Увы! с какою быстротою
Сокрылся сей счастливый миг,
Как с страстною моей душою
Я, Нина, пламенел в объятиях твоих!
Как сердце у тебя в восторгах замирало,
И розою лицо стыдливости пылало!..
Блажен, блажен стократ,
Кто, руша все преграды,
На ложе роскоши, возлюбленный, объят,
Вкушает в полноте любови все отрады!
Он скорбный мир забыл, восторгом упоясь.
То, взорам обнажить прелестну грудь стремясь,
Подобну снегу белизною,
Он робкой медленно рукою
Делит покровов тонких связь,
И, полными гордясь
Лилейными холмами,
Лишенная своих защит,
Под страстными его устами
Она твердеет и горит!
То, стан ее рукой роскошною обнявши,
Который у самой Киприды похищен,
И пояс средь забав украдкой развязавши,
Смущеньем красоты робеющей пленен,
Он пламенны уста стыдливые лобзает.
И тихое на них роптганье умирает!
Чья участь на земле с счастливцем сим равна?
Он медлит посреди сердечных упоений
И чашу восхищений
По капле пьет до дна!
О Нина, о мой друг, пребудь всегда со мною!
Смятение любви, пленительный покой,
Который следует за счастья полнотою!
Пусть нежною моей развеяны рукой,
В сей милой простоте, любовью расплетены,
Волнуются твои прелестные власы,
И легкий твой покров, Эротом похищенный,
Не кроет от меня стыдливыя красы!
О Нина! вся цена дней наших в наслажденье,
И райское одно мгновенье,
Когда, в восторге мы своем,
Небесное о всем
Забвенье пием, —
Годичных есть забот и бедствий услажденье!
Жизнь смертных горести отравою полна:
Любовию одной красуется она.
Восторги первых встреч, горящи лобызанья,
Волнения души, любви очарованья —
Оставить должно свет,
Когда вас боле нет!