Глава 6


Дом на несколько дней затих. Иван почти не заходил, где-то постоянно мотался с большинством ребят. Хотя охрана, конечно же, была на месте. Я от скуки почти целыми днями блуждала от конюшни в сад, от сада в конюшню. И на третий день решила лечь намного раньше обычного. Но в спальню постучали.

– Хребет? – я удивилась, когда увидела знакомого коренастого паренька. – Что случилось?

– Ничего, Елизавета Андреевна! – он ответил с легкой улыбкой. – Переодевайтесь. Иван Алексеевич попросил отвезти вас к нему.

Я бросила взгляд на сотовый.

– Почему же он сам не позвонил?

– Мобилу посеял, – был мне ответ. – Собирайтесь, надо поспешить.

Но я вскочила на ноги и спросила:

– Хочешь сказать, здесь небезопасно?

– Хочу сказать, что Иван Алексеич распорядился. И коли надо, он вам сам объяснит.

– Хорошо. Дай мне пять минут.

Однако, выискивая в гардеробе свитер к джинсам и удобную обувь, я не отрывала смартфон от уха. Номер мужа действительно оказался отключенным. Не странно потерять телефон, но Иван определенно нашел бы другой аппарат, с которого можно было набрать меня. Подошла и к окнам, еще даже не стемнело. В будке сидела охрана – все как обычно. Если ожидается, что сюда нагрянут преступники, то не правильнее было бы всеми силами и дать отпор? Иван свой дом на разграбление не оставит… И уж точно не оставит в будке пятерку людей. Что-то здесь не так.

В дверь громко застучали.

– Поспешите, Елизавета Андреевна!

– Сейчас, Хребет, сейчас.

Я просто не знаю всего – у Ивана вполне могли быть мотивы меня выдернуть из дома. Но если бы за мной отправили Кошу, тогда и сомнений не возникло бы… но его же вроде бы выслали куда-то, отстранили от дел. Хотя последнее натолкнуло на новую мысль, и я набрала Кошу. Никогда до сих пор этого не делала, хотя его номер был сохранен – «на всякий пожарный», а странности зудели, что текущий случай «всякий пожарный» и есть. Он, к удивлению, ответил сразу:

– Что?

И я выпалила:

– За мной Хребет зашел. Говорит, что от мужа. Ты в курсе? У тебя есть связь с Иваном? Все в порядке?

– Все в порядке, – монотонно ответил тот. – Но время потяните.

– Зачем?..

Но он скинул вызов – вот и все ответы, нашла, у кого спрашивать. А больше ничьих номеров в списке контактов у меня и не водилось. Так, надо успокоиться. Выйти спокойно, но во дворе окликнуть охрану – просто спросить, могут ли звякнуть Ивану или ребятам, которые сейчас с мужем. Снова стук – теперь почти грохот. И зачем же Хребет меня так торопит? А не пристрелит ли тихо в комнате, если не изображу, что никаких странностей не замечаю, или заподозрит, что я кому-то звоню?

Натянула улыбку, распахнула дверь и зашагала перед ним вниз по лестнице.

– Хребет, ну хоть подскажи – Ваня для меня романтическое свидание задумал?

– Ага, задумал.

– О, я тогда неправильно нарядилась? Хороший ресторан? Может, мне коктейльное платье надеть?

– Да нет, Елизавета Андреевна, без разницы…

Видимой спешки больше не было, но я спиной ощущала напряжение – или просто напрягалась сама. Но в холле нам наперерез выступил Саша.

– Куда? – он вел себя точно так же, как до ранения.

– Вышел на целебную прогулку, герой? – гоготнул Хребет. – Все нормально, не беспокойся, приказ шефа.

– Тогда я с вами.

– Да зачем же? У тебя законный больничный, отдыхай. Или думаешь, что я баранку без твоей помощи выкрутить не смогу?

По глазам телохранителя не было понятно, разделяет ли он мое волнение. Хребет не то чтобы дергался, но именно его в роли моего провожатого видеть было как-то странно. И я на секунду расширила веки, рефлекторно сигнализируя о своем беспокойстве.

