– Ich bin ein blöder Esel! [нем. я – глупая задница!], – выругался Кир, оторвав меня от размышлений, и вновь его пальцы принялись перебирать символы, открывать какие-то новые окна, в итоге он вывел на вирт-экран карту бункера.
– Лабиринт Миноса в натуре. – Задумчиво поглаживая лысый затылок, произнёс Прапор, стоя за спинами ребят.
– Нет, не Миноса, а тех ублюдков, которые создали этот Ад, – ответил Кир с сосредоточенным видом, не прекращая работу с символами.
– Уверен?
– Полностью. Вот, смотри сам, – вывел на экран таблицу, – это управление перезагрузкой кластера. Выбираешь нужный, выставляешь время и задаёшь программу.
– Да ну на! – Прапор подскочил к Киру, отодвинув в сторону стул вместе с сидящим на нём Мухой, и уставился на указанные символы.
– Ни-и-ихрена не понимаю! Что это?! Как вообще тут можно разобраться во всём этом?! Как оно работает?! Что, серьёзно можно отсюда загрузить, прям, любой кластер?!
– Да, вот смотри в этом радиусе, – Кир показал карту достаточно обширной территории. – Весь остров и часть болот в округе.
– А дальше?
– А дальше ничего нет. Видимо, база рассчитана только на это, – обвёл пальцем границы карты.
– Может, ты плохо разобрался? Почитай-ка ещё разок. Точно, только эта территория? Может, там переключать по регионам можно. – Вояка заходил то с одной стороны кресла, то с другой, разглядывая непонятную писанину на панели и картинки, висящие в воздухе.
Прищурив один глаз, Кир посмотрел на суетящегося Прапора и рассмеялся от всей души.
– Закатай губу, Mеin Fϋhrer! – хлопнул друга по спине. – Не будет тебе власти над планетой!
Прапор замер, переведя взгляд на Кира, и ничего тому не ответив, молча отошёл от стола. Заложив руки за спину, принялся мерить широкими, резкими шагами комнату, напряжённо размышляя. Похоже, ушёл в себя глубоко и надолго.
Кир вернулся к изучению окошек, что-то обсуждая с Мухой, пока мы с Торосом доедали последние припасы, восстанавливаясь, он – после ранений, а я – после истощения, и наблюдали за работой ребят, внимательно слушая диалог.
Серьёзных ранений у Тороса не оказалось, его просто придушили массой тел, но вот лицо обглодать, отгрызть часть кисти на одной и несколько пальцев на другой руке за несколько секунд успели. Заморозив себя вместе с мутантами, Торос образовал тем самым своеобразную защиту из их тел и, если бы не «куча мала» сверху, то и откачивать не пришлось бы.
– Писсец, красава! – первое, что он сказал, поглядев на своё отражение в уборной, когда отмывался от крови.
Полное отсутствие губ сильно затрудняло речь, но я и так всё понял.
Кончика носа тоже не обнаружили после умывания, как и части щеки, скулы и уха. Спасибо кевларовой спецовке, которую мы тогда нашли в гаражном подвале моего соседа. Она не дала прогрызть или разорвать живот и другие жизненно важные части тела, высокое горло хорошо закрыло шею от укусов. Жалко, что Торос не носил перчаток из-за своего дара, а так бы и руки целы остались.
Но, ничего, я ему ускорю процесс заживления и, спустя неделю станет как новенький, а то он, бедолага, совсем распереживался, что его пристрелят, приняв за недоеденного пустыша.
Вот мы с ним и приговорили все съестные запасы, буквально, за вечер.
Я ел, лечил и спал, потом снова ел и опять лечил, и опять ел, а Торос только ел и спал.
Во сне регенерация происходит гораздо быстрее.
Но голод нашей группе не грозил потому как Кир обнаружил несколько затаренных коробками складских помещений и две столовые.
После подключения электричества заработали все камеры и, разобравшись немного с пультом, Кир понял, как открыть любую дверь. Нам теперь не нужны никакие пароли или пластиковые ключи.
