Несколько часов без остановок мы бодро шагали за Ерхо. Я боялась двух вещей: мозолей на ногах от сапог и что Светик от усталости будет капризничать. Но мозоли не появились, а Светик шёл молча всю дорогу до привала. Крепкие веревки, заменившие моему мешку лямки, впились в плечи. Наверняка к вечеру будут синяки. Неприятно.
Судя по солнцу, было уже далеко за полдень, когда Ерхо сошёл с тропинки и предложил отдохнуть и перекусить.
Я печально посмотрела на него:
– А у нас ничего нет. Я не знала, что нам придётся кушать в пути, а Наина ничего не дала…
– Не страшно! Матушка мне кое-что собрала в дорогу. – Он быстро вынул из заплечного мешка узелок с едой и разложил на траве тряпицу. На неё выложил домашний хлеб и кусочки вяленой рыбы. – В замке у Брюха можно купить еду и крынки для воды. Я помогу.
После обеда мы продолжили путь.
– Уже немного осталось, в замке отдохнете. – Подбадривал нас Ерохо. – Всё равно сегодня вы уже дальше не пойдёте.
До замка дошли примерно через два часа. Светик по-прежнему держался молодцом: ни стона, ни вздоха. Даже на мешок не жаловался. Удивительный ребенок!
– Завтра, как выйдете из ворот, так этой дороги и держитесь. – Ерхо показал на дорогу, выходящую из ворот замка. – Идти будете долго, но по этой дороге как раз в Тиль и придёте.
Замок оказался тесным и полуразрушенным, но на воротах стояли стражники, которые пропустили нас без всяких вопросов, вяло проводив взглядом наши заплечные мешки.
Стражник что-то спросил у Ерхо.
– Мы на одну ночь, завтра уйдем. Муж ейный в землях возле Тиля работает. Завтра хотим добраться.
– Тогда у Иикка вставайте, он на одну ночь берет.
Ерхо кивнул и уверенно зашагал в замок, мы за ним. Я, как обещала Наине, смотрела в землю.
Постоялый двор Иикка оказался недалеко от ворот. К моей радости, за стойкой стояла женщина моих лет, мы договорились с ней о ночлеге и еде. Правда, постоялый двор не предполагал отдельных комнат – общий зал с камином и столами посредине. Постояльцев было немного, и мы заняли две лавки в углу рядом с входом, чтобы утром уйти, не привлекая внимания.
Оставив вещи, отправились на торговую площадь, где стояли несколько торговых прилавков. Ассортимент продуктов был небольшой, а качество вызывало сомнение. Выбор остановили на продуктах, показавшихся наиболее свежими: двух ковригах ржаного хлеба и куске густо посоленного сала. Увы, крупы у этих торговцев не было. Зато Ерхо сторговал у продавца копчёного мяса глиняный сосуд для воды, напоминающий бутылку.
Когда с покупками вернулись на постоялый двор, я сразу заметила, что наши со Светиком мешки открывали.
– Ерхо, здесь воруют? В наши мешки кто-то лазил.
– Плохо. Значит, стражники мне не поверили. Предлагаю уйти прямо сейчас. В лесу сухо, лучше там переночуем, а я вас завтра проведу прямо до Тиля, – сказал Ерхо мне на ухо.
Мы быстро схватили мешки, но не успели. В дверях возникли двое стражников, а затем в зал вошёл, вернее, вошло Брюхо. Без представления было понятно, что живот на ножках – это именно он.
– Уже уходите? – спросил вошедший человечек фальцетом, приторно улыбаясь. – Госпожа, милости прошу ко мне в гости. Такая почтенная дама непременно должна меня навестить.
Я посмотрела на Ерхо, а он старался быть как можно незаметней.
– Давайте мы мирно разойдемся, – предложила я.
– Конечно, мирно. В моем замке с дамами всегда обращаются мирно, если они не поднимают шума.
Человечек сделал движением головой в сторону стражников, они схватили наши мешки, а сам пошел вперед, я за ним, взяв Светика за руку.
