Внешне, маленький подмосковный городок выглядел куда более провинциальным, чем прежний. Но это была только видимость. Столица находилась совсем близко, в каком-то часе езды, и первозданную тишину нового жилища с рассвета до глубокой ночи разрывали протяжные гудки электричек. Родители адаптировались к новым условиям удивительно быстро и легко. С многомесячными командировками по нехоженым тропам было покончено навсегда, и теперь, стремясь наверстать упущенное, они с упоением бродили по столичным театрам и музеям. Оставшееся от культурных вояжей время матушка употребила на организацию небольшого садика экзотических растений. Отец же, вспомнив еще предвоенную юношескую мечту, бродил по рынкам в поисках дефицитных радиодеталей, а свободные вечера проводил с паяльником в руке. И вскоре Олежка с его подачи буквально «заболел» бурно развивавшейся электроникой.
Единственное, что омрачало установившийся покой в доме, отношения с местными сверстниками. Дворовые мальчишки сразу невзлюбили чужака, и при каждом удобном случае не давали ему прохода. Неизвестно, чем закончилось бы дело, если б не вмешался случай.
Как-то днем они вдвоем с матерью отправились в местный магазин.
– Глафира Петровна! – вдруг послышался из-за спины голос с едва уловимым блатным акцентом.
Матушка резко обернулась и мгновенно расплылась в улыбке, их догонял мужчина лет сорока в тельняшке, лихо заломленной кепке и с папироской в зубах.
– Жора, голубчик, сколько лет, сколько зим! Откуда ты здесь?
– У меня маманя здесь обитает, решил на старости лет навестить старушку. А сейчас вот, за хлебушком вышел, – деловито сообщил Жора, сверкнув золотой фиксой. – Значит теперь мы с Вами соседи, вот уж не думал, что снова встретимся, да еще где – в самой Москве. Неисповедимы пути Господни. А это Ваш сынок? – большой какой, – он нагнулся к Олежке, – местная братва не обижает? – тот стыдливо опустил глаза, – не дрейфь! Павлу Андреевичу привет! – игриво приподняв кепочку, Жора заспешил вперед.
– Он бывший зэк на вольном поселении, у нас в партии рабочим был несколько сезонов. Душевный парень, золотые руки, но стоит выпить, себя не помнит, – задумчиво заметила вдогонку матушка.
Слово Жора сдержал, теперь Олежка прогуливался по городку совершенно свободно. Местных он по-прежнему сторонился, не испытывая особой необходимости в их дружбе. Это не было пустым, никчемным принципом. Казавшееся поначалу детским, увлечение электроникой постепенно захватило целиком все его существо, и на прогулки с приятелями теперь было жалко времени. Оно пролетело быстро, не задержав в памяти сколь-нибудь существенных событий.
Окончив школу, Олег без труда поступил в один из престижных вузов столицы, и теперь уже сам со знанием дела объяснял отцу премудрости новых электронных устройств. И тут, казалось, укатанная колея натолкнулась на неожиданное препятствие. Все чаще вместо привычных схем Олегу стали чудиться контуры фигурок с припухлостями в определенных местах. Дело оставалось лишь за предметом воздыханий, и он вскоре определился на параллельном потоке. Эффектная длинноногая блондинка Светлана пользовалась ошеломляющим успехом сокурсников, но, несмотря на многочисленные настойчивые ухаживания самых завзятых институтских ловеласов, оставалась неприступной. Подружки шепотом намекали, что подобное поведение гордячки объясняется толикой польской крови, но сама Света решительно отвергала это.
Роман вспыхнул случайно во время двухнедельного вояжа всем курсом в подмосковный совхоз. В тот год конец сентября выдался необычайно дождливым. Почти ежедневно небо уже с утра разрывали всполохи молний, и начинало угрожающе рокотать, а к полудню гроза всей тяжестью небесного свинца наваливалась на зеленеющие морковные поля. Когда же дождь переставал, лагерь, в котором разместили студентов, окутывал стойкий и плотный туман.
В первый же вечер Света возникла внезапно из сырой туманной мглы, так, во всяком случае, почудилось Олегу. Компания у костра воодушевленно пела:
«А я еду за туманом, за мечтами и запахом тайги»…
Завидев точеную фигурку и светлые локоны до плеч, гитарист вкрадчиво затянул бархатным баритоном:
«Я встретил вас, и все былое в отжившем сердце ожило», – а вся мужская половина стала срочно уплотняться, чтоб пропустить красотку поближе к огню.