Гениальный человек гениален, практически, во всём, слышал я не раз такое высказывание и теперь убедился в этом воочию.
Одно только знание Шумерского языка меня ошарашило немало. Когда же он стал нам рассказывать и показывать, что можно сотворить, сидя за этим «СТОЛОМ БОГА», то челюсть отвисла не только у меня, но и у Прапора, прожившего в этом мире не один десяток лет и навидавшегося такого, что и удивляться чему-либо перестал уже давно.
Для пробы и наглядной демонстрации умений перезагрузили несколько кластеров.
– Нет всё же физика и квантовая механика, это не моё однозначно! – высказался я, не выдержав нервного напряжения. – Мультиверсум реален! – Схватился я за голову, когда увидел схематическое изображение перехода от Вселенной к Вселенной и в Параллельные миры-планеты.
Выглядело всё это настолько мозговышибательно, что у меня даже заболели виски от напряжения в попытке понять: что, куда и откуда. Кир же спокойно плавал во всём этом, как рыба в воде. Прапор тоже усиленно осмысливал увиденное, и, судя по его выражению лица и вспотевшей лысине, не очень удачно.
Кир мог войти в любую Параллель вверенного участка планеты и выбрать любой кусок для перезагрузки, даже вплоть до одного отдельного дома, самостоятельно переустановив границу переноса. Мало того, он мог зафиксировать одного конкретного человека, который потом отображался в следящем режиме, где бы ни был и чем бы ни занимался. Такое впечатление, словно над его головой постоянно летала видеокамера и передавала не только картинку, но и состояние здоровья, как физического, так и психологического. Как они это делали, что за следящее устройство, я даже и думать не хотел. И без того мозг уже кипел.
Ещё он нашёл кучу записей подобных наблюдений – целую мега-видеотеку. Просмотрев несколько штук, мы пришли к выводу, что эти уроды реально ставили эксперименты над людьми. Записи отслеживали конкретных людей, как в их мире, до переноса, так и в этом.
Я задумался: а случайно ли я сюда попал, или действительно кто-то подглядел мои интересы и взял на карандаш и теперь ведёт как подопытного мыша?
Спустя несколько часов, Кир выключил всё, и мы сидели молча, тупо пялясь в одну точку, переваривая шквал информации. Это было тяжело для всех, без исключения.
Сколько мы так просидели, не знаю, но, в конце концов, расшевелились немного, ожили.
– Ур-р-р-р! – заурчал мой желудок, пародируя мутантов.
– Ну, и кто пойдёт за едой? – усмехнувшись, посмотрел на меня Прапор. – Кто всё сожрал, тот пусть и идёт, – сам же и ответил, оскалившись в улыбке.
– Да не вопрос, – пожал я плечами. – Торос, ты как, потерпишь немного? Хлебни пока раствор гороха.
Тот только кивнул в ответ.
– Муха, с ним иди, – отдал приказ Прапор и уселся на освободившийся стул.
– Ты точно запомнил карту? – спросил я после десятиминутной прогулки по коридорам и лифтам бункера.
– Не ссы, – усмехнулся альбинос, – тут она, – и постучал себя пальцем по лбу.
Кроме давнишних скелетов в бункере не было ни души, даже крыс.
Не успевали мы подойти к очередным дверям, как они или уползали в стену, или растворялись в воздухе, открывая нам дальнейший проход. В сторонние помещения нос свой не совали, так как кушать хотелось очень, а время не резиновое, хотя, мне кажется, я уже ничему не удивлюсь в этой жизни.
– Припёрлись, супостаты! Что, и тут мне теперь гадить будите?!
От неожиданности я дёрнулся, а Муха тут же раскинул защитный купол.
– Отбой. Это номерной дед, – поспешил я успокоить друга.
– Какой дед? – Муха уже стоял в боевой готовности с двумя изогнутыми, здоровенными ножами, больше похожими на серпы, чем на боевые ножи.
