Наступил очередной день. Снова сыпал редкий снег, хотя на дворе был апрель. Холодный апрель. В Соборе Богоматери велось утреннее богослужение, сопровождавшееся громким звоном колоколов и алтарным пением. Как только последний колокол замолчал, в Собор притащили взбешенного молодого человека лет двадцати четырёх, который кусался, царапался и выглядел весьма агрессивно. Зрачки у него были сильно расширены, глаза воспалённые, а веки потемневшие, и взгляд его лишь отдалённо напоминал человеческий. Его поднесли к священнику, и один из мужчин испуганно крикнул:
– Святой Отец, скорее, в него демон вселился!
Священник что-то сказал диакону, и тот быстро скрылся за дверью возле алтаря.
– Все вон из храма! – вскричал священник, и люди, которые приходили на богослужение поспешно начали покидать зал.
Бешеный вопил невнятицу на незнакомом наречии.
Священник прислушался и обмер:
– Перевернутая латынь… – пролепетал он.
Парня крепко схватили под руки, чтобы не вырвался, а Николас принес большую книгу, святую воду и крест.
Священник открыл её на одной из страниц и начал читать текст на латыни. Затем он опрыскал человека святой водой, заставив его дёрнуться, словно ошпаренного, и спросил:
– Я обращаюсь к демону, поселившемуся в это тело: кто ты и что ты делаешь в этом теле?
– Имя мне – Абраэль! И ты совокупишься со мною, тварь! – прохрипел он.
Но священник не слушал его и не поддавался.
– Ещё раз спрашиваю, что ты делаешь в этом теле?
– Я трахаю девственниц в этом теле и тебя трахну, ублюдок!
– Как ты вселился в него?
– Мне помогли!
– Кто тебе помог и как?
– Одни сектанты, подготовили мне тело и провели обряд! Я вошел через глотку!
– Ясно…
Священник ещё раз брызнул в парня водой, тот сморщился и зашипел, словно это была не вода, а серная кислота. Жрец окунул крест в святую воду и, приложив ко лбу страдающего, продолжил читать текст на латыни практически наизусть. Страдающий кричал, извивался, кривлялся, но в конечном итоге затих. Глаза его приобрели нормальный цвет, веки посветлели, лицо порозовело, и вид у него стал свежий и бодрый. Двое мужчин, что держали его, облегченно вздохнули и отпустили парня, а священник вытер пот со лба.
– Это ведь уже десятый случай за последнее время… – заметил Николас.
– Снова бесчинствует некая секта, насильно вселяющая демонов в невинных людей и заставляющая творить беспредел в подлунном мире, – печально сказал священник. – Узнать бы, кто их предводитель. Ещё и раненая девушка, которую демон как будто пытался разорвать на части.
– Она до сих пор не разговаривает?
– Нет, должно быть, испытывает шок от пережитого.
– А та с сиреневыми глазами не приходила к ней?
– Нет, не являлась, хотя я надеялся, что она вернется.
– Кто она такая?
– Сказала, что маг – охотница.
– Больше она ничего не сказала?
– Только свое имя. Вирнес.
– Вирнес… Не слышал о такой, хоть и знаю почти весь наш город.
– Я тоже её впервые видел. У неё необычная внешность. Действительно, что ли, ведьма?
– Судья Аластор Уолден должен знать всех, кто здесь живет, – сказал Николас.
– Если он узнает, что она маг, ей несдобровать.
– Мы же не будем рассказывать ему то, что она о себе сказала. Мы всего лишь спросим, знает ли он такую.
– Думаю, если она ещё живой бродячий маг, то не знает… Судья Аластор Уолден, говоришь… – пробормотал священник и задумался, глядя в окна собора, за которыми хлопьями падал снег.
После того, как снег перестал идти, выглянуло солнце, и в городе, как и раньше, происходила своя суматошная и суетная жизнь. Рабочие носились, таскали доски и камни, торговцы громко зазывали взглянуть на свои товары, а дети играли в догонялки и визжали. Посреди этого хаоса на пыльной дороге появился всадник в капюшоне на гнедой лошади. Спрыгнув с нее, он подошел к ближайшим стражникам в стёганых гамбезонах и спросил:
– Как бы мне проехать к судье Аластору Уолдену?