Но Света лишь приветственно помахала компании рукой и направилась к Олегу, устроившемуся поодаль на огромном замшелом пне.
– Не помешаю? – с веселой усмешкой поинтересовалась она.
– Ну что ты, – немного испуганно ответил Олег и, поспешно развернув постеленный ватник так, чтоб хватило обоим, оцепенело уставился на огонь.
С минуту оба выжидающе молчали.
– Как надоели все эти «туманы с запахом тайги», – внезапно со вздохом произнесла Света и, повернувшись к Олегу, презрительно скривила изящные губки. – Давай, лучше прогуляемся, а то одной в темноте страшно. Только исчезнем незаметно, чтоб остальные не видели.
Олег послушно кивнул и поспешно двинулся за ней по еле видневшейся в густой траве тропинке. Они долго шли вдоль опушки, удаляясь все дальше от лагеря, пока окончательно не заблудились в кромешной тьме. Раздосадованный, что так оплошал при первом же свидании, Олег лихорадочно напряг мыслительные способности и, прикинув, в каком месте должна находиться спасительная дорога, извиняющимся тоном попросил двигаться за ним. Но Света, молча, вцепилась в его руку и не отпускала ее до тех пор, пока не добрались до лагеря.
Несмотря на обескураживающее начало, бесцельные блуждания вдвоем по туманным перелескам продолжались все последующие вечера. Постепенно оба научились ориентироваться в темноте, и однажды осмелев, Олег решился обнять свою спутницу. Света не стала противиться, только во время последовавшего за тем страстного поцелуя, от которого у обоих с непривычки сразу же перехватило дыхание, лишь слегка подрагивала, как неприрученная трепетная лань…
– Теперь наедине я буду звать тебя Ланкой, – прошептал ей на ухо Олег, когда они, чтобы немного перевести дух, наконец, сумели оторваться друг от друга. – Только скажи, почему ты решила выбрать именно меня?
– Ты не такой, как все, – таким же шепотом, словно из забытья, пробормотала Света, закрывая ему рот поцелуем…
Институтские будни мало что изменили в их отношениях. Правда, первое время влюбленные довольствовались лишь почти ежедневными свиданиями с долгими проводами до подъезда. Но накал чувственных страстей все чаще перехлестывал через край, грозя разразиться бурным скандалом с выяснением отношений. Ситуацию чисто женским чутьем разрешила Ланка, пригласив Олега однажды в выходные к себе домой. Квартира была свободна, родители под новый год отправились на дачу. Едва осознав, что они одни, Олег с Ланкой потянулись друг к другу, и между влюбленными случилось то, что рано или поздно должно было произойти.
Когда прошел первый чувственный угар, Олег счел необходимым сделать своей партнерше предложение руки и сердца. Но Ланка прервала его возвышенную тираду в самом начале, закрыв пальчиком рот.
– Во-первых, дай привыкнуть к новой роли, ведь не каждый день становишься женщиной, – жалобно попросила она. – И, во-вторых, лично меня вполне устраивают наши свободные отношения. Сейчас многие так живут, давай сначала встанем на ноги, дальше видно будет.
– А если, все же, забеременеешь? – осторожно поинтересовался Олег.
– Не должна, – деловито ответила Ланка, наморщив лобик. – Дни я посчитала, да и с мамой проконсультировалась, на всякий случай.
– Значит, она в курсе? – обескуражено спросил Олег.
– Конечно, и папу обещала подготовить, – улыбнулась Ланка. – Ведь мужчины очень переживают, когда узнают, что их дочь принадлежит кому-то другому… В дальнейшем нам, конечно, необходимо быть осмотрительнее, – озабоченно добавила она. – Наскочил, как молодой бычок, и я сразу разнюнилась. Если так будет продолжаться, и «залететь» недолго.
– Ты что, решительно против детей? – удивился Олег.
– Ни в коем случае, только институт мы окончим вместе, – Ланка решительно поднялась и нежно прикоснулась губами к его щеке. – А сейчас пойдем, отпразднуем событие…
Шила в мешке не утаишь, особенно, когда тебе 20 и чувства постоянно вырываются наружу. Новость о том, что крепость окончательно пала, быстро разлетелась среди институтских знакомых. Сокурсники уважительно хлопали Олега по плечу, показывая в знак одобрения большой палец. Подружки под различными предлогами выведывали у Светы, не беременна ли она. Но Олег с Ланкой таинственно молчали, и страсти вокруг парочки постепенно сошли на нет. Правда, однажды, после очередной ночевки на родительской даче Ланка все-таки «залетела». Дело уже шло к преддипломной практике, и в планы влюбленных внезапные перемены в их жизни никак не входили. Промучившись с неделю в раздумьях о дальнейшем житье-бытье, Олег решился все рассказать матушке. Та категорически воспротивилась аборту, лишь коротко заметив:
– Главное в жизни женщины – это дети. Ради сиюминутной выгоды вы можете испортить Светлане всю дальнейшую жизнь. Подумайте об этом как следует.
