Навыки и способности, которые помогут достичь цель. Новая история нашей жизни. Движение. Вера в свои способности. Реализация в жизни собственных мыслей
Человек меняется каждую секунду. Если посмотреть на нашу жизнь на ускоренной перемотке, мы увидим, что изменения – это постоянный процесс.
Иногда сложно начать действовать. Сидишь, закрывшись от мира, опасаясь сделать шаг, выйти за пределы уютного привычного кокона. Так хочется нового, так страшно идти к этому новому. И закручивается длинная спираль бездействия – не знаю как, тогда не буду ничего делать сегодня. Может, завтра… В понедельник. В следующем месяце… Потом! Придумываем себе предлоги – вот будет это, тогда… И не всегда это логично. (Чаще это совсем даже не связано. «Сделаю это после того, как…»)
Действие откладывается, затягивается. Тогда ты замираешь, балансируя на пике, долго, пока не рискнешь, или мир не подтолкнет тебя к действиям. И делаешь этот шаг – вперед, в неизвестность, навстречу миру (который давно тебя ждет, жаждет услышать твое «да»). И ведь для нового витка жизни в нас – во мне – есть все, чтобы сделать мое путешествие комфортным.
Все свои ресурсы мы несем в себе и с собой – силу, слабость, опыт (как хочу или как уже не хочу проявляться), желания и стремления. Жить из любви, не из страха. Тогда сохраняешь баланс с миром, со Вселенной. Как канатоходец, который идет по натянутому канату: если он верит в себя, высота – его друг. Стоит допустить хоть каплю сомнений, можно упасть даже с минимальной высоты.
Помните фильм «Прогулка» о французском канатоходце Филиппе Пети? Умение поймать свои эмоции на пике – между страхом и бесстрашием, отключить старый опыт, панику, сомнения (было, спасибо, отпускаем и идем дальше), и тогда пойдешь над облаками (или по воде… кому какой вариант подойдет).
Решиться и действовать.
Отважиться изменить свой мир.
Действовать силой своей решимости.
Мы – творцы своей реальности. Маги настоящего.
Но иногда мы выбираем бездействие, и тогда мы прячемся. Пытаемся решить свои проблемы… и не хотим их решать. Скрываемся за словами, одеждой, поступками. Говорим заученными фразами (обтекаемыми, ничего не значащими), произносим что, как нам кажется, ожидают услышать другие (или думаем, что знаем это). Прячем свои мысли от других – с мастерством, достойным лучшего применения. Мы так хотим быть понятыми другими и в то же время надежно закрываемся от всех. Защищаясь общими словами, отшучиваясь или не говоря ничего, надеемся, что окружающие сами все поймут.
Ведь если ты сам скажешь, что с тобой случилось, то, возможно, тебе не помогут. Мы защищаемся от вероятного отказа, от того, что нас отвергнут, даже не давая другому человеку проявить себя – свою доброту.
Мы так хотим, чтобы нас настоящих полюбили, но себя настоящих не показываем никому, зачастую даже себе, запихивая свои мечты и надежды куда-то в темные кладовые своей памяти. Туда, куда не заглядываем, чтобы не было больно. Больно от нереализованного. И мы забываем, что значит быть собой.
Быть собой. Это как? Это быть каким?
Мы постоянно настороже и никому, иногда даже себе, не открываем себя скрытого, свое мягкое, незащищенное брюшко.
Часто мы не показываем себя истинных даже в своей собственной семье, боясь насмешек, сарказма, критики, обесценивания.
И привыкаем быть удобными. Мы каждый миг своей жизни защищаемся от возможной боли, на всякий случай. Это так тяжело открываться.
Но и жить закрытыми легким делом не назовешь. Мы действуем не из того, что нам хочется, а так, чтобы вызывать меньше противодействия.
Не все. Безусловно, не все. Есть те, кто бунтует, кто живет из протеста. И какая-то часть все равно отрицается и прячется. Нежность или жесткость, ранимость или агрессия, ребячливость или взрослость…
И мы ищем спасение в разговорах с подругами, психологами, тарологами, астрологами, в новых курсах (список можно продолжать, мир рождает для нас все новые предложения).
Мы слишком строги к нашим внутренним нам, закованным в доспехи защитных реакций и носящим вериги своей вины перед всеми. Только не перед собой. Наш внутренний Я подавлен и закрыт в самом дальнем углу наших нравственных казематов.
Мы смотрим на мир. Мир отражается в нас, мы отражаемся в мире. Нравится ли нам отражение этих социальных масок, которые мы на себя натягиваем и меняем со скоростью фокусника?
Быть собой. Так просто. Так сложно. Если ты не такой, если ты в обществе такой же, как и глубоко наедине с собой, ты – вечный ребенок, для которого открыт весь мир.
В этой жизни все мы ученики: кто-то активный, кто-то нерешительный. Некоторых людей часто называют удобными, а если это девушка, то – хорошая девочка. Думаю, в вашем окружении точно найдется такая, а может быть это даже вы сами? Хорошая девочка живет, следуя стратегии выученной беспомощности.
