Глава 4 Рун
Рун был в ловушке. Едва добравшись до Цитадели Чести и спешившись, он получил срочный вызов от Королевского совета. У него не было времени умыться и переодеться, и, источая запах пота и поражения, принц предстал перед десятью самыми могущественными людьми Кабервилла и принялся пересказывать им события прошедшего дня.
– По дороге сюда я хорошенько расспросил леди Надин. – Рун всегда чувствовал себя маленьким в этом величественном зале, но старался говорить как можно спокойнее. Древние гобелены, портреты прежних членов Королевского совета, массивный дубовый стол, выдолбленный из цельного ствола, – всё это должно было подавлять. – Её рассказ всегда оставался неизменным, и она искренне боялась за принцессу. Фрейлина даже швырнула в место зла свои обсидиановые украшения.
Несколько советников прикоснулись к своим обсидиановым кольцам и подвескам, а король Опус III медленно кивнул.
– Эмбрийцы ждут во дворе, жалуясь на задержку, – закончил Рун. – Я заверил их, что в самое ближайшее время им найдут жильё и позаботятся о них.
– Спасибо, сын мой. – Король Опус выпрямился, и под его весом заскрипело дерево. Он был крупным мужчиной с широкими плечами, массивной челюстью и низким голосом. Опус, как и его отец, являлся потомком многих поколений тщательного отбора и браков, заключаемых не только ради политической выгоды, но и ради наследников. Чем крупнее, тем лучше. Конечно, темперамент и ум тоже имели значение, но предки стремились прежде всего сообщить своим врагам о силе и храбрости. – Значит, мы можем быть уверены, что это не эмбрийский заговор против заключения союза.
– Я в этом уверен, – произнёс Рун и пожалел, что для него нет дополнительного стула, хотя места за столом не осталось. Его мать и отец сидели друг напротив друга, а восемь советников занимали места между ними, по четыре советника с каждой стороны. У всех были хмурые лица. – По крайней мере, мне так кажется.
– Они ведь эмбрийцы. – Герцогиня Черити Винтерсофт оторвалась от своих записей и, прищурившись, взглянула на Руна. – Даже если мы не понимаем, как нахождение принцессы в ловушке может принести им выгоду, это не значит, что они не спланировали случившееся. Они пособники.
Нуар Шэдоусонг оперлась на локти.
– Не понимаю, как потеря принцессы…
– Вы эмбрийка? – перебила Черити.
– Очевидно, что нет, – нахмурилась Нуар.
– Тогда вам этого не понять. Как мы, добропорядочные кабервилльцы, можем понять, насколько низко способы пасть королева Катарина и король Маркус, чтобы добиться своих целей? В конце концов, этот союз – их идея.
Нуар промолчала. Она была советником по промышленности, одним из трёх, кто получил свой пост благодаря выборам, а не был назначен короной, но Черити с презрением относилась ко всем незнатным людям, пусть даже они и отлично выполняли свою работу.
– Я согласен с Нуар. – Руперт Флайт, граф с восточного побережья, пристально взглянул на Черити. – Тем не менее угроза соглашению Винтерфаст остаётся.
Несколько советников кивнули.
– Но что касается Эмбрии, то нам следует задать вопрос о лорде Беархейсте и его роли во всём этом. – Руперт повернулся к Руну. Он был невзрачным человеком, которого не могли запомнить даже те, кто хорошо запоминал лица, поэтому всегда носил булавку в виде крылатого льва, чтобы его было легче узнать. – Говорите, лорд Беархейст тоже пошёл на прогулку? И умер прежде, чем вы до него добрались?
Рун кивнул.
– И он был не просто мёртв, а уже разлагался. Лейтенант Свифтхенд может рассказать вам подробности. Он видел тело вблизи.
Руперт сделал заметку.
– Кто-то ещё уходил на прогулку?
– Не припоминаю. – Руну хотелось переступить с ноги на ногу, но он заставил себя стоять спокойно. Отец внимательно наблюдал за ним.
Граф прищурился.
– Друзья сказали мне, что в Солкасте Беархейст написал несколько писем, которые они не сумели перехватить.