– Этого тоже забираем, – сказал человечек, указав толстым пальчиком на Ерхо.
Территория замка небольшая, поэтому от постоялого двора до донжона нас доставили за считаные минуты.
Как только вошли в крепость, Ерхо и Светика от меня отделили, но я ловким движением успела перехватить мальчика и заявила, что без него разговаривать не буду. Брюхо кивнул стражникам, и они отпустили ребёнка ко мне.
Ерхо увели куда-то дальше по коридору, мне велели следовать за Брюхом. Несколько раз свернув по коридору, освещенному светом факелов, мы вошли в просторный зал с огромным обеденным столом и камином.
Брюхо, быстро семеня ножками, подбежал к креслу во главе стола, уселся, тяжело дыша, и сделал знак стражникам покинуть помещение.
– Итак, я внимательно Вас слушаю. Что заставило Вас посетить наши края? – Он подпер толстую обвисшую щеку кулачком и изобразил полное внимание.
– Мы идём в Тиль. Мой муж там работает.
– Муж? Работает? И кем там работает Ваш муж? – с подчеркнутой вежливостью спросил Брюхо.
– Он конюх, – ляпнула я первую профессию, которую знала в средневековье.
– Хорошо. Конюх. А это что? – Брюхо пододвинул в мою сторону какую-то книгу.
Я подошла ближе к столу и с удивлением увидела книжку Светика «Всё о муми-троллях. Волшебная зима».
– Откуда это у вас?
– Из Вашего, госпожа, мешка, – ответил толстяк, совершенно не смущаясь. – Вы не отрицаете, что это ваша вещь?
– Отрицаю. Я не знаю, что это. Мне это подкинули.
Толстяк слегка подвис, но быстро справился:
– Подойди сюда, мальчик, – велел он Светику. – Ты знаешь, что это такое?
Светик подошёл, внимательно посмотрел на книжку и сказал:
– Не знаю.
Хозяин замка взбесился и вызвал стражу.
– Где их мешки? Принесите сюда, живо!
Стражники внесли и бросили на пол мой большой мешок и маленький мешок Светика.
– Это ваши мешки? – спросил Брюхо.
– Похожи на наши, – ответила я.
– Что в них?
– Мы идём к мужу, поэтому я взяла самое необходимое себе и ребёнку, в основном одежду.
– Откройте! – приказал хозяин замка.
Стражники стали развязывать мешки. У меня замерло сердце: сейчас вывалят мою сумку двадцать первого века и рюкзачок Светика.
Но на пол выпало старое тряпьё.
Чёрт! Похоже, нас всё-таки ограбили на постоялом дворе, пока доносчики бегали с нашей книжкой к хозяину замка. Сердце ёкнуло от радости. Первый раз Вселенная видела человека, который обрадовался, что его обворовали.
– Это что? – в недоумении спросил Брюхо.
– Наши вещи. Мы люди небогатые, самое лучшее платье на мне, другого нет. Всё остальное ношеное – переношенное.
– Собирай! – крикнул Брюхо мне. – До утра посидишь в темнице, а там я придумаю, что с тобой делать! Ты думаешь, самая хитрая? Не таких разговаривать заставляли! Меня не зря конунг здесь держит. Я не пропущу всяких русских шпионов! Муж у неё конюх! А говорит, как не всякая знатная дама из замка говорить умеет!
– Ты не злись, – сказала я, изобразив милую улыбку и закидывая барахло по мешкам, – будешь злиться – удар хватит. Вообще говорить не сможешь. И ешь поменьше, а то живот разорвётся.
– Ты мне угрожаешь?! Так, ты ещё и ведьма! В темницу её, немедленно! – закричал Брюхо, переходя на визг.
Стражники схватили меня с мешками и потащили к выходу. Брюхо вскочил из-за стола и зачем-то побежал к двери. В это момент Светик, оставшийся без внимания взрослых, схватил книжку со стола и засунул к себе под рубашку. Какой-то усердный стражник подхватил и его. Через несколько минут мы были брошены в тёмное помещение, дверь за нами с грохотом захлопнулась.
