Лёня и Баклан ошалело уставились на него.
– Откуда ты знаешь, что это муры? – спросил наконец Баклан.
– У них знак на броне намалёван – красный ромб, бубна, – ответил Чучело.
– Какая бубна? – не понял Лёня.
– Знак, – коротко ответил Чучело. – Чтобы внешники опознавали и их беспилотники, особенно автономные. И не подбили.
– И много их? – спросил Баклан, бледнея.
– Четыре грузовика с металлообвесами, один уазик-буханка, и какая-то бронемашина, как бронетранспортёр, только меньше.
– Япона мать… – тихо прошептал Баклан. – Вот это приехали…
А на улице было уже слышно порыкивание двигателей.
– На крышу, – быстро сориентировался Баклан.
С улицы донеслись развесёлые и несколько фальшивые голоса. Трое рейдеров, ступая на цыпочках, поднялись на верхний этаж. На люке висел массивный навесной замок. Чучело схватился за голову.
– Не ссы, – одними губами шепнул Баклан. Достал из кармана какую-то палочку, с необъяснимой грустью посмотрел на неё, вздохнул и щёлкнул турбовой зажигалкой.
Палочка хлопнула и зашипела, став плеваться искрами, как бенгальский огонь. Баклан влез на лестницу и направил импровизированный факел на дужку. Та стала нагреваться, потекли капли раскалённого металла.
– Фигасе… – тупо сказал Чучело.
– Термитный карандаш, – пояснил Баклан. – Я столько его берёг… Ладно уж… Лезем.
На крыше было пусто, только вторая чердачная будочка сиротливо стояла на другом конце крыши.
– Эй, Мосфет, сигнал определённо шёл с этого здания, – раздался развязанный голос.
– Тебя понял, Ром, и что нам теперь делать? Прочёсывать этот сарай?
Чучело было пополз к краю крыши, но Лёня схватил его за ногу и приложил палец к губам.
– Да он может быть где угодно… – голос прервался и раздался звук вдоха. – Ох-х-х… хорошо…
– Мосфет, а ты точно не можешь точнее назвать?
– Нет.
В этот момент его прервал истошный женский крик.
– Заткни её, а то хищники набегут, – произнёс первый голос.
Раздался звук удара, а затем тихий стон и рыдания.
– Ну, что делать будем? – сказал, по-видимому, Рома. – Время не резиновое, а бабки хорошие обещали… Где этот дух?
– Ладно, я пойду проверю квартиры в первом подъезде, пацаны – со мной, – произнёс голос, двинувшись в сторону подъезда, в который они недавно входили.
Лёня первым пополз в сторону второй чердачной будочки. Остальные двинулись следом. А в подъезде уже вовсю хозяйствовали визитёры, ломая двери квартир и обшаривая каждую. Лёня подполз к люку и дёрнул. Заперто с той стороны. Одной мимикой задал немой вопрос Баклану. Тот только покачал головой. Взгляд метнулся к аварийной лесенке. Чучело уже метнулся к ней, когда с той стороны долетел гнусавый голос:
– Ваше благородие, где вы? Идите к старым друзьям!
Чучело с побелевшим лицом отскочил прочь. Лёня поудобнее перехватил оружие – в одном из подъездов уже вовсю орудуют вооружённые муры, ещё отряд поднимается по аварийной лестнице, а чердачный люк во второй подъезд заперт. Отсидеться не получится – поднимутся, ранят из огнестрела, а дальше, судя по рассказам, лучше не попадать им в руки. По крайней мере, живыми. Попытаться отбиться, удерживая лесенку и люк? Только посмеются и выстрелят из подствольного гранатомёта на крышу, если не убьют, то контузят, а потом разделают ещё живыми. В крайнем случае сломают второй люк, вломятся и расстреляют в упор.
Лёня прикинул – с одной стороны двор, где уже расположились их машины, с другой пока никого нет. Со всей поспешностью он ринулся туда, подбежал к краю крыши. Слава богу, никакого карниза или навеса над остеклённым балконом! Однако до края балкона было больше метра. Лёня вспотел и первым делом снял рюкзак. Вся полезная мелочь давно в карманах – случай с Хомяком его многому научил. Рюкзак брякнулся на верх балкона. Следом стал спускаться сам Лёня, крепко вцепившись в край крыши и аккуратно опускаясь на верх балкона. Тот даже не дрогнул – хороший хозяин, сделал всё на совесть. Если повезёт, то и окно, которое тот открывал, чтобы покурить, окажется не запертым.
Окно оказалось закрытым. Ну же! Кто же делает хороший запор на такое окно?
