– Хочешь, я к тебе зайду? Ты в соседнем подъезде живешь, на втором этаже. Я давно тебя знаю. Ты не бойся, пойдем. Дед мой был знаменитым фотографом до революции, один из первых мастеров фотографии в России. Его снимки висели на выставках. Стивенс его фамилия. Я недавно ходила смотреть. Он был ирландец, прадед мой приехал в Россию из Ирландии. А отец был писателем. Он в журналах работал, и женился на матери моей, она же редактор была и коммунист большой, член райкома партии. Ну, перед войной их обоих и посадили. Отца расстреляли, мать в лагерь отправили, а меня – в интернат для детей врагов народа, был тогда такой интернат. Мне двенадцать лет было, когда это случилось, я тогда в балетной студии занималась. После войны, когда мне шестнадцать исполнилось, дали мне не паспорт, а справку. Сказали: езжай в любой город, кроме ста главных, иди в милицию и проси, чтобы тебя прописали. Там тебе выдадут паспорт. Денег дали на дорогу, одежду обновили, форму интернатскую. Ну, я стала думать, куда мне ехать. В Москву нельзя, а я нигде больше не была, других городов не знаю. И тётка у меня родная в Москве осталась, я ее помнила. А больше никого нет. Где мать – я не знаю, и есть ли она. К человеку же легче ехать, чем в пустоту. Ну, и поехала я в Москву. И доехала почти. Уже недалеко была, в электричке железнодорожная милиция задержала. Стали проверять документы и меня с моей справкой забрали. Ну, начальник отделения мне и говорит: я у тебя и справку отберу, и паспорта не дам. Или в тюрьму пойдешь, или у нас будешь работать. Я же еще совсем девчонка была, что я тогда понимала. Стала работать. Садилась в электрички, в поезда, знакомилась с ворами. Девчонка я была красивая, внешность, видишь, редкая, сами они ко мне и подходили. Брали меня в компанию, сходились, спали со мной, а я их выдавала. Паспорта мне так и не давали, чтобы я не убежала, и в тюрьму все-таки посадили. Правда, я недолго сидела, через год вышла и опять работать пошла. На другую железную дорогу. Начальники меня из рук в руки передавали. Так и жила, без паспорта, без прописки. В тридцать лет я уже больше работать не могла. Знакомиться ко мне подходить перестали. Вот когда мне только паспорт выдали! Я в областной пединститут пошла на географический факультет. Помогли мне туда поступить. Мать моя, истеричка чёртова, чуть живой из лагерей вернулась. Дали ей квартиру в Москве. Я потом к ней прописалась. Тоже мне в милиции помогли. И работу помогли в Москве найти. Я учительницей географии двадцать лет в школе отработала. Я в милиции могу о чем хочешь попросить! Ты, если что нужно, скажи. Я тебе помогу. Я вот тут в Ирландию съездила, на родину предков. По обмену послали меня от Московского собачьего клуба. Я ж у них заместитель председателя секции ирландских сеттеров. Это очень хорошие собаки, они очень хорошо к человеку относятся. И я тебе скажу, коммунисты были самая лучшая власть. При них и еда у всех была, и порядок был. А демократия эта – ерунда, извини за выражение, только для воров хорошо, а человеку она ничего не даёт. А, пришли. Ох, какая у тебя квартира удобная! И соседи мы c тобой из ближних подъездов. Слушай, это и для здоровья полезно! Если хочешь, давай с тобой жить.