20 марта 216 дней после аварии
К понедельнику Лео и Мэдисон должны подготовить презентацию на испанском. Это устная презентация – диалог на одну из тем, предложенных учителем.
– Это будет полный провал, – стонет Мэдисон в пятницу, когда они встречаются, чтобы сделать задание.
– У нас все получится, – с фальшивым оптимизмом заявляет Лео и коротко встряхивает руку Мэдисон. – Я слышала, как ты говоришь на испанском; по-моему, отлично.
– Да, но стоять перед всеми… Я сразу превращаюсь в оленя в свете фар, Лео. В очаровательного маленького олешка, ослепленного очень ярким светом. В общем, с выступлениями на публике у меня плохо.
Лео придерживает дверь в «Старбакс», пропуская подругу вперед. Мэдисон предложила встретиться в ближайшей кофейне, той, что прямо напротив школы, но Лео помнит, как приходила туда в прошлый раз и как все были к ней добры. Нет, во второй раз она этого не вынесет. «Там всегда зажимают взбитые сливки», – сказала она и порадовалась, когда Мэдисон не стала задавать вопросов или упираться.
Тут много народу, у стойки выстроилась очередь, и Лео с Мэдисон приходится подождать. Большинство столиков заняты одиночками, и только в дальнем углу зала сидит компания из трех подростков: склонив друг к другу головы, две девушки и парень о чем-то болтают. В бокале у одной из девчонок торчит пожеванная соломинка, и ее друзья над этим подшучивают.
Лео отворачивается, гонит мысли о том, что Нина уже никогда над ней не пошутит, никогда не встанет ровно на пороге комнаты Лео и в ответ на истеричное требование убраться вон не засмеется: «А я к тебе и не заходила!» Лео, мечтавшую побыть наедине с собой, до чертиков бесило ухмыляющееся лицо сестры, а сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы снова увидеть Нину в дверях своей комнаты.
– Лео, – Мэдисон легонько толкает ее в бок. Подошла их очередь, а Лео зазевалась.
– Ой, извини, – спохватывается она, делает шаг вперед, поднимает взгляд на бариста и оказывается лицом к лицу с Брайденом.
Он мгновенно узнает Лео: глаза у него округляются, и сейчас он скорее похож на маленького мальчика, чем на урода с той злосчастной рождественской вечеринки.
– Привет, – брякает она. – Мэдисон, давай сперва ты закажешь… Я пока не выбрала…
Уговаривать подругу не нужно.
– Чайный латте со льдом, – одним духом выпаливает Мэдисон. Она не отрывает взгляда от холодильника – никак не может решить, взять печенье или нет, и Лео про себя молится, чтобы Мэдисон не вспомнила Брайдена.
– Ни хрена себе! – Да, Лео иногда решительно не везет. – Ты же Брайден! – восклицает Мэдисон, и Брайден покрывается красными пятнами, как будто его неожиданно накрыл приступ аллергии.
– Угу, – выдавливает он. – Какой объем?
– Мм-м, гранде. – Мэдисон оборачивается к Лео. – Помнишь Брайдена?
Лео считает Мэдисон едва ли не самой милой девчонкой на свете, и в целом она против насилия, но в эту минуту мечтает треснуть подругу по башке лопатой, чтобы та наконец заткнулась.
– Привет, – повторяет Лео.
– Привет, – только теперь отвечает Брайден, но встрече он явно не рад, и Лео его понимает.
– Так что ты тут делаешь? – спрашивает Брайдена Мэдисон и, не дождавшись ответа, обращается к Лео: – Выбрала?
– Я только недавно… – бормочет Брайден.
– Я ничего не хочу, – перебивает Лео.
– Как это? – изумляется Мэдисон. – Да ладно тебе! Что за радость прийти поесть, если кроме тебя никто ничего не заказывает? – Она собирается сказать что-то еще, но тут компания из трех подростков освобождает столик. – Чур, я занимаю место! – восклицает Мэдисон, бросает на стойку двадцатидолларовую купюру и скачет к столику, точно белка, завидевшая орех.
