На следующее утро сразу после завтрака мама уехала на репетицию, щенки отправились гулять по Сеулу, а Билл потащил меня с собой в парикмахерскую.
– Мне нужен твой совет, Рекс, – настаивал друг, – я посмотрел несколько вариантов модных азиатских стрижек, но решение так и не принял. Давай послушаем вместе, что предложит стилист.
Мне очень хотелось поскорее пройтись по столице Республики Корея, посмотреть, как украшают город к Рождеству, но я не привык бросать друзей, когда им нужна помощь.
Салон находился всего в нескольких кварталах от отеля, и мы решили пойти пешком. День выдался достаточно холодным, минус десять градусов по Цвергшнауцеру, поэтому мы укутались в тёплые пуховики, надели меховые шапки и обвязали шеи шарфами.
Я с любопытством смотрел по сторонам. В целом Сеул походил на Москву – современные здания, торговые центры, вот только все вывески на корейском. Прочитать их я, конечно, не мог, но по внешнему виду можно было догадаться, что это за здания.
– Смотри, смотри, Рекс, – Билл толкнул меня в плечо, – какой закалённый пёс идёт!
Я увидел пса без шапки в расстегнутом длинном пуховике, а вместо зимних сапог на задних лапах красовались летние кеды.
– Действительно, закалённый, но смотри, Билл, какая у пса длинная шерсть. Это порода называется сапсари, мне Бетси показывала фотографии в книге о Корее. В Сеуле много таких собак. Я думаю, ему не холодно из-за меха.
– А что ты скажешь на это? – друг кивнул в сторону целой семьи бостон-терьеров, идущей нам навстречу.
Папа и мама несли по малышу на лапах. У всей семьи, включая детей, не было шапок, пуховики тоже нараспашку, а на задних лапах красовались лёгкие кроссовки. У бостон-терьеров короткая шерсть, мне нечего было возразить, и я просто развёл лапами.
Всю дорогу до парикмахерской Билл то и дело обращал внимание на одежду сеульцев: нам стало ясно, что в столице Южной Кореи живут очень закалённые собаки.
В парикмахерской нас встретил поклоном улыбающийся стилист по имени Бинх. Он усадил Билла в кресло перед большим зеркалом и дал ему журнал с модными стрижками.
Мне же заботливый сотрудник предложил молочный коктейль с манго. Пока мой друг, уткнувшись носом в каталог мужских стрижек, выбирал свой будущий образ, я удобно устроился на кожаном диване, потягивал из трубочки вкуснейший напиток и рассматривал салон.
Моё внимание привлёк логотип компании, расположенный на светлой стене, около входа. Большие чёрные буквы, вероятно, название салона, ниже перевод по-английски – The Best Barber (лучший цирюльник), а ещё ниже помещался ярко-красный квадрат. Он был сделан из неизвестного материала: и не железо, и не пластмасса, но всё же что-то знакомое. Я подошёл к стене и уже протянул лапу, чтобы прикоснуться к этой фигуре, но Бинх тут же оказался рядом:
– Просу просения, дорогой гость, – сказал он по-русски, – но хозяин сарона строго запресяет прикасася к роготипу.
– Извините, не знал, – я убрал лапу и сел обратно на диван. – Вы не подскажете, что это за материал?
Стилист улыбнулся:
– Это извесьно торько хозяину аджосси Оюну, но он никогда не рассказывает об этом ни сотрудникам, ни гостям.
Я понимающе кивнул:
– Парикмахерская выглядит стильно и современно, вы, наверное, недавно открылись?
Бинх слегка улыбнулся:
– Этот сарон работает давно, есё мой дед тут трудирся. Пятьдесясь рет назад здесь стояло другое знание, которое потом быро снесено, и на его месте построено новое. Вот посмотрисе, –стилист указал на стену, у которой стоял диван, – это фотографии моего деда в старом сароне. Парикмахерськая переехара в новую постройку, а роготип остался презним.
Я стал рассматривать снимки на стене. Фотографии были чёрно-белыми. На одном из кадров был изображён старый пёс породы сапсари, а рядом с ним несколько щенков.
– Это дед насего хозяина со своими внуками. Один из сенков и есть аджосси Оюн, – улыбнулся Бинх, – а вот тут мой дедуска поручает награду, как ручсий сотрудник, – стилист указал лапой на снимок.
Я внимательно рассмотрел фотографию, она была сделана в старом салоне. На ней был запечатлён улыбающийся работник с дипломом в лапах, а на заднем фоне на стене располагался уже известный логотип компании.