В нашей группе все обучены двуручному бою, на этом настаивал Леший, сам же и учил молодёжь. Вот следствие тех навыков.
– Есть тут один, – усмехнулся я, посмотрев на набыченного призрака, – любитель порядка и чистоты под землёй, блин.
– Призрак, что ли? – Муха убрал защиту и посмотрел по сторонам, будто пытаясь увидеть этого самого призрака.
– Ага. Злющий, до жути, – я улыбнулся спутнику.
– Поскалься мне ещё, угу, – угрожающе сказал уборщик. – Я тебе потом во сне завсегда являться буду, пока не взвоешь.
– Да, ладно, я же без дурного умысла. А чего это вы сейчас тут? Как же ваша территория? – пока я говорил с призраком, Муха уже приступил к активным поискам продуктов для перекуса.
– Накрылась моя территория медной посудой, благодаря вашим же стараниям. Здесь теперь жить буду! Усвоил?
– А-а-а… переехали, значит. Понятно теперь, – я уже осматривал новые владения ворчливого старика, выискивая взглядом, чего бы сожрать.
Дед раздражённо фыркнул и уселся на один из многочисленных ящиков, которые Муха уже принялся потрошить с обозначенной целью.
– Скажи этому паршивому скребберу, чтобы не мусорил тут! – указал он на рассыпанные брикеты. – Немедленно!
«О, как! Дед уже понял, что Муха – скреббер? Хм…» – подумал я, распаковывая что-то, похожее на кусок хозяйственного мыла, судя по запаху, нечто копчёно-мясное.
– Муха, бардак ток не наводи, уборщик злится! – крикнул я товарищу, с подозрением разглядывая свою коричневатую добычу.
– Постараюсь! – донеслось из глубин склада чавкающим голосом.
– С чего вы взяли, что он – скреббер? – я всё же решился откусить кусочек брикета.
Дед наблюдал за мной с усмешкой.
– Ага, ты мне ещё расскажи: кто он! Может, кроль пасхальный?! – сказал он с издёвкой и закинул ногу на ногу.
– Разве призраки могут видеть и определять породу местных существ? – уже основательно вгрызался я в брикет, который оказался очень даже вкусным.
– Призраки – нет, а вот я могу, – с гордостью заявил подземный призрак. – Дар у меня такой при жизни был.
Я, прихватив рядом стоящий табурет, уселся напротив деда с огромным вопросом на лице, предвкушая интересную беседу.
– Что, любопытство гложет? – усмехнулся старикан.
Но, каким бы он ни был вредным, я прекрасно понимал, что много лет в полном одиночестве кого угодно сделают разговорчивым, а если этот человек до сих пор остался в нашем измерении, не отправился в свет и обрёк себя на такое вот существование, значит, на то есть серьёзные причины. Мне бы очень хотелось их узнать, и ещё много чего об этом месте и этом мире от самого представителя создателей сего безумия.
– Ещё как! – устроился я поудобнее, поставив ноги на перекладину и разворачивая ещё один кусок «мыла».
– Ну, тогда спрашивай. Что хочешь знать? – деда прямо распирало от важности.
– Всё. – Принюхавшись к странной еде, убедился в её прямом назначении, мало ли, вдруг, правда, мыло попалось, и, вгрызаясь зубами, ощутил во рту вкус курицы.
– Ха! Деловой какой! Скромности тебя, гляжу, не учили. Конкретнее давай свои вопросы.
– Почему вы ещё тут, на этой стороне, в этом измерении?
Призрак вдруг начал мерцать и таять прямо на глазах.
Испугавшись, что он исчезнет, я соскочил с табурета и «стрельнул» тонким лучиком энергии. Дед тут же притянулся к посылу, впитав в себя живительную струйку.
– Ещё! – Выдохнул он, удивлённо рассматривая свои руки, которые стали почти как у живого человека.
Я выпустил тоненькую нить, прочно подсоединив призрака к «подзарядке».
