Я всегда против того, чтобы матери скрывали детей от отцов. До этого случая я считал, что таких причин нет. Оказалось есть.
В этой истории я не объективен, так как ситуацию знаю со слов мамы, но даже если и допустить, что она преувеличила, все равно факты позволяют мне оставаться на ее стороне и переживать за девушку. Имена я изменил.
Молодая девочка Ксюша решила вырваться из родительского дома и создать семью. С мальчиком Колей. Для чего к нему и переехала.
Коля – парень взрослый, наверное, даже интересный – чем-то он же ее взял? В ЗАГС не пошли, но ребенка сделали.
Как только Ксюша сообщила о беременности, Николай повел себя жестоко. Начал сомневаться в ее верности, поднимать на девушку руку. Он и раньше не был особо нежен и щедр, а здесь просто стал чужим. Ксения вернулась к родителям.
Николай пытался девушку возвратить, только делал хуже. Все возражения вызывали в нем агрессию. Встречи заканчивались ссорами.
Родилась девочка Лиза, которую из роддома привезли в родительский дом. В свидетельство о рождении напротив папы поставили прочерк. От него оставили только отчество. Но видеться с ребенком разрешили. Какой никакой, но всё-таки отец.
Николай не изменил своего поведения, под видом встреч с ребенком устраивал скандалы. Но девушка не хотела лишать ребенка отца, поэтому терпела эти встречи. Пользы от мужчины было меньше, чем вреда. Деньгами он не помогал, разве что приезжал погулять с коляской на часок. И то хорошо. Со временем эти приезды становились все реже и реже. Николай пропал. Про него забыли и были рады.
Молодая девушка с грудничком на руках не должна оставаться одна. Ей нужна помощь близких людей. Такие люди были. Сначала это была ее мама. А позже Ксения встретила Александра.
Парень взрослый, ответственный, Лиза в нем души не чает, семью создать мечтает. Создали. Сыграли свадьбу.
Где-то в этот момент девушка узнала, что у них с мужем будет ребенок – братик для маленькой Лизы. Александр был счастлив. Возникла идея удочерить девочку, которая уже и забыла, что у нее есть какой-то другой отец. Лизе шел пятый год.
Я не знаю почему, но Николай вдруг решил бороться за ребенка. Потребовал встречи. Но кто же отпустит маленькую девочку с незнакомым мужиком. В тот момент, когда семья начала заниматься сбором документов на удочерение, Николай подал в суд на установление отцовства и определения порядка общения с ребенком. Об удочерении уже не могло быть и речи.
Классическая дилемма о цели, которая оправдывает средства. Скажу грубо. В гражданском процессе ложь одной из сторон сама по себе не является наказуемым деянием. Можно было соврать, что Ксения с Николаем раньше никогда не жили, просто были знакомыми по одной подростковой компании. Это бы и объяснило наличие совместных фотографий истца, ответчика и ребенка. Согласитесь, не каждого мужчину, оказавшегося на фото, следует считать мужем и отцом.
Генетика. Против нее не пойдешь, но от экспертизы можно было просто отказаться. Размышления о том, что отказ от экспертизы ведет к однозначному проигрышу в суде – миф, все зависит от деталей, а из них в нашем случае вполне можно было сложить картину в нашу пользу. Самый сложный вопрос, который бы возник: «Кто отец?» Даже и здесь можно было бы что-то придумать. В целом шанс на благополучный исход был.
Да, к сожалению, чтобы Николай не установил отцовство, пришлось бы врать. Искажать правду всегда трудно, особенно в суде. Ребята решили идти прямым путем, признать иск об отцовстве и встречным иском заявили алименты.
А алименты платить Николай не хотел. Выяснилось, что у него так же есть ребенок с другой женщиной, вместе не живут и алименты не платит. Но это обстоятельство со слов отца было основанием для уменьшения алиментов для Ксении.
Решение суда закономерно. Отцовство установили, а заодно и алименты. Суд определил график: два часа два раза в месяц в присутствии матери. Но мама не хочет этих встреч совсем. У девочки есть отец и ей не хотят говорить про другого.
Я всегда за то, чтобы дети общались с отцами. Только кого здесь считать таковым?