– Предатель, – пробормотал Опус. – Руперт, предоставь мне все сведения о Девоне Беархейсте, о его семье и знакомых. Я хочу, чтобы все их действия тщательно изучили.
– Будет сделано, Ваше Величество. – Граф, занимавший пост советника по внутренним делам, сделал очередную пометку.
Потом заговорил Свон Брайтвейл, управляющий делами торговли, ещё один представитель незнатного сословия.
– Но мы так и не решили, что делать с нашими гостями. – Его тёмные глаза спокойно оглядели всех присутствующих. – Стоит ли нам соблюдать соглашение и предоставить вельможам комнаты в замке? Или подготовить для них места на постоялых дворах в Бринке?
Все посмотрели на верховного генерала, человека по имени Тайд Эмбервиш. Он был героем войны между тремя королевствами, и никто, даже Черити, не оспаривал его место в Королевском совете, несмотря на низкое происхождение.
Старик задумчиво поджал губы.
– Гостям следует остаться в замке. Так будет удобнее за ними приглядывать. Если вы согласны, Ваши Величества.
Король Опус взглянул на королеву Грейс. Она кивнула, и он произнёс:
– Поселим вельмож и их свиту в восточном крыле, как и планировали. Позволим свободно передвигаться по замку, но будем постоянно за ними присматривать. Я хочу знать, кого они навещают, о чём говорят и что едят на завтрак.
Верховный генерал кивнул.
– А их солдаты?
– Для них сгодятся казармы, которые мы для них освободили.
– А что будет с союзом? – спросил Дейл Ларксонг, бледный мужчина с пепельной кожей и усталыми глазами. Руну он всегда нравился ещё задолго до того, как стал главным священником: он был одним из немногих обладателей запрещённых книг.
– Верно, – согласился Руперт. – Без принцессы союз не может быть заключён. Естественно, королева Катарина и король Маркус обвинят нас в затруднительном положении принцессы Иоханны.
Затруднительное положение. Так они это называют?
– Да, – пробормотал верховный генерал. – Мы должны готовиться к худшему. Я предложил бы нанести по Эмбрии упреждающий удар, прежде чем они узнают об исчезновении принцессы.
– В Эмбрии скоро обо всём узнают, – ответил Руперт. – Возможно, уже узнали. Поскольку этот случай никто не пытался скрыть, все представители делегации Эмбрии обладают теми же сведениями, что и мы. Я могу перехватить письма и другие сообщения, но это поможет ненадолго. Правители Эмбрии ожидают возвращения своих людей через месяц. И они ждут новостей о свадьбе. Которую, очевидно, придётся отложить.
Рун сжал за спиной кулаки. Возможно, ему следовало потребовать от своих стражников хранить молчание, но как быть с капитаном Оливером? А леди Надин? Над ними он был не властен, а держать леди Надин вместе с кабервилльскими солдатами было бы невежливо. Поэтому она и капитан вместе с делегацией Эмбрии отправились в Бринк, где её могли утешить соотечественники.
Случившееся невозможно было держать в тайне, и всем присутствующим стоило это понимать. Пропала принцесса. Скоро об этом узнает весь Салвейшен.
– Значит, свадьбу придётся отложить, – задумчиво произнесла Черити, – и нанести упреждающий удар по Эмбрии. Мне это не нравится.
– Другого выхода нет, – ответил верховный генерал. – Принцесса сама виновата, что попала в место зла, но королева Катарина и король Маркус с этим не согласятся. Они решат, что Кабервилл допустил оплошность.
Он имел в виду, что оплошность допустил Рун, но не сказал этого.
– Почему единственный выход – нападение? – Рун шагнул вперёд, по-прежнему сжимая за спиной кулаки. – Я пообещал делегации Эмбрии, что мы сделаем всё возможное, чтобы спасти принцессу Иоханну из места зла. Наверняка есть способ это сделать. Возможно, если мы сообщим Маркусу и Катарине о предпринятых нами попытках, они приложат все усилия, чтобы союз в итоге был заключён.
