Сорок один год назад
– Николай! Они уводят драконов! Николай! Проснись! Николай!
Лом недавно настроил окна мира так, что через них можно было общаться и по громкой связи, в том числе. На ночь я всегда включал этот режим, ограничивая круг людей, что имели право со мной связываться. Это были лишь самые близкие: сыновья, дочь, Аяна, губернаторы, которым я доверял и Владимир.
Я поднялся, быстро натянул брюки, накинул рубашку и устремился наружу.
Долгорукий – мой личный адъютант – получил по окну мира известие, что император уже на ногах и выскочил из спальни, как угорелый, едва не сбив с ног тройку гвардейцев, что дежурили и отправились меня охранять.
На драконьем лугу царил хаос.
Гвардейцы и дракологи – подчиненные Владимира – палили во все стороны сгустками плазмы. Это новое оружие придумали Аяна и Лом – Петр Павлович Ломоносов, наш лучший ученый. Невестка тогда пошутила: мол, еще бы ракеты баллистические изобрести – и, считай, практически мое время.
Я заметил, что многие сарканы-гвардейцы и просто охранники поднялись в небо на ящерах. Туранг встретил меня тоже. Подбежал – огромной черной скалой, чуть приоткрыв красные перепончатые крылья.
Владимир подоспел, слегка запыхался и принялся сбивчиво пояснять:
– Ты помнишь этих убогих детишек, что какое-то время учились в Британии?
– Сарканы, что отправились туда по обмену?
– Ну да. Вот часть этих молодых идиотов и идеалистов, что практически одно и то же, были настроены в Британии против империи. И главным аргументом врагов стало…
– …Что мы убиваем ни в чем не повинных драконов, которые не смогли найти себе всадников? Так?
– Да. В общем, эти недоделки устроили самый грандиозный побег из возможных. Их драконы вызвали братьев на соседний луг, где ждали мятежники на своих ящерах. Затем они улетели, забрав большинство драконов, что шли на утилизацию. Но часть мы все-таки успели остановить. Нескольких убили.
– Драконов?
– Да. Все равно их на утилизацию. А сарканов поймали.
– Их можно допросить прямо сейчас?
– Тех, кто совсем тяжело ранен, отправили к медикам. Те, кто легко – к вашим услугам.
– Хорошо. Доставьте их во дворец. В одну из допросных с максимальной изоляцией.
– Да, ваше величество. Все будет сделано.
Владимир, наконец-то, вспомнил субординацию. До этого забыл даже правильно поприветствовать. Впрочем, я никогда раньше не слыл сторонником формализма, и теперь становиться им не планировал совершенно. Владимир служил верой и правдой, не раз выручал, и был лучше всех. Этого мне казалось достаточным.
А лизоблюдов и жополизов среди придворных, как собак нерезанных.
Чего-чего, а этого добра всегда с лихвой поставляют благородные семьи.
Драколог явно планировал извиниться за прежнее неуместное панибратство, но я хлопнул старого товарища по плечу:
– Брось! Мы пуд соли съели на пару. Нам ли разбираться – кто выше, кто ниже по лестнице власти. Веди ко мне пленных.
Владимир подорвался исполнить приказ. Я жестом подозвал к себе Долгорукого.
– Иди, разбуди Тарлана с Аяной. Ее дракон может нам пригодиться в общении с некоторыми беглецами.
– Александр нужен?
– Нет, пускай отдыхает. Мы ему все утром расскажем.
Я посчитал, что младшему сыну нет необходимости подрываться с постели. Да и вообще – я старался его почаще щадить, больше заботился, потому что любовь к Аяне у Саши так и не проходила. Парень оказался, как и я – однолюбом. И очень страдал, глядя на счастье брата.
Спустя несколько долгих минут мы собрались в секретном допросном зале. Все стены тут изолировались при помощи поля из удерживаемых энергией дракона специальных частиц. В результате – никто не мог ни подслушивать, ни подсматривать нас в окна – силуэты изменялись буквально до неузнаваемости.
Тарлан с Аяной пришли первыми и выглядели запыхавшимися, румяными, заполошными. Видимо, занимались супружескими делами… Теми самыми, что делают ночью. Я усмехнулся. Здорово, что сын, наконец-то, обрел счастье и успокоился. Больше не бегает сайгаком по бабам, и не прыгает из постели в постель, пользуясь тем, что сарканы абсолютно не болеют половыми инфекциями. Смотрит только на собственную жену, и Аяна отвечает мужу взаимностью.
