– Немедленно прекратите терроризировать звонок, – загудел полковник и распахнул дверь.
На пороге стоял мужчина лет тридцати, невысокий, полный и, несмотря на молодой возраст, лысый, словно мексиканская собачка.
Узрев Дегтярева, он вытянул вперед пухлые ручонки и с отчаянием воскликнул:
– Папа!!!
Александр Михайлович быстро юркнул за мою спину.
– Простите, вы к кому? – поинтересовалась я.
Незнакомец вытащил из кармана клетчатый носовой платок, трубно высморкался и жалобно сказал:
– К папе.
– Вы ошиблись, – улыбнулась я.
– Нет, мне сюда, – замотал головой нежданный гость и подхватил с пола большую спортивную сумку. – Я запрашивал паспортный стол: Дегтярев Александр Михайлович прописан в Ложкине. Ранее имел квартиру в Москве, но переехал. Полковник. Все сходится. Но тогда он был лейтенант.
– Когда? – высунулся из-за моей спины Дегтярев.
– Папа! – снова взвыл визитер. – Я хочу тебя обнять!
Александр Михайлович вжал голову в плечи и сайгаком кинулся внутрь особняка. Гость шмыгнул носом, потом грустно сказал:
– Похоже, он не желает меня даже видеть. Между прочим, я провел сутки в дороге: сначала ехал на машине, потом на поезде, затем летел на самолете. Ладно, прощайте!
– Подождите, – попыталась улыбнуться я, – тут какое-то недоразумение.
– Вовсе нет, – скривился лысый пузан, – я давно знаю имя своего отца, просто не хотел тревожить папу. Но годы летят, вот и подумал: вдруг ему нужна моя помощь?
– Входите, – велела я, – сейчас разберемся. Только не шумите, домашние спят. Я – Даша.
– Ой, – робко вскинулся незнакомец, – вы супруга папы?
Я шарахнулась в сторону.
– Нет. Никогда не была женой полковника, простите, если разочаровала. Вы лучше представьтесь.
– Тёма, – тихо сказал гость, – вернее…
Договорить он не успел, потому что снова ожил дверной звонок. Забыв посмотреть на экран домофона, я распахнула створку и увидела свою подругу Таню Борейко. Но в каком виде!
На Татьяне криво сидело ярко-красное шелковое платье, один рукав был разорван, второй покрыт пятнами, а из декольте почти вываливался слишком пышный бюст (не так давно Танюшка решила приукрасить себя и обзавелась роскошной силиконовой грудью пятого размера). Подол шикарного наряда был измазан грязью. Май в нынешнем году выдался прохладным и мокрым, Таня, шагая от калитки, основательно испортила дорогой прикид. Волосы Борейко торчали в разные стороны, макияж превратился в черно-красно-бежевые потеки, колготки «радовали» глаз дырками и стрелками, а одна нога оказалась без обуви.
– Привет! – Таня икнула. – Вот, к тебе приехала.
– Зачем? – весьма невежливо осведомилась я.
– У меня б-б-беда, – прозаикалась Танюша, – д-д-домой никак… ик… ик… ик…
Тёма, вытаращив круглые глаза, глядел на Борейко, а та, продолжая издавать странные звуки, выудила из крошечной сумки трясущийся мобильник и, приложив его к уху, проворковала:
– С-с-слушаю! Д-да, я. Че? Не! Че? Не. Че? Да. Я? Не! Совсем! Я? Че? Ну ты, блин, даешь! Я у Дашки. К-какой? Ясный перец, у Васильевой! Мы ж вместе на тусо… ик… ик… Ща, она те сама скажет! На!
Не успела я моргнуть глазом, как Татьяна всунула мне крошечный, похожий на полусгрызенный леденец мобильный и, распространяя сильный запах алкоголя, прошептала:
– Выручай! С-с-скажи моему, что я тут ночевала, ик… ик!
И как бы вы поступили в подобном случае? Я прижала отвратительно выглядящий аппаратик к уху.
– Слушаю.
– Дашута, ты? – загремел в ухо голос Сергея, мужа Тани. – Моя где?