– Вы говорите так, словно они разумные люди, – возразил верховный генерал. – Но в них нет ничего разумного. Это случилось ещё до вашего рождения, но я уверен, что вы изучали битву у Холма Мёртвой Воды, когда должны были начаться переговоры о прекращении огня, но военные Эмбрии устроили засаду на генерала Ринга и убили всех кабервилльских солдат, которые его сопровождали. Вы наверняка слышали о бойне при Брайтфелл-Майн пять лет назад. Им не понравилось качество железа, которое они купили, и потому отправили отряд убить наших шахтёров. Помните?
Рун помнил. Эмбрия была известна своей агрессивностью. Жестокостью.
– Какие бы факты мы им ни предоставили, – продолжал генерал, – они сумеют исказить все события и мотивы, превратив их в нечто зловещее, чтобы ответить в соответствующем, по их мнению, ключе. Они подожгут наши фермы. Отравят реку Блюстоун. Станут убивать наших людей, пока не доберутся до вас, мой принц, и тогда тоже швырнут вас в место зла. Наследник за наследника. Мы не можем этого допустить.
По спине Руна пробежал холодок, и в мыслях промелькнули видения мрачного пророчества Тайда. Он достаточно времени провёл с монархами Эмбрии и не мог с этим не согласиться. Королева была, мягко говоря, устрашающей. Она была красива, как принцесса Иоханна, но в тысячу раз свирепее. Когда она смотрела на него, Руну казалось, что она представляет, как будут выглядеть его внутренности, размазанные по полу.
– Возможно, есть и другой выход, – заговорил Руперт, прерывая мрачные мысли Руна. – Принцесса Иоханна была единственным ребёнком, поэтому у нас нет замены подобающего ранга, но леди Надин её кузина. Возможно, в ней нет королевской крови, но она ближайшая родственница, и принцесса всегда её любила.
Рун поднял брови. Жениться на леди Надин?
– Думаете, Эмбрия согласится на другой брак?
– Нужно будет заключить иное соглашение. – Руперт пронзительно взглянул на него и улыбнулся. – Но разве это не лучше войны? Мы должны сделать всё, чтобы сохранить хрупкий мир с Эмбрией. Особенно с учётом серьёзности ситуации в Ивасленде.
– Х-м-м… – Король Опус откинулся на спинку стула и сплёл пальцы. – Продолжайте.
– Конечно, фрейлина – это не принцесса, – продолжал Руперт. – Нам придётся пойти на уступки, но, возможно, мы придумаем что-нибудь такое, что устроит Кабервилл и Эмбрию, особенно если напомним им, что угроза соглашению Винтерфаст становится всё серьёзнее. Быть может, даже удастся переложить вину за исчезновение принцессы Иоханны на Ивасленд.
– Подумайте над этим, – велел король и повернулся к генералу. – Тайд, вы кажетесь озабоченным.
Верховный генерал медленно кивнул.
– Конечно, было бы предпочтительнее избежать войны.
– Конечно, – хором зашептали все присутствующие в зале совета.
– Уверен, леди Надин прекрасная молодая женщина. – Тайд тоже откинулся на спинку стула, подражая королю. – Однако если мы предложим её королю Маркусу и королеве Катарине в качестве потенциальной замены, то потеряем шанс нанести упреждающий удар. Они узнают, что принцесса Иоханна исчезла, и смогут принять решение о войне или мире.
– Дельное замечание. – Королева Грейс оглядела комнату тяжёлым свинцовым взглядом. – Мне не хочется предоставлять Катарине и Маркусу преимущество.
– Истинная угроза исходит с юга, – настаивал Руперт. – Мы должны рискнуть и предложить им мир.
– Они откажутся, – вставила Черити. – Да, конечно, мир более желательный исход, но, как сказал верховный генерал, это неблагоразумные люди. Если мы попытаемся обратиться к леди Надин, они первыми нападут на нас.
Ногти Руна впились в ладони. Кажется, все признали, что принцесса Иоханна для них потеряна. Никто даже не думал о спасении. Он понятия не имел, как это делается, но сотни лет назад был кое-кто, умевший уничтожать места зла.
