Я нашел. Но не Аниту, а статую. Шел по старому городу и увидел возле одного старинного домика небольшую статую – молодую, обнаженную по пояс женщину. Насколько же она была похожа на ту девушку, которую я встретил летним вечером в рижском парке!
Вот оно чудо старого города: сколько бы раз в нем ни оказывался, в каждое новое посещение всегда найдутся неизведанные уголок, улочка, дворик. Я думал, что знаю город, но статуи этой не помнил. Или не проходил здесь, или просто смотрел в другую сторону.
Теперь же был просто ошарашен. Каково это, встретить женщину, потерять ее, а потом увидеть ее двойницу, но в виде каменной статуи… Придя в себя, я тут же связался по телефону с несколькими знакомыми рижанами, просил рассказать все, что знают о ней. Выяснилось: они видели ее, даже знают, что стоит с XIX века, а вот какую-либо более подробную информацию сообщить никто не смог.
Не помог мне мой хороший знакомый Юрис. Он филолог, частенько продает на улице Кялкю глиняные фигурки, посуду, которые делает его жена, а вечерами мы иногда говорим об общих любимых книгах в уютном кабачке неподалеку от Рижского замка.
Оказался бессильным помочь мне и Василий – рижский корреспондент газеты, в которой я работаю. А я-то был уверен, что кто-кто, а уж он знает о Риге все.
Тщетно обращался и к знакомой супружеской паре – мы познакомились в Москве на каком-то концерте, и они звали меня навестить их, когда я соберусь в Ригу.
…Неподалеку от этой улицы, где я обнаружил статую, находятся дома Трех братьев, а в одном из них есть музей архитектуры. Мне не давала покоя статуя, спрашивал о ней даже у прохожих, заговорил о ней и с симпатичной дамой, которая работала в этом музее.
– Я могу вам помочь, – неожиданно сказала она.
Повезло, наконец…
– Это очень интересная история. – Дама внимательно посмотрела на меня. У нее были слегка кокетливые глаза. – Когда-то дом принадлежал богатому немецкому дворянскому семейству. Из поколения в поколение семья беднела и в конце концов лишилась замка в Латгалии, земель вокруг него, остался лишь этот дом. – Тут дама сделала паузу. – Кстати, – предложила она, – не продолжить ли нам разговор за чашечкой кофе?
Я отвел ее в одно маленькое кафе возле церкви святого Петра, здесь обычно мало людей, можно спокойно поговорить.
– В конце концов, – рассказывала дама уже в кафе, – от семейства остался лишь один человек, он служил морским офицером, потом женился на русской барышне, дочери своего старшего товарища, у них родилась дочь. Эта была очень хорошая, счастливая семья. Но произошло несчастье – отец девочки серьезно пострадал от случайного взрыва на корабле, где служил. Он вышел в отставку, а потом начал играть в карты. Семья была почти разорена этим, и от полного краха мать и дочь спасла, как это не грустно звучит, лишь кончина главы семьи. – Мне рассказывали, – говорила дама, уютно устроившись за столиком, – что он очень страдал от головных болей, не прекращавшихся после ранения… Жена ненадолго пережила мужа. Юная дочь, Эльза, осталась совсем одна. И всю жизнь она прожила одна. Замуж не вышла. На бедных она не смотрела, богатым недворянам, а они делали ей предложения, отказывала. Из своего круга полюбить никого не смогла. Хотя, как говорили, очень ждала, что к ней придет любовь, – моя собеседница томно вздохнула.
– Эльза была удивительно красивой, на нее смотрели мужчины, – продолжала дама, кокетливо поглядывая на меня и допивая третью чашку кофе. – Даже когда она уже была в возрасте, почтенные отцы семейств не сводили с нее глаз, когда она выходила из дома прогуляться или отправлялась в воскресенье в кирху святого Яна. Она же не смотрела ни на кого.
Дама достала сигарету, я поднес ей зажигалку. Закурил сам.
– Она бы так и ушла, не оставив после себя ничего, если бы не решила увековечить свою красоту. Сделала это своеобразно. У Эльзы было немного денег, но она их почти все отдала скульптору, который и создал статую, о которой вы расспрашивали. Лицо сделал по фотографиям, сделанным в молодости, а тело… Наверное, внимательно смотрел на эти снимки, художники видят многое. Статую Эльза завещала поставить возле ее дома после своей кончины. Это было единственным условием передачи его в городскую собственность.
