Наталья Рогова
Про лошадей
– Лошади исчезли из жизни человека…
Юный шестилетка был со мной суров.
Он живёт в деревне, где избе полвека,
Где луга вздыхают, где стада коров,
Где в июльских травах серебрится речка,
Целый мир таится в капельке росы.
Где зари медовой догорает свечка.
Где коты суровы, дружелюбны псы.
Здесь хмельное лето просится в корзинку
Горстью земляники, шляпками опят.
Здесь пасутся гуси и коза есть Зинка.
Здесь дожди парные юный луг крапят.
Тут цветут чубушник, липа и ромашка.
Вечером хозяйка ставит самовар.
Здесь живёт с родными шестилетний Сашка.
Любит лошадей он. Дед у Саньки стар.
Был тот коневодом мудрым и умелым.
А теперь вот старость да житьё-бытьё.
И остался нынче дедушка без дела.
Вот для внука помнит ремесло своё.
Санька любит маму, молоко и деда,
Да ещё в «ночное» лошадей гонять.
Санька строит планы подрасти за лето.
Видно, нам друг друга с Сашей не понять…
В городе машины прячут под капотом
Сотни неустанных «лошадиных сил».
Вспоминаю Саньку. Совестно мне что-то.
Ведь про лошадей он прав, наверно, был.
Кошачье
Медлительна кошачья дрёма.
А в чашке – чай и тишина,
И мерный шум родного дома.
Тюльпаны. Ходики. Весна.
И только сон на мягких лапах
Неспешно в комнату идёт.
Мечты из детства мятный запах
И рыжий желтоглазый кот.
И безупречное молчанье
На самом краешке весны.
Чаинки звёзд. Кота мурчанье.
Лимона долька и… луны.
И хочется поверить в чудо
(Угрюмым скептикам назло!),
И дремлет с пирогами блюдо
И рук дрожащее тепло.
Пока мгновенье длится, длится…
И молоко прохлады пьёт,
И в сны твои опять стучится
Мурчащий желтоглазый кот.