Лицо Руперта не изменилось.
– Я мог бы побеседовать с делегацией Эмбрии, понять, насколько они сговорчивы. Мы будем следить за их перепиской с Солкастом, так что они вряд ли сумеют предупредить эмбрийских монархов о леди Надин, пока мы не подготовимся.
Король Опус и королева Грейс снова переглянулись, и наконец король произнёс:
– Если бы я был уверен, что Катарина и Маркус примут невесту-замену, то позволил бы вам попробовать. Но Тайд прав: они неразумные люди, и я не хочу давать им преимущество.
– Ваше Величество…
– Я принял решение, Руперт. Если настаиваешь, мы можем проголосовать, но я не думаю, что в этом будет необходимость. – Король прижал ладони к столу и огляделся. Никто не произнёс ни слова. Тогда Опус повернулся к верховному генералу:
– Тайд, подготовьте войска для похода на Эмбрию. Война продолжится.
– Да, Ваше Величество.
Нет, это невозможно. Не такие поступки были нужны для защиты королевства. Совет не мог просто бросить принцессу Иоханну гнить в этой ловушке, если бы был способ её спасти! И самое страшное: они совершенно забыли о том, что загнало её туда.
– А как насчёт существа, которое описала леди Надин? – громко спросил Рун, прежде чем члены совета разошлись. – Она назвала его чудовищем. Оно может быть ещё там.
Королева Грейс сочувственно улыбнулась.
– Наверное, бедняжка никогда прежде не видела волка. Или медведя.
– Я согласна с Её Величеством, – вставила Черити, что было неудивительно. Она была всегда согласна с Её Величеством. – В это время года по Глубокому Лесу бродят дикие кошки. Наверняка одну из таких кошек она и видела.
– Леди Надин описала другое существо… – начал Рун, но король перебил его, покачав головой.
– Нет, за принцессой гналась дикая кошка, – сказал король Опус. – Больше не о чем говорить.
Рун заскрипел зубами. Он знал, ему не стоило этого говорить – за долгие годы было и так достаточно споров, – но он ужасно устал быть пешкой в политических играх.
– Я уверен, это был демон.
В зале стало совершенно тихо.
Король Опус издал долгий вздох, а королева Грейс закрыла глаза, словно молилась.
– Пожалуйста, повторите, Ваше Высочество. – Руки священника Ларксонга метнулись к крошечной бутылочке с осколками обсидиана, висевшей у него на шее.
– Полагаю, существо, которое убило Девона Беархейста, гналось за принцессой Иоханной и которое описала леди Надин, был демон. Фрейлину нельзя назвать глупой. Она может отличить животное от сверхъестественного существа. – Рун стиснул зубы. Ему не следовало бы защищать эмбрийцев. – Разложение, которому подверглось тело лорда Беархейста, было явно неестественным. А Джон Тейлор, лучший следопыт в моей страже, сказал, что принцессу как будто гнали к месту зла, хотя к дороге вела заметная тропа. Ни одна дикая кошка не сумела бы этого сделать.
– Возможно, волчья стая? – предположил Свон Брайтвейл.
Рун покачал головой.
– Волки достаточно умны, чтобы не загонять добычу в место зла, потому что тогда она будет для них потеряна.
Свон нахмурился, но не стал спорить.
– Довольно. – Судя по лицу Опуса, он был готов говорить о чём угодно, только не об этом, но Рун не сдавался.
– Отец, я бы хотел положить конец спорам об очередном Вторжении. – Голова Руна пульсировала от боли. – Но каждую неделю я получаю письма от простолюдинов, в которых они описывают странные случаи. Нити этого мира ослабевают. Я почувствовал запах зла. И описание чудовища, которое видела леди Надин, совпадает со старинными описаниями демонов.
Пальцы верховного священнослужителя сжали пузырёк с обсидианом.
– Я бы хотел побеседовать с этой леди Надин.
Но Опус и остальные не обратили на него внимания. Король выпрямился: теперь он выглядел ещё более устрашающим и величественным, чем прежде, а его сердитый взгляд был обращён на Руна.
