Она выглядела нелепо и при этом – сексуально. Платье свое то и дело дергала вниз, силясь закрыть еще хотя бы сантиметр ног, которые на каблуках выглядели буквально бесконечными.
– Прошу за стол, – пригласил я.
Накрыто было классически – я за одним концом стола, Юстина за другим. Блюда еще не подавали. Она, моя пленница, не ела уже порядка двух суток и наверняка была голодна, её лицо было бледнее обычного. Я не спешил.
– Юстина, знала ли ты, что я видел тебя во младенчестве?
– Нет, – глухо ответила она.
Я улыбнулся.
– У нас разница десять лет. Наши отцы были партнерами и часто пересекались. Ты была таким очаровательным ребенком. Белоснежная, с румяными щёчками, волосы твои тогда завивались светлыми колечками. Мои родители часто шутили, что когда мы вырастим, обязательно поженимся.
– Никогда в здравом уме я вышла бы за вас замуж, – сказала Юстина опустив голову, полагаю, чтобы волосы прикрывали декольте. – Лучше умереть.
–– Ты такая глупая, Юстина. Что угодно лучше смерти, но ты слишком молода, чтобы это понять. Ну…будем честными. Женятся на правильных девочках из хороших семей. А ты…
– Кто я? – с вызовом спросила она.
Слишком много еще в ней веры в себя.
– Твоя мать холодная сука, твой отец убийца, а ты сидишь здесь с раскрашенным ртом и одетая, как шлюха. На таких, как ты не женятся. Таких просто трахают, пока не надоест, а потом выкидывают из своей жизни и памяти.
Я поднялся со своего места и прошел к ней. Отодвинул мешающие приборы и присел на край стола. Вынудил ее посмотреть мне в глаза, приподняв пальцами подбородок.
– Моих родителей не стало, когда мне было двенадцать. Тебе два, совсем крошка. Знаешь, я не умел тогда ненавидеть. Но я лежал ночами в общей спальне детского дома, слушал чужое дыхание, как сводит от голода мой желудок и думал о тебе. Какого черта, думал я, у меня отобрали все, родителей, мой дом, мою жизнь, школу, друзей, а эта малышка живёт по-прежнему? Сыто кушает, вызывает восторг у всех окружающих только тем, что родилась со смазливой мордашкой, сладко спит? Тогда, в двенадцать лет я еще не знал причин смерти своих родителей и поэтому привык ненавидеть тебя.
– Больной ублюдок, – прошептала она.
Надо же, какие грязные словечки знает идеальная девочка, принцесса. Я примерно знал, как ее воспитывали. Никакого дурного влияния, обучение на дому, высшее образование получено практически дистанционно, я считал – куплено. Зачем деточке перетруждаться, папа все купит. И машины, и квартиры, и диплом.
– У меня только бабушка была тогда, – продолжил я. – Не старая еще. Но без официальной работы. Все наши квартиры вдруг оказались оформлены на фирму и проданы, денег мы не увидели. Бабушка смогла купить комнату в коммуналке. Ей не отдали меня, хотя она ходила по инстанциям и ревела.
– Мне жаль, что с вами такое случилось, но ко мне и моей семье это не имеет никакого отношения.
– Счета были заморожены, конфискованы…не смогли добраться до одного счета, за рубежом, трастовый, на мое имя. Папа был излишне доверчив, но о моем будущем подумал. Знаешь, на что я потратил эти деньги, получив их на совершеннолетие?
– На что?
Она была так рядом. Я смотрел на нее сверху вниз, слышал, как она дышит. Платье обнажало спину, и там, где пряди волос расступались, я видел розовый след от ремня. Это будоражило. Мне настолько хотелось делать ей больно, что я с трудом контролировал себя.
– Я добился правды. Я расследовал то, что случилось в моем детстве. Я начал вести бизнес не потому, что хотел богатства. Я хотел отомстить твоему отцу.
– Он здесь не причём! – почти закричала она.
– И сейчас он полностью унижен. Он зализывает раны. Он находится в подчиненном положении в своей же компании, и мне нравится показывать свою власть. А еще, единственный человек, которого он когда-либо любил, сидит сейчас передо мной в блядском платье, из которого вываливаются сиськи.
Я коснулся ее ключицы. Провел по ней вниз. Чуть задержался на шее, там где под тонкой кожей надрывно бился пульс. И скользнул пальцем в ложбинку между грудей. На секунду успел ощутить тепло ее тела, затем Юстина, не выдержав, вскочила со стула. Хотела отбежать назад, но высокие каблуки ее подвели, и она упала на пол прямо у моих ног. Упала некрасиво, позволил платью задраться и обнажить откровенные трусы под ним. На идеально округлой ягодице синела небольшая гематома, видимо заработанная в последние два дня богатые на события. Мне не нравилось, что она поставлена не мной, и что портит молочную нежность ее ягодиц.
Перевел взгляд на ее лицо – Юстина была готова разреветься от унижения. А ведь только два дня здесь находится. Пожалуй, это все может оказаться куда скучнее, чем я думал.
– Некрасиво вот так в гостях валяться на полу демонстрируя нижнее белье, – покачал головой я. – Разве мама тебя так учила, Юстина?
Она неловко встала и в который раз одёрнула свое платье вниз.
– Вы меня спровоцировали.
– На каблуках ходить не умеешь, что для шлюхи никуда не годится.
– Я не шлюха! – крикнула она.
Я снова покачал головой – никакого воспитания.
– Ты та, кем я скажу быть. Пожалуй, приглашу завтра Беллу, пусть научит тебя правильно ходить.
Я вернулся к своему месту за столом. Двери раскрылись и безукоризненно одетый официант внес поднос. При виде него Юстина снова покраснела и дернула вниз свое блядское платье. Передо мной поставили блюда. Речная форель, каре из ягненка, овощи на пару, нежнейший сливочный суп. Я попробовал всего понемногу. Юстина стояла и пыталась не смотреть на меня – ей блюда еще не подали.
– Ты должна попросить, – подсказал я.
О, как же она долго быть ненавидела меня в этот момент! Она тянула несколько секунд мельком бросив взгляд на мои тарелки.
– Пожалуйста, – тихо сказала Юстина.
– Что? Вы говорите слишком тихо.
– Пожалуйста! – воскликнула она.
Я кивнул и тарелки внесли и ей. Она села. Сделала глоток воды из бокала, проигнорировав вино. Развернула льняную салфетку. Сделала выбор в пользу форели. Аккуратно отделила кусочек ножом. Она была очень голодна, ее пальцы дрожали, но она старалась есть аккуратно и не торопясь. Учитывая, то ее грудь и правда грозила выпасть из платья, все эти церемонии смотрелись странно и жалко.