Следующим явился Владимир с гвардейцами и привел пленников, закованных в кандалы, укрепленные в энергии дракона.
Те не особо сопротивлялись и дергались – прекрасно понимали, что уже проиграли. Но вот то, что я услышал от этих сарканов стало для всех нас полнейшей неожиданностью. Не думал, что все уже настолько запущено.
Когда-то мой мудрый прадед сказал: «Хочешь победить врага, что сильнее – воспитай его детей так, как тебе нужно». Вот именно этот момент я и упустил. Не надо было позволять неокрепшим умам учиться в Британии, где нас ненавидят и лишь делают вид, что честно сотрудничают. Не надо было позволять янки промыть им мозги, как тем захочется. Задумка понятна – начать у нас новую гражданскую войну, а под сурдинку смут, хаоса и мятежей, атаковать как-нибудь или предложить помощь. Разумеется, за соответствующую плату: либо часть империи в подарок, либо возврат территорий Америки, которую мы вернули индейцам. Всегда проще победить сильного противника, если действовать исподволь, изнутри, лишая его покоя и сна.
Я посмотрел на шестерых пленников.
– Еще тринадцать едва живые и находятся сейчас в лазарете, – пояснил на мой взгляд Владимир.
– Ну и что? Чего вам тут не хватало? К чему эти мятежи и странные выходки? – спросил я у всех и каждого дуралея.
Те гордо вскинули головы – что-что, а лицо держать мы умеем, мы – это наш великий народ.
– Мы против варварства и тирании! – выпалил самый дерзкий из пленных.
Остальные тотчас его поддержали: более решительные принялись тихо поддакивать, менее – только строили глазки.
Гвардейцы покосились на меня с видом: мол, мы можем сейчас же их урезонить. Тарлан приподнялся, держа руку на поясе, где крепился плазменный пистолет. Но я сделал всем резкий знак – «стоп».
– Погодите! Мне вот жутко интересно. В чем вы видите тиранию и варварство? – обратился к нашему смельчаку.
– Вы считаете себя богом или вроде того! Думаете, что вам позволено варварски обращаться с драконами и заставлять сарканов себе подчиняться. Мы против бессмысленных убийств существ, которые, очень возможно, гораздо умнее и более развитые, нежели люди!
– Ты дебил или просто мощно прикидываешься? – рыкнул на него злой Владимир. – Не знаешь, что бывает с драконами, когда те не находят себе всадника?
– Сам ты дебил!
Смело, однако.
Глупо, но смело.
Владимир дал знак гвардейцам – и те тотчас отступили от пленника на пару шагов. Щелк – и кандалы враз расстегнулись. Драколог и парень схлестнулись и, как я и предполагал, Владимир скрутил пленника за минуты. Даже толком и потягаться-то с ним не успел, не то, чтобы запыхаться или сражаться в полную силу.
Вывернул суставы болевыми приемами и рыкнул:
– А, ну, извинился! Я победил тебя в честном бою!
– Из-звиняюсь! – выплюнул пленник, корчась на полу от боли и злости.
Владимир тотчас освободил парня, и я понял этот его мастерский ход – остальные уже не зарывались, а самый бойкий стал поспокойней. Воззрился на драколога исподлобья, другие же – и вовсе потупились.
Мда… Идеалисты идеалистами, а понимают только язык силы.
Ну да! Какие уж там убеждения, когда тебя только что размазали по полу…
– Ты сам-то видел хотя бы одного одичавшего и опасного дракона? – гораздо тише и куда менее вызывающе спросил дерзкий у Владимира. – Что, если это только лишь миф? Что, если так император уничтожает неугодных драконов, чтобы те не освободились и не жили там, где им заблагорассудится? Например, в Британии? А? Такое в голову тебе не пришло?
– Неугодных драконов кому и почему? – уточнил уже Тарлан удивленно. Я тоже не понимал пафосной фразы. Однако мозги парню промыли знатно.
– А может, они намного умнее других и сами способны жить, без сарканов. Не служить, а существовать самостоятельно? Может вы таких убиваете, дабы другие не жаждали их участи! Кто вы без драконов? Самые обычные монархи и не более! Без ящеров вы не удержите правление всей территорией, и не сможете вызывать, как сейчас, уважение и преклонение подданных. Вся ваша власть, возвышение над остальными связана с ящерами. Вот почему вы их держите. И вот почему решительно не хотите, чтобы хотя бы некоторые начали жить самостоятельно, подавая собратьям красивый пример. Как вам такое объяснение убийства неповинных драконов? Отличается от популярной в России версии?
