Водораздел тянулся и тянулся, дорога, его штурмовавшая, петляя разбитой ниткой, уходила вверх. За каждым новым осиленным пригорком оказывалось, что это лишь очередная часть внушительного хребта, рассекавшего местность на две области своим каменистым телом.
Доехать до конца этого казавшегося бесконечным подъёма фельдъегерскому драндулету было не суждено. Нацистская техника образца начала-середины прошлого столетия не потянула нерасчётных нагрузок и замерла, забуксовав в глинистой каше одной из дорожных рытвин, куда по неопытности загнал её не самый опытный водитель в лице Бисмарка. Австриец ещё минут десять пытался реанимировать ветерана, пиная ногой кикстартер, но аппарат лишь утробно хрюкал движком, выплёвывая воду из залитой водой выхлопной трубы. В итоге продукт научно-технического гения третьего рейха пришлось бросить на бесславное прозябание, и группа принялась разбирать пожитки и оружие и настраиваться на пеший марш.
Лунь снял с вертлюга, приваренного к мотоциклетной коляске, MG-34 и без лишних слов передал его на руки Бисмарку, присовокупив три полных пулемётных ленты, обнаруженных в запасах полевых жандармов. Тот, не без недовольного ворчания, принял ношу. Понять его недовольство можно – у него и без того имелся свой Steyr AUG, похоже, один из тех, что некогда были экспроприированы у Чертей на Б-12, а лишние двадцать килограмм нагрузки вгонят в уныние кого угодно. Но наличие у группы скорострельного пулемёта в качестве средства крайней аргументации перечеркнуло его неудовольствие. После чего группа двинулась вперёд, преодолевая остатки довольно крутого склона холма, по которому взбиралась разбитая колеями трасса, лишь условно способная называться дорогой.
Нагрузив компаньона, Лунь тут же позабыл о нём и его ворчании. Австриец, даже будучи раненым, вполне успешно тягал на своих плечах тяжеловесную ПТРД. К тому же парень заметно окреп за месяц, прошедший с их с Лунём последней встречи, и вряд ли эта нагрузка теперь станет для него неподъёмной. Сейчас голову разведчика занимали совершенно иные мысли. Они тревожили его, крутясь где-то на периферии сознания, но оформить их охотник никак не мог. Всё, что он смог понять – тревога его связана с нимфой. Что конкретно его беспокоило в поведении девушки, он пока не понял, вроде бы всё как обычно. Но наблюдательность сибирского промысловика была отточена годами промысловой охоты, и за свою уединённую жизнь он осознал – если тебя что-то беспокоит, то, скорее всего, это неспроста.
Так и не придя ни к какому выводу, он пока отодвинул свои тревоги на задний план. Тем более причина сделать это имелась, и вполне весомая. Спустя полчаса они смогли-таки перевалить через гребень водораздела, и перед глазами группы раскинулась величественная и тревожная картина. Оказалось, что левее примерно на километр от того места, где они очутились, находилась внушительная плотина. Судя по сверкавшим на солнце потокам, что струились по растрескавшейся бетонной конструкции, сбегая вниз, вода по другую сторону имелась.
Берега водохранилища, скрытого за плотиной, были закрыты от них гребнем водораздела, что несколько повышал свой уровень относительно места, где сейчас стояла группа. Но то, что хранилище там имелось, не вызывало сомнения – при взгляде на циклопические размеры плотины становилось понятно, что объём его должен быть очень солидным.
По другую сторону дамбы раскинулась широкая долина, сейчас укрытая клочьями густого белого тумана. Но даже сквозь редкие прорехи проглядывали отдельные детали ландшафта. Широко раскинувшиеся лесные и сельскохозяйственные кластеры, кластеры с городской застройкой, промышленные объекты – всё по эту сторону плотины было основательно подтоплено водой и заболочено. Порыв ветра донёс до ноздрей Луня тяжёлые запахи тины и разлитых нефтепродуктов, гниющей растительности и прелой древесины из полузатопленных лесопосадок и рощ, от мокнувших в застоявшихся озёрах скирд сена, в которые превратились покосы. Целый букет самых отвратных запахов мешался с запахом тлена разбухших и разлагавшихся в стоячей воде тел людей и животных. Эта концентрированная гадость так била по обонянию, что даже уловив отдалённые её эманации, Лунь непроизвольно прикрыл нос ладонью. Его примеру последовали и остальные, за исключением разве что Авроры. Вонь эта была по-настоящему удушающей.
