Я проработал почти до утра, затем вздремнул часик свернувшись на офисном диване. Как ни странно, снилась мне новая стажерка. Слава богу, сон не носил эротического подтекста, иначе я бы начал креститься прямо там, во сне. Сон был ужасен. В нем рыжая воительница рыжая уродовала мой автомобиль топором.
– Остановитесь, Екатерина! – заорал я. – Это коллекционная тачка, ее на заказ привезли, ей и так от вас досталось!
Тогда стажерка повернулась. Ее глаза цвета голубой акварели пылали безумием.
– Жалко машинку? – почти шепотом спросила она.
А затем двинулась ко мне замахиваясь топором. Проснулся я в поту. Рубашка смялась, сердце после кошмара колотится. Вскочил, бросился к окну – стоит родимая, на парковке за отелем. Я заказал кофе из ресторана, выпил его поняв, что работать в ближайшие часы не получится, слишком тянуло спать и отправился домой.
Вокруг машины было разлито много воды. Она подмёрзла и хрустела под ногами, я поскользнулся и едва не упал. Тогда только вспомнил – стажёрка вызвалась мыть авто. Капот пестрел разводами. Лучше всего были намыты диски колес – они буквально сверкали отражая лучи хмурого солнца. Сел. Стекло мутное, тоже в разводах.
– Никакой от вас пользы, Екатерина, – вздохнул я, включая дворники.
Я проспал половину дня, поэтому вечер встречал хмурым и разбитым. Моего внимания требовала рабочая текучка, но я мыслями стремился к новому проекту, который пока даже не был моим. Я хотел эту землю. Я готов был рискнуть почти всем, понимая, насколько она дорога. Я готов был поставить многое. Сделка должна быть моей. Словно в ответ на мои мысли зазвонил телефон – Даша.
– Привет, – сказала она. – Я говорила с дедом, сейчас в городе. Увидимся?
– Приезжай к отелю, – решил я. – Посидим в ресторане.
В ресторане мы заняли отдельную кабинку. Даша разошлась и заказала коктейль. Мне писала Ева, но я отложил телефон – подождёт.
– Ну? – спросил я. – Что дед говорит?
Дашка сделала глоток из бокала.
– Он за. Дней через десять уже ляжет снег, сегодня по прогнозу уже всю ночь снегопад. Дед загорелся. У него там планов… и катания на санях, и чай из самоваров, и баня. Заскучал тут один. Соберёмся все близкие, тебя тоже приглашаем, с парой.
– Пара, – задумчиво сказал я, глядя на телефон, полный непрочитанных сообщений от Евы.
Даша вздохнула, меня поняв.
– Я целиком за тебя. Я помню тебя с тех пор, как ты был мелким противным мальчишкой. Я знаю, что тебе можно доверять. Но дед…у него итак было много принципов, а теперь, после восьмидесяти, стало еще больше.
– Думаешь, я ему не понравлюсь?
Я так переживал за этот факт, словно на смотрины шел. Хотя смотрины бы меня так не взволновали.
– Ты наверняка. И потом, ты внук его погибшего друга, это за тебя. Но твоя Ева…я конечно видела ее мельком, на чужой вечеринке и почти два года назад, но впечатление у меня так себе. Она красива, да, я тебя понимаю. Но дед старых устоев. Для него идеалом женщины всю жизнь была наша бабушка, и теперь так, несмотря на то, что ее нет уже почти двадцать лет.
Принесли блюда, немного отвлекая от разговора. В окна стучал снег напополам с дождём, я недовольно подумал о том, что к утру будет каток.
– Какой она была?
Даша улыбнулась, погружаясь в воспоминания.
– Она из тех, кто не нравится твоей маме, – еще раз улыбнулась она. – Рыжая в молодости. Смешливая. Никогда не стеснялась показаться глупой и не выносила высокомерие. Вечно что-то разбивала или теряла, потом мучительно искала, дед бранился, но любя. Они были идеальной парой, сильный он, она, позволяющая себе быть слабой рядом с ним. Но бабушка на самом деле была сильной, очень сильной. В конце восьмидесятых, когда все рушилось, именно она стала поддержкой деду, он рассказывал, что они как-то целый месяц ели дрянные макароны с рыбными консервами, бабушка ни слова ни сказала, еще и пыталась из этих двух ингредиентов новые блюда изобретать.
Я задумался. Полная противоположность Евы. Та всегда знала, что к чему и почём. Как она ест рыбные консервы я представить не мог. Она никак не годилась на то, чтобы покорять сердце деда.
– А фотографии есть? – спросил я.
Дашка покопалась в телефоне и нашла старую фотографию. На ней молодая женщина в цветастом платье смеялась запрокинув голову. Я привык к тому, что на фотографиях которым несколько десятков лет обычно чинно позируют и фото удивляло. Оно не передавало красок, но я мог представить рыжину ее волос и веснушек, которые были рассыпаны по щекам и худым плечам, мог представить яркость цветов на платье.
– Будет сложно, – сказал я. – И Ева меня убьет, если узнает, что я кем-то ее заменял, она уже свадьбу планирует.
Вспомнил о ее сообщениях, решил отвечу потом. Тут судьба моего проекта решается, Ева никуда не денется. Расплатившись по счету, а я всегда платил по счету, несмотря на то, что ресторан был моим, в отличие от Евы, мы поднялись и направились к выходу. Улица встретила морозом и льдом, темнотой, время близилось к восьми вечера. От автобусной остановки, подпрыгивая и подскальзываясь, к отелю неслось белое пятно.
– Здрасьте Максим Алексеич, – крикнуло белое пятно издалека.
Стажёрка, вздохнул я. Бесполезная. Надо бы уволить ее, пока отель не спалила. Даша закурила, я стоял рядом ожидая, стажёрка поравнялась с нами, поскользнулась и с громким грохотом рухнула нам прямо под ноги.
И…рассмеялась неожиданно. Словно любимой ее забавой было в белом пуховике на льду валяться.
– Извините, – пробормотала она. – Я сейчас, я не опаздываю, я успела.
Даша подала девушке руку, бросив на меня укоризненный взгляд. Да, я должен был ей помочь. Но мне не хотелось ее касаться! Вокруг девушки витала аура безнадёжности неудачника, вдруг это заразно, у меня сделка на носу.
– Вот такая, – сказала Даша, когда стажерка добиралась до дверей отеля, два раза поскользнувшись, но все же не упав больше.
– Что такая? – не понял я.
Мои мысли снова витали вокруг возможной будущей сделки.
– Такая девушка бы деду понравилась.
– Вот вкусы у старика, – покачал головой я. – Чертов извращенец.
И мысленно решил – нет, никогда, ни за что.