Фантастический рассказ «Индуктор»
Издан под названием «Партнёр» в «Самарской газете» №45 за 16 марта 2013 г. стр. 23
Из-за поворота аллеи выскочил мальчишка на скейте и полетел прямиком на меня. Уходя от удара, я рванулся направо. Подросток ринулся влево. Спрыгнув с дурацкой доски, он, расширив глаза, уставился на пешехода, которого чуть не свалил на асфальт.
К удивлению всех окружающих, человек средних лет не стал возмущаться по поводу быстрой езды пацана. Он, молча, двинулся в сторону и сел на ближайшую свободную лавочку.
Дело было всё в том, что в моей голове появилась идея рассказа. Нужно добавить, я весьма старомодный мужчина. Поэтому, вместо электронного гаджета, держу при себе шариковую писчую ручку и бумажный блокнот. Вот и сейчас, я вынул их из кармана и начал записывать мысли, возникшие в моей голове.
Краем глаза я видел, что малолетний спортсмен прошёл мимо меня. Я не стал отвлекаться, а продолжил строчить неизвестно откуда взявшийся текст. Оригинальный сюжет проявлялся в мозгу так стремительно, как проступает фотографический снимок на проявляемой плёнке.
Куски уже не рассказа, а повести трепетали в душе и торопились лечь на бумагу. Затем, все герои, конфликты, ситуации и эпизоды быстро сложились в роман, который застрял в моей памяти острой занозой.
Я отлично усвоил, что если появилась идея, то надо её тотчас перенести на бумагу. На крайний случай, набросать развёрнутый план. Если мне не удастся этого сделать, то потихоньку, все мысли поблекнут. Они рассыплются на отдельные части, те бесследно исчезнут неизвестно куда.
Если же всё хорошо зафиксировать, то очень возможно, когда-то потом, удастся снова войти в то состояние, которое возникло сейчас. Может быть, я смогу возродить эту историю, что промелькнула в сознании?
– Вы профессиональный писатель? – сказал кто-то рядом. Эти слова тут же развеяли те миражи, что проносились перед моим мысленным взором. С большой неохотой я оторвал взгляд от блокнота. Возле меня сидел то самый мальчишка со скейтом.
Мне стало, удивительно жаль убитого им вдохновения. Я резко бросил: – Вали-ка отсюда!
Я думал, что, нарвавшись на грубость, мальчик уйдёт. Тогда мне удастся снова вернуться в мир прозаических грёз. Не поняв моего раздражения, подросток сказал: – Мы с вами как-то встречались, лет шесть назад. Вы меня помните?
– Пацан! – крикнул я: – Ты мне мешаешь!
– Наоборот, пытаюсь помочь.
– Каким это образом? – удивился я столь неслыханной наглости.
– Чтобы вы это поняли, нам нужно кое-что обсудить!
Понимая нелепость такой ситуации, я почему-то решил, что чем быстрей я с ним побеседую, тем скорее вернусь к любимому делу: – Слушаю. – с большим сожалением выдохнул я.
– Вы слышали, про мозговую атаку?
Я не стал углубляться в детали и сказал очень просто, чтобы пацан меня понял: – Это когда люди собираются вместе, чтобы решить ту проблему, с которой не могут справиться врозь!
– Значит если взять шесть или семь человек, то можно пройти сквозь любую преграду?
– Нет, нужны люди с опытом и прочными знаниями о данном предмете. Набрав десяток сапожников, нельзя решить закавыки пирожников.
– Выходит, что если позвать отличных спецов то, они разберутся с любой профессиональной проблемой?
– Нет, требуется навык решения подобных задач.
– То есть, особое построенье ума, специфичный менталитет и общность взглядов на жизнь. Кроме того, уменье тотчас подхватить и развить чужую придумку, а так же способность входить в резонанс с идеями прочих людей.
– Что-то вроде того.
– А вы размышляли над тем, что у многих знаменитых творцов, всегда рядом был человек, с которым ему работалось очень легко. Это была подруга, жена, секретарь, а то и соавтор. Чаще всего, их называют по-гречески – музами.
Стоило данной музе исчезнуть, как созидатель впадал в творческий кризис. В лучшем случае, когда-то потом, наступал новый период их творчества, не похожий на первый. Обычно, всё объясняют большим потрясением от потери близкого им человека.
