На следующий день Боб пригласил нас на лекцию по восточной медицине в Сеульский Национальный Университет. Билл с Тимми отказались идти, так как хотели погулять по центру города и зайти в парк развлечений, а мы с Бетси и Мэри с радостью приняли приглашение. Нам очень хотелось увидеть старого знакомого доктора Глоссера, который приехал специально для этого события из Владивостока.
На этот раз решили не пользоваться лимузином, а поехали на метро. Купили билеты в автомате, спустились по эскалатору на платформу и растерялись.
– А где же рельсы? – спросил Боб.
Действительно, рельсов, по которым должен прибыть поезд, не было видно. По двум сторонам платформы располагались стены выше роста собаки, от этого подземный перрон казался чрезвычайно узким и длинным.
Бетси улыбнулась:
– Рельсы находятся прямо за этими защитными стенами, когда придёт поезд, створки автоматически откроются.
И правда, поезд подошёл через две минуты, двери отворились, и мы зашли в вагон.
– Вот чудеса, – сказал я, – интересно, зачем нужны эти ширмы?
– Наверняка, чтобы запутать туристов, – засмеялся Боб.
– А вот и нет! – возразила Бетси. – В книге о Корее написано, что защитные стены в метрополитене сделаны для того, чтобы собаки случайно не упали на рельсы. Вот так город заботится о своих жителях.
– Очень предусмотрительно, – похвалила Мэри.
До станции Hyehwa, добрались достаточно быстро, так как всю дорогу болтали. Прошли пешком минут десять и наконец оказались на территории госпиталя Сеульского национального университета.
– Как же здесь красиво! – Мэри с восторгом смотрела по сторонам.
– Университетская больница выглядит даже более величественной, чем на фотографиях в моей книге! – сказала Бетси.
Территория госпиталя Сеульского Национального университета просто огромная. Главное здание такое высокое, что сразу и не сосчитаешь, сколько там этажей, я три раза пытался и всё время сбивался. По форме оно напоминало широкую букву «Х», так как состояло из четырёх крыльев по бокам и главной части посередине.
Зал для конференций оказался заполненным учёными со всех стран мира, пёс в белом халате на входе посмотрев на нас, предложил наушники, чтобы слушать перевод лекции с корейского языка.
– Как он догадался, что мы не местные? – шепотом спросил я у Мэри.
– Думаю, по разрезу глаз, – хихикнула в ответ подруга. – У нас на морде написано, что мы не азиаты.
– Вот вы где, мои дорогие друзья! – навстречу нам шёл крупный бигль с широко расставленными передними лапами. – Идите скорее, не могу дождаться, чтобы обнять всех вас.
– Доктор Глоссер! – закричала Бетси и помчалась на встречу к нашему старому другу.
Мы все по очереди обняли любимого доктора.
– Как я скучал по вас, мои щенки! Особенно по тебе, дружище, – доктор потрепал Боба по кудрявой шевелюре, – как твои успехи в медицине?
– Просто замечательно, – ответила за друга Бетси. – Этой осенью мы отдыхали в Греции, наша тётя сломала заднюю лапу, а обратиться к врачам не было возможности. Так Боб с дедушкой Эрнестом сами зафиксировали лапу, используя подручные средства, Боб руководил процессом, говорил, что и как нужно делать!
– Ого, это правда, дружище?
Боб смущённо улыбнулся:
– Это вы меня всему научили, доктор. А как там новая больница для щенков на острове?
– Больница наконец построена! Псы трудились по сменам день и ночь и буквально неделю назад завершили работу. Заявки на лечение поступают со всей страны и из-за рубежа. Скоро к нам приедут щенки. Ох, как я хочу им всем помочь!
– Лучшего доктора, чем вы, доктор Глоссер, им точно не найти!
– Спасибо тебе, Боб! Работы будет много, но это того стоит. Я всегда так радуюсь, когда щенки выздоравливают. Морской климат и еда Дальнего Востока очень полезны для детей. Так замечательно, что мистер Риш выделил средства на больницу! Ну, думаю, нам пора. Лекция вот-вот начнётся, давайте займём места.
Мы прошли вперёд и сели во втором ряду.
– Профессор Ин Кханг – светило медицины современного собачества и мой старинный друг, – шепнул нам доктор.
На сцене появился старенький рыжий пёс породы чиндо, он был в белом халате, в очках и с планшетом в лапах.
– Аннион хасеё чинанен доньё! – приветливо сказал профессор.
Мы поспешили надеть наушники. Доктору Глоссеру перевод не понадобился, он прекрасно знал корейский язык.