Я тоже была хорошей девочкой. Однажды при трудоустройстве меня предупредили, что начальник – молодой специалист, ему нужно помогать и не конкурировать с ним. Можно было сразу уйти, но я осталась. Потом ужасно жалела, что согласилась – и с работой, и с предложением быть на вторых ролях.
Таких ситуаций – когда просили не высовываться, было много. Можно было соглашаться с этими правилами игры, а можно было бороться или уходить. Но я же хорошая девочка, а хорошие девочки не плачут и не огорчают других.
Хорошие девочки не высовываются, не бунтуют, их эмоции заперты внутри, словно пленники в темнице, а ее внутренний крик заглушается маской безупречного спокойствия (об их слезах знает только подушка, которой ночью доверяют все накопившееся за день, и, возможно, дневник – если хорошая девочка решится его вести).
Хорошие девочки не лезут со своими умными мыслями (подожди, взрослые разговаривают, мужчины говорят и т. д.).
Хорошие девочки берут на себя работу других – а что ж не помочь-то, это же легко. Ну и что, что у меня были планы, человеку же нужнее.
Хорошие девочки отдают свои должности коллегам, отходя в сторону.
Хорошие девочки не просят прибавки к зарплате, ведь у компании сейчас сложные времена, а хорошая девочка это понимает. Ведь она всегда у себя на втором плане.
Хорошие девочки скромно молчат о своих умениях. Они не рассказывают о том, что в совершенстве владеют английским, или что пишут прекрасные стихи (хвастаться нельзя, нужно, чтобы о твоих способностях люди сами догадывались. Да, и что там эти способности – любой так умеет).
Хорошие девочки не хвалят себя (ведь это же нескромно), их самооценка уничтожается безжалостным самокритицизмом, а достоинства забываются в тени чужих похвал.
Хорошие девочки не покупают себе новое платье, ведь мужу нужна куртка, а ребенку – ботиночки.
Хорошие девочки не тратят заработанное на себя, потому что окружающим эти деньги нужнее. Да и вообще, что может понимать в финансах женщина? (Даже если она – финансовый директор компании, все равно кто-то другой лучше нее сможет распорядиться семейным бюджетом).
Хорошей девочке некогда заниматься глупостями – смотреть на дождь, смеяться над проделками котенка, шлепать по лужам, ведь столько дел еще нужно сделать. К примеру, успеть спасти мир и обязательно продолжать быть хорошей. (А эти усилия отнимают очень много энергии, но мы же будем стараться лучше , правда?)
Достаточно? Понятно, что хорошая девочка отказывается от себя в угоду обществу. Отрекается от себя настоящей, кромсая себя сравнениями с другими, идеальными, придуманными людьми, ломая свою природу. И забывая, что миру нужна именно она – уникальная личность.
Миру нужно ее совершенное несовершенство. Миру нравится любоваться, как ее носик чуть сморщивается, когда она смеется или смотрит на солнце. Мир любит видеть, как ее глаза теплеют, когда она слушает рассказ своего ребенка о школе. Мир обожает наблюдать, как она, чуть смущаясь и краснея от неловкости, начинает разговор с незнакомым человеком. Мир восторженно смотрит, как она, вдруг загораясь вдохновением от красивого заката, начинает декламировать стихи любимых поэтов. Мир любит именно ее – такую исключительную и непохожую на других. Каждый человек в мире создан уникальным, чтобы украшать его. В каждое творение было вложено так много, чтобы делать этот мир разнообразным. Миру нужны разные люди, непохожие, несовершенные. (И кто мы такие, чтобы стесняться себя, если нас любит наш Создатель?)
И мир смотрит на эту хорошую девочку, которая старается в угоду кому-то стать другой, и жалеет ее. Как ей напомнить о том, что ему, миру, важна та вечная душа, которая живет в ее теле? Но перестанет ли хорошая девочка быть для всех хорошей? И насколько эта хорошая девочка хороша? Вы не думали о том, что хорошая девочка вообще-то совершает преступление, постоянно предавая свои стремления, свои порывы, себя истинную?
Стресс, постоянная гонка и желание быть хорошей для всех: мужа, детей, родителей, коллег. Никогда нет времени для себя, а из каждой кофеварки призывают – будь в ресурсе. Бесит, да?! Что такое ресурс? И как это быть в ресурсе, если есть только мысль: доползти до кровати в конце бесконечного рабочего дня, наполненного множеством обязанностей, упасть и заснуть, чтобы не слышать вечного «ты должна».