– Ты считаешь, что это не так?
– Да. Взять хотя бы Петрова и Ильфа. Врозь, они много чего написали, а неплохие романы у них получались лишь при совместной работе.
– И что это значит? – спросил я удивлённо.
– То, что люди всего лишь приёмные устройства сигналов, вроде антенн. Чем лучше приём, тем способнее автор.
– И что они принимают?
– Идеи.
– Всё это я уже где-то слышал или читал, а как понять слова насчёт музы? Ведь, по-твоему, человек всего лишь антенна. Их нельзя сцепить вместе, чтобы усилить эффект.
– Соединить-то нельзя, но сблизить их можно. Так работают все приёмные устройства на свете. Сближение контуров создаёт резонанс, что резко усиливает входящий сигнал. В технике такую систему называют индуктор, рефлектор, директор.
– Значит ты моя муза, и вызываешь во мне резонанс? – сделал я вывод.
Юный спортсмен не ответил на ехидный вопрос. Он заговорил о другом: – Вам часто снятся цветные, интересные сны?
– Конечно.
– Обычно, это такие куски, которые совсем непонятно, куда их можно воткнуть. Словно фрагмент, взятый из интересного фильма.
– Бывает и так, а причём здесь идеи?
– Люди во сне получают значительно меньший объём информации. Часть мозга освобождается от её обработки и начинает сканировать пространство вокруг. Ментальные поля расширяются и налагаются одно на другое. Иногда такое слияние создаёт резонанс, что резко усиливает входящий сигнал.
– И творцы видят во сне куски сочинений?
Мальчик, словно не слышал меня. Он продолжал говорить: – Вы, наверно, не думали, почему, в последнее время, очень выросло число поэтов, писателей и композиторов?
– Слишком много вокруг грамотных стало. – съязвил я в ответ.
– В иные столетия, все умели читать, но не было всплеска творческой и технической мысли.
– Чем же ты это мне объяснишь?
– Тем, что люди вокруг стали очень скученно жить. Ведь рост количества новых идей происходит только в больших городах. В глубинке иногда появляются способные люди, но чтобы возникло усиление входящих сигналы, они все должны переехать в столицу.
– Ты это из интернета узнал?
– Нет. Помните, как мы с вами встречались лет шесть назад?
– Пацан, – воскликнул я удивлённо: – да, я в первый раз вижу тебя.
– За полгода до той самой встречи я с родителями попал в автоаварию. На нашу машину налетел грузовик. После трепанации черепа я пять месяцев пробыл в нейрохирургической клинике.
– «Мальчуган, просто псих! Как жаль, а он мне стал уже нравиться». – подумал я с огорчением.
Мальчишка, меж тем продолжал: – Там я начал видеть во сне чудесные сказки. Они очень мне помогали терпеть сильные боли, а потом, вдруг исчезли. С тех пор прошло много лет, но иногда я смотрю кинофильмы и понимаю, я знаю эту историю. Уже видел в больнице, во сне.
– А я тут причём?
– Лет шесть назад, я ехал в трамвае и наткнулся на Вас. В этот же миг, перед моими глазами возникли видения. Они походили на те, что мне снились в палате. Я сел рядом с вами и прижался плечом.
Я сразу вспомнил тот небольшой эпизод. Тогда меня сильно смутил странный шкет, прильнувший ко мне, как к родному отцу.
– Вы отодвинулись в сторону и строго спросили: – Ты, пацан не ошибся? – я бросился в сторону. Чем дальше я удалялся от вас, тем бледней становились картинки в моей голове. Когда вы ушли из вагона на улицу, они пропали совсем.
– Значит, я твоя муза? – съехидничал я.
– Нет, именно я являюсь индуктором! – отрезал подросток: – После той встречи, я стал искать тех людей, что вызывали во мне резонанс. Правда, тогда я не знал этого слова, и всего остального, о чём сейчас говорю.
– А откуда, теперь ты это знаешь?
Мальчишка опять ушёл от ответа: – Скоро я научился находить разных муз, но все они были неважного качества. Картинки достаточно тусклые, сюжеты простые. Куда любопытнее было смотреть ночью сны. Там всё бывало таким интересным. Я научился запоминать все видения и стал понемногу их контролировать.
– Каким это образом?
– Стал задавать им вопросы.