– Я рад привесовать вас в госпитаре Сеульского национарьного универсисета, – зазвучал голос в наушниках с лёгким корейским акцентом. – Сегодня мы поговорим о порьзе разричных микроэрементов дря здоровья, особенно мы остановимся на карьции. Опора рюбого организма собаки – скерет, дря его формирования карьций просто необходим. Иссредования доказари, что в скерете щенка его шесть граммов на каждый кирограмм, в скерете взрослого пса в два раза борьше.
Боб и Бетси с увлечением конспектировали лекцию в блокнотах. Мэри же смотрела по сторонам и тихонько зевала.
– Почему зе карьций так вазен? – продолжил лектор. – Из этого минерара формируются кости, зубы и когти. Он учасует в процессе обноврения креток. Если карьция в организме не хватает, у собаки начинаются пробремы с опорно-двигатерьным аппаратом, ухудшается внесний вид, начинаются разричные пробремы со здоровьем.
Боб снял наушники и громко прошептал:
– У кальция есть и другие функции! Я читал об этом. Он участвует в росте клеток, отвечает за работу нервной системы и даже улучшает внешний вид шерсти.
Мэри прекратила зевать и с воодушевлением посмотрела на Боба:
– Улучшает внешний вид шерсти, говоришь? Так, нужно всё-таки вникнуть в рассказ профессора, – Подруга поправила наушники и с интересом повернулась к сцене.
– Если в органисме пса недостатосно карьция,– продолжил профессор Ин Кханг, –могут возникнусь средующие признаки: кости, которые регко ромаются, тусклая серсть, пробремы с когтями и зубами, осусвие аппетита, высокая температура и дазе агрессивное поведение!
Боб с Бетси всплеснули лапами и стали ещё быстрее делать записи в блокноте.
– Нузный объём карьция поручить торько из продуктов питания праксически невозмосно, поэтому учёные современного собасества бьюся над созданием универсального препарата, который бы обеспесир организм псов порным объёмом данного эремента. Мой коррега из фармасевсисеской компании аджосси Минхо рассказет вам о современных иссредованиях в обрасти препаратов карьция.
Со всех сторон послышались аплодисменты. На сцену вышел довольно молодой сапсари в белом халате.
– Здрасуйсе, увазаемые корреги! Наса компания вот уже трисать рет занимается иссредованиями в обрасти порезных дря собаки эрементов. Посредние годы мы фокусировались именно на карьции. Наса церь – создание универсарьного препарата, употребряя который псы забудут о недостатке карьция навсегда!
Зал разразился аплодисментами.
– На пути к цери, – продолжил аджосси Минхо, – мы испорьзовари оригинарьные подходы – иссредовари эременты в недрах Земри, на грубинах морских и дазе на Руне! Однако ручсая формура дря создания препарата так и не быра найдена. Тогда мы обратирись к истории. В Сеурьском национарьном музее хранится скоррупа борьшого яйца, из которого, согласно регенде, описанной в древней корейской ретописи, появирся князь Пак. Мы сдерари анариз состава скоррупы этого яйца и обнаружири почти идеарьное сочетание эрементов для усвоения карьция. К верикому сожарению, древнее яйцо не сохранирось порностью, от него отромрен один кусочек, поэтому формура не идеарьна. Но насыусёные продоржают трудиться, чтобы воспроизвести формуру в первоначарьном виде…
Когда лекция закончилась, мы отправились в университетский кафетерий, заказали по сэндвичу с красной рыбой и манговому соку, уселись за стойку с высокими стульями и принялись обсуждать услышанное.
– Зачем им нужен обломок яйца? – спросил Боб у доктора Глоссера. – Разве нельзя вывести формулу из любого кусочка? Двадцать первый век на дворе!
– Я слышал о ходе исследований скорлупы этого древнего яйца, – ответил доктор, – в этом-то вся и загвоздка, формула почти идеальная. Согласно легенде, яйцо в первозданном состоянии обретает невероятную силу.
– Невероятную силу! Ухты! – всплеснула лапками Бетси.
– Но ведь это просто легенда, доктор, – засомневался Боб.
– События в Греции этой осенью доказали, что многие легенды могут оказаться правдой, – напомнила Бетси.
– Исследователи пытались переложить легенду на научный язык, – продолжил доктор Глоссер, – и пришли к выводу, что если бы кусочек скорлупы нашелся, то яйцо вновь обрело бы совершенную геометрическую форму. А благодаря совершенной геометрической форме в скорлупе произойдёт реакция соединения, вследствие которой появится новый химический элемент, идеально дополняющий формулу.