Хорошая девочка лезет в интернет, чтобы узнать ответ на вопрос: где найти ресурс? (И интернет предложит варианты). Словно кукла, у которой кончается завод, она думает, что сейчас найдет надежную таблетку с новыми силами, которые позволят ей свернуть горы. Хорошая девочка с тоской смотрит на идеальную жизнь других – ту жизнь, которую ей показывают в глянцевых журналах или на страницах гламурных блогеров, и с отчаянием думает, если бы у нее были повар, няня для детей или финансы как у Билла Гейтса (или кто вам нравится?), то она бы могла найти ресурс. Вот тогда бы она показала, как правильно жить, тогда бы она смогла!
А пока нужно столько дел переделать, и о себе она подумает когда-нибудь потом: вот вырастут дети, или она сдаст проект, или выйдет на пенсию. (Признайтесь, сколько у вас всего отложено на время, когда наступит пенсия, в реальность наступления которой мы сегодняшние еще и не верим? Что вы хотели начать делать? Писать картины? Вышивать крестиком? Ездить в путешествия? Перечитать все книги, которые вы купили и поставили на полку?) Вот тогда точно найдется ресурс и будет время для себя. И тогда, наконец, хорошая девочка станет хорошей для себя.
Но второй жизни нам здесь, на Земле, точно не дадут. Так что же? Тупик? К кому пойти на ручки, если окружающие норовят сесть на твою шею?
Как перестать делать то, что нужно? И как вспомнить, что же интересно самой хорошей девочке, что радует ее?
Помните, в известном анекдоте замотанная мама сказала: «Ша, дети, я делаю вам счастливую маму!» И что она сделала? Мама просто закрылась на полчаса от всех и наслаждалась чаем со сладкой булочкой. Так просто. Иногда нам так мало нужно, чтобы снова идти украшать мир.
Чтобы оставаться хорошей для других, нужно сначала стать хорошей и для себя. В этом уравнении с множеством неизвестных единственной известной переменной является хорошая девочка. И самое важное, чему она должна следовать, – это быть хорошей по отношению к себе в первую очередь. Но хорошая девочка часто это забывает и вспоминает об этом спустя долгие годы, через множество разочарований и обид. (И хорошо если это происходит через неприятные обстоятельства, чем через болезни. К сожалению, и такое бывает).
Тогда хорошая девочка бунтует и уходит из невыносимых ситуаций, оставляя окружающих в недоумении – ведь все же было хорошо, ты чего?!
Или хорошая девочка делает что-то неожиданное для других – может сделать татуировку. Или вдруг вспоминает, что всегда любила краски, и тогда пишет новую картину. Или может покрасить голову в рыжий цвет, или побриться налысо (но редко кому идет такая кардинальная смена имиджа). Или может все бросить и уехать в Тибет, или на какой-то диковинный остров – вернуться к природе и радоваться каждому дню.
Хорошая девочка может сделать любой шаг – и стать неудобной. Неудобной для других, а значит, нехорошей. Ведь в чем смысл между хорошо и плохо, между хорошей девочкой и любящей себя женщиной? Хорошая девочка думает обо всех, только не о себе. Себя она задвигает в дальний угол, притесняет и всячески забывает о своих желаниях.
Любящая себя женщина помнит о своих желаниях и знает, что нужно сначала надеть маску на себя (да-да, ту пресловутую маску из самолета, информацию про которую мы пропускаем мимо ушей, не слушая инструктаж стюардесс. Ой, да, мы все об этом и сами знаем!) И это не об эгоизме, а о том, чтобы быть эмоционально здоровой личностью, помнящей о том, что радует ее в жизни и наслаждающей себя этими радостями. Да, и, самое главное, не стесняющейся наслаждаться жизнью. Быть счастливой – это не эгоизм, быть счастливой – естественно!
Между хорошей девочкой и любящей себя женщиной – пропасть: на одном краю – отсутствие понимания своей ценности и взращивание комплексов, а на другом – свобода быть собой, признавать свои желания и раскрывать свои таланты.
И, что может сделать хорошая девочка, везущая на себе груз вопросов всей своей семьи? Остановиться и подумать о себе. Подумать о том, какую часть работы кому-то можно поручить. Возможно, это будет сделано неумело или долго, но ведь все же будет сделано.
Чтобы все успевать, нужно уметь делегировать.
Чтобы все успевать, нужно выделять главное.
Чтобы все успевать, нужно рассчитывать свои силы.
Чтобы все успевать, нужно отдыхать.
Чтобы все успевать, нужно планировать наравне с делами отдых.
Чтобы все успевать… что делаете вы?
Умеете ли вы принимать помощь, а не только помогать всем окружающим? Принимаете ли вы ее легко или мучаетесь чувством вины, что отвлекаете кого-то? А может, и вовсе отказываетесь от любой помощи?
Многим девушкам сложно принимать помощь от мужчин, чтобы не показаться слабыми и не чувствовать себя обязанными. Общество навязывает, что помогают только слабым, немощным и больным. Хотя это и не так. Спросите больных, достаточно ли им помощи, которую предлагает государство. (Ой, нет, я здесь не об этом!)
