Холодный ветер обдувал его раскрасневшееся лицо и слегка охлаждал. Он пружинисто топал ногами по плотному снегу и все думал и вспоминал, о том, что ему удалось в дни отпуска получить дома. Но уже постепенно эти мысли и горечь от расставания с родными и близкими уходила и его опять тянуло в тот свой дом, которым он называл свою казарму.
Вот уже видны огоньки казармы. Там почти в домашнем тепле и уюте его верные корефаны ждут его пришествия как господа Бога. Они отметили в свои календариках, что в такой-то час в команду войдет их верный корефан Валька Хлызов и наделит каждого гостницами, которые ему передадут их родные. Кроме того уже по ранее заведенной традиции моряки тесными дружескими группами тайно собирались в позднее время после отбоя в подвале, который прозвали " Кабачок 12 тумбочек". Там хранилось множество различных устаревших и списанных и не списанных вещей и предметов. Никто толком не знал, что там копилось в этом огромном подвальном помещении. Но только одно было абсолютно точно известно, что там было 12 тумбочек. Все оказалось на самом деле просто. Столы были в дефиците, а многие моряки испытывали трудности при распитии и закусывании и всем хотелось посидеть как нормальным людям, а не так чтобы где-то стоя в приспешку. На старых и проржавевших железных кроватях было неудобно сидеть в полоборота. Кроме того кровати скрипели и проминались. Стаканы расплескивались, бутылки скатывались. Это создавало нервозную обстановку. Поэтому для составления праздничного круглого стола использовались тумбочки и табуретки. Таким образом было сосчитано точное число сохранившихся тумбочек. Тем более, что число как-то соответствовало теплым воспоминаниям о гражданке. Тринадцать стульев, Кабачок 13 стульев.
Поэтому советские моряки имели маленький кусочек той тайной внеслужебной, вневоенной свободы, который их возвращал в тот другой отличный от нынешнего положения мир и дарил свою тихую ночную радость от этого бессонного бдения.
Вся казарма и все остальные возрастные группы военнослужащих в это время спали своим крепким военно-морским сном. Естественно им всем мерещился не враг-империалист, а мир, который они покинули. Моряки, прослужившие пару лет и старше думали о гражданке и будущем. Моряки, собиравшиеся в кабачке выпивали разные коктейли. и вели непрерывные беседы о ДМБ и том, что их ожидает в светлом гражданском будущем.
От одного этого, как у честного коммуниста перед началом партийного собрания возникает ощущение величественности и значимости предстоящей встречи, он прибавил шагу.
Мысли у него радостно скакали как горные козлы по кручам. Он мысленно в голове составлял будущую праздничную речь, которую он непременно пока еще трезвый произнесет перед друзьями. Потом, выпив по первому стакану и плотно закусив своими гражданскими припасами, а также заранее приготовленными явствами в виде жареной на военно-морском противне на камбузе картошкой, они тихо споют свою любимую, ставшую как национальный гимн годков, песню: "А по ночам все снится любимая столица и девушка любимая во сне…"