Боб задумался, и, казалось, перестал слушать рассказ.
– Как вы считаете профессор, удастся ли учёным отыскать кусочек скорлупы? – спросила Мэри.
– Думаю, что нет. Согласно легенде искать нужно у склона горы Янсан, уже несколько лет там ведутся раскопки, но всё безрезультатно. Но даже если бы случилось чудо и археологам удалось найти кусок скорлупы, то возникла бы следующая проблема.
– Какая проблема? – спросила Мэри.
– Нам очень интересно, доктор Глоссер, расскажите, пожалуйста, – попросилаБетси.
Доктор отпил глоток сока, посмотрел на нас и улыбнулся:
– Видели ли вы, когда-нибудь, щенки, как из яйца выходит птенец?
– Я видел, – очнулся Боб, – мы с семьёй гостили в деревне под Мичуринском у тёти Тани, подруги нашей бабушки, и там однажды я видел, как вылупляется цыплёнок.
– И как это происходит?
– Сначала цыплёнок проделывает клювом маленькую дырочку, потом разбивает её больше и больше, в конце концов, яйцо разламывается пополам и из него выходит маленький мокрый цыплёнок. Невероятное зрелище.
– Вот, вот, яйцо разламывается пополам и ещё на много маленьких осколков. А то большое яйцо в Сеульском музее дошло до наших дней почти целым. Не хватает лишь одного небольшого кусочка. Как такое возможно?
– Если из него на самом деле кто-то вылупился, то это совершенно невозможно! – подтвердил Боб.
Профессор задумчиво посмотрел на Боба и покачал головой:
– Есть версия, что яйцо склеили ещё тогда, в древние времена, и хранили его, как священную реликвию.
– Но если скорлупа склеена, то это легко было бы заметить, пусть не невооружённым глазом, но с помощью микроскопа! – возразил Боб.
– Да точно! – подхватил я, – мы смотрели в микроскопы на лабораторных работах по биологии. Там можно столько всего разглядеть!
– В этом то и дело, – продолжил доктор Глоссер, – стыков на скорлупе совсем не видно, но это невозможно. Нельзя выйти из яйца, не разбив его пополам. Поэтому учёные считают, что древним жителям Корейских княжеств был известен рецепт особого клея, который полностью восстанавливает структуру скорлупы!
– Ого!
– Вот это да!
– Вот поэтому я и говорю, что найти осколок скорлупы недостаточно, нужно еще знать рецепт клея, с помощью которого можно поставить этот кусочек на прежнее место и восстановить изначальную структуру скорлупы.
– Но раз есть версия про этот волшебный клей, значит об этом где-то написано? Или может, существует какая-то легенда о клее, доктор? – поинтересовалась Бетси.
– В Сеульском музее также хранится древняя летопись – Самгук Саги. Это очень интересный исторический документ.
– Что же в нём такого особенного?
– Я читала, я читала об этом! – Бетси захлопала в ладоши. – Самгук Саги – летопись двенадцатого века, которая считается первой историей Кореи. А интересна Самгук Саги тем, что настоящие факты в этой летописи тесно переплетаются с легендами.
– Ты права, малышка, – похвалил доктор, – так вот, есть версия, что рецепт клея зашифрован именно в Самгук Саги!
– Но раз такая версия есть, –сказал я, – значит нужно просто прочитать эту летопись, как она называется? Повторите, пожалуйста, доктор.
– Самгук Саги.
– Нужно просто прочитать Самгук Саги повнимательнее и найти ответ! Во время охоты за сокровищами в Греции мы и не такие загадки разгадывали. В каком музее хранится Самгук Саги? Давайте, скорее пойдём туда!
Доктор засмеялся, а Бетси нахмурилась.
– Рекс, ну как ты не понимаешь! – сказала она. – Самгук Саги написана на корейском языке, мы просто не сможем прочитать её!
Я хлопнул себя по лбу:
– Точно, как я сразу не додумался, эх!
– Но ведь доктор Глоссер знает корейский! – закричала Мэри.
Доктор покачал головой:
– Многие историки и даже специалисты по шифрам пытались читать Самгук Саги в поисках рецепта волшебного клея, но так ничего и не нашли.
– Какая жалость, – грустно сказала Мэри.
– И ничуточки не жалость! – весело проговорила Бетси. – Вы разве не чуете, чем пахнет, щенки?
Мы принюхались.
– О чём ты, сестрёнка?
– Я не чую ничего необычного, – удивился Боб.
Бетси подмигнула:
– Пахнет новой тайной!