Но иногда своей помощью мы распускаем своих близких. Они привыкают получать помощь, но не отдавать ее. Все начинается с детства – мама у ребенка отнимает тарелку, чтобы он ее не разбил. И, вообще, она быстрее сделает. Кто спорит?! Может и быстрее. Может он и разобьет. Научите его осторожности. Но не отнимайте тарелку. У вас соревнование на скорость? Или вы хотите помочь вашему ребенку стать ответственным?
А потом все продолжается в семейной жизни. Женщина вдруг перестает быть нежной нимфой и начинает тянуть на себе такой воз задач, что впору быть сторуким великаном. И спустя много лет, когда уже и хочется сбросить, но уже нет, так как все привыкли. А почему? Вспомните, как все происходило. Как постепенно вы брали на себя все больше и больше задач, чтобы показаться сильной, знающей и умеющей абсолютно все, чтобы оправдать выбор вашей второй половины – я полезна, цени меня, я все могу – и даже больше.
Но вспомните, как приятно быть слабой и принимать помощь. Вы потом поможете всему миру, а сейчас просто расслабьтесь! И договаривайтесь. Женщина склонна «усыновлять» своего мужа или соглашаться на правила – все задачи по дому женские. Но это не так.
Я помню, как коршуном бросилась отнимать москитную сетку, которую мой любимый мужчина вынул из оконной рамы, чтобы помыть от пыли (спасибо его маме, которая научила не делить работу на мужскую и женскую). Тогда меня одолел рой эмоций – от страха, что он поймет, что я – плохая хозяйка, до нежелания смотреть, что он будет делать с такой нелегкой для любого кроме меня задачей, как вставить раму на место. Ведь лучше меня с такой ответственной задачей никто не справится. (И неважно, что я умираю от страха каждый раз, ожидая, что рама не встанет в пазы и полетит вниз). Тогда я успела мысленно сказать «стоп», сесть на диван и задать себе вопрос: ты хочешь все делать по дому сама или готова принять помощь? И тогда я осознала, что принять помощь – это не так-то просто. Вы умеете?
Раньше я с трудом делегировала задачи на работе, отдавала сотрудникам все самое легкое. Потом жизнь научила. Я поняла, что меня в моей жизни становится слишком мало, а работы слишком много. И я стала с удовольствием учиться видеть таланты своих сотрудников, их сильные стороны и позволять им расти, делегируя им сложные задачи, совершать ошибки и решать их последствия.
В быту люблю, когда для меня готовят, а особенно, когда это делает любимый мужчина – я просто таю. И, да, если раньше я отказывалась от помощи сотрудников магазинов, то теперь, даже если я четко знаю, что хочу, я соглашаюсь на их предложение о помощи. (С готовностью выслушиваю, часто делаю, как я уже задумала, но позволяю людям проявлять себя. В разговорах так интересно узнавать мир другого человека).
Сколько всего еще можно делегировать!
А вы знаете, что можно делегировать не только человеку, но и месту, и миру в целом? Чтобы мир принес для нас информацию, подготовил встречу, создал возможности. Нужно только научиться принимать с благодарностью.
И сколько времени у вас появится, если вы этому научитесь? Может быть, тогда вы сможете заняться тем, чем давно хотели?
Составьте свой список того, что вам хотелось бы сделать для себя и не откладывайте его на дальнюю полку – до пенсии, до «вот, вырастут дети», до «лучшего времени». Лучшее время – прямо сейчас. И пусть вы перестанете быть для кого-то хорошей девочкой, потому что сейчас выберите себя и время для себя. Но вы наконец станете хорошей девочкой для главного человека в этой жизни – себя.
И вспомните, что в этой бесконечной гонке по жизни главное, для чего мы приходим этот мир – быть счастливыми.
А если кому-то рядом с вами новыми станет неуютно, пусть уходят из вашей жизни. (Только молча, не рассказывая о том, насколько сильно вы их разочаровали. Главное, чтобы вы не разочаровали себя). Помните, что важно слушать свое сердце – оно не обманет.
Осознать себя застывшей на кочке посередине болота было неприятно. Еще более неприятно было то, что я не помнила, как попала сюда. И что больше всего напрягало, что с этим делать.
Пошевелишься, начинаешь тонуть. Болото все сильнее засасывает. Выпрямишься – тело постепенно застывает и протестует болью.
Я пыталась включить логику и пробудить память – как я здесь оказалась? Вопрос, который оставался без ответа. Память трусливо спряталась и не желала помогать. Да, и в целом, помощников не наблюдалось.
Может, я сплю?!
Рискнув немного пошевелиться, я почувствовала отчаянный крен моей спасительницы-кочки и приняла два факта – это реальность, и как выбираться, пока неясно.
В любой непонятной ситуации нужно делать что? Кто-то говорит – спать. Заснуть в таком положении мне представлялось совсем сомнительным. А кое-кто призывает плакать. Я попробовала выдавить слезу, но была так раздосадована на непривычную для меня беспомощность, что не могла выжать даже крошечную слезинку.