– У нас, в Ложкине, – ответила я.
– Давно? – слегка сбавил тон супруг.
– Извини, не посмотрела вчера на часы, когда ей дверь открывала, – принялась я врать.
– Вы вместе на тусовку ходили?
– Да, – лихо солгала я.
– И куда? – продолжил допрос Серега.
– Послушай, – старательно изобразила я возмущение, – время раннее, сегодня выходной, весь дом спит, а ты трезвонишь!
– Ну прости, – начал извиняться Серега. – Я в Америке, по делам бизнеса. Не сообразил про большую разницу во времени, здесь вечер. Ты ж знаешь Таньку! Вот я и беспокоюсь. Но раз она у вас, то полный порядок.
Я захлопнула крышку и протянула сотовый покачивающейся Тане.
– Держи.
– С-с-спасибо, – просвистела та, сделала шаг вперед, запнулась о сумку Тёмы, взвизгнула и начала падать.
Мы с мужчиной бросились на помощь к терпящей бедствие Борейко, но не успели. Продолжая верещать, словно заклинившая автосигнализация, Танюха рухнула на пол, обвалив вешалку и зонтичницу.
– Ну что за безобразие! – раздался из коридора возмущенный голос Зайки, и через секунду ее хрупкая фигурка, замотанная в розовый пеньюар, показалась в прихожей. – Это кто? – сердито осведомилась Ольга. – Какого черта они тут?
– Здорово, Ольгуньчик! – проорала Танюша, сбрасывая с себя разнокалиберные зонтики. – Беда у меня! Ой, бедища! Вот, пришла у Дашки помощи просить, она одна способна человека спасти.
– Ясно, – кивнула Зайка. – А это твой… э… обоже? Сергей опять в Нью-Йорк улетел?
– Обижаешь! – воскликнула Борейко. – Зачем мне такой урод? Ты на его пальто глянь! Где только отрыл такое?
– В магазине купил, – робко ответил Тёма. – А что, плохо смотрится?
– Офигительно! – резюмировала Танюха и стукнулась головой о галошницу.
– Если он не с ней, – попыталась добраться до сути Ольга, – то зачем пришел? Причем в такую рань. Милейший, вы сантехник? У нас снова воздушный фильтр сорвало?
– Нет, – вздрогнула я, с ужасом вспоминив недавнюю аварию, когда залило водой весь первый этаж, – это всего лишь Тёма, сын Дегтярева.
Зайка села на галошницу.
– Кто? – растерянно спросила она.
– Эй, поосторожней! – завозмущалась Танька. – Ты мне чуть не на башку плюхнулась, раззява!
– Чей сын? – недоумевала Ольга, разглядывая красного, вспотевшего от смущения Тёму.
– Говорит, что полковника, – вздохнула я. – Знаешь, Зая, ты отведи парня в столовую, дай ему кофе и выясни ситуацию, а я пока займусь Танюшкой.
– Ладно, – обалдело согласилась Ольга. – Артем, следуйте за мной.
– Я Тимофей, – поправил «сынок».
– Но ведь представились Тёмой, – напомнила я.
– В паспорте стоит Тимофей Николаевич Ведро, – с достоинством объяснил гость, – но для своих я Тёма.
– Ведро… ведро… Где ведро? – спросила Зайка. – Не вижу никакого ведра. Зачем оно вам? Уж не возите ли в нем вещи?
– Ве€дро – это я, – без тени улыбки пояснил Тёма. – Ударение на первом слоге – Ве€дро, фамилия такая. Неужели никогда не слышали?
– Нет, – решительно ответила Зайка, – с ведром до сих пор не знакомилась, у нас на канале, правда, есть оператор Тачка.
– Ха-ха-ха, – четко произнес Тёма, – вы меня разыгрываете. Таких странных фамилий не случается.
Таня наконец встала на ноги.
– Он идиот, – резюмировала она, – ведро, тачка… Одного поля ягоды.
– Не отвлекайся. Так что у тебя стряслось? – спросила я.
