Шаман Айто не столько технически работал, сколько грубо устранял изначальное упущение. Конкретно: разбивал и вырезал остатки стены каким-то особенным инструментом, увеличивая размеры экрана и придавая ему форму полноценного прямоугольника. Когда дырку выбивала своим веслом Харон, Роман не дал ей нормально поработать, решив, что несравненная дама попросту ломает дом его любимой женщины.
Вот по этой причине информаторий и не влез полностью в образовавшуюся дыру между мирами. А потому и не смог должным образом работать. Зато после доводки окна Змеем экран получил завершенный вид и буквально сразу визуально стал лучше функционировать. Мерцание и разнобой линий перестали раздражать глаза, а вместо них появились многочисленные и разнообразные треугольники. Этакая статичная картина импрессиониста, бессмысленная даже для него.
Наверняка это некая сетка для настройки. И уж теперь техники справятся с наладкой без труда. Хотя отныне экран занимал практически всю стену, разве что по краям остался тонкий кант из кирпича и частично отвалившейся штукатурки. Если на вкус любого эстета, то следует как-то это безобразие выровнять и подправить. Тем более что здесь дом прославленной художницы.
Змей сделал свое дело и тут же развернулся уходить. Но Ландер хоть как-то попытался пообщаться:
– Что, дружище, совсем ни слова не понимаешь из нашей речи?
Судя по недоумению на лице шамана, не понимал. Зато догадался, кажись, о сути вопроса. Потому что вполне понятными жестами объяснил:
«Когда экран заработает – я буду с той стороны. И вот тогда мы сможем легко пообщаться. Разность языков будет преодолена».
– Понятно. Тогда будем ждать, – заверил Роман. – И благодарим от всей души за помощь!
Ладонь на грудь и легкий поклон. Кажется, Айто понял, потому что кивнул в ответ. Вышел в прихожую и где-то там исчез, словно провалившись в неведомое пространство.
– Не знаю, как вы, но меня это его хождение дико напрягает, – не скрывала своего недовольства Зинаида. – Ладно, он вроде наш союзник, но все равно, непрошеный гость хуже ведра без ручки. Жутко неудобно. Как представлю, что он ко мне в спальню входит…
Элла рассмеялась:
– Поехали все вместе в Москву. Там уж точно тебя ни один шаман не найдет.
– Информаторий! – напомнил Ландер. – Если бы только не он… Да и тут нам есть куда перебраться на время. В ангар, к примеру. Не потесним?
Это он уже хмыкающего Семена спрашивал.
– Нисколько! – заверил тот и добавил голосом известного киноактера: – Сядем усе! А для Стрелочки уже почти оборудована мастерская. Идеально светлая комната получилась, после замены верхнего участка стены и куска крыши прозрачным пластиком.
Но хозяйка дома и слышать не хотела даже о временном переезде:
– О чем речь! Тут у меня все удобства и не так давно капитальный ремонт сделала. Чего это я стану ютиться в каком-то складском ангаре?
При этом она с возмущением смотрела только на своего мужчину. Мол, думай, как свою женщину обеспечить и обезопасить. Он и попытался рассуждать вслух:
– Еще некоторое количество соседей можем напрячь. Да и здесь засаду несложно устроить из нескольких человек. На чердаке желательно двоих посадить с пулеметами.
– Нет, – зябко повела плечами Зинаида. – Пулеметы – это слишком.
– А ты как думала? С волками жить – стрелять первым на поражение. И только потом спрашивать: «Че надо?»
Так они и не пришли к общему знаменателю, не успели. Потому что сверху сбежал боец, принеся сразу два телефона. На комиссарском входящий уже окончился, а вот командир группы успел «поднять трубу».
– Слушаю? – начал он разговор с ленцой.
– Чего сразу не отвечаешь? – начал собеседник с претензий. – А твой зам вообще трубку не взял.
– Подвал осматривали, там сплошной бетон, наверняка покрытие никудышное.
– Ладно… Все путем? – интересовались фигурантом.
– Под полным контролем.
– Мы тут посовещались и решили, – звучало однозначно, словно приказ. – Не будем мы эти фрукты покупать, все равно не довезем целыми домой. Так что прекратить немедленно все финансирование. Рвите все договора, и немедленно домой. Чтобы уже завтра утром были на работе.
Связь отключилась. И тут же завибрировал телефон у комиссара. С ним состоялся примерно тот же разговор. Разве что напоследок прозвучало:
– Смотри там! Проследи за всем досконально. Чтобы потом никаких претензий не было от смежников!
После чего «восьмой», после того как отправил бойца с телефонами к ящику, и подноготную полученных распоряжений огласил:
– Оговоренным кодом приказано тебя, Рома, ликвидировать. Как и любого, причастного к этому делу.