Ах, как красиво плачут книжные красавицы – слезы образуют аккуратные округлые капли в уголках глаз, и те медленно стекают по лицу, ровными сверкающими дорожками. Слезы только украшают таких героинь. Никаких тебе покрасневших глаз, ни опухшего и заложенного от плача носа.
А тут даже и поплакать не перед кем. Во-первых, слезы мне не идут. Во-вторых, плакать я, конечно, люблю, но сейчас очень зла – и не получается. А, в-третьих, перед кем плакать-то?! Перед лягушками что ли?!
Кстати, о лягушках? Где прячутся эти болотные жительницы?! Я повернула голову направо – никого, налево – та же картина. Хм, интересно, что же болото вымерло что ли?!
И словно в ответ на мои мысли внезапно что-то просвистело в воздухе и упало в воду передо мной. Стрела! Чудесно! Откуда бы?! Хорошо, что не в меня.
Протянула за ней руку… Стоять! А с руками что? Я забыла снять перчатки для спа-процедур что ли? Посмотрела внимательнее. Нет, все гораздо хуже. Не полиэтилен это, а перепонки.
В свое отражение в воде я вглядывалась уже готовя себя к страшному осознанию – лягушка. Точно. Вот как так-то?! Что-то с экологией? Я съела что-то неправильное?! Может, у меня жар? И я в бреду? Или мне снится это? Стоп. Это я уже проверяла. Не снится. Спокойно! Вдох – выдох! Вдох – выдох! Медленнее! Все самое страшное уже произошло. Дальше, судя по стреле, должно быть самое интересное!
Протянула лапку. (Да, а что делать?! Будем действовать тем, что дали). И схватила стрелу, пока она не потонула. Благо, стрела была волшебной и нацеленной на любовь. Посмотрим, что за царевич за нами – мной и стрелой – прискачет. И хорошо бы поскорее, а то уже есть хочется. Не мух же ловить, в конце концов! От такой перспективы меня даже передернуло! Бр-р-р-р… Вот так и станешь вегетарианкой.
Ага! Топот копыт. Вот и суженый появился. Молодец, не заставил себя ждать.
Так-так! Посмотрим на него.
А что, недурен! Совсем недурен! И высок, и хорошо сложен: косая сажень в плечах! (Эх, хоть бы и с умом повезло). Идет по болоту осторожно, значит, все же умный. Не спешит. Каждую кочку ногой проверяет. Головой вон как крутит, осматривается, стрелу ищет. Помочь ему что ли?!
Ну, уж, нет! Пусть сам справляется. Я и так на виду сижу, стрелу в лапках перед грудью держу. (Не смотреть вниз, не смотреть. Грудь – понятие относительное: не было, значит, будет. Смешнее было бы, если бы у лягушки действительно была грудь, да еще и пятого размера).
Не удержалась! Рассмеялась от представленной картины. Из горла послышалось немелодичное:
– Ква-а-а-а-а…
Ладно, над этим я поработаю. Надо мне возвращать свое владение речевым аппаратом, а то вон и красавец-царевич онемел. Двое онемевших – перебор для сказки.
Открыла рот и изрекла человеческим голосом, немного странным, конечно, но пока и так сойдет:
– Здрав будь, царевич! Что ты потерял на нашем болоте?
Молодец, красавчик! Быстро в себя пришел. Бледность от лица отхлынула, краски вернулись: держать удар умеет. Заговорил учтиво:
– Здравствуй, красавица.
Ай, льстец, придворному этикету обученный. Да, видел бы ты меня в моем настоящем обличье, так быстро бы ты мозг в кучку не собрал и заговорить не сразу бы смог, а тут гляди-ка, шпарит как по писанному. А царевич продолжал:
– Зовут меня Иван. Я – третий, самый младший сын царя Гвидона. Отправил нас с братьями батюшка невест себе искать. Каждому дал по стреле. Велел следить, куда стрела попадет, туда и идти – там и будет ждать невеста. Вот и оказался я на этом болоте.
Да уж, будущий свекор тот еще массовик-затейник. Но и я тоже в школьной самодеятельности принимала участие. Повеселимся, значит.
Я кокетливо лапкой подала стрелу царевичу. Он оправдал мои надежды: протянул руку и вместе со стрелой посадил меня себе на ладонь. Сюрприз! Я всегда знала, что я невысокая и стройная, но сейчас степень моей крошечности привела меня в восторг и безмолвие.
Так, молчать нельзя, надо продолжать развивать диалог. В конце концов, что-что, а говорить с мужчинами я всегда умела. Да, обстоятельства несколько усложнились: попробуй обаять мужчину в лягушачьей шкурке, но сложные задачи меня всегда раззадоривали.
И потом у меня точно была фора перед царевичем. Я знала, что я красивая (очень красивая!) молодая девушка. Я знала, что я умная. И главное – я знала сказку.