Борейко плюхнулась на галошницу, не в силах долго удерживать вертикальное положение, и завопила:
– Дашка! Спаси! Меня Серега убьет!
– Давай по порядку, – приказала я, – и без лишних эмоций.
Танюха прижала руки к груди.
– Погибаю!
– Спокойно.
– Уже труп!
– Пока еще нет, говори спокойно.
– Прямо тут?
– Можем пойти ко мне в спальню.
Борейко вскочила и, уже совершенно не шатаясь, побежала к лестнице.
– Ты же знаешь Серегу… – причитала она на ходу. – Скупой рыцарь, жадина, сухарь, скукота ходячая! Катастрофа! Он меня выгонит, не простит шубу. Хотя, если подумать, зачем мужику розовая шиншилла?
Я молча поднималась по ступенькам.
С Борейко мы знакомы пятнадцать лет. Танюшка долгое время работала стюардессой, но на борт авиалайнера ее привела не любовь к полетам и небу, а яростное желание выйти замуж. Таня по образованию учительница русского языка и литературы, но скажите, положа руку на сердце, откуда в школе женихи, а? Там и мужчин-то днем с огнем не отыскать! Не считать же за достойную партию вечно пахнущего дешевыми сигаретами физрука или семидесятипятилетнего преподавателя труда? К тому же Татьяне хотелось богатого супруга, способного освободить жену от тягомотной ежедневной работы.
– Понимаешь, – разоткровенничалась один раз Таня, прибежав к нам в гости, – есть женщины-лошади, им на роду написано пахать круглосуточно. А еще бывают наседки, тем положено рожать и заниматься детьми, садом-огородом, бытом. Но иногда, очень редко, на свет появляются райские птицы, на них просто любуются. Красота, как известно, спасет мир.
– И ты, значит, из этой уникальной категории? – уточнила я.
– Ага, – без тени сомнения закивала Борейко, – совершенно справедливо. Мне нельзя ни работать, ни готовить, ни рожать. Судьбой начертано иное: украшать жизнь человека, который оценит меня. Надо только во что бы то ни стало найти подобный вариант.
Слов нет, Танюшка хороша, будто фея. У нее хрупкая, стройная фигурка, женщину подобной комплекции трудно представить на огороде с лопатой или с тазом мокрых простыней у проруби. Таня обладает нежной кожей, а на ее личике сияют огромные, наивно-голубые глаза с пушистыми ресницами. Если кто-либо умудряется обидеть Борейко, она моментально краснеет, приводя хамов в откровенное замешательство. Даже самый записной негодяй при виде румянца, наползающего на щеки очаровательной молодой женщины, начинает испытывать муки совести – ну разве можно сделать больно столь чистому, безобидному существу?
Но я отлично знаю Танюшку и могу вас заверить: под личиной этакой Красной Шапочки скрывается терминатор, уверенно идущий по раз и навсегда утвержденному для себя маршруту. Если понадобится, госпожа Борейко, покраснев от злости, преспокойно утопит любого, кто встанет на ее пути к вожделенной цели. Отчего я поддерживаю отношения с Танюшей, хорошо зная такой ее характер? Трудный вопрос. Ну, во-первых, не сразу разобралась в Борейко, долгое время считала ее, образно говоря, незабудкой, во-вторых, лично мне она ничего плохого не сделала, а в-третьих, не так-то легко порвать с человеком, которого знаешь много лет. Кроме того, я испытываю к Танюшке уважение. Поясню. Многие женщины мечтают стать супругой богатого Буратино, но не делают никаких шагов навстречу своему счастью. Просто стонут:
– Ах, где бы встретить свою судьбу?
А вот Борейко – человек действия. Я очень хорошо помню, как она начинала охоту на мешок с золотыми дублонами. Танюшка пришла однажды ко мне и впрямую спросила:
– Подскажи, где можно оторвать богача?
– В ресторанах, саунах, на тусовках, концертах, всяких презентациях, в районе Рублевского шоссе, – стала я перечислять заповедники.