Лео и Брайден неловко глядят друг на друга.
– Гм, – произносит она.
– Что сегодня закажешь? – механически и в то же время вымученно спрашивает он.
– Охлажденный латте. – Ей кажется, что напиток, который обычно заказывала Нина, называть нельзя (вдруг Брайден вспомнит), а вот мама всегда берет охлажденный латте – не может же он быть совсем невкусным?
– Объем? – Судя по тону, Брайден предпочел бы сейчас сидеть на приеме у дантиста.
Лео прикрывает ладонью глаза.
– Да без разницы. Все равно, правда. – Брайден набирает на кассе заказ, берет протянутую Лео двадцатку. – Слушай, – наконец решается она, – мы можем поговорить или?..
Он вздыхает, горбит плечи и из маленького мальчика превращается в изможденного старика.
– У меня через десять минут перерыв, – сообщает он. – Обычно я выхожу на задний двор покурить.
– Отлично, – оживляется Лео, хотя курильщиков терпеть не может. – Так я…
Брайден кивает, но без энтузиазма. Лео аккуратно отделяет одну из купюр, выданных на сдачу, и кладет ее в банку для чаевых. Со стороны выглядит как проявление щедрости, но она-то знает: это не щедрость, а покаяние.
– Как думаешь, зачем он сюда устроился? – шипящим шепотом интересуется Мэдисон, как только Лео бросает на столик рюкзак и садится.
– Зачем сюда все устраиваются? – Лео пожимает плечами. – Либо он любит деньги, либо в них нуждается.
– Нуждается. В прошлом году его матери пришлось продать дом, чтобы расплатиться с адвокатами.
Лео убеждена, что отец Брайдена получил по заслугам, и все же, глядя на парня, стоящего за прилавком в замусоленном фартуке, она хорошо понимает причины его подавленности.
– Хочу поговорить с ним, когда он выйдет на перерыв, – говорит она.
Мэдисон гневно взирает на нее из-за ноутбука:
– Серьезно? Кинешь меня ради Брайдена?
– Тс-с! – шикает Лео, и в этот момент жужжание кофемолки заглушает их разговор. – Я не собираюсь тебя кидать, просто быстренько с ним переговорю. Мы… э-э… не все выяснили.
– Боже, вы что, успели замутить на рождественской вечеринке?
Лео роняет голову, несколько раз стучит лбом о стол и сразу жалеет об этом: столешница ужасно липкая.
– Нет, мы не мутили. Брайден и Ист подрались.
– Я что-то такое слышала, – кивает Мэдисон. – Но все пропустила.
– Да уж. – Лео вспоминает, как Мэдисон с всклокоченными волосами и размазанной помадой спускалась по лестнице, а парень за ее спиной выглядел гордым и ошалевшим одновременно.
Мэдисон вздергивает брови.
– Estaba ocupada[3], – заявляет она, открывает ноут и нажимает кнопку питания.
Как только Брайден отходит от кассы, Лео выскальзывает в боковую дверь и направляется к тому месту, где вдоль обочины выстроились в ряд мусорные баки. Он уже там; сложив ладони лодочкой, прикуривает сигарету, затем выпускает облако дыма, а когда замечает Лео, его выдох превращается в шумный вздох.
– Что? – вскидывается он. – Пришла добить? У меня, если что, вторая почка осталась.
– Эм-м-м-м… – Лео водит носком по асфальту. – Я как раз об этом и хотела поговорить. Короче, мне ужасно жаль, что так вышло. Честное слово. Я повела себя отвратительно – просто взбесилась и, ну, приревновала, что ли.
– Приревновала? – Брайден со смехом опускается на бордюр. Чуть выждав, Лео присаживается рядом. Брайден ее не гонит, и тогда она подкладывает под бедра ладони. Спине холодно.