– М-м-м, бодрит-то как, – ощупывал своё тело дед, сжимал и разжимал пальцы рук, приседал, вскакивал и крутил торсом.
– Вам уже лучше? Что случилось?
– Нервы… Они отнимают много сил, которых и так уже, практически, не осталось, а ты задал очень нехороший вопрос. Ну, раз так, – скосил он глаза на нить, – то, пожалуй, можно и об этом поговорить.
Разговаривающий с воздухом человек в лучшем случае вызовет подозрения о психической состоятельности у стороннего чела, но друзья терпеливо ждали окончания затянувшейся беседы.
Уже и Прапор приходил, отнёс парням еду, а меня Муха подкармливал во время сеанса общения: затраты-то нешуточные, могу и помереть от истощения, если не поглощать «топливо» для переработки. Не, можно, конечно, и жемчужину схарчить, и превратиться в эдакую ядерную мини-электростанцию, но, если есть возможность обойтись без таких баснословных затрат, то почему бы и нет.
Товарищ крутился поблизости, не зная, чем себя занять, битый час маясь от безделья, а мы всё беседовали.
– Дурак я был, молодой и амбициозный. Сам виноват, сам сгубил всю свою семью, вот только, понял это слишком поздно, и то, что творится тут, тоже осознал поздно. Деньги привлекли, хорошая и долгая жизнь без болезней, а главное, сертификат, вот и подписал контракт, и жену уговорил. Мы переехали в город закрытого типа, жена работала обычной медсестрой в местной больнице, а я компьютерным техником. Я – одарённый математик и физик, без образования, чисто от природы. Из-за моей способности починить любую аппаратуру меня-то и пригласили в корпорацию, пообещав карьерный рост, светлое будущее мне, жене, не родившемуся пока на тот момент ребёнку, и бесплатные вакцины от старения и всех заболеваний. Такие вакцины могли позволить себе только очень состоятельные люди, а я не входил в их число никогда. И ещё – образование. Оно у нас очень дорогое, и каким бы ты гением ни был, но, если не располагаешь внушительными суммами, работать тебе тогда не выше технического рабочего. Я – компьютерный гений, а всю жизнь пропахал сраным наладчиком и ремонтником.
– Почему такая несправедливость?
– Перенаселение. Когда всё слишком хорошо, рано или поздно станет очень плохо. Развитие страны дало большой скачок технике, прекратились войны, люди стали стремительно развиваться и плодиться. Учёные освоили космос и наладили контакты с другими расами, появились немыслимые технологии, а потом начались проблемы. Голод, болезни, нехватка ресурсов, мест для проживания. Многие покинули планету, но и там было всё ограничено и далеко не так радужно, как казалось вначале. Как говорят, везде хорошо, где нас нет, – старик горько усмехнулся. – Но всё это происходило ещё до моего рождения.
– Когда я появился на свет, то жизнь на Земле стала уже настолько паршивой, что и жить-то не хотелось. Каждый незаконнорождённый ребёнок, без сертификата, уничтожался вместе с родителями. Сертификат на рождение стоил просто немыслимо дорого, дети были только у высших слоёв населения, а все мы дохли, как мухи, от различных болезней, занесённых на планету другими расами. Мои родители – из среднего слоя населения, и ради меня продали всё, взяли кредит, который закончил гасить уже я. Когда друг моего отца, который сильно поднялся в положении за эти годы, предложил мне переехать в «Закрытый город», то я, естественно, согласился не задумываясь.
– Спустя пять лет отработки нам выдали разрешение на ребёнка, и мы родили сына, – призрак снова замерцал.
Я усилил поток направленной энергии.
– Да, спасибо, – голос старика дрожал.