– Я видел одичавших драконов, – глухо и тихо ответил Владимир. Тарлан отвернулся, скрывая выражение лица: гнев, отчасти страх и печаль.
Да, мы все хорошо это помнили.
Как сейчас перед глазами вставала картина.
Убегающие в ужасе люди, пламя до небес и летающий демон, который рвал скот на клочки и убивал всех, кто попадался «под лапу». Реки крови, что хлестали повсюду, безжизненные тела стопками дров…
…Обезумевшие от ужаса, паники и боли люди, что мечутся из стороны в сторону, сталкиваются, порой топчут друг друга и все равно попадаются на глаза Багряну… А он тогда никого не щадил: ни детей, ни беременных, хотя ящеры даже во время войны старались не жечь женщин с детьми и будущих мам.
Крики до сих пор стояли у меня в ушах…
Мы с отрядом гвардейцев во главе с Тарланом пробирались сквозь хаос, огонь и тела, чтобы остановить одичавшего монстра.
Я помнил его взгляд: какой-то нездешний. Голубые глаза, налитые кровью, в которых больше не было ни капли мысли того разумного и рассудительного существа, каким мы все знали Багряна.
Мы в тот раз знатно все облажались.
И другое слово найти сложно – только сленг попаданцев из альтернативной России.
Почему?
Да потому, что мы бились с Багряном много часов кряду, но не могли его ни поймать, ни убить.
У одичавшего ящера всегда накапливается слишком много драконьей энергии. Некоторые считали, что именно в этом и заключается проблема «бешенства возраста». Так говорили о драконах, что не нашли себе всадников после двухсот лет.
Без связи с человеком огонь умножается с невиданной скоростью и мало тратится.
А ящер начинает использовать огонь без контроля, пока тот не закончится, до упора.
Мы же такого себе позволить в тот раз не могли. У наших ящеров был только один шанс выпустить пламя – и никаких больше. Иначе они долго не смогут летать.
Мы прорывались сквозь уничтожающее все пламя, догоняли, но Багрян отрывался.
Мы не могли его никак обезвредить, хотя бы потому, что предсказать действия бесноватого зверя сложно. Он то рвался в небо – туда, куда мы не рисковали подняться, чтобы не повредить своих ящеров из-за особенностей разреженной атмосферы, то камнем падал на города. То просто топтал все подряд, то сжигал.
Нам подвернулся единственный шанс хоть что-то сделать. Какой-то мальчишка прямо перед драконом, что наступал на дома и все крушил, бегал возле бесчувственной мамы.
Встрепанный, весь в копоти и слезах, он тер глаза и причитал, и кричал:
– Мама! Мамочка! Приди же в себя!
– Мама! Я всегда тебя буду слушаться! Я буду есть кашу и пить молоко! Только очнись! Ну, пожалуйста, мамочка!
– Я буду ложиться спать, как только прикажешь. Я посуду тебе помою и пол!
– Мамочка! Я тебя так люблю! Я и с Пашкой больше не стану общаться! И по дому все готов делать!
– Ма-ма! Ну очнись же! Ну ма-мулечка!
Почему Багрян тогда среагировал? Почему отвлекся на этого мальчика?
Я до сих пор был не в силах понять.
Но тогда я понимал только одно – у нас есть шанс уничтожить кровавого демона.
И мы этим шансом воспользовались по полной.
Метнулись со всех сторон и… наши драконы выпустили огонь в ящера одновременно.
От Багряна не осталось вообще ничего, кроме пепла, и ветер услужливо развеял его по ветру, как остатки какого-нибудь сказочного чудовища из русских преданий.
Но я очень хорошо помню его последний взгляд в мою сторону – словно именно я во всем виноват. Будто именно я – причина всего, что случилось с Багряном. Я и никто иной что-то не понял, не догадался, не смог постичь до конца…
Этот взгляд приговоренного к смерти и прекрасно знающего об этом в последний миг существования преследовал меня долго. Вопросы роились в голове пачками.
Если возможно избегнуть драконьего безумия и всего, что за ним следует – почему даже Зилант ничего не сказала об этом? Почему же тогда ни один наш ученый, биолог не смог ничего придумать на сей счет, да и дракологи оказывались беспомощными.
Что хотел сказать мне Багрян в ту секунду неожиданного прозрения и какого-то отчаянного порыва?
В тот день я не особенно рефлексировал. Потому что… было банально уже некогда.