– Да мне давно проветриться нужно, – Саша заулыбался привычно. – Болело только плечо, а со мной обращаются, как с инвалидом.

– Остынь, герой, – Хребет напрягся, но в ответ тоже растянул лыбу, будто отвечал на дружелюбную эмоцию. Вот только всем троим было понятно, что общая радость не была искренней. – Братва и так ржет, что ты на хозяйку влюбленными глазами смотришь. Поостерегся бы!

Теперь я уже не сомневалась, что дело нечисто. Дикость содержалась даже не в скабрезном намеке, за который Ваня, будь он здесь, выбил бы подчиненному все зубы, а в самой непривычной разговорчивости. Мой телохранитель его едва знал, но я за четыре года от Хребта и четырех слов подряд в свой адрес не слышала, а тут прямо изливается – так хочет убедить в чем-то. Он явно заинтересован разойтись, и как можно быстрее, но в случае проблем наверняка вытащит ствол. А Саша одет в футболку и спортивные штаны, у него при себе нет оружия. Он и сам по себе оружие, однако против пистолета бессилен… Это меня испугало:

– Саш, действительно, нет повода тебя дергать. Это верный человек Ивана! – и снова распахнула веки на миг – как только мы сядем в машину, ему стоит рвануть к охране. Если те не откроют ворота, то мы и выехать не сможем, зато у него появятся помощники – вооруженные и не раненые. Я всеми силами изображала легкомысленную веселость: – Хребет, заверну еще в туалет? Носик попудрю перед встречей с мужем.

– Не надо, – он двумя пальцами тронул меня за локоть, и этот жест я восприняла настоящей угрозой. – Отличный у вас носик, Елизавета Андреевна.

– Что же ты такой неромантичный? – я давила из себя глупости, но уверена, что выдавала свое состояние бледностью. – Даже прическу не дал соорудить!

– Просто… ждет он вас очень, Елизавета Андреевна. В хорошем ресторане.

Я бросила еще один взгляд на Сашу и повиновалась провожатому, который свернул в левый коридор. Оттуда был выход в подземный гараж и во двор. Целых пять шагов я верила, что сейчас Саша налетит сзади и оглушит его, но этого не произошло – по всей видимости, наши мысли сошлись, или телохранитель даже точно уловил, как Хребет нащупал пистолет в кармане. Должен ли он снова подставляться за меня?

А в коридоре Хребет уже не сдерживался – схватил меня и потащил за собой почти волоком, однако продолжал нести свой абсурд, в который теперь при всем желании поверить было невозможно:

– Поедем сейчас, Елизавета Андреевна, чего вы так разволновались? Иван Алексеевич будет очень рад…

Он вывел меня во двор и втолкнул в машину. Пока обходил, я попыталась открыть дверь и выскочить, но неожиданно меня схватили сильные руки и прижали к полу, вталкивая между сиденьями. Я закричала, попыталась вывернуться, но получила удар кулаком в лицо, и тут же грузное тело придавило сверху, чтобы из окна нас не было видно. Кто-то прятался в машине – сообщник. И охрана не заподозрила неладного, ведь Хребет въехал на территорию будто один.

В стороне раздался крик Саши – он орал про ворота охране, значит, уловил мой посыл. Но Хребет газанул и на полной скорости понесся на выход. Еще через несколько секунд я с ужасом поняла, что ворота не были закрыты – может, он заранее попросил об этом, а теперь люди в будке просто не успели среагировать. Раздался скрежет машины о железо, но автомобиль закрывающаяся решетка уже не удержала. Мы резко вывернули на дорогу, однако скорости не сбавили.

После этого мне позволили поднять голову. Мужик слез с меня и сел на сиденье, не стал мешать и мне чуть вытянуться вверх, но из заднего кармана джинсов выхватил мой сотовый и выкинул в окно. Он был незнакомым и заметно психовал:

– Почему столько шума, Хребет? Ты должен был сделать тихо!

Водитель не отвечал и, кажется, только прибавлял газа.