Судя по всему, процесс переноса и смена почвенного состава под многотонной конструкцией плотины подрывали её структурную целостность, что неизбежно вело к разрушению и прорыву удерживаемого бетонной стеной водного массива. Когда это происходило, все кластеры внушительной долины, уходившей своей юго-западной частью к реке, оказывались в той или иной степени затоплены. Постепенно уровень наводнения спадал, но его цикличность при перезагрузках превратила долину в огромную смесь затопленной городской и сельской застройки, мангровых зарослей, мутных, затянутых ряской озёрец и топких смердящих болот.
Разведчику уже неоднократно доводилось слышать, что по эту сторону реки есть огромные площади заболоченной местности. Но никто из его собеседников не говорил ему, что болота эти имеют происхождение не природное, а связанное с устройством Стикса. Судя по всему, не так уж много было тех, кому удалось увидеть местные кластеры своими глазами, а ещё меньше тех, кто смог об этом рассказать.
– Нам нужно туда!
Нимфа указала острым ногтем правее – в противоположную сторону от дамбы. Там сквозь туманную дымку угадывались серые петли серпантина, что взбирались на кручу каменистого кряжа, служившего водоразделом со стороны заболоченной долины.
– Правда, придётся немного с верёвками попотеть, ну да это ерунда.
Девушка поправила лямки рюкзака, поудобнее перевесила оружие и направилась вперёд. Их крошечная группка прекратила любование сумрачным апокалипсическим пейзажем и последовала за ней.
Вскоре слова блондинки подтвердились. Здесь обнаружился стык двух кластеров, и на его границе оказалась очередная причуда Стикса. Он по своей традиции постарался состыковать две похожие структуры ландшафта, вот только холмы с той стороны границы серьёзно не дотянули по высоте до гранитного водораздела с этой. По причине чего каменистый останец оказался срезанным по границам, словно лазером, и гладкой, как стекло, стеной уходил вниз метров на тридцать, где начиналась уже земля следующего кластера. Дорога, петлявшая вверх серпантином, по той же причине резко оканчивалась крутым обрывом. От того места, где находилась наша весёлая компания, дорогу внизу отделяли три десятка метров почти отвесной скалы. Именно про это препятствие и толковала нимфа.
Решение по его преодолению у неё было заготовлено заранее. Девушка вынула из рюкзака моток паракорда, зафиксировала один его конец вокруг крупного валуна и стала разматывать. Когда с этим было покончено, она кивком подозвала Еву и принялась обвязывать её по талии и через бёдра. Европа хоть и прикусила нервно губу, поглядывая с обрыва вниз, изо всех сил старалась не демонстрировать своего страха. Когда с обвязкой было покончено, они в три пары рук принялись спускать девушку, понемногу стравливая верёвку. Обошлось без происшествий, и когда Ева достигла поверхности шоссе, то сразу принялась распутывать узлы, завязанные руками нимфы. Вслед за девушкой вниз поехали пожитки – рюкзаки и оружие. Потом настала очередь австрийца. И тут пришлось попотеть – он прилично обгонял девушку по весу. Но Лунь с Авророй медленно вытравливали стропу, страхуя друг друга, и дело продвигалось без происшествий.
Но ровно в тот момент, когда Бисмарк преодолел середину спуска, за их спинами раздалось недоумённое урчание.
– Твою ж за ногу, откуда так не вовремя?!
Нимфа невнятно выругалась. Уши разведчика уловили шлёпанье ног заражённого, бросившегося к ним из жидких зарослей на вершине останца. Как он там очутился и почему не среагировал на их появление раньше – тот ещё вопрос. Спасибо хотя бы за то, что копытами не стучит, значит, там угроза не страшнее жрача. Который, впрочем, вполне способен и сейчас устроить массу неприятностей тем, кто остался наверху, а Бисмарка отдать на волю гравитации.
