Даня не любил чаты. В Сети он не новичок, бороздил по её просторам с девяносто шестого и к чатам охладел уже через год. Пустой трёп, бездарное времяпровождение. Девушки, с которыми он там знакомился, описывали себя не иначе как фотомоделями, но при реальной встрече с ними Даня думал, что фотомоделями они смогут стать только тогда, когда в этом мире ни одной другой женщины не останется.
Но сегодня ночью, после того, как Светка его бросила, напоследок кинув, что Даня – тряпка и слабак, он вернулся к тому, что года три назад можно было назвать его любимым занятием: к сёрфингу в Инете.
Пропиликал модем, о чём-то договариваясь со своим собратом на том конце провода, и в правом нижнем углу, возле часов, загорелась иконка соединения. Два мини-мониторчика лениво перемигивались, пока Даня уже подзабытым движением мышки навёл курсор и трижды щёлкнул по значку браузера.
…Кажется, давно это было. Тогда, когда Даня влюбился в Свету, он поломал себя во многом. Из его жизни исчезли бессонные ночи в Сети, продолжительные запойные гулянки с друзьями. «Ты меня не любишь!» – обиженно надув губы и часто моргая глазами изумрудного цвета, говорила Света и отворачивалась, стоило Дане заикнуться о том, что было бы неплохо выпить в такой жаркий денёк пивка.
Любовь ломает, но кто же знал, что настолько? Так сильно Даня влюбился впервые, и первые полгода со Светкой он и сам не помышлял о том, чтобы вечер провести раздельно. Прежние интересы таяли в водовороте всепоглощающей страсти, когда же от страсти остался сухой остаток в виде привязанности и похоти, проводить вечера только со Светкой вошло в привычку.
Обычно после работы он заходил за ней, они шли в магазин, закупались полуфабрикатами – готовить Светка то ли не хотела, то ли не умела – брали пару фильмов в прокате и шли домой. Дома из вечера в вечер всё повторялось, словно под копирку: совместный душ, секс, ужин перед телевизором, снова секс и сон. Грязная посуда и остатки ужина так и оставались на столе. Посуду мыть Светка тоже не любила, а Даня предпочитал оставлять это чудесное занятие на утро, чтобы не дать Светке заснуть, пока он моет посуду. Будить ласками только что уснувшую Свету было опасно: могла так наорать, что всё желание пропадало.
А потом и секса стало меньше. По обоюдному желанию.
Так и продолжалось ещё года два, пока Даня не понял, что жизнь проходит, до конечной станции с каждым днём – всё меньше и пора что-то менять.
Был жаркий августовский вечер. Тогда он не зашёл за Светкой, а остался с коллегами по работе праздновать День взятия Бастилии. Коллеги-видеоинженеры каждую пятницу закрывались в своей комнате, предварительно затарившись водкой и закуской, и что-то праздновали. Шеф об этом не знал, а охранники не удивлялись, что в пятничный вечер кто-то не идёт домой, а продолжает работать: заказы на рекламные видеоролики часто бывали срочными, а видеоинженеры сидели не на окладе, а на процентах.
Было время, ещё до встречи со Светой, и Даня оставался с ними. Потом перестал, и коллеги посмеиваясь, за глаза стали звать его подкаблучником, что, по идее, было верно и правильно.
Посидели они неплохо. Выпили несколько бутылок водки, поговорили за жизнь, а после полуночи мирно разошлись по домам. Впервые за три года Даня почувствовал, что хорошо отдохнул. В небе сверкали звёзды, на улице было свежо, и хотелось идти пешком. Но на своих двоих добираться было далековато, и Даня поехал на такси. Выйдя из такси, он, немного пошатываясь, добрался до своей квартиры. Открыл своим ключом дверь и на пороге наткнулся на Светку. Не говоря ни слова, она врезала ему пощёчину, потом ещё одну и, развернувшись, зло направилась в спальню. Лечь рядом Даня не рискнул. Уснул в зале на диване.
Проснулся утром от дикой жажды. Побрёл на кухню, долго и с удовольствием пил из чайника, а потом решил проверить, как там Светка. Светки в спальне не было. Её вообще нигде не было. На кровати лежала записка: «Даниил, нам надо расстаться. После обеда заеду за вещами. Мудак».
Мудак разглядывал трещину на потолке, когда приехала Света. Молча собирала вещи, на попытки Дани заговорить – отмалчивалась.
А когда уходила, сказала, нервно покусывая губы:
– Даниил, всё к этому шло. Своей вчерашней выходкой ты просто довёл наши отношения до логического конца.