Таня скривилась:
– В сауну мне с мужиками не попасть, разве что в качестве проститутки, но это не тот путь. На тусовках и во время всяких сборищ полно баб, там у парней глазенки разбегаются. Рублевка вообще дохлый номер – заборы до луны, охраны полно. Нет, нужно иное место. Такое, чтобы у моего будущего мужа имелось свободное время для приятной беседы с умной красавицей. Я имею в виду себя. И где оно?
Я пожала плечами.
– Не скумекала? – прищурилась Борейко.
– Нет, – честно призналась я.
– В самолете, – торжественно объявила Танюха. – Рейс Москва – Нью-Йорк, бизнес-класс, куча времени, которое пропадает зря, от тоски сдохнуть можно. А тут выхожу я, вся шикарная, и начинаю заботиться о мужике. Решено, иду в стюардессы.
Ради осуществления поставленной задачи Таня сменила профессию и налетала кучу часов. Мне уже порой казалось, что она никогда не добьется успеха. В принципе, расчет ее оправдался: романы в небе завязывались легко. Но столь же быстро они завершались на земле. Другая на месте Борейко, плюнув на мечту и забыв про жар-птицу в небе, схватила бы простую синицу. Но Танюшиному упрямству могли бы позавидовать все ишаки Средней Азии. И в конце концов добрый боженька сжалился над упертой красоткой – не так давно свел ее с Сергеем Боровиковым, бизнесменом из столицы. Наконец-то Борейко получила богатого супруга. Но Сергей оказался человеком сурового характера, он строго-настрого запрещал супруге одной выезжать на вечеринки.
– Никакой нужды тебе нет шастать по Москве, – твердо заявил Боровиков. – Парикмахер сам прикатит, и портниха придет. Захочешь чего в дом купить, звякни в бутик, примчатся с каталогом. Спортом тоже можно заниматься, не выезжая, зря я, что ли, бассейн и тренажерный зал в коттедже оборудовал? В общем, так: в гости подружек звать не надо и в город, на тусовки, не шляйся!
Таня приуныла и попыталась найти себе хоть какое-то развлечение. Купила компьютер и принялась лазить по чатам, но супруг, великолепно ориентировавшийся во всемирной паутине, мигом прикрыл забаву, сурово заявив:
– Знаю я эти примочки! Сначала просто ля-ля, а затем трах в реале. Вот тебе «Сони плайстейшен», можешь играть до умопомрачения.
Вот такой муженек достался Танюшке. И за последние полгода он стал совсем невыносим.
Единственной отдушиной в жизни Тани стали поездки мужа в Америку. Едва Сергей взмывает в воздух, жена моментально устремляется на вечеринку и пляшет там до потери пульса. К слову сказать, Танюша вовсе не хочет изменять мужу, она не дура, не желает потерять обретенное с таким трудом богатство. Борейко просто скучно, накопленная энергия ищет выход. Сергею следовало бы понять: ничем дурным супруга заниматься не собирается, ей просто необходимо «прогулять» на народе новые драгоценности, похвастаться очередной сумочкой от известного дизайнера или платьишком от кутюр. Вполне невинные женские шалости! Но Сергея душит ревность. Оказавшись в Штатах, он принимается трезвонить жене с одним вопросом:
– Ты где?
– Дома, – быстро врет Танечка.
А муж напряженно прижимает трубку к уху, пытаясь услышать посторонние звуки и понять: лжет супруга или правда сидит на диване в гостиной площадью с гектар.
На этом свете есть лишь одна подруга, с которой Тане разрешается куда-нибудь прошвырнуться. Это я. Уж не знаю, чем заслужила доверие Боровикова, но он сам говорит жене:
– Скатайся в Ложкино, или сбегайте с Дашей по магазинам.
Одна беда, я терпеть не могу тусовки, а поход по бутикам вызывает у меня прямо-таки золотуху. Иногда, правда, я уступаю просьбам Танюхи и тащусь за ней по коридорам ЦУМа, Петровского пассажа или Крокус-сити. И походы эти сопровождаются регулярными звонками Сергея, на которые я неизменно отвечаю:
– Да, мы вместе, сейчас сядем пить кофе.