– Я понятия не имела, что вы с Ниной встречались, – тихонько произносит Лео. – Она мне не говорила, так что я узнала только в тот вечер.
Брайден качает головой, переваривая информацию.
– Так ты тоже в меня вкрашилась?
Часть благожелательности Лео тут же улетучивается.
– Нет! – отбривает она. – Я приревновала тебя к Нине, потому что ты, как выяснилось, знал о ней то, чего не знала я. Я считала ее лучшей подругой и думала, что в курсе всех ее секретов. Наверное, мне просто не по себе от мысли, что в сердце Нины оставались какие-то потаенные уголки, в которые мне никогда не проникнуть, понимаешь? И в одном из таких уголков она прятала тебя.
Отповедь произвела на Брайдена должное впечатление; медленно кивая, он затягивается. Ему хватает вежливости выдыхать дым в противоположную от Лео сторону, и она это отмечает.
– Можно вопрос?
– Да, я устроился сюда, чтобы помочь маме платить за жилье, – с нажимом произносит Брайден.
– Да нет, это меня не волнует, то есть волнует, но я о другом хотела спросить. – Брайден молчит, и тогда Лео отваживается: – Почему вы расстались?
Брайден скупо улыбается – впервые за все время, что Лео его видит.
– Имеешь в виду, почему она меня бросила?
Лео испытывает легкий прилив сестринской гордости.
– Ну да.
– Ей не нравилась моя машина. Типа, слишком пафосная. – Его улыбка делается чуть шире.
У Лео рождается мрачная шутка, и она решает ею поделиться:
– Какая ирония. Нина бы оценила.
– Ага, наверное, – соглашается Брайден. – По крайней мере, она не стала бы из-за этого меня пинать. В отличие от остальных.
Лео не знает, как реагировать, поэтому молчит. Брайден снова выпускает дым, водя носком кеда вдоль бордюра. Ждать, когда он заговорит, – все равно что наблюдать за нарастающей волной, и Лео ждет.
– Вот что я тебе скажу, – после паузы произносит Брайден. – Нина была… Я не был в нее, типа, влюблен, ничего такого, но рядом с ней… Короче, она просто была особенной.
– Рядом с ней ты чувствовал себя особенным, – говорит Лео.
– Понятное дело, в этой ситуации я выгляжу полным кретином, но ей больше нравился тот, другой чувак. Вест или как там его. – Конечно же, Брайден прекрасно знает имя Иста, но Лео его не поправляет. – Он просто нравился ей больше, что тут поделаешь. – Брайден пожимает плечами. Лео кажется, что сейчас он говорит не с ней, а с самим собой. – А потом она села с ним в гребаную машину и разбилась, вот и все. Этого не изменить. А знаешь, я ведь приходил, – продолжает он, и Лео, вновь вспомнившая яркий свет фар, крики, глухие толчки СРЛ[4], вздрагивает. – На похороны, – прибавляет Брайден. – Стоял позади всех, потому что опоздал, но я там был.
– Зря не подошел, – говорит Лео, однако Брайден лишь отмахивается, и дым от сигареты в руке прочерчивает в воздухе зигзаг.
– Не, я не по этой части. Просто хотел почтить ее память.
– Я рада, что ты был на похоронах, – едва слышно произносит Лео. – И мне жаль насчет всего остального. Правда.
Брайден опять пожимает плечами и затаптывает окурок пяткой.
– Забей. Жизнь – отстой, да?
– Временами.
Брайден фыркает и уходит обратно в кофейню.
– Увидимся, Лео, – бросает он на прощанье.
Лео так и сидит на тротуаре, пока не подходит Мэдисон.
– Целовались? – требовательно вопрошает она, уперев руки в бока.
Лео закатывает глаза.
– Ты слишком хорошо о нем думаешь, – говорит она и, пропустив подругу вперед, вместе с ней возвращается в зал.