– Нам не стоит переживать о Вторжении. Перестань прислушиваться к одержимым простолюдинам. Лично до меня не доходили достойные доверия сообщения о зле, демонах и других странностях. Людям ничто не угрожает, и тебе следует прекратить поощрять их страхи.
Это была неправда. Опус Хайкраун запретил «страхи» королевским указом, согласно которому никому не разрешалось говорить о вторжениях, зле и демонах. Рун был одним из немногих представителей знати, готовых выслушать простых людей. Поэтому они писали ему письма о говорящих тенях, скачках во времени, местах без силы притяжения – всё это были свидетельства попыток зла подорвать основы мира по мере ослабления Преграды. Рун, проезжая верхом по Кабервиллу, лично встречался с нуждающимися в помощи подданными, когда их поля превращались в стекло, а дома – в соль.
Принц должен заботиться о своём народе: защищать людей, успокаивать их, с пониманием относиться к их страхам. И Рун так и поступал. Уже два года было ясно, что близится Вторжение. Если бы он только мог заставить Совет и своих родителей открыть глаза.
– Многие беспокоятся, что мы плохо готовы к следующему Вторжению, – снова заговорил священник Ларксонг. – Слухи о принцессе, попавшей в место зла, ещё больше усугубят ситуацию. Возможно, мы могли бы попытаться убедить людей, что всё под контролем. Если мы найдём существо, которое её преследовало, докажем, что это всего лишь дикая кошка…
– Нет. – Опус поднялся, и остальные последовали его примеру. – Встреча закончена. Вы получили указания. Поселите эмбрийцев там, где мы сможем за ними наблюдать. Убедитесь, чтобы об их разговорах стало известно. Приготовьте армию к походу на Эмбрию. Не хочу полагаться на удачу. Можете идти. Кроме тебя. – Король повернулся к Руну.
Когда члены Королевского совета покинули комнату, Рун остался на месте, готовясь к неизбежной буре. На мгновение он перестал быть наследником. Он стал вторым, менее любимым сыном, тем, который подвёл всю семью и занял место своего более достойного брата. Это место никогда не будет принадлежать ему по праву, и родители об этом знали.
Когда двери закрылись, Опус накинулся на Руна:
– Зачем? Зачем ты так себя ведёшь?
Избежать ссоры было невозможно, и Рун приготовился дать отпор.
– Кому-то следует подумать о следующем Вторжении, – напряжённым голосом ответил он. – Кто-то должен помешать миру погрязнуть во тьме.
Грейс фыркнула.
– Думаешь, нам всё равно? Думаешь, ты, почти ребёнок, больше других знаешь о следующем Вторжении, потому что прочёл несколько писем от крестьян?
– Я думаю, что демон загнал принцессу Иоханну в место зла. – Рун с трудом сглотнул. – Мне всё равно, на ком жениться. На принцессе Иоханне, леди Надин или какой-то другой кузине, которой я никогда не видел. Я сделаю для Кабервилла всё возможное. Но я не могу игнорировать ужасные вещи, которые видел собственными глазами просто потому, что вы этого желаете.
– Сын. – Опус оскалил зубы и сердито глянул на Руна. – Мы правим дольше, чем ты живёшь. Мы слышали те же самые истории, что слышал ты. Простолюдины испокон веков обвиняют в неурожаях и неудачах силы зла. Но на этом всё. Всего лишь предрассудки и чрезмерные переживания не о том, о чём следует переживать.
– Преграда работает, Рун. Нам нечего опасаться демонов или кого-либо ещё. – Грейс сделала глубокий вдох, как будто собираясь с мыслями. – Прошу, перестань переживать о вещах, на которые ты не можешь повлиять. Лучше потрать эти силы на учёбу и установление связей. Однажды ты станешь королём. Тебе понадобится поддержка Королевского совета.
Король кивнул.
– Сын, твой сегодняшний отчёт удался. Ты говорил чётко и спокойно. Это всех впечатлило.