Я снова дотянулась до дверной ручки, но она оказалась заблокирована. Мужик усмехнулся над моими потугами. Зато на лицо глянул и произнес, уложив пистолет с глушителем на бедро:

– Симпатичная. Сиди смирно, киса, к тебе никаких вопросов нет. И не будет, если Морозов тебя действительно ценит, как нам напели.

Понятно. Значит, нужна заложница, а Ивана ничем не проймешь. Он объявил кому-то новую или старую войну, но такого поворота не предвидел. И они, возможно, сделали единственную ставку, которая могла бы сыграть, – Ваня даже на похищение сыновей спокойнее бы отреагировал. Не знаю, будет ли он меня выкупать, но явно наломает дров, когда ему сообщат. Хотя речь точно не идет о деньгах – не те люди, тут что-то другое… Влияние? Столицу распилили, и кто знает, не хочется ли кому-то ее перепилить?..

Я прижалась щекой к стеклу, скуля от боли и страха. Они плохо знают Ваню – у него нет слабостей. И я – не его слабость, у них не получится его так достать. Не про то его любовь ко мне, она другой природы. Он может вообще меня отдать им на растерзание или сдаться на время, признать проигрыш, но в любом из этих вариантов потом вернет моим обидчикам сторицей. А ведь Ваня упоминал о крысе… Хребет, наверное, почувствовал, что может быть раскрыт, потому и терять ему больше было нечего.

Сзади приближалась машина, я обратила на нее внимание из-за скрипа тормозов на повороте.

– Прибавь-ка еще! – заголосил мужик. – Охрана среагировала! Нам до отворота на трассу добраться, там уже наши – снимут погоню. Сука, говорили же тебе, чтоб тихо!

От дома вела одна дорога – самый опасный для них участок, который они и спешили миновать быстрее. До окружной, по моим прикидкам, осталось не больше километра, и Хребет оказался прекрасным водителем – он на полном ходу обгонял редкие машины по нашей полосе и рулил уверенно. А потом вывернул в сторону кладбища – пришлось чуть сбавить скорость из-за щебенки, зато до трассы срежет угол по безлюдью.

– Не охрана, – ответил Хребет, глянув в зеркало. Из двоих он выглядел более спокойным. – Они бы не успели. Это рыцарь нашей мадамы. Он раненый и без ствола. Так что просто проводит нас до нужного места эскортом, что он еще сделает?

– Зеленый? – громила сзади щурился, пытаясь разглядеть водителя в преследующей машине.

– Зеленый, но камикадзе, – через секунду отозвался Хребет, однако начал бросать все больше взволнованных взглядов назад, как будто и сам ожидал от Саши какого-нибудь магического трюка.

Тот не отставал, но и расстояние больше не сокращалось, а на трассе его уже будет кому задержать… Это же понимали мои похитители, потому мужик и ухмылялся увереннее. Я от ужаса стучала зубами, но старалась не издавать звуков. Мне одного удара хватило, но этот и ногами затопчет, если я к его психозу добавлю своего.

– Еще ответишь за шум, – он зачем-то продолжал шипеть на подельника. – Спасибо, что Коша где-то шифруется, тот псих бы нам…

Он не договорил, поскольку Хребет вскрикнул. Мы уставились теперь в лобовое стекло – по встречной на нас неслась другая иномарка. Страх не отступил, но я истерично усмехнулась. Кажется, кто-то накаркал – не поминай имя психа всуе.

Мужик сзади даже пистолет поднять не успел – машина врезалась в нас, свернув влево за секунду до столкновения и снося бампер на полном ходу. Почти сразу другая машина ударила сзади. От двойного тарана нас развернуло почти на сто восемьдесят градусов, Хребет налетел на руль и застонал. Тот, что сидел рядом со мной, начал палить в стекло, оно разлетелось с оглушительным треском, но Саша пригнулся. Переднее стекло разбил Коша и, пока Хребет не отошел от удара, всадил ему нож прямо в глаз. И сразу же присел, уходя от выстрела. Громила запаниковал, но вспомнил обо мне и схватил за волосы, вереща:

– Отойдите! Иначе…

Плана у него на такой случай явно не было, потому и осекся. Глушитель больно давил мне в щеку. До трассы мы не доехали. Он может меня пристрелить, но себе жизнь этим уже не спасет. А машина не факт, что заведется, даже если он чудесным образом переместится за руль. Но мужик взял себя в руки и шумно вдохнул. После чего и голос его прозвучал размеренно, впервые за всю гонку:

– Коша, спокойно, я сказал! – быстрый взгляд в сторону. – Ты, как тебя, руки подними, чтобы я их видел! Еще на два шага отойди, стой так. Коша, разблокируй двери! Быстрее. Или я вынесу ей мозги.

Коша протянул руку над трупом и нажал нужную кнопку. Но как-то не особенно спешил. Потом еще и нас окинул почти дружелюбным взглядом:

– Так выноси, чего ждешь? Мне без разницы. Зато я тебя потом неделю выносить буду, даже Иван Алексеевич начнет жалеть то, что от тебя останется.

Рука громилы задрожала. Я тоже соображала, что он вообще может предпринять в такой момент. Выйти из машины, прикрываясь мною? Но после слов Коши даже у меня не было уверенности, что такое прикрытие сработает. И, наверное, он принял единственно правильное решение – оторвал пистолет от моего виска и попытался выстрелить сначала в Кошу. Но я больше от страха, чем от осознанной мысли, успела толкнуть его руку, потому пуля ушла в сторону. Зато этой секунды хватило Саше, чтобы распахнуть дверь, перехватить того за локоть и заломить руку. Коша выдернул нож и протянул ему – прямо перед моим лицом. Но Саша качнул головой, не принимая такой вариант:

– Нет! Надо вызвать полицию!

– Ну да, сейчас вызовем, – отозвался Коша. – Расскажем, как у честных граждан девушку украли, а мы благородно ее спасли. Ты совсем дебил?

Не дождавшись реакции, он сам обошел машину. Мужик хрипел, но не мог вырваться из захвата, Саша сцепил челюсти до ходящих желваков. Я очнулась и вылетела наружу, не желая смотреть, как жертве перерезают горло.

Коша вышел ко мне последним, Саша смотрел в землю, а не на меня. Но его хлопнули по плечу и заверили:

– Теперь ты соучастник, то есть окончательно свой. Поздравляю с повышением, Александр.

Саша сплюнул на землю и впервые при мне выругался:

– Твою ж мать…

– Ну вот, теперь и разговариваешь, как свой. – Коша смотрел на проносящийся всего в двухстах метрах по асфальтированной дороге автомобиль. Там выстрелов не должны были услышать, но полицию скоро в любом случае вызовут, если кому-то придет в голову свернуть к кладбищу.

– Убираться отсюда надо, – озвучил Коша общую мысль.

– В дом! – Саша кивнул на свою машину.

– Не уверен. Там чоповцы, от них проку с гулькин хер, да и перекупить их дешевле, чем своего. Слушай и запоминай. В дом не возвращайся, жди звонка. – Вынул из кармана свой сотовый и протянул телохранителю. – Иван Алексеевич позвонит сразу, как ему доложат, скажет тебе, куда подъехать. Мне туда нельзя, приказ шефа. Если арестуют – показаний не давай и жди, вытащат. Скажи боссу, что здесь убрать надо и что я был прав. Елизавета Андреевна со мной посидит, пусть не беспокоится.

– Но…

– Все, живо.

Он захлопнул все двери разгроханной машины с двумя телами и потащил меня к своей. Я не сопротивлялась, хотя от предыдущего похищения его действия мало чем отличались. И машина разворачивалась с тем же визгом, как недавно. Но облегчение накатывало такой волной, что меня на спинку откидывало. Обошлось. На этот раз обошлось.

Привез меня Коша в квартирку на окраине города – не так уж далеко от нашего дома. Однокомнатная хрущевка, где он и жил в последние дни. Обои лоскутами висят, стены картонные – слышно, как гулко ругаются в метре от нас соседи. Я только в ней, усевшись на старый разодранный матрас на полу, впервые заговорила:

– Вообще-то, странно, что муж отстранил тебя от разборок. Сидишь тут, в безопасности, пока он воюет.

