Несмотря на то, что трёхстиший набралось довольно много, каждое из них становилось для меня отдельным событием. Иногда таких событий не случалось по несколько месяцев. Иногда они обрушивались лавиной. Бывало и так, что на какой-то период трёхстишия становились самостоятельным языком мировосприятия. В этой книге представлен один из самых цельных периодов такого рода. Но к нему добавлены и циклы из других времён моего тридцатилетия трёхстиший, так что мы ещё раз прогуляемся по нему целиком.
Наивно и самуверенно было бы считать любое своё трёхстишие написанным языком вечности. Это лишь символ общей устремлённости поэзии. Но символ, особенно значительный для данного жанра. Небольшое словесное пространство, свойственное свободному трёхстишию, побуждает к углуб-лённости смысла, концентрации образа, музыкальности фразы.
Вечность – неуловимое понятие. Никто из нас не обладает каким-либо стопроцентным знанием о ней, но мне кажется, что всякий человек полон намёками на её существование, на её причастность к нашей жизни.