Нас окутала темнота, сырость и сильная вонь. Добро пожаловать в средневековую темницу…
– Сядь на мешок и никуда не двигайся, я сейчас обследую помещение. Эх, как жалко, что украли мою сумку, у меня там была зажигалка.
– А у меня был фонарик, – вздохнул Светик.
Я стала на ощупь двигаться вдоль стены и уткнулась во что-то мягкое и вонючее. Исследовать на ощупь не стала, вернулась к мешкам и Светику. Нужно достать тряпье из мешка и разместиться на нем.
Запустила руку в свой мешок и упёрлась в кожаный бок моей сумки! Я взвизгнула от восторга.
– Светик, это какое-то чудо! Моя сумка на месте!
Вынула кофр из мешка и стала рыться в поисках зажигалки. В это время Светик достал из своего мешка рюкзак и вытащил фонарик, осветив им нашу тюрьму.
Да, местечко гнусное. В углу, до которого я доползла, гнила куча соломы. В противоположном углу дырка в полу, очевидно, туалет. Подошли к соломе, в принципе, если постелить плащ, то вполне можно переночевать, а завтра нас всё равно куда-нибудь отправят.
Расстелила плащ на соломе. Мешки разместила под голову – получилось даже уютно. Продукты, которые мы закупили на рынке, тоже обнаружились в мешке, но этому я уже не удивилась. Этому могло быть объяснение. Например, стражник, чтобы не тащить несколько моих мешков сложил всё в один. Но все равно в зале у Брюха наши вещи были тряпками, этому я объяснения найти не могла.
Хотя о чём это я? Я сейчас в средневековой тюрьме – этому я могу найти объяснение? О, кстати, шишка на голове! Потрогала. Шишка на месте и болит. Это все объясняет – галлюцинация и видения, и вообще, это сон!
Не соглашаясь с таким выводом, мой живот громко заурчал, напоминая о том, что ели мы давно. Постаралась абстрагироваться от реальности и навертела бутерброды из черного хлеба с кусочками сала.
– Мама, мы с тобой попали в какую-то сказку. Как волшебство – то есть вещи, то нет. ― Уплетая бутерброд, произнес Светик.
– Точно! Может, мы вообще спим, и нам это снится.
– А так бывает, чтобы люди вместе попадали в один сон?
– Когда проснемся – узнаем.
Завершив скромный ужин, я сложила продукты в мешок и убрала себе под голову. Светик бережно убрал свою книжку в рюкзачок. Завернулись с ребенком в мой плащ и даже заснули.
Но спать долго нам не дали. Среди ночи дверь распахнулась, и нас осветили фонарем со свечой внутри.
– Эй, ведьма, вставай! И отродье своё бери. Идём, натворила дел, теперь исправляй!
На пороге с фонарем стоял стражник, но говорил недовольный женский голос. Я поднялась. Светик вскочил, опять не издавая ни звука. Я подхватила оба мешка, Светик мой плащ, и мы пошли за стражником и женщиной, которую разглядеть не удалось.
Снова плутание по коридорам, и мы вошли в комнату-спальню, посреди которой на кровати лежал Брюхо и задыхался в страшных корчах.
– Зачем вы её привели? – завизжал он, увидев меня. – Это ты меня сглазила! Ты меня прокляла! Мой живот! О-о, он разрывается… – Его крики на меня перешли в жалобный стон.
Я поставила мешок возле кровати и подошла к страдальцу.
– Что ел на ужин?
Страдалец сжал зубы и яростно выпучил глаза, за него ответила женщина.
– Да как обычно: копченый лосось, свиной бок, кашу, бульон с хлебом.
– Я ничем здесь помочь не могу. Нельзя на ночь так много есть, уже не мальчик.
– Слышите?! Ведьма! Сначала прокляла, а теперь цену набивает. В кандалы её!
К моему большому удивлению, стражники куда-то убежали и вернулись с кандалами.