После уничтожения Багряна мы шли по разоренным им поселениям…
Я такого не видел даже во время эпидемий или жестоких сражений, нашествий врагов и других катаклизмов…
Куски тел, кровь, ошметки чего-то живого, снова кровь и снова какие-то части тел…
Дома, превращенные в пепел и груду бесполезного строительного мусора…
Выжженные пустыни лесов и полей…
Тушки животных, гибнущих в пламени…
Останки, останки и снова останки…
У меня кровь тогда стыла в жилах. Хотя за свою долгую жизнь я повидал очень многое, в том числе, и ужасное. Я ведь разменял четвертый человеческий век…
Мне не забыть тех страшных пейзажей.
Словно американцы уже взорвали у нас свою омерзительную новую бомбу!
…А ведь тогда мы, скопом, всего лишь решили, что этот дракон очень ценен и дали ему лишние годы в ожидании всадника…
Багрян слетел с катушек внезапно. Еще вчера он был адекватным, общался с братом, нашедшим саркана. Состояние драконов без всадников, что переступили двухсотлетний рубеж, через их братьев контролировалось непрерывно. Мы запрашивали информацию по нескольку раз в день. Владимир все фиксировал, все записывал.
Но и этого оказалось, увы, недостаточно.
Уже утром мы имели дело со зверем, который не мог ни телепатировать, ни нормально соображать. Все, чего он хотел – есть, убивать, спариваться и так дальше по кругу.
– Эти сказки про ужасающего Багряна, который якобы снес пол Москвы? – со смешком произнес бойкий пленник. – Вы в них верите? Вы, Владимир? Тот, кто драконов знает лучше, чем родственников. Кто провел с ними большую часть жизни и посвятил их изучению себя без остатка. Вы, который знаете, когда они голодны, когда у них возникли проблемы со здоровьем, даже, если ящеры еще бодрые и веселые. Вы, который может сразу сказать – какой мощью будет обладать новорожденный ящер! Или вас заставили поверить в легенду и транслировать ее в неподготовленные умы? Ну скажите честно! Давайте! Владимир!
– Я сам все видел и лично участвовал в обезвреживании одичавшего Багряна. И дал зарок, что больше такой ошибки не повторю никогда, ни за что!
Голос Владимира сорвался на хрип… Я и сам сейчас спокойно не смог бы говорить о том, что случилось в тот раз.
– Но все же вы сохранили жизнь Эйзерхану. И – о чудо! – дракон протянул триста лет и совершенно не одичал, как Багрян! Не кажется ли вам, что это уже странно? Багрян, едва ему двести исполнилось, если верить вам, резко сошел с ума. А Эйзерхан почему же тогда нет? Или это лишь только страшилки для дураков и слабохарактерных? Которым нужны идеалы и вера в величайшую империю? Выстроенную на костях ни в чем не повинных драконов и лжи, которой нас потчуют?
– Никто не знает точного времени, которое отмерено каждому ящеру до момента его полного одичания. В этом и состоит наша главная и основная проблема, – произнес Владимир.
– Или вы врете! Врете, чтобы убивать тех драконов, которые здорово сильнее остальных, и выбиваются из общей стаи. Которые умнее сарканов и способны жить самостоятельно, без хозяев.
– Способны? А чего ж тогда не живут? – усмехнулся один из гвардейцев. – Это же мы их кормим, поим и ухаживаем за ними ежедневно.
– А им не позволяют такие вот, как Владимир. Мы не верим в сказочки императора. Все, чего он хочет – это лишь власти и денег. И только драконы ее сохраняют. Сарканы – избранные, тра-ля-ля, вуаля. Все это нужно, чтобы династия Болгар-Романовых продолжала единолично править Россией и жестоко расправлялась с каждыми неугодными.
– И с кем же мы так жестоко расправились? – уточнил заинтересованный Тарлан.
– Да вон хотя бы с князьями Корфами. Всех ведь убили, всех, до единого! Включая даже тех порядочных полицейских, что были до конца преданы губернатору.
– Я там был! Убили не всех. Многие быстро приняли нашу сторону. И убили мы их совсем не за то, о чем ты талдычишь тут столь пафосно и горячо. Они устроили мятеж, захват власти. И сами многих убили – своих же сограждан.
– Потому что вы просто так сняли их с должности? Лишили всего, чего Корфы добились годами преданной службы и труда?
– А почему мы это сделали, знаешь?