Итак, что мы имеем? Жених есть. Я свободна для брака. Лягушка? Ненадолго, если милый не подведет. (А он точно милый, вон, как покраснел, пока я мыслям своим предавалась. Надо спасать молодца).
– Иван-царевич, я – твоя суженная, Василиса Премудрая. Возьми меня за себя замуж, – бухнула я со всей своей эмансипированной простотой.
Да-да, Василиса. Родители постарались, как чувствовали, назвали по-сказочному. Как только не дразнили меня в детстве – и Васькой, и Лиской. Теперь вот могу полным именем представиться. И Премудрая, точно. Знаний во мне много, сама не знаю, насколько много, применять, правда, не все умею.
Ни один мускул не дрогнул на лице Ивана, а я загляделась на его глаза – такие серые, глубокие, темные. Какой у него правильный овал лица, греческий нос, сочные губы. Все, как я люблю. Вот повезло же мне. Хоть и лягушка пока, зато какого красавчика себе отхватила. Это стоило того, чтобы на болоте очнуться.
Царевич порадовал ожидаемым и чисто мужским ответом:
– Как же я возьму тебя за себя замуж? Ты же лягушка! Меня засмеют, если я тебя в качестве невесты представлю.
Ага! Тоже мне царевич нашелся. Ой, да! Он же действительно царевич. Ладно! Подумаешь, лягушку он в первый раз что ли увидел? Или он не в сказочном царстве живет? Раз лягушка говорящая, брать надо, потом разбираться будешь. Пришлось подтолкнуть скудоумного незначительным шантажом:
– Не спорь, Иван-царевич. Бери меня в жены, жалеть не будешь. Оставить меня здесь ты не сможешь. Стрелу я тебе просто так не отдам. И ты хорошо подумай, что ты батюшке скажешь, вернувшись без стрелы и без невесты? Как объяснишь ему, куда стрела делась? У батюшки твоего все стрелы на счету, как я понимаю. А ты врать отцу что ли будешь?
Хм, а царевич-то честный. Это плюс. Вон, как снова отлила кровь от лица бедолаги. Надо пожалеть мужа будущего. Не стоит так грузить его нервную систему.
Сунул руку в карман царевич, достал платочек, бережно укутал мое лягушачье тельце. (И, правда, что-то примерзла я на болоте-то, хоть согреться теперь можно. Расправила я свои лапки наконец).
А царевич между тем осторожно вернулся к твердой земле, где коня оставил. Вскочил в седло и поскакал. Хотела бы я сказать, что только ветер в ушах свистел, но совру (а мой будущий муж вранья точно не любит) – спряталась я поглубже в платочек, да, заснула, согревшись.
Пробуждение было резким: край платочка отогнулся, сразу стало холодно и ворвался гомон голосов. Голосили знатно – великовозрастные детины (видимо, братья моего суженого) что-то кричали, издалека тыча в меня пальцами. Седой старик в короне (здравствуй, батюшка-царь, вот и познакомились) поднял руку и задумчиво почесал в затылке. Согласна, ситуация как в сказке. Не хотела бы я быть на вашем месте. Только мне и на своем неуютно.
Да и в жизни редко невестка нравится семье жениха. Будь хоть трижды раскрасавицей, да умницей. Но сейчас не об этом, что-то я отвлеклась.
Батюшка-царь прикрикнул на своих сыновей. Крики стихли. И он молвил свое веское слово:
– Сказал жениться на той, на кого стрела укажет. Женись! Нечего нос воротить. Давай, покажи, что слово свое держать умеешь.
Молодец, царь-батюшка, вот зауважала тебя сразу!
И как-то быстро все закрутилось. Честным пирком, да за свадебку. Вернее, за свадебки. Батюшка-царь экономный – три свадьбы по цене одной. Сразу всех сыновей и оженил: старшего – на боярской дочери, среднего – на купеческой, а третьего – на мне.
Муж мой, ничего такой, заботливый – подкармливал меня со своей тарелки. Хорошо, что оказалось, что есть я могу всю ту же пищу, что и раньше. Ф-фух! Хоть поела.
А царь-отец, затейник, не угомонится никак. Не успел мой муж от первого потрясения отойти, а уж на другой день царь зовет сыновей к себе и требует, чтобы их жены испекли ему по караваю хлеба. Можно подумать, в царстве враз повара перевелись!
Смотрю, идет мой Ваня не весел, голову ниже плеч повесил. Думала, что случилось страшное, ан нет, поправимое.
Я, конечно, скандал ему небольшой учинила превентивно:
– Не веришь ты в меня, Ваня.
Тот сразу оправдываться стал. (Хороший он у меня все же!) Говорит, верит, только не понимает, как я лапками своими тесто лепить буду. Может, спрашивает, поваров царских попросить о помощи!?
Ну уж нет! С тестом точно сама справлюсь. Иногда нужно делегировать что-то, но не тогда, когда от этого судьба моя зависит. Да и размяться что-то хочется.