– Уважаемый, давайте договоримся по-хорошему. Я же никому не хочу зла. Вы понимаете, что всё не в вашу пользу складывается. Можно мы просто утром уйдём.
– Что стоите, заковывайте ее! – взвизгнул Брюхо.
Стражники ловко набросили мне на кисти грубые браслеты и заклинили их каким-то хитрым крючком.
– Ну смотрите, я просила, я предупреждала! – Кто-то ловко впихнул мне в рот свёрнутую тряпку, не давая мне шансов договорить.
Нас со Светиком снова подхватили и потащили в каземат, хорошо, что вместе с мешками.
Уже в дверях я увидела, что Брюхо сильно изменился в лице. Он начал хватать ртом воздух, лицо посинело, а потом он обмяк и вытянулся на кровати.
Второй раз за ночь мы оказались брошенными в темницу. Я даже испытала облегчение и смогла вытащить кляп изо рта.
– Надеюсь, теперь дадут уснуть, – пробурчала я, снова раскладывая плащ на соломе.
Кандалы как-то сразу стали натирать предплечья. Чёрт, как неудобно!
Только мы легли на наше ложе, как в коридоре снова послышался топот. К нам в темницу вбежали несколько стражников, а затем вошёл какой-то человек.
– Неизвестная чужестранка, ты обвиняешься в колдовстве и будешь завтра придана суду и костру.
– Боже, – взмолилась я, – что ещё такого я натворила, находясь в этой камере?!
– Ты прокляла славного рыцаря Аргуса, чем довела его до удара. Он онемел и парализован.
Я поняла, что дело плохо. Оно не просто плохо, а безнадежно плохо. Я вскочила с подстилки и заметалась по камере, звеня кандалами. По стенам мои движения повторили тени. В свете свечей за стеклами фонарей это, вероятно, смотрелось жутко, потому что стражники одновременно сделали шаг назад к выходу, прячась друг за друга.
Неожиданно для себя я остановилась перед стражниками, обвела всех взглядом и, глядя в глаза их предводителю, с театральным пафосом произнесла, протянув к нему руки в кандалах:
– Оковы тяжкие падут!
Мгновение. Вздох стражников и вдруг крепление браслетов отскочило. Кандалы упали на пол с громким звоном.
Снова дружный вздох и под лязг доспехов стражники сделали несколько шагов назад. Я опять обвела всех взглядом и в повисшей тишине произнесла громким шепотом:
– Темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа!
Повисла тишина, которую через миг разорвал гул. Сначала отдаленный и непонятный. Стражники тревожно переглянулись и, отпихивая друг друга, стали выбираться из камеры. Гул усилился, загрохотало, как обвал в горах. Кто-то попробовал закрыть дверь, но обвалилась стена, придавив особенно нерасторопных.
– И братья меч нам отдадут, – непонятно зачем закончила я, выходя из темницы в коридор.
От коридора осталась небольшая часть с дверью нашей камеры и кусочком пола. К стене прижимался стражник, сжимая в руках меч, который он тут же протянул мне.
Я взяла меч за рукоятку, покачала и направила острием в грудь несчастному стражнику.
– Где парень, который меня привёл в замок?
Но в этот момент я уже увидела Ерхо, который выбирался из-за завалов стены соседней камеры.
– Передай своему начальству, чтобы обо мне забыли. Будет хуже. Понял? – произнесла я, по-прежнему держа меч у груди вояки.
Он мелко трясся и кивал головой.
– Пойдем, мой дорогой Ерхо, отсюда. Это очень негостеприимный замок.
Мы выбрались из завалов и направились к воротам. Ерхо забрал у меня меч и уверенно взялся за рукоять. Так мы и пошли по улочкам: Ерхо с мечом в руке впереди, мы со Светиком – прячась за его тощей спиной.
На территории замка полыхали пожары. Бегали какие-то люди. Видимо, гарнизон был плохо организован, и первое потрясение привело к разброду и бунту. Так что наличие меча придавало нам уверенности.