– Что у тебя с лицом? – показавшийся на пороге папа окинул меня изумленным взглядом.
Я выглянул ему за бок и увидел сидящего на диване незнакомого мужчину в черном. При виде меня он поднялся.
– Оцарапался о шип, – ответил я, касаясь щеки. Ширины пластыря не хватило, чтобы закрыть весь тонкий порез. – Мы потеряли кое-что в лесу.
Мне не хотелось говорить об осколке при незнакомце. Мы почти полчаса ползали по кустам, прежде чем наконец смогли его найти. Из-за чего опоздали в школу. Правда, к счастью для нас, никому не было до этого дела. Мы с Кассом были своего рода вернувшимися с войны героями, и потому мы буквально купались во всеобщем внимании. Школьная медсестра обработала наши порезы и дала мне целую упаковку пластырей. Директриса миссис Соур принесла на классный час праздничный торт. Большую его часть умял Барри, но все равно это было приятно. Я даже успел пообщаться со школьным психологом, которая сказала, что должна проверить меня на ПТС. Я сначала решил, что это какая-то пицца, вроде пепперони+томаты+сардины, но, оказалось, речь шла о посттравматическом синдроме. Но если у меня и случилась какая-то травма, то это от осознания того, что никакой пиццы мне не видать.
– Джек… Касс, – папа сменил тон, – это мистер Энтони из охранного агентства. После сегодняшнего странного визита тележурналистов я подумал, что будет лучше, если мы защитим наш дом от любых незаконных проникновений, прослушивания и записывающих устройств. Кое-кто в этом городе – пусть он останется неназванным – решил получить Эмми за лучшее журналистское расследование.
Касс кивнул.
– Понимаю, мистер Маккинли. Я познакомился с его сыном. Вас не в чем упрекнуть.
– Мы пойдем наверх, – сказал я.
Мы наперегонки бросились через зал и по задней лестнице на второй этаж. Касс добрался до последней ступеньки первым. Сбросив обувь и стянув носки, он босиком зашагал по турецкому ковру, которым был застелен пол длинного коридора.
– Обожаю это ощущение. Здесь так классно.
– Ты мог получить свою собственную комнату, – заметил я. – У нас их много. На третьем этаже тоже есть свободные.
– Мы ведь уже решили, что будем делить одну на двоих, – возразил Касс. – Или ты передумал?
– Нет! – поспешно воскликнул я. – Я просто подумал… если тебе когда-нибудь захочется своего пространства… Дом большой.
Касс помотал головой. Его лицо помрачнело.
– Кроме того, мы должны быть готовы. Нельзя, чтобы мы были порознь, когда это случится…
– Это? – переспросил я.
– Ну, ты знаешь… это, – повторил Касс. – Смерть.
Я легонько стукнулся головой о деревянные перила, за которыми была видна передняя на первом этаже.
– Мне кажется, мы уже об этом говорили. Нам нужно думать позитивно, помнишь? Мы оба хорошо себя чувствуем, папа работает над…
– Ага, – перебил Касс, – но тебя не пугает первая часть? Про то, что мы хорошо себя чувствуем?
– Меня пугает смерть, Касс! – не выдержал я. – Хорошее самочувствие меня не пугает!
– Но мы не должны себя хорошо чувствовать! – возразил Касс. – К этому моменту у нас обоих – ну, по крайней мере, у тебя – должен был случиться приступ. В этом случае нам были бы нужны процедуры. Но никто не знает, что они из себя представляют!
– Папа работает над этим, – сказал я.
– У него нет связи ни с кем из ИК, так как он узнает? – не отступал Касс. – Я думал весь день о том, что сказал Барри Риз. Почему мы до сих пор в порядке, Джек? Так не должно быть!
– Эй, ребят? – Прямо подо мной показалось лицо папы. Он хмурился. – Вы не могли бы поговорить об этом у себя?
Мы с Кассом бросились в нашу комнату и захлопнули за собой дверь. Я высыпал на стол содержимое карманов, стянул с себя пострадавшие джинсы и быстро переоделся в спортивные брюки, что оставил на полу. Еще одно соглашение, что мы заключили с Кассом: на своей половине комнаты я мог устраивать такой беспорядок, какой мне заблагорассудится.
Слегка расслабившись в удобной одежде, я принялся вышагивать по комнате.
– Ладно, давай над этим подумаем. Интервалы между приступами нерегулярны. Так всегда было. Мы оба об этом знаем.
– Да, но чем старше мы, тем короче они должны становиться, – напомнил Касс.
С этим я поспорить не мог. Профессор Бегад очень конкретно рассказал нам о том, что будет с нами по приближении нашего личного Судного дня.
Короче. Никак не длиннее.
– Думаю, дело в осколках, – высказался Касс. – Помнишь, они раньше были локулусом исцеления. А он предположительно возвращал мертвых к жизни.
– Ты хотел сказать – осколке, – уточнил я.
– Осколках, – Касс пожал плечами. – Я тоже забрал с собой один.
Я удивленно посмотрел на него.
– Серьезно? Почему ты мне не сказал?
– Не думал, что это важно, – ответил Касс. – Я взял его в качестве сувенира. Мой не такой красивый, как твой. Никаких рисунков и прочего. Я считал, что это просто бесполезный кусок мусора. Но теперь…
Он подошел к своему столу, потянул за ручку ящика и достал из него нечто длиной примерно в три дюйма, завернутое в ткань.
– Он довольно страшненький.
Я услышал какой-то шорох из горки насыпанной на стол мелочевки и невольно отпрыгнул в сторону.
Касс выронил свой осколок.
– Ого. Ты что, принес с собой мышь?
Шорох стих. Я перемешал рукой кучу и вытащил из нее пару фантиков от конфет. Никаких грызунов там не было.
Только мой осколок.
– Подними его, Касс, – тихо попросил я. – Свой осколок.
Касс сглотнул. После чего подобрал с пола плоский кусочек локулуса. Одновременно с этим мой осколок принялся подскакивать на столе, точно мексиканский прыгающий боб.
– Ого… – повторил Касс.
Нагнувшись, я внимательно изучил свой осколок, затем перевел взгляд на осколок Касса.
– Это не просто какие-то осколки, – определил я. – Похоже, они были соединены, когда еще были целым локулусом.
– Мой теплый на ощупь, – поделился Касс.
– Поверни его длинной стороной ко мне, – попросил я.
Когда Касс выполнил мою просьбу, я взял со стола свой осколок и повернул его длинной стороной к Кассу.
– Ой! Он вдруг раскалился! – ахнул Касс.
– Не отпускай! – крикнул я.
Я ощутил нечто похожее на электрический разряд и выпустил осколок. Тот рванул через всю комнату навстречу Кассу.
Вскрикнув, тот выронил свой кусочек локулуса и отскочил в сторону.
Комнату затопила вспышка светло-голубого света. Касс, взвизгнув, повалился спиной на нижнюю полку кровати. Два осколка столкнулись в воздухе с громким дззззт! Запахло тухлыми яйцами.
Вокруг осколков, упавших на ковер, заплясали язычки пламени. Я бросился в ванную за стаканом воды и быстро затушил маленький костер. Снизу донесся встревоженный крик папы.
Но ни я, ни Касс ему не ответили. Все наше внимание было приковано к почерневшему, дымящемуся пятну на ковре.
В его центре лежали не два осколка, а один.
Они соединились, не оставив ни намека на шов.