Отправила мужа спать, чтобы на кухне под ногами не мешался, а сама потребовала:
– Лягушачья шкурка отлепись, снова девица красавицей становись.
Получилось! Шкурка мигом слетела. На кухне работа закипела, я печь всегда любила. Пока каравай пекла с силами природными общалась – здесь энергия текла мощная, волшебная. Я ее в каждой клеточке своего тела чувствовала и знала, что все, что я захочу, смогу. Даже невозможное. Невозможное? Нет ничего невозможного, если мне это действительно нужно.
Пока мысли думались, руки споро просеивали муку, замесили тесто. И я выпекла каравай. Еще и украсила его фигурками разными – вот дворец, вот сады и башни, вот деревья и птицы, вот звери лесные. Красиво получилось, сама не ожидала, что я настолько искусна.
Тут и утро подоспело. Лягушачья шкурка привычно вернула меня в другое тело. Разбудила мужа. Тот увидел каравай красоты неожиданной, замолчал, потом выдохнул что-то, подхватил хлеб и побежал, на бегу крикнув мне спасибо. Вот как я его впечатлила! То ли еще будет, милый. Готовься удивляться.
А царь-батюшка продолжает задания изыскивать. Не успел порадоваться и подивиться на караваи, которые невестки ему испекли (мой, конечно, самый вкусный и красивый был), как уже от сыновей требует:
– Пусть жены ваши завтра порадуют меня коврами узорчатыми.
Крякнули только сыновья в ответ. Вместо того, чтобы с невестами миловаться, опять тем всю ночь предстоит рукодельничать. Да, только против батюшки не попрешь.
Пришел Иван-царевич в свои палаты. На меня не смотрит, глаза рукавом отирает. Я-то знаю, что царь не угомонился, не зря в детстве столько сказок прочитала, да и верю в себя, что справлюсь. А муж совсем расклеился. Говорю ему:
– Что ты, Ваня мой, не весел, что головушку повесил?
Он и выдал мне новое задание отца. И опасливо спросил, что же делать-то теперь? Может, мамушек, нянюшек, да сенных девушек, что живут при царице-матушке, позвать, попросить о помощи?
Да, что там ткать-то?! Этому искусству я с детства бабушкой своей обучена. Ткать я всегда любила, а тут еще и силы волшебные помогают, справлюсь. Успокоила я друга своего сердечного, да спать уложила, а сама велела лягушачьей шкурке отлепиться. И снова стала прекрасной девушкой. Да-да, прекрасной. Дома все это признавали. Не было никого красивее меня. Я пошла в матушку, а она первой красавицей в нашем городе была.
Работа над ковром споро у меня пошла. Раз – и расцвели цветы небывалые, два – птицы полетели, три – узоры по краям выткались. Заснуть только некогда было, утро наступило. Подошла к своему царевичу, полюбовалась им. Спит, намаялся бедный, вон как жалобно во сне постанывает. Ничего, милый, не бойся. Со мной не пропадешь!
Лягушачья шкурка снова утром привычно изменила мой облик. Дорогой супруг пробудился, увидел ковер – в ступор впал (нужно что-то делать с его реакциями), схватил его в охапку, только и успел поблагодарить меня, выбегая из горницы.
Царь порадовался коврам, сыновьями принесенными, мой особо выделил, сказал, что у себя его постелет. И тут же новым заданием детей порадовал – говорит, хочу, чтобы мои невестки плясали для меня на пиру.
Таким убитым горем своего Ивана я в первый раз видела. Думала, что наследства его лишили или из царства нас в пять часов выселяют. Ан нет, всего лишь потанцевать на пиру. Зря, что ли, я в танцевальную школу ходила? Конечно, профессиональной танцовщицей я не стала, слишком много интересных вещей в мире есть. И все же здорово, что и это мое мастерство пригодилось.
Поспешила я успокоить своего друга милого. Он уже собрался сам бежать тайком из царства, да меня с собой увозить, пожитки начал спешно упаковывать. Говорю ему:
– Не тревожься, Иван. Завтра отправляйся раньше меня на пир, а я следом буду. Как услышишь стук да гром, скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».
Интересно, получится ли у меня завтра создать машину силой моего желания? Ладно, если не справлюсь, велю карету золотую запрячь. Любой вариант будет прекрасным для меня.
Отправился на следующий день Иван на пир один. Ох, как над ним насмехались, что с собой меня в платочке не принес. Это он мне потом уже рассказал, много позже, когда все страсти улеглись.
И да, конечно же, у меня получилось наколдовать себе машину. И непростую, а белый мерседес класса люкс, как и хотела. Да еще и с водителем, одетым в белый фрак.
И о себе позаботилась тоже.
Пожелала себе платье вечернее, приталенное, с рукавами длинными. На голову кокошник с фатой надела. (Давно примерить мечтала. Если бы поступила, как хотела в театральное училище, попробовала бы себя в спектакле каком-то историческом, а тут вот жизнь как повернулась, можно и в реальности покрасоваться).