Коша задернул шторы и ответил после долгой паузы:

– Еще не воюет, ищет врага. А меня отстранил, чтобы я бойню не начал, пока он не будет уверен.

– То есть ты у него тот, кто мочит всех без разбора?

– Я тот, кто сразу подумал на Алаева. И оказалось, что был прав – того быка не знаю, но он знает меня. Только алаевская братва точит на меня столько зубов, чтобы сразу узнавать.

– Но до сегодняшнего дня ты не мог быть в этом уверенным! Значит, Ваня правильно тебя отстранил!

– Мог и был. – Коша потрогал расшатанный табурет, потом осторожно на него сел. Сам, похоже, удивился, что тот под ним не развалился. – Чаще всего любого можно узнать по почерку. Просто такие люди не меняются. Как и их методы.

– Ты сейчас про Алаева или про моего Ваню?

Коша не ответил, но попытался растянуть губы в подобие улыбки.

– Елизавета Андреевна, нам с вами здесь долго сидеть. Снова. Давайте попытаемся не ругаться. Например, начните с того, чтобы поблагодарить меня за спасение – приказ нарушил, но явился и сделал все, как надо.

Я вздохнула, признавая его правоту. Но почему-то благодарить не хотелось – вот Саша тоже поучаствовал, и его я поблагодарю от всей души. Вспомнила:

– Или ты лучше начни с того, чтобы поблагодарить меня за твое спасение – это я по руке мужика ударила, хотя себя от шока не помнила!

– Благодарю, – спокойно отозвался он. – Видите, это совсем не сложно – быть благодарным. Единственное, чего вам не хватает. Пойду чайник поставлю.

Я не совсем поняла, о чем он говорит, но переспрашивать не стала. Как-то слишком часто нам вдвоем приходится время коротать, прямо дежавю. Вот только здесь еще меньше места: комнатушка три на три и кухня полтора на полтора. Нам даже на пять метров друг от друга не отойти, чтобы отдышаться.

Но я ошиблась и едва на месте не подскочила, когда хлопнула дверь ванной. Оттуда вынырнула женщина и с веселой улыбкой сыронизировала:

– Вечер в хату, молодежь! В нашем полку все прибывает и прибывает. Спать по очереди придется.

– Анфис, у нас заварка кончается, – отозвался из-за косяка Коша.

– Ночью в круглосуточный сгоняю, закупимся.

У нее на волосах было закручено полотенце, возраст определить почти невозможно – я предположила, что около тридцати. Совсем без косметики и довольно симпатичная, черты тонкие, подошедшие бы и восемнадцатилетней девушке, но вокруг глаз мелкие морщинки от улыбки. На мокрое после душа тело была напялена короткая кожаная юбка и мужская футболка с растянутым воротом. Прошагала босыми ногами по грязному полу ближе ко мне, рассмотрела внимательно и определенно не узнала:

– Это ты девке скулятник разбил? Коть, ты совсем, что ли, пидорас? – женщина спросила мягко, без грамма агрессии. – Вот уж не ожидала, что ты пар на бабах спускаешь.

– Не, не я. Но повтори и угадай, кому я его разобью.

Я бездумно тронула занемевшую от боли щеку. Но в женщине ко мне жалости будто не было – просто интерес.

– Привет, я Лиза, – представилась я, пока не спросили.

– Классный браслетик, – она кивнула на платиновую цепочку на моем запястье и подмигнула. – Откуда ты такая, фря карамельная? Все, все, не ной. Отсидимся, пока шеф уладит, и разойдемся – каждый к своему стойлу.

Я не ныла и не плакала, просто дрожала от изобилия переживаний. И очень быстро поняла, что нам очень повезло с такой «сокамерницей». Ждать придется долго – вполне возможно, несколько дней, но Анфиса оказалась грубовато-веселой и прямолинейно-добродушной – она стала амортизатором напряжения. Но притом не допускала тишины, в которой я могла бы затосковать.