– Но как же так? Всего лишь посидел с коллегами после работы, а ты сразу хочешь расстаться? Почему?!
– Вот так. Я давно поняла, что ты тряпка, но всё-таки надеялась, что у тебя хватит духу и силы воли не устраивать истерик. Всё, прощай.
Вы что-нибудь понимаете? Даня не понимал ничего. Как так? Он что, заключённый? Шаг вправо, шаг влево… Расставаться из-за посиделок с коллегами? Как последний кретин всё время проводил с ней, потерял всех друзей, всю зарплату ей отдавал, цветы дарил по любому поводу. Любил.
Потом понял. Ей нужен был повод. Любой. Вот и зацепилась.
Да ну и хрен с ней. Пора начинать новую жизнь.
Даня спустился в магазин за пивом, на обратном пути сделал комплимент хорошенькой соседке, а, придя домой, закурил, как в старые добрые времена, прямо за компьютером. Светка таких вольностей не позволяла и курить выгоняла на лестницу. После курения она всегда требовала, чтобы он чистил зубы.
– Хе-хе-хе, – довольно потёр ладони Данька. – Свобода!
Установился коннект, и Даня открыл сразу три окна браузера. Из полузабытого «Избранного» в адресную строку переместились ссылки ранее любимых сайтов. Кое-какие сайты пропали, другие неузнаваемо изменились, а там, где раньше был респектабельный новостной ресурс, теперь обосновался порно-сайт. Сёрфил Даня до тех пор, пока не нарвался на ранее незнакомый чат.
– А, была не была, – крякнул Даня и нажал на кнопку «Регистрация».
…Уже светало, когда Даня обнаружил, что закончились сигареты. Под столом валялись пустые бутылки из-под пива, пепельница была забита окурками с пеплом.
Своей новой знакомой по чату, с которой и общался всю ночь в привате, сказал, что будет минут через пятнадцать.
Спускаясь по лестнице, Даня думал о том, что ему уже двадцать пять, а он в этой жизни ещё ничего не сделал. Никаких мужских поступков не совершал, в армии не служил, последний раз дрался в третьем классе, даже Светке не изменил ни разу. Может, и правда он – тряпка? Да, так оно и есть. Сидит в чате, клеит малолеток… Не мужик, короче. Не мужик.
Даня почувствовал, что если он сейчас не сделает что-то, он окончательно запишет себя в лузеры. Алкоголь ещё не выветрился, и шальные идеи приходили одна за другой. Одна из них Дане понравилась, и он твёрдым и уверенным шагом воодушевлённого человека пошёл к магазину. Рука в кармане поглаживала зажигалку, выполненную в виде пистолета.
Улица была пуста. За последние пятнадцать минут из магазина никто не выходил, и Даня решил, что пора. Город ещё спал, а на грязном асфальте белело улыбчивое солнце, нарисованное мелом чьей-то детской рукой. Вывеска над магазином гласила «24 часа». Даня натянул бейсболку на глаза и вошёл.
За прилавком сидела симпатичная девушка, по всему – студентка, сонно хлопала глазами, но при виде Дани – выучка! – встала, улыбнулась и спросила, может ли чем помочь. Даня улыбнулся в ответ, вытащил пистолет-зажигалку и направил продавщице в лицо.
Улыбка сползла с лица вмиг побелевшей девчонки, а Даня, увидев такую реакцию, обрадовано заорал:
– Стоять на месте, сука, это – ограбление! Упала на пол! Упала! Руки за голову! Лежать! Лежишь, сука?
Даня перемахнул прилавок. Девчонка лежала лицом вниз, руки за головой. Она была на грани обморока. Даня поставил колено ей на спину, приложил дуло пистолета к затылку и вежливо сказал:
– Давай знакомиться? Меня Даней зовут, а тебя?
– И… Ир… Ира.
– Очень приятно, Иринка. Извини, что напугал, я пошутил. В кино не с кем сходить, ты как? Что завтра вечером делаешь? И вообще лёжа, наверное, разговаривать неудобно. Вставай. Да не бойся ты, это зажигалка. Смотри! – Даня пощёлкал зажигалкой. – Видишь?
Ира утвердительно мотнула головой, все ещё не веря своим ушам.
– Ну что, пойдём завтра в кино? И это, дай сигарет мне, «Парламент». Держи деньги.
Ира взяла сигареты с полки, протянула Дане, а потом сказала:
– Ну и дурак же ты, Даня. У меня чуть сердце не остановилось! А что за фильм, кстати?..
– А хрен знает. Сто лет в кино не был…
2003