Судорожно вздохнув, он продолжил своё повествование:
– Всё было хорошо, до тех пор, пока нас с женой не повысили и не дали допуск на посещение нижних этажей. Кларочка была очень старательной, умной и, получив бесплатное образование, перешла работать в лабораторию по изготовлению вакцины. Меня же, тоже после обучения, посадили за пульты управления по перезагрузкам. Дамирис вырос способным мальчиком и стал врачом, получил звание, номер и допуск на выход в «Теплицы». Так у нас называют ваш Стикс.
Взяв небольшую паузу, тяжело вздохнув, призрак продолжил рассказывать дальше:
– Люди, работающие на корпорацию, не стареют, потому как получают сыворотку, но тех, кому далеко за семьдесят, тихонько убирают под видом несчастных случаев, с целью освободить пространство для следующего поколения. Бывает, «старик» остаётся на своём посту и гораздо дольше, но это в тех случаях, когда он настолько гениален, что заменить его некем. Закрытый город – территория ограниченная, сертификат на рождение ребёнка даётся по контракту каждой семье. Даже, если кто-то что-то и замечает, то нос не суёт не в своё дело, потому как особо любопытные тоже гибнут при странных обстоятельствах. Все прекрасно понимают, что город не резиновый, – старик вздохнул, затем продолжил:
Я многое повидал, сидя за пультом, в том числе и смерть своего сына, единственного сына. Он не смог пережить спокойно утрату матери, потому как сам являлся медиком и лично следил за нашим с ней здоровьем, регулярно вводя вакцину. Она, ну никак, не должна была скончаться от сердечного приступа, но скончалась, и он стал копать, искать причины смерти. В итоге, совсем скоро ему попался неисправный защитный костюм… Я наблюдал, как мой мальчик превращается в чудовище… и ничего не мог поделать.
Помолчал немного.
– Единственное, что я всё же сделал, это разослал записи слежения за некоторыми объектами по Параллельным мирам, в их Интернет-сети и на Персональные компьютеры тех особ. Да, да, в те самые Миры, с которых снимались копии. Куда, кому и что попало, не знаю, но я очень надеюсь, что эта информация попала хоть в одни правильные руки и хоть кому-то смогла помочь выжить в этом аду.
– Ну, а потом я заблокировал все двери, чтобы ни одна крыса с Корабля не сбежала, и перезагрузил этот стабильный кластер вместе со всей системой, забросив сюда проклятый Бункер вместе с лабораторией и всем персоналом, – дед блаженно улыбнулся, улыбкой праведника…
– Мда… дела, однако… – я в полушоковом состоянии переваривал услышанное. – Но, почему тогда скелеты все без изменений, кости чисто человеческие целы. Обращения не было что ли совсем?
– А ты внимательный, – грустно улыбнулся призрак. – Молодец… Не обращались, правильно. Задохнулись… Они включили запасное управление и, блокировав меня, загерметизировались в надежде на спасательную группу. Когда поняли, что их спасать не собираются, попытались выбраться сами, и тогда произошёл взрыв станции переноса. Результаты вы видели: это те самые беспорядочно летающие куски земной породы. Там сильнейший магнитный фон и по сей день. Прекрасная картина получилась, не правда ли?
Иногда во время беседы в душу закрадывалось подозрение о психическом здоровье этого человека. Так невероятны оказались описываемые события…
– А эти скелеты здесь откуда, в таком случае? Почему бункер цел и полностью функционирует, несмотря на аварию? И ещё вопрос: получается, что там, ну, у вас, весь этот гадюшник так же просто откопировался? Но они ведь должны были об этом знать, и тогда с какого перепугу высылали бы спасателей? Почему на вас бейдж уборщика, если вы занимали такую высокую должность? И вообще, не понимаю, на хрена вся эта затея, если там даже ничего не заметили?
– Ха! Ещё как заметили! И авария эта рукотворна, потому бункер цел, и бейдж этот тоже поэтому.
– Подожди, соображу. Давай по порядку.
– Те, кто тут остался, охрана и обслуживающий персонал, их попросту бросили. Ты не заметил, что, ну, уж слишком мало трупов для такой огромной территории?