Ситуация разрешилась неожиданно и по-житейски просто. В один из дней, когда время уже подходило к критическому сроку, Ланка не явилась на занятия. Прождав до полудня, испуганный Олег кинулся ей звонить и услышал в трубке голос ее матери:
– Олежка, ты только не волнуйся, у Светы ночью выкидыш случился. Мы «Скорую» вызвали, врач сказал – ничего страшного. Сейчас она спит.
В молодости болячки заживают быстро. Уже на следующее утро Ланка объявилась на занятиях. Заметив Олега, она обняла его, как после долгой разлуки, шепнула на ухо:
«Не переживай, у нас все еще впереди», – и, как ни в чем не бывало, побежала дальше.
Этот деловой практицизм, так свойственный эффектным блондинкам с ярко выраженной романтической внешностью, стал особенно проявляться в Ланке ближе к лету. Преподаватели предрекали Олегу блестящую научную карьеру, и она, чтобы удержаться рядом, сумела договориться о месте ассистентки на кафедре, которое должно было освободиться к осени в связи с уходом в декрет одной из сотрудниц. На вялые возражения Олега, что ему хотелось бы заниматься настоящим большим делом, а на кафедре сплошная рутина, Ланка неизменно возражала:
– Потерпи, как-нибудь. Защитишься, поженимся и по обмену заграницу поедем, годика на три. Там и наука есть, и жизнь человеческая. Только английский нам обоим надо подтянуть.
Возможно, все так бы и произошло, если б не разговор, случившийся у Олега сразу после защиты диплома. Вокруг возбужденно галдели сокурсники, а он, совершенно опустошенный, бесцельно смотрел в окно и не заметил, как подошел солидного вида мужчина и дружески потрепал по плечу.
– Мне понравился ваш диплом, – деловито сообщил он, – тема перспективная, и, судя по ответам, знаете вы ее гораздо шире, чем написали, – и в ответ на недоуменный взгляд Олега протянул визитку. – Мы занимаемся космосом и прочими связанными с ним штуками.
– Я знаю, – пробормотал ошеломленный Олег.
– Тем более, если знаете. Я навел о вас справки. Бросьте ерундистику с аспирантурой. Это дешевый престиж, не более, – и, заметив, что Олег совершенно растерян, добавил, – отдохните, подумайте и позвоните мне осенью…
Визитку Олег опустил в нагрудный карман выходного пиджака, одетого по случаю защиты, и сразу же подумал о Ланке:
«Говорить ей об этом разговоре, или не говорить? Не буду, пока, – решил он после раздумий, – она уже пару дней, сама не своя, видимо, не отошла еще от защиты. Лучше просто сообщу, что защитился».
Телефон Светы упорно не отвечал.
«В конце концов, мы пока не муж и жена, и я не обязан отчитываться в каждом своем шаге», – неожиданно с раздражением подумал Олег после очередных слишком долгих гудков, и решительно отправился к «отстрелявшимся» сокурсникам.
Защиту дипломов отмечали в тот же день мужской компанией в студенческом кафе.
– А где твоя длинноногая лань? – поинтересовался сокурсник-грузин, подсев к Олегу. – Поругался с такой красотой?
В женщинах Сосо толк понимал и, надо отдать ему должное, относился к ним трепетно.
– Что ей здесь делать, она совсем не пьет, – пояснил слегка заплетающимся голосом Олег.
– Понимаю, – подмигнул Сосо. – Меня родители тоже решили женить. Хватит, говорят, погулял! Слушай, – вдруг взвился он, – съездим ко мне, кацо, в последний раз холостяками! Если один появлюсь, меня из дому уже не выпустят. А вместе поедем, скажу: обещал Грузию показать. У нас гость – это святое. На Мцхету посмотрим, домашнего грузинского вина попьем!
Выпитое уже успело ударить обоим в голову, и находящийся в состоянии эйфории Олег согласно кивнул. Больше в тот вечер о поездке они не говорили. Сосо вскорости закадрил какую-то незнакомую девицу, сидевшую за соседним столиком, и отправился с ней танцевать, а окончательно захмелевший Олег задремал, пока его не растолкали и отвели в общежитие.