– Кому?
– Не знаю, об этом они не хотят говорить.
– Они?
– Он, она или они, это, как бы все вместе. Единое целое и, в тоже время, все врозь. Одним словом «Индуктор», возбуждающий в людях идеи. Это они объяснили мне то, что я вам сейчас сообщил.
– Значит, они рассказали про жизнь, смерть и все прочие тайны?
– Нет, к сожаленью, не все. Моё дело сочинять большие романы, а не двигать науку.
– И что ты теперь смотришь во сне?
– Почти, то же самое, что вы увидели тогда на площадке, когда я чуть не врезался в вас.
– Как часто? Эпизоды или куски? – атаковал я мальчишку вопросами.
– Раз в месяц я вижу такую историю, что если её рассказать, то получится крупный роман.
– Почему же не пишешь? – спросил я с усмешкой: – Если тебе в голову всё заливают, то в течение месяца можно легко, перенести всё на бумагу. Ты бы уже в лимузине катался, а не на стареньком скейте.
– К сожалению, в автоаварии у меня повредилась часть мозга. Теперь, я не могу этого сделать. Врачи заявили, что у меня дислексия, расстройство нервной системы, из-за которого люди не могут научиться читать и писать. В детстве этим недугом страдали многие личности разных времён: Леонардо да Винчи, Ганс Христиан Андерсен, Альберт Эйнштейн, Уинстон Черчилль.
– Есть программы, переводящие устную речь в напечатанный текст. Говори в микрофон, а комп проделает всё остальное. Отошлёшь свои сочиненья в большую редакцию, там их, может быть, издадут.
– Мои родители умерли. У меня нет никого, кроме бабушки. Мы живём на её скромную пенсию. На работу меня пока не берут, а когда подрасту, примут лишь грузчиком, я же неграмотный.
– Спроси у приятелей, теперь у всех есть планшетники.
– У меня нет друзей. Едва выясняется, что я не ходил в среднюю школу и не могу освоить русскую грамоту, так все считают меня полным придурком.
– Ты думаешь, я куплю для тебя все эти гаджеты? Неплохая разводка. – сказал я с усмешкой.
– Вы хотите, написать роман о пилоте… – начал пацан. Дальше он в нескольких фразах пересказал весь сюжет, пришедший мне в голову некоторое время назад.
Я ошалел от такой демонстрации и тупо спросил:– Это, гипноз, или чтение мыслей?
– Резонанс, то есть взаимное усиленье сигнала. Мы с вами живём рядом с парком. Во сне часто видим одни и те же истории. Я помню их лучше, чем вы. Зато вы можете всё записать.
Поэтому, мы могли бы стать с вами соавторами. Хотите, я перескажу те сюжеты, которые вы недавно придумали? – подросток сказал несколько фраз по каждой моей недавней задумке. Я безоговорочно поверил ему.
Мальчик встал с лавочки: – Вам нужно всё хорошенько обдумать. Если вы посчитаете, что я вам не нужен, я буду искать другого соавтора. Постараюсь не брать, общие с вами сюжеты.
Решите работать со мной, в воскресенье приходите туда, где я вас чуть не свалил. – он кивнул на прощание и укатил на площадку для скейтов.
Ошеломлённый внезапной дилеммой, я шёл домой, вспоминал разговор и пытался найти нестыковки. Всё было очень логично. А пересказ моих недавних сюжетов, можно легко объяснить, только чтением мысли или же его резонансом.
Всю неделю та встреча не давала мне ни минуты покоя. Я пытался писать, но всё валилось из рук. Я дважды ходил на площадку для скейтов, но не нашёл того паренька.
В воскресенье я еле дождался полудня и отправился в парк. Однако, в тенистой аллее не было моего визави. Я ждал его час, но он не пришёл. Ругая себя, что не спросил имени с адресом, я осмотрелся по сторонам.
Тут я заметил мальчишку, который был там с доской, в прошлый раз. Я подошёл к пареньку, напомнил события, что случились неделю назад, и спросил о своём возможном соавторе.
– А, – обрадовался мой собеседник: – вы про придурка?
– Точно!
– Машина его сбила недавно. – помрачнел вдруг спортсмен.
– Когда? – сильно расстроился я.
– В четверг. – буркнул подросток: – Вчера схоронили.