– А тебе какое до него дело, чужак? – недоверчиво глянул на него стражник.
– Я бы поставил вопрос по-другому: какое тебе дело до того, зачем капитан едет к Аластору Уолдену? – с этими словами незнакомец снял капюшон и продемонстрировал свой меч. Это был мужчина лет тридцати пяти со слегка обросшим лицом и темными волнистыми волосами до плеч. Его облачение состояло из лёгкого латного доспеха и тёмно-зелёного плаща. Взгляд у него был добрый, но воинственный.
– Простите, капитан, сейчас же проведём! – наперебой заговорили стражники и принялись расчищать дорогу перед капитаном.
Капитан ехал вперёд и немного отвлёкся, глядя по сторонам, пока не заметил, как на улице в углу какая-то девушка в капюшоне вызывает из руки то воду, то огонь, а зачарованная публика, состоявшая в основном из подростков, восторженно хлопает ей. Если бы это увидели набожные суеверные бабки, сплетничавшие вдалеке, ей бы пришлось очень нелегко. Капитан с удивлением засмотрелся на волшебные пассы девушки и чуть было не отстал от стражников. Возле фокусницы он увидел небольшой развернутый мешок, в котором лежало несколько монет. Видимо, своими чудесами девушка зарабатывала себе на хлеб. Капитану стало жалко её, и он незаметно подбросил в мешок ещё монет. Их должно было хватить на целый батон белого хлеба и толику колбасы. Со спокойным сердцем он быстро нагнал стражников и всё-таки добрался до дворца правосудия, также построенного в готическом стиле из темного камня.
Судья Аластор Уолден оказался очень худощавым мужчиной лет пятидесяти, о чем говорили его сильно впалые щеки, короткие седые волосы, сильно выпиравший острый подбородок, крючковатый длинный нос, тонкие губы и небольшие глаза, строго и скучающе оглядывающие всё вокруг.
– Так зачем Вы звали меня, Аластор? – спросил капитан, когда они прогуливались по балкону.
– Видите ли, капитан Уильям, – начал судья, – я неслучайно вызвал именно Вас, так как весьма наслышан о Ваших подвигах и успешной службе в городе N. Я решил, что именно такой смотритель за порядком мне и нужен.
– Рад стараться, я не подведу Вас, – ответил капитан.
– Вы когда-нибудь были на войне, Уильям? – вдруг поинтересовался судья Аластор.
– Разумеется, Ваша Честь, – отвечал Уильям.
– Битва при Тьюксбери, я полагаю, – сказал судья.
– Так точно, Ваша Честь, – кивнул капитан.
– Так вот, Вам придется снова отправляться на войну…
– Но как же так? Ведь я только приехал.
– Нет, нет, капитан, Вы не так поняли, – мягко улыбнулся судья. – Поле битвы перед вами, – он показал ладонью на город, который хорошо был виден с этого балкона.
– Не понимаю, Ваша Честь. Я должен убивать невинных граждан?
– Нет же. Нет. Подумайте хорошенько. Вот уже много лет, как я гоняюсь за колдунами и ведьмами, которые заполонили этот город и нарушают всеобщие правила, прежде всего, Завет. Они сеют смуту в умах мирян и являются посланниками самого Дьявола, искушают людей, пробуждая в них низменные инстинкты. Люди начинают терять веру в Бога и его могущество, а мы теряем власть над людьми. Вы понимаете, о чем я говорю, капитан?
– Да, Ваша Честь.
– Уже несколько лет я истребляю их изо всех сил, но их мракобесие процветает, и невесть откуда берутся новые и новые колдуны! Я уверен, что у них где – то в городе есть лазейка, где они прячутся. Вашей задачей будет найти её и ударить в самое сердце их преисподней!
– Слушаюсь, судья. Я не подведу Вас! – сказал Уильям.
– Очень хорошо, капитан. А теперь предлагаю выпить со мной вина.