Как же Рун мечтал услышать эту похвалу, почувствовать, что сделал нечто достойное восхищения отца. Но только момент был неподходящий.
– Но ты всё испортил своей вспышкой, – продолжал Опус. – Демон? Спасение? Тебе следует научиться сдерживаться.
– Как я могу сдерживаться, когда можно сделать что-то ещё? – Рун сглотнул ком в горле, потому что знал, что именно нужно сделать и чего никогда не позволят его родители. – Мы можем спасти принцессу. Нам необязательно готовиться к войне на два фронта. Есть кое-кто, способный уничтожить места зла и убедиться, что Вторжение закончится на одном демоне.
Лицо Опуса побледнело, а Грейс отшатнулась. Кажется, они на мгновение перестали дышать.
– Нет. – Голос короля задрожал. – Нет, это не выход.
– Прошло четыре сотни лет, – продолжал Рун. – Она нам нужна.
– Нет, – быстро повторила королева. – Ты должен смириться с тем, что Иоханна Фортуин для нас потеряна и что союзу тоже конец.
– Дело не только в союзе. Где-то в Кабервилле бродит демон. Это намного серьёзнее…
– Нет. Довольно фантазий. Мы больше не станем их слушать. – Ледяной взгляд короля положил конец возражениям. – Неважно, что ты не был им с рождения, но теперь ты наследный принц. Постарайся стать достойным своего титула.
Когда родители покинули зал Совета, Рун остался на месте: его лицо горело от стыда, а сердце – от гнева. Слова отца продолжали звучать у него в голове, снова напоминая ему, что он всего лишь низкопробная замена настоящего наследного принца. Умершего принца.
Конечно, Рун старался. Но он учился, тренировался, посещал собрания, работал над заключением союза и стремился к лучшему будущему лишь потому, что для сохранения королевской династии требовалось, чтобы кто-то занял место наследника, и он оказался запасным.
Но это не значило, что такой расклад нравился всем. Некоторые пытались его оспорить.
После убийства Опи некоторые члены Королевского совета – Рун так никогда и не узнал, кто именно, – хотели, чтобы наследницей объявили принцессу Санкчери или принцессу Юнити. Они были убеждены в частичной ответственности Руна за смерть Опи. Но закон первородства был непоколебим.
Однако многие обитатели Цитадели Чести по-прежнему считали, что Рун не достоин своего титула. Они были не одиноки.
– Ваше Высочество? – В дверях раздался голос, Рун обернулся и увидел верховного священнослужителя. – Прошу прощения, что помешал вашим раздумьям.
– Всё в порядке, – сухо ответил Рун. – Но если вы надеетесь встретиться с леди Надин, вам следует обратиться к тому, кого генерал Эмбервиш назначил ответственным за восточное крыло.
Священнослужитель Ларксонг покачал головой.
– Нет. То есть я бы хотел поговорить с ней, но я случайно подслушал ваш спор с родителями.
Уголки губ Руна дрогнули в улыбке.
– Вот что происходит, когда остаёшься стоять за дверью после того, как тебе велели уходить.
– Верно. – Дейл снова коснулся пузырька с обсидианом, как делал всегда, когда нервничал. – Думаю, вы правы в своём желании спасти принцессу.
Конечно, он прав. И конечно, Дейл тоже так думает. Священник был последователем мира и считал, что нумен, которому он служит, а также все остальные нумены однажды вернутся в этот мир и положат конец бесконечным войнам. Но он всегда говорил, что люди должны этого захотеть и быть к этому готовы.
Рун не был уверен, что верит в пророчество, но у него и верховного священнослужителя были и другие общие интересы.
– И я думаю, вы правы насчёт того, кто может нам помочь, – продолжал Дейл.
У Руна перехватило дыхание и сердце сжалось от тоски.
– Вы пришли обосновать необходимость её вызвать? Зная, что мои родители это запретили и что неповиновение их желаниям способно привести к более серьёзным последствиям, а не просто к их гневу?