Еду я медленно в машине белой. Люди встреченные расступаются, падают ниц от увиденного.
Ваня, услышав шум да грохот на улице, не подкачал, успокоил взволновавшихся шумом людей и сказал, что это его лягушонка в коробчонке едет.
Подъехала моя машина к крыльцу, водитель услужливо дверку передо мной распахнул, подал руку, и вышла я к народу. Немая сцена.
А и хороша я была! Было от чего онеметь. Сногсшибательная! В белом платье. Сияющая от радости и осознания своей красоты. Мой муж от своего счастья голову потерял. Только стоит столбом и смотрит на меня. Говорю ему:
– Ваня, это я – жена твоя венчанная.
А он глазами только хлопает. Пришлось самой его за руку брать да вести за столы дубовые, за скатерти узорчатые…
Пили и ели долго, а потом царю зрелищ захотелось. Потребовал он музыку. И гости пустились в пляс. Я тоже встала, от них не отстаю. То лебедем плыву (платье длинное позволяет так ногами перебирать, что создается ощущение скольжения), то платочком в такт взмахну (а кажется, что ветви берез колышутся). Красиво танцевала, талантливо. Все даже за столы сели, только на меня смотрят. И я увлеклась. Так хотелось покрасоваться перед публикой, сорвать аплодисменты. И не уследила, как Ваня мой вскочил из-за стола и домой побежал, там схватил шкурку и бросил ее в огонь.
Не думала я, что сказка так продолжится. Хотелось, чтобы закончилось словами: «И жили они долго, и счастливо», только мы пошли по длинному пути. Видимо еще не все испытания я прошла, не все свои таланты раскрыла, не до конца свою трансформацию закончила.
Не успела догореть в огне шкурка, перенесло меня резко к Ивану. Стоит он передо мной, виноватый такой, только и смогла я покачать головой и сказать ему:
– Еще три дня до новой Луны нужно было подождать. И о старой шкурке мы бы не вспомнили. Осталась бы я в своем человеческом облике. Еще лучше и краше, чем была. А теперь, муж мой нетерпеливый, ищи меня и совершай в мою честь свои подвиги.
Разом стало темно в комнате. И исчезла я, успев напоследок увидеть ошеломленное лицо Ивана.
Интересно, куда меня теперь понесет? Я уже привыкла к тому, что в этой сказке меня мотало по свету. Надеюсь только, что останусь в человеческом облике.
Не буду рассказывать, как Иван меня искал. Скажу только, что труден путь его был. Но он справился, не отступил. Пока добирался до меня, понял, что полюбил он меня очень. Что-то я отвлеклась.
Я же себя обнаружила в царстве Кощеевом. Он со мной, кстати, неплохо обращался. (Хоть и страшен, конечно, Кощеюшка. Ну, что ж, с лица воды не пить). Устроилась я там вольготно – слуг полно, перины пуховые, еда разнообразная, сады красивые, библиотека огромная. Что хочешь, то и делай.
Вот я и занималась своим развитием, да силы свои чародейские пробовала. Учил меня Кощей с волшебством обращаться: как правильно желать, какими словами, как обращаться с магией, как верить в себя и не пугаться идти вперед. Милый такой. Надеюсь, Иван его не покалечит, как в старой сказке было. Пусть живет, ничего же плохого не делает, а даже хорошее. Мое похищение только на пользу обернулось.
Долго ли, коротко, а добрался Иван до жилища Кощеева. Мирно они договорились. Все же правильный выбор мужа я сделала. Не стал Ваня без разбору мечом махать и союзника мощного приобрел.
Решила я остаться в этой сказке. Нравится мне здесь. Силы свои чувствую. Могу творить любую реальность, какую захочу. Инструментов у меня для этого много – и клубочек волшебный, и зеркало говорящее, и скатерть-самобранка, и… Стоп, не буду все свои секреты раскрывать. А если я что-то не знаю, Кощей обещал помочь.
Вернулись мы с Иваном в свое царство и стали жить в любви и согласии.
P. S. Нужно будет что-то с амбициями мужа делать – то ли царство для нас пусть строит, то ли наукой займется. Умный он у меня. Посмотрим, какое дело для себя сам выберет. А я буду рядом. И если нужно, чуть подколдую.
Почему я сказала, что была хорошей девочкой? Потому что сейчас я иду по своему пути от хорошей девочки к любящей себя женщине. Моя дорога из желтого кирпича извилиста и не проста. Удачно ли все складывается на этой дороге? Конечно, со срывами. Ведь я – потомственная хорошая девочка. Но я учусь менять себя. И скажу вам по секрету, изменения есть.
У вас достаточно сил, чтобы встретить жизненные перемены. Вы, как и я, уже не один раз переживали крушение – иллюзий, любви, состояния, но снова и снова вставали на ноги. Мы умеем возрождаться!