– Держись!
Лунь почувствовал, как девушка бросила верёвку, и резко возросшая нагрузка потащила его к краю обрыва. Разведчик шлёпнулся на пятую точку, ощущая, как подошвы ботинок скребут по камню задниками. Руки обожгло заскользившим в них паракордом. Осознав, что если он сейчас разожмёт пальцы, то болтающийся внизу напарник отправится в стремительный полёт, Лунь стиснул зубы и откинулся назад. Пятки очень вовремя нащупали выемку в каменном массиве, позволив задержать скольжение. Шнур заскрипел, перетирая синтетические волокна об острый край камня, затрещали связки и мышцы. Тело охотника напряглось, удерживая критическую нагрузку, но положение худо-бедно стабилизировалось.
Урчание между тем опасно приблизилось, и в этот момент нимфа начала стрелять. Стрелять суетливо, нервно дёргая спуск и заставляя пистолет неравномерно чихать глушителем. Так стреляет человек, который пытается максимально быстро опустошить магазин. Куда подевалась её всегдашнее хладнокровие, которое в любых, самых критических ситуациях позволяло ей валить даже серьёзно развитых заражённых одним-двумя выстрелами? Мысль эта молнией мелькнула в голове у Луня, но тут же была вытеснена болью в обожжённых руках. И что гораздо хуже – он почувствовал нарастающее онемение в правой, только-только восстановленной руке.
На пятом или шестом выстреле урчание наконец оборвалось и послышался шум упавшего тела.
– Быстрее!
Разведчик прохрипел призыв о помощи, явственно ощущая, как теряет контроль над паракордом. Но в этот момент нимфа вернулась на своё место и схватилась за конец верёвки, резко снизив нагрузку на онемевшие пальцы. Разведчик вздохнул с облегчением.
Стараясь не обращать внимания на боль в обожжённых и разодранных ладонях, он принялся помогать девушке стравливать паракорд, опуская Бисмарка вниз. Когда стопы австрийца коснулись дороги и нагрузка исчезла, он с облегчением выдохнул и принялся трясти кровоточащими ладонями. После чего непослушными пальцами открыл клапан на разгрузке, где хранилась аптечка, выудил оттуда пакетик с антисептиком, надорвал его пальцами, зажав уголок в зубах, и щедро присыпал обезображенные кисти и пальцы. После чего принялся неловко бинтовать их стерильным бинтом.
Девушка тем временем отвязала конец верёвки от валуна, пропустила её конец через ствол растущей неподалёку кривой, но вполне крепкой сосенки, после чего скинула один конец вниз. Теперь спуск оставшихся наверху членов группы будут осуществлять те, кто находятся внизу, постепенно вытравливая свой конец, который они так же предусмотрительно пропустили через железное ограждение трассы.
После чего они совместными усилиями обвязали разведчика, и он принялся медленно опускаться вниз, перебирая ногами по каменной стене. Висеть над пропастью, ощущая, как вибрирует под его весом верёвка, было откровенно страшно. Но Лунь успокоил себя тем, что раз уж с этим справилась Европа, ему и вовсе грех давать слабину.
Но всё равно, очутившись внизу, он не смог сдержать вздоха облегчения. Тем временем парочка, отвечавшая теперь за спуск товарищей, выбрала свободный конец, и очередь дошла до нимфы.
У девушки, впрочем, не возникло никаких проблем со спуском. Как только она спрыгнула вниз, преодолев последний метр гранитной стены, то сразу же принялась сматывать свободно повисший конец шнура. Когда верёвка вышла из соприкосновения с деревом наверху, то свободно упала вниз и была помещена обратно в рюкзак. Таким образом, пути назад у их группы больше не осталось.
– Каковы наши дальнейшие действия?!
Вопрос, адресованный нимфе, озвучила Ева. Девушка вглядывалась в петли серпантина, которые постепенно спускались ниже и уходили в плотные слои тумана, клочья которого постепенно сносило в сторону реки.