– Прежде всего, я служу Элмали, – спокойно ответил священник. – Он и остальные нумены дали нам единственное оружие, чтобы сражаться с силами тьмы. Если мы не используем его по назначению, чтобы уничтожить места зла и положить конец грядущему Вторжению, тогда нам не придётся долго переживать по поводу союза и войны. Тьма охватит землю и покончит с нами всеми, как и с остальным миром. Вы говорите, что Вторжение близко, и я с вами согласен. Я получал те же самые письма, знаю о тех же самых страхах. Люди, которые приходят в храм за помощью, не привыкли выбирать выражения.
Разве Рун всего несколько минут назад не приводил те же самые доводы своим родителям? Но у них были причины для беспокойства, и он должен был это признать. Опасность была слишком велика.
– Знаю, – ответил принц. – Я знаю, что она нам нужна, но если она принесёт разрушения, то виноватым буду я. Мне придётся нести груз ответственности, если что-то случится с моей семьёй. Моими сёстрами. Они ещё такие юные.
Дейл медленно кивнул.
– Принять подобное решение тяжело, когда вся ответственность лежит на ваших плечах, когда никто другой не разделит с вами груз неудачи или победы. Но однажды вы станете королём, и вам придётся самому принимать решения.
Рун закрыл глаза.
– Её появление вызовет панику во всём мире.
– Возможно, миру нужна паника, – ответил священник. – Возможно, если люди увидят, что их наследный принц вызвал кого-то столь опасного, столь внушающего ужас, они поймут всю серьёзность ситуации. Вы бы не сделали столь рискованный шаг, если бы у вас не осталось выбора. В Глубоком Лесу обитают демоны. Нумены знают, какой хаос это может породить. Они уже поставили наш союз под угрозу.
– Да, – согласился Рун.
– Она не всегда была такой ужасной, – продолжал Дейл. – Вы знаете, она была до Красного Рассвета нашей героиней, нашей спасительницей. Я верю, что она снова сможет ею стать. Именно для этого её и создали.
Рун отвернулся к окну и прижал кулак к груди – сердце сжималось от невыразимой тоски. На протяжении долгих лет он слушал рассказанные шёпотом истории, читал легенды о её доблести. Конечно, втайне, потому что четыреста лет назад многие книги сожгли. И втайне он мечтал, как сбежит из замка и отринет свою непростую роль. Он представлял, как будет сражаться рядом с ней, совершать незамысловатые героические поступки, бороться со злом и заслужит дружбу кого-то столь добродетельного, столь достойного.
Разрушительница Тьмы. Та, что уничтожает смерть и мрак. Посланница рассвета.
Но её история имеет ужасный, жестокий конец. И теперь люди помнили лишь его.
– Это был божественный суд, – пробормотал Дейл. – Она божественное существо. Если она… – Казалось, он не мог подобрать слов. – Значит, на это была причина.
Рун сотню раз повторял себе то же самое. Красный Рассвет случился четыреста лет назад. Откуда ему или кому-то другому знать, что тогда на самом деле произошло?
Но это было очень рискованно. Пробудить её. Призвать в замок. Все знали, что Разрушительница Тьмы опасна, а если она всё ещё гневалась… Рун даже представить не мог, что будет с его семьёй.
Но люди беспрестанно жаловались на Преграду, а теперь ещё и наследная принцесса попала в место зла. Даже по пути сюда всё было не так, как должно быть. Он заметил маленькие временные петли, снег, шедший, летом, и целую стаю гусей, летевшую задом наперёд. Все притворялись, будто ничего не произошло, как если бы признание этих вещей делало угрозу реальной.
Но угроза существовала вне зависимости от того, признавали они это или нет.
Его родители отказывались положить конец фарсу, а остальные не могли этого сделать.
Возможно…
Возможно, Совет был прав, желая избрать вместо Руна одну из его сестёр. Возможно, он не был достоин короны. Но причина заключалась в том, что принц никогда не совершал достойных поступков. Это должно было измениться.
Королевство рассчитывало на него.
На него рассчитывал весь мир.
Ему придётся рисковать, потому что больше никто не хочет этого делать. Он должен стать принцем, заслужившим свою корону.
– Хорошо. – Рун отвернулся от окна. – Я это сделаю.