– Как интересно, а что значит аджосси, это имя? – спросил я.
– Аджосси– значит господин или мистер, казется так по-васему.
– Понял, – улыбнулся я, – а аджумма – это госпожа или миссис. Это я уже знаю.
Бинх кивнул.
Наш разговор прервал Билл.
– Рекс, – позвал друг, – посмотри, я выбрал стрижку, как думаешь, мне пойдёт? – Билл ткнул пальцем в каталог. Там был изображён пёс с пышной шевелюрой на макушке и гладко выбритой нижней частью головы.
– Ну что ж, – я старался проявить как можно больше деликатности, – это будет действительно новый образ, такого Билла мы ещё не видели.
Стилист взял электрическую бритву и принялся за работу над новым образом моего друга, и тут в салон вошёл ещё один пёс. Он был крупным, породы сапсари, с кудрявой чёрной шерстью на голове. Пёс был одет в длинную белую шубу, под которой виднелся темно-синий костюм с красным галстуком, на морде квадратные очки с затемнёнными стёклами.
Мастер прервал работу и слегка поклонился:
– Аньёнъ-хащимника, аджосси Оюн, – поздоровался стилист.
–Аньёнъ-хащимника, Бинх. Hello dear guests1, – кивнул пёс, прошёл по салону и скрылся за дверью, на которой была нарисована морда собаки в квадратных очках, а ниже что-то написано по-корейски.
– Это и есть хозяин парикмахерской? – шёпотом спросил Бинха Билл.
– О да, – ответил стилист, продолжая орудовать электрической бритвой, – это нас аджосси Оюн.
– Значит, этот салон достался ему по наследству от деда? Вот бы мне так повезло – сразу родиться боссом.
Бинх посмотрел на моего друга с укором и прошептал:
– Аджосси Оюн – борьсой пёс в насем городе. Этим сароном он управляет в знак увазения к своим предкам. Сам же он организовар крупную меберьную компанию. Аджосси Оюн не торько хороший руководитерь, но и прекрасный мастер. Всю меберь для насего сарона он изготовир собственными рапами.
– Собственными лапами?! Вот это да! Даже кресло, на котором я сижу?– изумился Билл.
Бинх утвердительно кивнул.
– Кресло удобное и красивое, – Билл облокотился на спинку, – и что этот кожаный диван и эти полочки под зеркалами, тоже он сам?
– Да, всё сам!
– Ну ничего себе! Это наверно так трудно.
Я пригляделся: на всей мебели стоял небольшой ромб – фирменный знак компании.
– Аджосси Оюн не боися работы, когда он что-то ресир, то может трудиться много часов, дней и дазе месяцев, – с гордостью сказал стилист, – видери бы вы его кабинет, – Бинх махнул головой в сторону двери, за которой скрылся хозяин, – там скорько всяких скафчиков, порочек, тумбочек. И всё это творение рап насего руководитеря.
Билл не нашёлся, что ответить, так и сидел с удивлённой мордой.
– Вот и васа стризка готова, – улыбнулся стилист.
Друг выглядел непривычно, но стильно. Кудрявая шевелюра на макушке стала казаться ещё пышнее на контрасте с гладко выбритой линией в нижней части головы.
– Спасибо Бинх, вы настоящий профессионал, – поблагодарил Билл.
Стилист поклонился, а затем обратился ко мне:
– Мозет и вам создадим новый образ?
– Нет, спасибо, – сдержано ответил я, но при этом чересчур усердно замахал лапами.
Бинх засмеялся:
– Я поняр. Удачи вам сенки, зераю прекрасного отдыха в Сеуре, – а затем попрощался по корейски, –аннён’икасеё.
Я попытался вспомнить, чему меня учила в самолёте Бетси. Чтобы скоротать девятичасовой перелёт я попросил сестру прочитать мне полезные фразы из книги о Корее. А вспомнил «аннён’икасеё» дословно переводится, как «идите с миром», а отвечать надо по-другому «оставайтесь с миром», там разница в одном звуке. Ага, вспомнил:
– Аннён’икесеё, – радостно ответил я и слегка поклонился Бинху.
Стилист засветился от счастья, ему было очень приятно, что я проявил уважение к его культуре.
Билл тоже слегка поклонился, но выговорить прощание на корейском не смог:
– До свидания и спасибо за стрижку.
Мы закутались в пуховики и вышли из салона. Впереди нас ждал целый день в великолепном Сеуле.