«Только бы не щеколда!» – мелькнула мысль.
Окно распахнулось – хозяин закрывал его всего лишь на гнутый гвоздь. Вися на руках, Лёня уже запрыгивал внутрь балкона. Следом ему передали рюкзак, а вскоре объявились и сами Баклан и Чучело. По крыше загрохотали сапоги. Трясущимися руками Чучело прикрыл окно.
Повсюду были слышны крики и ругань муров. После того как они обследовали крышу, запахло жареным, в прямом и переносном смысле. О том, чтобы выбраться обратно этим же путём, не было и речи, а в квартиру могли нагрянуть в любой момент. Баклан был белый как мел, а Лёня почувствовал, как вспотели ладони и застучало сердце. Внизу в подъезде затопали шаги, и кто-то начал выламывать двери. Лёня бросил рюкзак на балконе и стал торопливо натягивать тетиву. Вопли и требования поднимались всё выше и выше по подъезду, как и звук вскрываемых дверей, и устраиваемый погром.
– А-а-а! – раздалось от окна.
Лёня выпученными глазами глянул на балкон – там, повиснув на одной руке, держась за перила, висел Чучело. Лёня дёрнулся к нему, но в этот момент рука неудачливого рейдера разжалась, и он полетел вниз.
– Он там! Димедрол, он в той квартире! – раздался истошный вопль из подъезда. – Спрайт, мужики, все сюда!
В отчаянии Лёня заметался по квартире. Даваться в руки этим людям он не хотел совершенно. Дверь начали ломать. Лёня выхватил пистолет и, вкладывая в арбалет стрелу, подбежал к двери.
– Ну, сука, открывай! – раздался сильный удар в дверь. Мы тебя пытать особо не будем – просто зарежем, и дело с концом.
Бабах! Дверь ощутимо колыхнулась.
– Гель! А вдруг он через балкон утечёт! – гнусаво спросил кто-то.
Бабах!
– Твою ж… – выругался голос. – Чафир, Косой, пулей на крышу и семафорьте! Диск, Удод – вы к пожарной лестнице! Остальные вокруг здания и снова прошманайте второй подъезд!
Бабах!
– Открывай, козёл! Твоя мама пришла, молока принесла!
Бабах!
Сердце колотилось как бешеное, пот тёк не только по ладоням, но и по вискам. Лёня глянул на револьвер – может, оставить себе хоть одну пулю? Затем глянул ещё раз и, побелев ещё сильнее, приставил оружие к глазку двери и нажал на спуск.
Бах! Громыхнуло так же, как и прошлый раз, оглушая уши узким коридором.
– А-а-а! – раздалось за дверью. – А-а-а! Сукин сын! Моё ухо!
– Заткнись, Шаман! Всё, отошли от двери!
– Спек! Спек дайте, этот кусок дерьма мне плечо прострелил! Больно-то как…
На площадке послышалась возня.
– Ага, тебе плечо, а тебе ухо… – раздался тихий голос.
Возникла пауза, приглушаемая лишь стонами раненых, а затем вкрадчивый голос произнёс:
– Слушай, ты, крыса лабораторная, я не буду тебя убивать… Просто отрежу шесть пальцев, сам выберешь какие, ну, может, ещё руку сломаю… А потом увезу тебя к твоим дружкам. Считаю до трёх.
Бдыщ! – раздался особо мощный удар, а затем кто-то просунул лом и стал медленно отжимать дверь.
Лёня выбежал из коридора, и вовремя – через щель туда залетела светошумовая граната. За спиной пыхнуло так, что в глазах скакнули зайчики. Лёня огляделся – вместо балкона он забежал на кухню. Так страшно ему не было никогда. Безумная мысль мелькнула в голове. Лёня открыл холодильник. Дохнуло невыносимым смрадом, но зажимать нос было уже некогда. Одним движением он сгрёб кучу дряни и, открыв ногой тумбу под раковиной, швырнул её в помойное ведро. Вторым движением Лёня вырвал полки и швырнул за холодильник.
Крак! – лопнула входная дверь.
Лёня буквально запрыгнул в холодильник и захлопнул за собой дверь. В ту же секунду раздался топот ног.
– Вылезай, сука! – донеслось из зала.
На кухне раздался топот. Лёня поудобнее перехватил пистолет и арбалет. Раздался грохот переворачиваемого стола и хлопанье дверями шкафчика.
– Его тут нет! – рявкнул голос совсем рядом.
– Кефир! Тут на балконе рюкзак! И окно распахнуто! Он через балкон ушёл!
– Мосфет! – заорал кто-то с балкона. – Прошерстите там всё! Что с сигналом?
– Пропал!