– Да, заметил, но не придал этому особого значения.
– Ага, а вот это зря. Так, что ты там следующее спрашивал?
– Почему бункер цел?
– А, ну, это просто. Всё потому же, почему и телепорт взорвался. Я закрыл шлюзы и отсёк их от нас, а бейдж уборщика, ну, мне же надо было как-то в толпе и панической суете затеряться, чтобы проникнуть на территорию телепорта и запустить программу самоликвидации.
– Неужели вас в лицо не могли узнать?
– Могли, конечно, но ты же видел, как носятся крысы, когда пахнет жаренным? – кровожадная ухмылка расплылась на всё лицо рассказчика, – а я видел и ещё тыщу раз поглядел бы на это с превеликим удовольствием если бы мог самостоятельно включать запись того дня с камер наблюдения. Одно только плохо: разгерметизировать я не успел вовремя, и все, кто остались, задохнулись. Все, кроме меня и ещё нескольких человек.
– Почему так? Помещение, действительно, огромное, вам же тут воздуха на несколько дней, как минимум, должно было хватить.
– Да. Если бы газ не пустили, то хватило бы. А я додумался прихватить из медблока кислородный баллон с маской. На это мозгов хватило ещё у пятерых. Восстановив вентиляцию, трое всё же обратились, а мы с Рамусом оказались иммунны. Тут восемьсот сорок шесть трупов, ну, не считая той свалки, которую вы вчера устроили. Так вот, из восьмиста сорока шести человек выжило только двое, и один из них – я. Вот, представляешь, шутка Фортуны какая, прямо, как издёвка. – Дед снова усмехнулся. – Проклятый Стикс наградил меня иммунитетом. Меня… а моего сына – нет…
Просидев немного взаперти, мы решили выбраться наружу. Зачем, спросишь? Колонию поселения создать задумали. Решили набрать иммунных, вытащив их из города и поселить в Бункере. Это было сродни инстинкту: человек – скотина стадная.
– Ну, вам, вообще-то по-любому, на поверхность нужно было. Как же вы от спорового голодания-то не загнулись?
– От какого голодания? А-а-а, да не! – Отмахнулся он рукой. – Ерунда! Этого добра, как вы их там называете, – задумался, видимо, вспоминая, – спораны, жемчуг и остальные части мутантов, вон в медскладе ящиками стоят. А во фреоне ещё и заморозка, наверное, сохранилась. Вы бы, кстати, глянули, может, чего и вам пригодится. Мне-то оно уже давно ни к чему, а вам надо. Вот и забирайте, всё равно, испортится рано или поздно дребедень разная.
Я слушал и не верил своим ушам… Ну, да, а чего я собственно-то удивляюсь, если они нас, как овощи выращивали, а потом выходили в теплицы собирать урожай… Мда, и смех, и грех, однако, получается… о-о-ойи-ё-о-о-о, – ухватился за голову, не на шутку опасаясь, что сейчас мозги расплавятся и вытекут, к чёртовой матери, через уши.
– Что, тяжко организму? – усмехнулся призрак. – Ну, что, дальше рассказывать, или хватит?
– Не-не, давай дальше. – Я от души приложился к фляге с живчиком, а потом и с водой. После чего намочил платок и обтёр лицо.
– Хух… вроде, полегчало. Ладно, давайте продолжать.
– Ну вот, так как единственный выход я, благополучно заблокировав, уничтожил, то, выбрав наименьшую толщину почвы до поверхности, мы начали копать туннель.
– Так, значит, это вы его вырыли? Раз вырыли, значит, выбрались?
– Выбрались, выбрались, вот только вернулся я один и еле живой. Ни один из нас оружия никогда ранее в руках не держал, как ты заметил, оно тут не работает, вот и результат – девять трупов, а мне, снова повезло. Напавший на нас лотерейщик, ударив наотмашь, попросту выкинул моё тело в мусорный бак, где под слоем нечистот, видимо, и искать не стал, наевшись теми, кто остался. Я очнулся глубокой ночью и, словно крыс, весь израненный, крался под стенами домов, пока, наконец, не покинул городской участок. Добравшись до Бункера, больше его не покидал… до самой смерти.