– Не пью на службе, Ваша Честь.
– А Вы мне нравитесь, однако. Я недооценил Вас. Ну, что ж, как Вам будет угодно, – согласился судья.
Судья направлялся к собору. Он перекрестился перед главным входом, как полагается, и вошел через парадную. Перед ним открылся наос, окруженный по бокам колоннами и заставленный загородками, перед которыми верующие стояли на коленях и молились. Подальше в трансепте стояли ряды свечей, а в конце был расположен алтарь. Судья встал на колени перед свободной загородкой, перекрестился и начал молиться. В конце молитвы он снова перекрестился и поднялся на ноги.
– О, судья Аластор, не ожидал Вас здесь увидеть! – сказал священник, увидев его.
– Приветствую, отец Джонсон, – кивнул судья. – Наконец-то нашлось свободное время, чтобы исповедаться перед Вами.
– Хорошо, судья Аластор, я слушаю Вас.
– На днях я засудил одного человека, который не смог вовремя оплатить налоги. Мне было очень жаль его: он жил в бедности, но у меня не было выбора. Ещё я, кажется, нагрубил его жене после суда. Несколько дней назад я толкнул женщину прямо в Соборе и не извинился, а недели две назад я догнал черную кошку, перешедшую мне дорогу, и пнул ногой.
– Вы прощены, судья Аластор, – спокойно и невозмутимо сказал священник. – Бог все прощает нам, ведь мы дети его, и он любит каждого из нас, какими бы мы ни были.
– Какие новости из жизни Собора? – поинтересовался Аластор.
– Тревожные, очень тревожные. Сегодня снова приводили одержимого. И снова специально вселённый демон.
– Опять? – удивился судья.
– Да, судья Аластор. И ни разу не удается выяснить, кто это сделал, – вздохнул священник.
– А скажите мне вот что, отец Джонсон, к вам не приходила в Собор девушка по имени Моэна?
– Хм, я поименно всех так и не помню, – ответил отец Джонсон. – А как она выглядит?
– У неё чёрные кудрявые волосы, и последний раз, когда её видели, она была в чёрном платье. Известна ли Вам такая?
Священник понял, что речь идёт как раз о той девушке, которую спасла Вирнес, но не мог скрыть от судьи ничего, ибо боялся его праведного гнева, если правда раскроется.
– Не смею скрывать от вас, судья Аластор, её вчера принесли ко мне раненную в Собор. А кто ею интересуется?
– Я разговаривал на днях с её родственниками. Она числится пропавшей уже больше месяца.
– Какой ужас!
– Раненная, говорите? Я могу взглянуть?
– Конечно, судья Аластор.
Они прошли наверх по лестнице и попали в комнату, где лежала девушка. Она спала на спине и выглядела крайне болезненно.
– Она? – спросил священник у судьи.
– Не могу знать наверняка, хотя и похожа по описанию, – ответил тот.
– А кто её принес? – задал судья щекотливый вопрос, рассматривая девушку.
– Я не смог рассмотреть, человек был скрыт под капюшоном, – ответил священник, и, отвернувшись от судьи, пока тот рассматривал девушку, перекрестился и прошептал, хотя он не соврал, а всего лишь недоговорил:
– Господи, прости.
– И Вы не удосужились его расспросить?
– Нет, судья, он так и ушел, ничего не сказав.
– Жаль. От него можно было бы многое узнать, в том числе и о том, кто напал. Если вам не будет сложно, если он вернётся, скажите, чтобы он зашел ко мне. Мне будет интересно поговорить с ним.
– Хорошо, Ваша Честь, – сказал священник, хотя прекрасно понимал, что это невозможно, и, стоит ему проронить слово о Вирнес, судья неминуемо догадается, кто она.
– Я пока не буду сообщать родителям о девушке, это может быть не та, которую ищут. Пусть она пока побудет у вас. Мне надо выяснить личность нападавшего. Я ещё загляну, – сказал судья Аластор и они покинули комнату. Выйдя в зал, они попрощались, и каждый из них вернулся к своим обязанностям.