Покинув зал Совета, принц, по-прежнему весь в дорожной пыли, отправился в Заброшенную Башню.
Он не стал медлить, потому что не хотел раздумывать слишком долго. Рун боялся, что сумеет разубедить себя. Снова вспомнит о том, насколько она опасна.
От двери Заброшенной Башни было всего три ключа: у наследника, короля и королевы. Рун ощупал свой ключ, как всегда висевший у него на шее. Зал у подножия башни был пуст – мало кто осмеливался зайти в эту часть замка, – поэтому, когда он вставил ключ в замок и повернул, его никто не заметил.
Ключ вошёл в скважину с глухим стуком. Скрипнули петли, и дверь распахнулась. Рун начал подниматься к вершине башни; его шаги эхом отдавались на пыльных ступенях.
Ему следовало захватить лампу. Сводчатые окна были заколочены много лет назад, и мрак пронзали лишь тонкие лучики света, поэтому Рун был вынужден очень медленно подниматься по узкой спиральной лестнице. Наконец он добрался до вершины, где была другая дверь. Он сунул ключ в замок, повернул и вошёл в тускло освещённую, затхлую комнату.
Именно здесь, за сломанной мебелью и гигантской паутиной, находилось кабервилльское святилище, заброшенное после Красного Рассвета.
Когда Рун приходил сюда (всего один раз вместе с родителями, став наследным принцем и получив ключ Опи), всё закончилось очень быстро, и он не успел оглядеться. Но юноша не забыл ощущение тайны и изумления, и порой ему снилось, что он снова поднимается по этой лестнице. Иногда принц со стыдом вспоминал сон, в котором он отправляется на остров Винтерфаст с целью разбудить Разрушительницу Тьмы, становится её помощником в сражениях, достойным и бескорыстным, похожим на своего брата.
Это была волнующая и вместе с тем пугающая фантазия, к которой он часто возвращался в мыслях за минуты до сна, доводя каждую подробность до совершенства.
В итоге Рун перерос свои видения, и если бы его кто-нибудь спросил о воительнице, то он бы ответил, что восхищение Разрушительницей Тьмы прошло.
Теперь с бьющимся сердцем, совершенно один, так что его внимание ни на что не отвлекалось, он смотрел на простой каменный алтарь, покрытый пылью, грязью и птичьим помётом. На передней части было вырезано её изображение – едва заметные очертания тела и поднятых крыльев, покрытые грязью и белоснежными царапинами, словно кто-то пытался стереть её портрет.
Когда Рун увидел, в каком состоянии находится святилище Разрушительницы Тьмы, в его груди шевельнулся гнев. Он знал историю о том, как она на протяжении тысяч лет защищала жителей Салвейшена. Это было величайшее проявление неуважения.
Казалось неправильным вызывать её после столь долгого забвения. Рун попытался стереть грязь, но она въелась в камень, и её было невозможно удалить, не прилагая усилий.
Он услышал в голове слабый предупреждающий голосок, но отмахнулся от него. Ситуация требовала немедленных действий.
– Возможно, ничего не получится, – прошептал Рун.
А возможно, и получится.
И по правде говоря, ему втайне хотелось призвать Разрушительницу Тьмы. Каждая клеточка тела принца мечтала увидеть её хотя бы раз, и отвергнуть это чувство – всё равно что отвергнуть саму судьбу.
А это была судьба.
Тело Руна горело, когда он опустился на колени перед алтарём и положил ладони по обе стороны от изображения. Даже исполосованная царапинами и едва заметная, посланница света была великолепна.
– Дай мне силу, – начал он молиться Элмали. Покровитель Кабервилла никогда прежде не помогал ему, но именно сейчас молитва не повредит. – Дай мне смелость и мудрость.
А потом Рун произнёс простые запретные слова:
– Разрушительница Тьмы, я призываю тебя.
Из святилища вырвался тёмный свет, заливая ладони, руки, грудь и лицо Руна. Он становился всё сильнее, не давая дышать, и, наконец, последняя вспышка ослепила принца, и он без чувств упал на спину.