Я терпеливо ждал продолжения. Дед немного поёрзал на ящике и покосился оценивающе на энергетическую нить.
– Бессмертие, – продолжил он, – штука хорошая, но этот проклятый тремор… кто его придумал и зачем… Нет, зачем, я, конечно же, знаю, это чтобы вы по норам не забивались. Ну, вот, из-за этой трясучки я и попёрся на соседний кластер, спустя три месяца, и благополучно был сожран малолетним мутантом, который откуда-то выпрыгнул прямо на мою голову.
Призрак замолчал. Наверное, снова переживая тот момент в воспоминаниях.
– Ну, а как насчёт целесообразности вашего поступка? – всё же я не выдержал затянувшейся паузы.
– А-а, ты о копии вот этого, – обвёл он взглядом помещение. – Нет, это оригинал.
Я задумался, потом спросил:
– Тогда где город? Как я понял, он располагался прямо над Бункером?
– Большая часть жителей города даже не подозревают о существовании подземных строений и их предназначении, только те, у кого есть сюда допуск, знают и то, далеко не всё. К примеру, моя жена даже не догадывалась об истинном процессе попадания и выращивания биоматериала и, тем более, о разумной жизни в Стиксе, хотя, и работала на минус шестом этаже. И многие так: каждый занимался строго своей работой и не знал о работе другого, даже мужа или сына. Это было одно из условий в контракте. За нарушения условий – смерть, поэтому и любопытных не было.
– Так о чём я? А, вспомнил… Зачем губить невиновных людей? Вот я и перенёс только подземную часть, а наземная осталась на месте. Хотя, в городе и оставалось самое главное начальство, но я не решился на такой шаг.
– Ну, тогда город провалился бы в образовавшуюся пустоту. Разве нет?
– Нет, – усмехнулся дед. – Я ведь не дурак. Перемещение с замещением. Площадь на площадь. Сюда бункер, а туда – почву. Вот там, наверное, удивились, когда такая громадина исчезла, – призрак рассмеялся, как простуженная гиена. Как бы я хотел видеть их хари в тот момент! А сколько народу пропало! Ты знаешь, сколько людей тут было?! Три тыщи семьсот тридцать один! – Продолжал он веселиться. – А сколько их в теплицах на тот момент было?! Ещё девятьсот сорок три человека! И все там и остались! – Гордо хвастал он цифрами.
«Хренов математик» – хмыкнул я в душе, не зная ненавидеть этого человека или спасибо сказать.
Отсмеявшись, дед, наконец-то, успокоился и, приняв серьёзное выражение лица, спросил:
– Ну, что, продолжать, или хватит с тебя?
– Не, давай, передохнём немного. У меня сейчас такая каша в голове… – я болезненно поморщился, разминая виски. – А мне всё это ещё друзьям пересказывать.
Убрав призраку подпитку, я сообщил Мухе, что с сеансом временно закончено, и прилип к фляге с живцом.
«Ох, что-то опять я налёг на него не хило, как бы боком потом не вылезло, – думал я, пока пил, и ещё заметил, с какой тоской дед посмотрел на меня. – Интересно, с чего это он?»
– Ну, ты зови, как надумаешь продолжить. Мне ещё много чего есть тебе рассказать. – Алчно покосился он на моё солнечное сплетение, чуть ли не облизнувшись.
– Как ваше имя? – Вспомнил я, что так и не познакомился с призраком по-человечески.
– Фаргас.
– А по отчеству?
– Просто Фаргас. Ты не смотри на лицо, в жизни я выглядел не старше тебя, несмотря на свой почтенный возраст. А это, просто состояние души. Ладно, иди, вон, скреббер уже топчется в нетерпении. – Дед передёрнул плечами, как от холода, и исчез.