– Потому, что они хотели жить цивилизованно и гуманно, по-европейски, то бишь. Не убивать неповинных драконов. Вот в чем была их единственная вина.
Тарлан расхохотался, Аяна всплеснула руками и произнесла:
– Этим парням здорово промыли мозги. Они уже не отличают реальность от лжи.
– А ты, красотка, ты отличаешь? – фыркнул в ее сторону пленник. – Думаешь, что ты знаешь правду?
– Я видела собственными глазами, как правил Николай-Ашин, как подавляли восстание и ваших друзей янки в войне. Те еще, скажу я вам, правдолюбцы. Пытались сделать так, чтобы император нечестно проиграл схватку с братом.
– Ну, да! А он его просто убил.
– Он убил его вовсе не специально!
– А это тебе кто сказал?
– Я сама это видела, дуралей!
– Вы все сами видели и все знаете! А у нас совершенно другое мнение. И наши сейчас уже далеко. Мы создадим сопротивление и альтернативу для всех драконов и сарканов, которые не захотят подчиняться тирану и убийце высокоразвитых существ!
В ту минуту мне все описанное представлялось абсолютным безумием.
Ну какое еще сопротивление? Какая альтернатива? Очередная нелепая выходка, которая закончится, как и все – подавлением восстания и казнями.
Я терпеть не мог всего этого. Но… иногда излишний гуманизм способен создать больше проблем, нежели жестокая кара.
Однако помощь «дружественной» Британии изменила все и помогла мятежникам стать силой по-настоящему.
И все-таки кое-чего не могли предвидеть даже подлые янки, которые, как это у них водится, использовали вероломство и обман, дабы вербовать в России сторонников.
– Скольких драконов они увели? – уточнил я у злого Владимира.
– Все пятнадцать, что шли на улитизацию. Но в отряде, который сбежал, есть, как минимум, еще двадцать самок.
– Мда. Они хорошо все продумали. Собираются разводить драконов самостоятельно. Молодняк можно использовать, едва только подрастут и достаточно физически окрепнут.
– У них не получится адекватного войска.
Я отмахнулся и приказал:
– Ведите пленников в казематы. С ними нужно вести беседы – пытаться достучаться до их мозга. Пусть сарканы-очевидцы одичания и озверения Багряна приходят и делятся богатыми впечатлениями. Пусть те, кто участвовал в подавлении восстания Корфов, попробуют объяснить – где там собака порылась.
– Думаешь, что-то получится, отец? – Тарлан, как и я понимал, что не выйдет из этого ни-че-го путного.
– Я сказал – нужно пытаться. Не будем заранее настраиваться на неудачу.
На этом и порешили.
Я отправился заново спать, чтобы с утра издать нужные указы. Тарлан и Аяна ушли к себе. Владимир же устремился в свою вотчину – оценивать ущерб и минимизировать.
И вроде бы все вошло в свое русло…
Пока через три десятка лет в диких степях, где у нас тогда не было поселений, не разрослись огромные лагеря, укрытые от всех при помощи технологий отражения и преломления. Они мимикрировали к окружению, и, облетая пределы, сарканы долго не замечали угрозы. Пока угроза сама себя не проявила.
Мы победили, мятежники отступили и начали готовиться к новой схватке.
Было ясно – просто так они не сдадутся, началось долгое, изнурительное противостояние.
Уничтожать сограждан бомбами Лома мы не хотели, слишком жестоко и совершенно бессмысленно. Эти сарканы просто запутались, им как следует промыли мозги. Они считали, что действуют правильно и борются ради общего блага. Они не стремились захватить власть ради денег или желания править. Ими двигали благородные цели. Жаль, что такими людьми удачно воспользовались те, кого не хочется даже упоминать.
Огромные надежды Эмиль – предводитель мятежников – граф Потемкин – возлагал на удивительного дракона. Багайтура, который имел способности, сродни Эйзерхану. Мог перекидывать отряды через пространство, мог путешествовать в разные измерения и даже в разные времена отправляться.
Но вот незадача – талантливый Багайтур так и не нашел себе всадника. А без саркана дракон бесполезен.
И хотя Эмиль когда-то думал иначе – сейчас убедился, что это, действительно, так. Багайтур призывал всадника постоянно…
Но никто из нас и подумать не мог – чем это, в итоге, закончится для империи…
И что призовет он не всадника – а всадницу.
Особенную… удивительную… невероятную…
Лазутчики в стане Эмиля докладывали нам ситуацию ежедневно, а иной раз присылали и видео, при помощи мини-драконов.