– Она хотела навсегда сохранить себя таким образом, – заметил я.
– Я тоже размышляла об этом, в музее хорошо думается. Учтите еще, что ее предки жили здесь несколько сотен лет, это был их город, и она, решив поставить статую, хотела сказать всем, что была, есть и будет здесь всегда.
– Но тогда почему она решила оставить себя обнаженной?
– Может быть, просто она была смелой женщиной, – улыбнулась моя собеседница. – Езус, Мария! – встрепенулась она, – Мы, однако, заговорились, пора собраться, уже почти ночь.
Верно, уже давно стемнело. Я расплатился, мы вышли из кафе. Потом, это вышло вполне естественно, было все-таки очень поздно, я проводил эту женщину домой.
Мы долго шли по проспекту. Высокие каменные дома начали перемежаться с симпатичными, в основном двухэтажными деревянными домами, бывшими когда-то окраиной дореволюционного города.
– Я спрашивал об этой статуе у нескольких человек, – сказал я своей спутнице, взявшей меня под руку. – Но никто не смог рассказать мне о ней. В чем же дело?
– Эльза была немкой по отцу и вращалась всю жизнь в кругу рижских немцев, они тогда, в основном, и жили в центре, – ответила дама, – естественно, ее история сохранялась в их среде. Но перед войной почти все немцы уехали в Германию. Так решили Сталин и Гитлер. А вместе с немцами ушла и часть памяти о прошлом города.
– А вы откуда знаете все это?
Она посмотрела на меня. Уже не кокетливо, а томно.
– От бабушки. Я на четверть немка. Нас таких всего в Латвии всего несколько сотен человек.
Я продолжал думать о сходстве между Анитой и Эльзой.
– Скажите, а все-таки не было ли родственников у родителей Эльзы, может, вам что-то известно о них?
– По линии ее отца почти все ветви древней дворянской семьи пресеклись еще в восемнадцатом веке. Так говорила моя бабушка. Что же касается матери, то здесь ничего не могу сказать, – пожала плечами дама.
– Если хотите, зайдите ко мне, я живу одна, – неожиданно предложила она. Томность в глазах пропала, теперь она глядела на меня с ожиданием.
Дама была симпатична. И ей очень шел элегантный брючный костюм. Не помню, под каким предлогом я отклонил предложение. Эта женщина понравилась мне, но где-то в Риге жила Анита.
Я ничего нового не узнал про нее, не нашел, но зато через переданную мне историю познакомился с другой, похожей на нее женщиной. Эльза… Каменная двойница Аниты…
А была ли она, Эльза, правдива ли эта история, может лицо статуи – плод воображения скульптора? Но почему, почему эта статуя так похожа на Аниту? Я задавал себе эти вопросы, возвращаясь в гостиницу.
«Ты сегодня и правда усталый, на себя не похож» – вдруг вспомнил я слова Аниты… Что значит «сегодня», что значит «на себя непохож»? Тогда я не обратил внимание на эти слова, но теперь… Получается, она видела меня раньше?
Но я знал точно – Аниту раньше, до этого вечера счастья, никогда не видел. Я в своем уме. Ко мне пришло фантастическое предположение, которое, однако, все объясняло.
Мимо небольшой статуи, я, пожалуй, мог пройти, не заметив ее. Может, задумался, может, рассматривал что-то другое. Звучит как сказка, но неужели Анита – это ожившая статуя, которая видела меня, а затем, преодолев время, пришла в парк, встретиться со мной?
А, может быть, все дело в городе? Рига, этот город-корабль сделал круг во времени и таинственным образом явил мне себя одним из своих ликов, воплотившись Анитой – моей мечтой.
Она появилась и исчезла… Впрочем, подумал я, все это фантазии.
Но что-то говорило мне, что я еще встречу ее – Аниту. Только мне ни в коем случае сходить нельзя с корабля. С корабля, на мачтах которого – золотые волшебные петухи рижских кирх.
Я был убежден: надо бывать в Риге. Здесь круг обязательно замкнется. Корабль приведет меня к мечте. Я ее снова увижу, и мы объяснимся. Как знать, может это произойдет в мой следующий приезд в Ригу. Надо ждать…