлкнул золотыми застeжками. Большая летучая мышь, которая сидела на спинке трона, закатив глаза, слушала музыку. Он выдернул из ее ушей наушники.
Мышь ощерилась:
– На самом интересном месте!
– Давай рассказывай.
– Так я же всe написала.
– Говори! – приказал он.
Летучая вздохнула, спрятала наушники в чехол:
– И зачем, спрашивается, я всe это пишу? Сутки пишу, двое переписываю, а потом два часа пересказываю.
– Что в нашей тайге? – перебил ее Тон.
– Погода обещает быть дождливой.
Великий Тон нахмурился. На спинке трона взорвался голубой шар. Мышь тряпкой распласталась на журнале. Ее крылья натянулись, как кожа на барабане. Тон почувствовал, что ей больно, и в нем проснулась жалость. Хотя жалость – это не в его характере. Он протянул руку, чтобы ее погладить. Летучая дeрнулась и приложилась затылком о камень. Получилось больно.
– Говори, не зли меня.
Тон соединил ладони и швырнул сгусток негативной энергии в виде голубого шара в сталактит. Шар не долетел, рухнул в воду с громким «Бах!».
Летучая вздохнула:
– И почему, спрашивается, я должна служить злу?
– Так ты скажешь, наконец, или мне тебе помочь?
– Не можем найти Ромашку. Наверное, она открыла сезон оттепели в этом году. За что и поплатилась. Знала же, что быть первоцветом опасно.
– Что об этом говорят муравьи?
– Что еe сорвали зимняки. Конкретно кто – они не знают.
– Что со зверинцем в поселке? Кого послала проследить за состоянием зверей?
– Вы же сами приказали – Желми.
– Где он?
– Пока не вернулся.
– Как с бантиками?
– Готовы.
– А Кикирилла?
– А что Кикирилла?
– Она готова их принять? – он сидел, выпрямившись, стиснув пальцы.
– Даже очень готова. Но тут такое дело…
Летучая запнулась. Пыталась правильно сформулировать новость, от которой Тон Мракович наверняка взбесится. И не находила слов.
– Ну что там ещe? Ты меня утомила! – рявкнул Тон Мракович и откинулся на спинку трона.
– Простите меня, – затараторила Летучая, – ради всего таежного, простите. Короче, приглашение участвовать в состязании за получение семидесяти семи чeрных бантиков, как вы знаете, выслали Кикирилле – внучке Кикиморы Болотной.
– Прекрасная кандидатура, – одобрил Тон Мракович. – Злобная, мстительная девочка.
– Ну-да, ну-да. Великолепная родословная. Мать – ведьма, отец – леший, дед – неизвестен… – продолжила Летучая. – Бабушка – Кикимора Болотная.
– Я в курсе. Ну так в чем дело?
– С цветными бантиками проблема.
Великий выпрямился на троне.
– Мы не можем найти кандидатуру на семьдесят семь цветных бантиков.
– Что такое?
– Никто не хочет брать на себя такую ответственность. Говорят, черные дела делать легко, а вот цветные, добрые – сложно, на одно доброе дело может вся жизнь уйти. Короче, нет героя на семьдесят семь цветных бантиков. Я всю тайгу облетела. Наотрез отказываются.
– Ну и как быть? Я уже и заседание объявил. А отменять заседания – это, знаешь, не в моих привычках.
– Сочувствую.
– Мне твое сочувствие без надобности. Мне твои предложения нужны.
– Предложений нет. И почему я должна обо всем думать?
– У тебя работа такая, – упрекнул Великий. – Хотя бы намекни. Уверен, ты что-то придумала.
Тон Мракович угадал, потому что хорошо знал свою главную помощницу. Головастая она была, хотя и стервозная. Но Великий терпел ее за хорошие мозги.
– А что если не отдавать семьдесят семь цветных бантиков. Пусть лежат у Паука, пока герой не явится?
– Ты сама понимаешь, что говоришь? А как же гармония таежной жизни? Зло и добро необходимо уравновесить, а для этого – распределить и черные бантики и цветные.
– Распределить? – видно было, как Летучая взбодрилась. – Какое удачное слово, Великий.
– О чем ты?
– Давайте распределим бантики по заслугам. Тем, у кого такие заслуги есть.
– Это как?
– К примеру, первый бантик получит ромашка. Расцвела первоцветом, пробудила весну, через это и пострадала. Пусть она получит цветной бантик. И на следующий год, когда она пробудит весну, бантик послужит ей оберегом.
– Хорошая идея, Летучая. Только как мы найдем семьдесят семь достойных кандидатур? Заседание на носу.
– Распределим цветные бантики на новогоднем таежном балу.
– Уф, гора с плеч. – Тон наконец-то расслабился.
– Есть еще один нюанс.
– Что еще?
– Баба Яга тоже претендует на черные бантики.
– Тоже мне «нюанс», – отмахнулся Тон Мракович, – Баба Яга давно эмигрировала из тайги к людям, следовательно, не имеет права на бантики.
– Она выдвинула кандидатуру – свою внучку Ядигиду.
От такой новости Мракович пошел бродить по залу. Вернулся, сел на трон, стиснул кулаки.
Летучая ждала. Говорить без разрешения она не смела. Это все-таки Тон Мракович, а не какой-нибудь там Чертополох.
Время шло, Великий молчал.
И Летучая решилась:
– Кхе – кхе…
Тон Мракович встрепенулся.
– Ядигида, говоришь?
– У нее тоже прекрасные данные.
– Да, да, – согласился Тон Мракович. – Эта оторва похлеще Кикириллы будет. Я слышал, у неe в роду даже Кощей Бессмертный имеется.
– Яга пока документы не предоставила, но намекнула.
– Опасная новость. Очень опасная, – задумчиво бубнил Великий. – Послушай, а нельзя эту кандидатуру как-нибудь обойти, задвинуть?
– Да вы что! – подскочила мышь на месте. – У Яги огромная сила, да вы не хуже меня знаете. Отомстит по полной программе. Да и потом, всe должно быть справедливо, вы сами так говорили. Победить должен самый-самый…
– Самый-самый, да… Жаль… – Тон Мракович глянул на Летучую искоса, покачал головой. – Что-то я растерялся от твоей новости. Думал, все будет проще. Ладно, объявим тендер, выясним, что Кикирилла лучшая, и вручим ей семьдесят семь черных бантиков. Воспитание великолепное, зимняков ненавидит, детей обижает, стариков пугает. Все как надо.
– А может, Великий, оно и лучше, если чeрные бантики достанутся Ядигиде? Вреднее ее вряд ли сыщешь.
– Ты думаешь?
Тон Мракович от всех этих новостей устал. Думать не хотелось. В последние годы тяжело стало удерживать порядок в тайге. Слишком много посягательств со стороны зимняков. Как-то Тон Мракович пожаловался пауку, и тот сплел волшебные бантики. Семьдесят семь черных – для черных дел, и семьдесят семь цветных – для добрых. Черные бантики давали право творить безнаказанно черные дела. Цветные банты давали право безнаказанно творить добрые дела. Так на так. Поровну. Чтобы равновесие было в тайге и гармония.
– Заседание завтра утром, – напомнила Летучая Великому и вставила в уши наушники. Ей страсть как хотелось дослушать новый альбом группы «Цветные мыши».
– А Баба Яга точно приехала?
Тон Мракович еще на что-то надеялся.
– Попрошу Крапиву проверить, – сказала Летучая, покачиваясь в ритм музыки.