– Обен де роуд! Вот же гниды! – не удержался от ругани обозленный Рубка. – Мало им украденных миллионов, так они еще людей ни в чем не повинных походя убивают! Скоты ублюдочные!
Его скорей жестом попытался успокоить комиссар, который сам при этом словно прислушивался к себе:
– Что-то и мой носитель уверен в полной зачистке всех сопричастных. Хоть он на особом доверии у начальства, но и ему не простят излишней информированности. Мало того, у него есть подозрения, что всю группу зачистят еще во время пути в Москву.
Вот тут уже все задумались всерьез. Кровожадность начальственного ворья зашкаливала все пределы. Придется к ним не просто наведаться, но и взять под полное воздействие. А чтобы уродов заранее не вспугнуть, в ближайший день, а то и три желательно уйти в глубокое подполье. И любое действие совершать, три раза обдумав заранее.
Обдумывать начали с вопроса: сколько вообще может быть лиц, замешанных в присвоении крупных капиталов развалившегося государства? Два генерала до сих пор протирали штаны с лампасами на службе. Еще трое, если судить по косвенным признакам об их сопричастности к делу, – уже в отставке. Но руки крепко держат на пульсе событий.
Окружает эту пятерку грабителей два-три десятка преданных и готовых на все исполнителей. Скорей всего, подчиненные не в курсе о самой краже капиталов, но зато хорошо прикормлены и выполнят любой приказ без всяких угрызений совести.
Исходя из этих подсчетов, убывающей в Москву группе достаточно иметь с собой сорок дельтангов. Если с запасом, то сорок пять. Не забывая о том, что каждый из восьми все равно будет оставаться под воздействием до определенных обстоятельств. И не факт, что им предоставят возможность жить в режиме адаптации. И такого количества дельтангов при всем напряжении никак собрать не удавалось.
Причем дилемма усложнялась тем, что бригаде устранителей надлежало уже через час, максимум два отправиться в путь. В ином случае бог знает, в чем их заподозрят и попросту расстреляют, образно говоря, с дальних позиций. Это еще при обязательном условии изменения маршрута. Иначе говоря, не следовало пользоваться общественным транспортом. Благо для ночной поездки отыщется самый удобный и комфортабельный микроавтобус.
Пока рядили да гадали, «новеньким» была прочитана вводная лекция. Как и ожидалось, все они выказали желание к сотрудничеству и не возражали против применения себя в общем деле и на любом направлении. Также успели их распределить по специфике деятельности и боевым возможностям. Потом стали спешно проводить надлежащие замены по уже существующему воздействию.
И все равно дельтангов не хватало. Хотя бы десяток наскрести, еще лучше три! А где? Лодь несравненной Харон уже разгружена и сейчас пуста. Ждать до утра совсем не с руки. Отправить в Москву контингент врачей и наставников? Так их и так острая нехватка.
Хорошо, что Трофимыч, уже к тому моменту вернувшийся на тело Романа, предложил:
– А давайте за оставшийся час-полтора проведем ознакомительные беседы с иноцветными? Может, кому-то еще можно доверять, кроме зеленых? Та же Тахти была раньше фиолетовой, а потом, когда основательно приняла нашу сторону, даже цвет изменила. Следовательно, хотя бы с коллегами ее оттенка поработать следует обязательно.
В самом деле, попавшая в команду финская женщина могла служить положительным примером в плане адаптации и корректировки характера. Так что вскоре все воспитатели и врачи, распределившись по двое или по трое, прилипли к каждой из групп иного оттенка и стали выяснять, что и почем.
Кстати, сама Тахти начала общение в своей цветовой группе из двенадцати особей. Ей помогал более опытный коллега. И вскоре они уже поделились информацией с Ландером:
– Наши коллеги относятся к ярко выраженному психотипу сомневающихся. Еще точнее: они попросту боятся высовываться, потому что прекрасно понимают, насколько мир жесток и насколько коварны проживающие в этом мире сволочи. Но! Если они обретают уверенность в своих действиях, видят, что торжество справедливости возможно, то с удовольствием готовы действовать для всеобщего блага.
А уж когда они окончательно поверили в свою физическую смерть, поняли, что терять им больше нечего, но взамен они могут получить вторую жизнь, готовность работать у некоторых стала проявляться визуально. Иначе говоря, из двенадцати спарок к концу переговоров и бесед четыре сменили цвет с фиолетового на зеленоватый. Пусть небольшой, но все-таки прирост в команду. Да и оставшиеся восемь «душ», скорей всего, вольются в ряды громадного коллектива в самое ближайшее время.