– Нужно спуститься по дороге, после чего преодолеть затопленную низину. Там всё в воде, но если знать маршрут, то вполне можно пройти по мелководью!
Блондинка вновь указала пальцем в серо-молочную муть, за которой с трудом угадывалась местность, о которой она говорила.
– Потом прямо по курсу будет небольшой стаб-тройник с элеватором, там всё давно превратилось в натуральное болото и проржавело. Соваться к постройкам не будем, обойдём кластер по краю, после чего двинем на юг, к реке. Где-то там есть протока с рыболовно-туристической базой. Попробуем найти себе лодку, моторную по возможности. Главное, в тумане к городскому кластеру не прижаться, там тварей до чёрта. – Она махнула рукой куда-то левее. – Тут их тоже хватает, так что держите ухо востро и оружие из рук не выпускайте. Смотрите по обстоятельствам, старайтесь мелких тварей зачищать клювами, в крайнем случае работайте с глушителем. Шуметь тут нежелательно, могут набежать неприятные гости.
Судя по тому, что говорить девушка старалась вполголоса, опасения её были совсем не беспочвенными. Да и изуродованные в хлам машины со следами чьих-то внушительных когтей лишь подтверждали её слова наглядно.
Когда манатки снова были распределены и каждый был готов к выдвижению, отряд принялся спускаться по серпантину в долину, обходя разбитые и брошенные автомобили. Судя по запылившимся лакированным поверхностям и ржавчине в местах, где металл получил повреждения, перезагрузка на этом кластере случилась уже довольно давно. Находиться на подобных кластерах за время, проведённое в Стиксе, для Луня стало занятием нервным – он ещё не забыл, как они едва не угодили под перезагрузку при попытке пройти насквозь кластер Европы, тот самый уже набивший оскомину Б-12. Этот опыт ему совсем не понравился, и с тех пор у разведчика развилась своеобразная фобия – он испытывал глубинный страх и дискомфорт на давно не перезагружавшихся кластерах, опасаясь, что вот-вот может начаться новая перезагрузка. Его страхи усиливал стелившийся вокруг из-за дикой влажности густой и вязкий туман. А это означает, что один из главных признаков приближавшейся перезагрузки может остаться незамеченным, и ориентироваться придётся лишь по запаху кисляка.
Впрочем, вскоре ему пришлось позабыть о своих страхах по простой и банальной причине. Слова нимфы о том, что тут полным-полно заражённых, оказались верны. Даже на дороге среди машин бесцельно слонялось неприлично много заражённых. Правда, тут не было никого страшнее бегуна – в основной своей массе ослабевшие ползуны и джамперы. Что вполне объяснимо – кормовой базы на этой трассе у них нашлось не то чтобы много.
Лунь заставил активно работать клювами Еву и Бисмарка, зачищая местную фауну: первую – в качестве тренировки, которую она выполняла с видимой гримасой отвращения, второго – просто в силу молодости. Сам же Лунь контролировал окрестности, водя вокруг красной точкой коллиматора, закреплённого на «Вепре» – точной копии когда-то купленного в магазине у Надфиля и конфискованного мурами Тритона. Ему очень не хотелось, чтобы откуда-нибудь из тумана на них внезапно выскочил излишне резвый лотерейщик или топтун.
После того как разведчик окончательно освоился со своим даром, он перестал опасаться среднеразвитых тварей. Главное, успеть вовремя активировать свою способность, которую разведчик про себя окрестил «киселём» в силу того, что мир вокруг него после активации дара резко замедлялся. А уж потом он с ювелирной точностью понаделает дырок в любом заражённом. Особенно чётко он это осознал во время схватки с Голодом, захватившим тело крёстного. Тогда ему пришлось выложиться на полную, выжав из себя все силы до капельки. И это впоследствии помогло ему осознать новые грани и пределы своего дара. К тому же он не просто отлёживал бока в больнице весь последний месяц, пока шла регенерация потерянных конечностей. Он продолжал тренировки, даже оставаясь в лежачем положении, и теперь был полностью уверен в своих силах.