– Привет! Нежданно ты, – Камилла встретила подругу как всегда радушно. – Что-то случилось?
– Извини, что так, – Надя приняла приглашение пройти, сняла сапоги, скинула верхнюю одежду. – Дети не спят ещё?
– Да какой там! – Ками отмахнулась. – Разве ж в такую рань уснут? С Максом играют. Проходи.
Они прошли в тесную гостиную, включили свет.
– Слушай. У тебя же телек с интерактивным ТВ, правильно? Новости не смотрела сегодняшние?
Камилла озадаченно достала из кармана халата пульт от телевизора и протянула подруге.
– Да, интерактивка. А что там?
Надя опустилась на пол перед телевизором и судорожно начала тыкать кнопки пульта.
– Ками, помнишь, у нас с тобой был «кровный сундук»? Он же у тебя сохранился?
– Да, но после переезда… – Камилла встала, задумчиво огляделась. – Макс! Макс!!!
– Что? – из детской выскочил Максим с ребёнком на руках. Старшая дочка тут же прибежала следом, с хохотом уцепила отца за штаны, забавно оттягивая назад. Подруги с удовольствием бы над этим посмеялись в другое время, но не сейчас.
– Помнишь сундук, в который я тебе не разрешала заглядывать?
– Да.
– Где он?
– Ща, погоди… – Максим ненадолго задумался. – Так, Кира! Беги к лошадке, неси шарик сюда! Ками, на, мелкого.
Он передал ребёнка, подтянул штаны, принёс с кухни табурет, поставил на пол, залез, вытянул с антресоли сундучок и подал жене.
– Ну поставь на пол, как я тебе возьму его?
– Да, ёлки… – Макс одной рукой не без труда закрыл дверцы антресоли, спустился, поставил сундучок на пол, унёс табурет, вернулся, взял у дочки шарик, забрал у жены сына. – Можно было и не кричать.
Камилла нежно поцеловала мужа:
– Спасибо.
– Так-то лучше! – но уйти Максим не ушёл. Остался с детьми в гостиной понаблюдать за действиями девушек. Когда ещё появится шанс заглянуть в святая святых?
Камилла взяла сундучок, поднесла Наде.
– Здесь ключ нужен. Макс! Где ключ?
– А мне почём знать? Ваш же сундук.
– Погоди… – Надя подскочила, кинула пульт Камилле. – Ключ у меня. Найди вечерние новости пока.
Будучи подростками, девочки решили навсегда связать свою дружбу кровью. Они написали клятвы на листе бумаги в клеточку, прокололи друг другу пальцы и закрепили клятвы кровными подписями. Затем сундучок, подаренный Камилле её мамой для разнообразных мелочей и бижутерии, превратился в кладезь девичьих тайн и секретов. Все наиболее важные сокровища оказывались там. Первый диск со сборником лучших песен, которые они вместе подбирали, кулон бабушки Камиллы, блокнот-дневник, часы, проклятый старой цыганкой перстень, амулет верности, пара редких монет и множество других, как тогда казалось, особенно ценных вещей. Чтобы никто не смог пробраться к тайному содержимому сундучка, они решили хранить сам сундучок у Камиллы, а единственный ключ от него у Нади. И Надя с тех самых пор по привычке перекладывала крохотный ключик из одного своего кошелька в другой.
– Вот, нашла.
Телевизор заговорил:
«… ЦБ сообщила, что с октября текущего года вводятся новые купюры. Как сообщает источник из центробанка, это будут купюры номиналом двести и две тысячи рублей. Первыми новые банкноты получат Москва и регионы, которые на банкнотах изображены. Это Дальний Восток и Севастополь. Позже глава ЦБ отметила, что купюры будут вводиться поэтапно, поскольку банкноты разрабатываются в строгой секретности. Центробанк выразил пожелания, чтобы массовый ввод купюр состоялся не раньше декабря…».
Камилла с округлившимися от удивления глазами наблюдала, как Надя достаёт из сундучка помятую, усохшую, потрёпанную временем банкноту, номиналом в двести рублей.
– Это шутка такая?
Надя смотрела на неё с не меньшим удивлением. Они быстро остановили кадр, на котором журналисты демонстрировали новую купюру. Сравнили со своей. Сходство было поразительным. Только Максим махнул рукой и уволок детей в детскую. Он уже не сомневался, что девчонки решили его разыграть и сейчас будут в голос хохотать.
Они сидели на кухне, разливая чай и внимательно разглядывая давным-давно знакомый, но обретший совершенно новые краски денежный знак. Все средства защиты на месте, номер, год, все ретуши, какие должны быть.
– Как думаешь, что это?
– Не знаю, Ками. – Надя перебирала в руках кружку с чаем. – Сколько прошло уже? Лет семь? Восемь?
– Может, просто розыгрыш?
Они ещё какое-то время просидели молча, пытаясь найти разумное объяснение.
– К сундуку точно никто не прикасался?
Камилла пожала плечами:
– Насколько я знаю, нет… Макс! Макс!!!
Максим прибежал, легко ступая на поскрипывающий пол:
– Да что ты кричишь, дети спят!
– Извини, – девушка продолжила шепотом. – Ты не вскрывал сундук без меня?
Макс ухмыльнулся, облокотившись об арку, ведущую в кухню:
– Чтобы ты потом мне мозг ложкой выела? Да и надо оно мне?
– Ладно, иди, ложись. Я скоро приду.
Максим ушёл, секунду задержавшись и почесав макушку. Девушки дождались, пока он уйдёт и включит телевизор. Затем Камилла наклонилась над столом и прошептала, показывая пальцем в сторону спальни:
– Это, по-любому, Макс нас разыграл. Помнишь, как он легко его нашёл? Сразу, как знал. И он слышал, как мы с тобой тогда давно эти двести рублей обсуждали. Наверняка запомнил. А когда по телеку увидел, пошёл в банк и разменял. Или выкупил. Он же у меня за новостями следит. Потом подменил ту бумажку. Состарить тоже мог сам. А ключ мог задолго до этого к сундуку подобрать, ещё когда в столярке работал.
Объяснение было правдоподобным. Во всяком случае, без сверхъестественного вмешательства и банальных путешествий во времени.
Девушки согласились остановиться на этом выводе. Успокоились. Не торопясь допили чай. Договорились на днях встретиться и придумать, как вывести Максима на чистую воду и отомстить позлораднее. Попрощались.
Но уже по пути домой Надя всё равно никак не могла откинуть настойчивое дыхание прошлого. Дождь, купюра, тот странный человек… Прошлое звало её, останавливало, тянуло за собой. Казалось, что то забытое время, когда она была совсем юной, могло вернуться. Оно словно дышало ей в спину, пробуждая в памяти давно забытые сны, давно забытые чувства. Она стойко сопротивлялась им, цепляясь за скепсис и реализм, но… в конце концов, поддалась наваждению и велела недовольному таксисту развернуть машину.