С дельтангами иного цвета оказалось не в пример сложней. Причем явные сторонники и представители зла определялись довольно быстро и безошибочно. Те же двуглазы ярко-желтого цвета (а к ним принадлежала сбежавшая Цветанка, жительница Болгарии) оказались по характеристикам беспринципными авантюристами. Где-то бесшабашные, чаще глупые и наивные, они готовы были рисковать своими жизнями даже при достижении заведомо мифических, нереальных целей. По сути, они тоже больше тяготели к справедливости, но могли в любой момент сорваться как в одну, так и в другую крайность. Надеяться на таких – потом беды не оберешься.
Никакого диалога не получалось со многими категориями умерших граждан. Кто не мыслил себя без воровства, кто любил издеваться над слабыми, кто строил всю свою жизнь только на откровенной лжи. Попалось даже четыре оголтелых маньяка темно-синего цвета. Эти были готовы убивать, только имея такую возможность. Хотя не факт, что они давали разгул своим фантазиям при жизни.
Если судить в процентном отношении, то «представителей тьмы» никак не получалось более чем двадцать, максимум двадцать пять процентов. И то в это количество попадали все, совершавшие преступления, но имеющие возможность для дальнейшего исправления. На что Шенгаут заметил:
– Если плохих людей так мало, то почему в мире столько зла и несправедливостей? – и сам же ответил на свой вопрос: – Да потому что мерзостные и гадостные индивидуумы десятикратно активней, чем люди добрые, честные и просто хорошие.
Его выводы подтверждались и остальной статистикой. В ней люди, по большинству характеристик нейтральные, занимали сорок процентов. Им, правда, была присуща банальная человеческая трусость, потому что они отказывались от работы, даже при гарантии полной безопасности их нового вместилища души. Также у них в сознании словно висел какой-то парализующий соображение туман.
По поводу последнего весьма резко высказался Сергей Басманов:
– Над ними довлеют неправильные догмы воспитания, ошибочные глыбы традиций и созданные самолично щиты из словоблудия. Они сами опасаются разбить эти щиты и посмотреть на мир чистым, ничем не замутненным взглядом.
Примерно столько же особей (около сорока процентов) исчислялись среди хорошей, правильной части человечества. И здесь откровенно порадовали светло-голубой оттенок и нежно-апельсиновый. Разве что первые излишне усердствовали в пользу запрета на уничтожение любого разумного существа, а вторые чрезмерно ратовали за тотальное всепрощенчество. Но зато представители обеих этих групп отменно годились для работы с адаптированными особями с последующим контролем над ними. Эти уж точно не переусердствуют на ниве приговоров к высшей мере наказания, в чем допустили гигантские промахи Ландер и его команда в самом начале своей деятельности.
В совокупности светло-голубых и нежно-апельсиновых оказалось двадцать две особи. Внушительное подспорье!
Ну и весьма интригующим оказалось знакомство с шестью особями горчичного цвета. Наверное, оттенок как-то оказался созвучен с главными характеристиками данных дельтангов, потому их в дальнейшем только так и называли: «пекучие». Они и в самом деле с первого момента знакомства могли вызвать даже неприятие своим резким отношение к несправедливости. Причем чрезмерная резкость их поведения при жизни просматривалась и в возрасте умерших: от пятнадцати до двадцати лет.
Иначе говоря, такие личности долго не жили. Или попадали в крайние ситуации, бросаясь грудью на пулеметы, или сами кончали жизнь самоубийством, не в силах существовать в океане лжи, подлости и крайнего нигилизма. Для них не существовало оттенков серого: либо ты хороший человек, либо сволочь и приспособленец. А уж откровенным преступникам они безбоязненно тыкали вслед и кричали во все горло, кто есть кто.
Потому и умирали в пору своего взросления и выхода в самостоятельную жизнь. Слишком сложной для них оказывалась действительность. Не выдерживали столкновения с ней…
Но для общего дела эти шесть особей очень даже подходили. Особенно если их ставить в пару с такими мыслителями и радетелями разума, как светло-голубые, или с такими сторонниками всепрощенчества, как нежно-апельсиновые.
В итоге команда пополнилась сразу тремя с лишним десятками дельтангов, готовых к немедленной работе. Так что бригада чистильщиков убыла в Москву, имея при себе полный комплект помощников в пятьдесят особей и будучи готовыми справиться с любой группировкой «оборотней в погонах». При условии, конечно, что эта группировка не контролируется плотно еще каким-нибудь преступным образованием. Тогда все окажется намного сложней и опасней.
Тем не менее первое щупальце воздействия потянулось в сторону столицы.