Номер, в котором предстояло переночевать, был маленьким, не слишком чистым, но зато вода в душе шла с хорошим напором, а кровать оказалась удобная.
Вадим купил в ближайшем магазине пирожки, кофе «три в одном» и две больших шоколадки. Он решил больше не пить алкоголь (пусть и предстоит видеть во сне кошмары, ложась спать без дозы спиртного) и задобрить организм ударной порцией сладкого.
После душа и ужина подошло время звонить Римме, и Вадим нажал кнопку вызова. Хотел ограничиться аудиозвонком, но потом подумал, что лучше бы видеть лицо собеседницы. Так легче распознать возможную ложь.
Римма отозвалась сразу и, похоже, волновалась не меньше, чем Вадим. Это оказалась девушка лет двадцати пяти, худенькая блондинка с мелкими, мышиными чертами лица и чересчур густыми бровями, придававшими ее лицу хмурый вид.
– Я на работе была, не могла говорить, – оправдалась она. – Теперь вот могу.
– Спасибо, что согласились пообщаться.
– Может, на «ты»?
Римма явно тянула время, пытаясь успокоиться, настроиться на нужную волну. Возможно, боялась сболтнуть лишнего. Вадиму пришло в голову, что не он один хочет раздобыть информацию о пропавшем человеке.
– Конечно, – согласился Вадим, – легко.
– Ты почему Ваську ищешь?
Вадим чуть не спросил, какого такого Ваську, но вовремя сообразил, что «Виатора» в миру зовут Василием.
– Видишь ли, Римма. У меня дочь пропала год назад.
– Как так? С концами?
Вадим поморщился, и Римма поспешно пояснила:
– То есть, хотела сказать, не нашли пока?
– Нет. Пока нет.
Взгляд Риммы сделался сочувственным.
Сопереживание, похоже, было неподдельным.
– Как это случилось? – спросила она.
Вадим вкратце рассказал.
– В ролике Василия я увидел Ирочку. Ролик годичной давности, то есть снят примерно тогда, когда она исчезла. Пропала в Быстрорецке, но каким-то образом очутилась в Верхних Вязах, на Урале. Я хотел поговорить с твоим братом. Вдруг он что-то знает? Ты сказала, Василий пропал. Что имела в виду? Скрывается от приставов или военкомата? Ударился в бега? Мне не важно, где он, я не буду задавать лишних вопросов, мне бы только поговорить с ним и…
– Мне бы тоже, – тихо произнесла Римма. – Но я не видела брата столько же, сколько ты не видел дочь. Понятия не имею, где он. В последний раз мы поговорили в декабре. Первого числа.
– Через девять дней после исчезновения Ирочки.
Римма и Вадим смотрели друг на друга.
– Васька поехал в Верхние Вязы. Хотел снять ролик для своего дурацкого канала «Неведомая Россия». Он работал в магазине, две недели через две. Сотовые продавал. И вот в свои выходные поехал. – На глаза Риммы набежали слезы, девушка шмыгнула носом. – Так хотел стать популярным, кнопку серебряную на YouTube получить. Мечтал, что будет ездить по стране, находить загадочные места и снимать про них, миллионы просмотров набирать. Вот и нашел. На свою шею.
– Почему он отправился именно в Верхние Вязы?
Римма грустно улыбнулась.
– Он в нашей-то области все уже объездил, ничего интересного, говорит, не нашел. Ролики набирали мало, меньше, чем ему надо было. Вот Васька и захотел… – Римма изобразила пальцами кавычки, – географию поиска расширить. Узнал про этот городишко откуда-то, не знаю, откуда. Может, он и говорил, только я забыла. Собрался и поехал.
– На машине? – уточнил Вадим.
Римма кивнула.
– А там не проехать иначе. Это же задница мира, простите. Городишко с носовой платок, самолеты туда не летают, поезда не ходят. То есть раньше вроде ходили, но это давно было, когда шахты еще работали и провалов не было. Это мне Васька говорил. Добраться можно автобусом до ближайшего города, он Октябрьское называется, не перепутай только с Октябрьским, который в Башкортостане. А от него – только своим ходом. На своей машине, в смысле. До Верхних Вязов автобусов нет.
– Значит, он поехал в Верхние Вязы, а потом?
– Приехал, позвонил мне. Мы с ним близкие, никого ближе нет. Отец умер давно, мать… Сложно там все. – Римма отвела глаза. – Пьет она, короче. Мать вообще, по-моему, не поняла, что у нее сын пропал. У Васьки девушка была, но они расстались прошлым летом, в августе. Она замуж вышла, недавно сына родила. А Васька…
Римма снова всхлипнула.
– Думал, звездой Интернета станет и докажет ей, что она ошиблась, когда его бросила ради этого индюка.
– Вася просто ходил с камерой и снимал все подряд в Верхних Вязах?
Римма вяло пожала плечами.
– Скорее всего. Он снял жилье на несколько дней. У старухи какой-то. Мне говорил, что отснимет побольше материала, а потом дома смонтирует для канала. Но один ролик выложил прямо так, будто в прямом эфире. Ты его и видел.
– А дальше? – осторожно поторопил Вадим, потому что девушка умолкла.
– Должен был в четверг утром уехать оттуда. Ролик выложил в среду и тогда же мне позвонил. Сказал, нечисто в этом захолустье.
– То есть? – Вадим подался вперед. – Что он узнал?
– Да откуда я знаю! Он ничего толком не говорил. Но я Ваську знаю как облупленного, сразу поняла: боится он. Говорил, ночью к нему приходило что-то.
– Приходил? Кто?
– Не «приходил», а «приходило», в среднем роде. Так и сказал. И губы все кусал. Говорил, ночевать боится, но ночью ехать тоже не айс. Утром, говорит, тронусь, как посветлее будет. В темноте вроде как… – Она чуть смущенно глянула на Вадима. – Обитает там что-то в темноте, по ночам. В городке. То ли из проломов вылезает, то ли еще что. Говорю же, не поняла ничего. Васька тараторил, как сумасшедший, все губы кусал и оглядывался, как будто нас подслушать могли. Я его успокаивала. Но, по правде, значения особого не придала. Он впечатлительный, весь на эмоциях. На следующий день Васька должен был позвонить. Только не позвонил. Я пыталась дозвониться, но номер оказался недоступен. И все. Ни слуху ни духу больше.
– В полицию обращалась? В розыск объявляли его?
– Обращалась. – Римма криво усмехнулась. – Толку-то. Они решили, он из-за сучки этой расстроился, что она его бросила. Сбежал новую жизнь начинать. Кредит еще был у него. Сто тысяч. Васька, вроде как, не желал платить и сбежал. Чушь собачья! У него тут комната была, все вещи остались, ноутбук, на который он кредит и брал. Зачем ему все это бросать? Я пыталась объяснить, но соседи, на работе придурки разные нашлись, который слышали, как он говорил, что хочет все бросить, что все ему надоело. И типа напивался с горя, и камень своей бывшей в окошко бросил.
– А этого не было?
– Было, блин! В том-то и дело, что было! Но прошло уже, он переболел, отошел. Расстались они в августе, я же говорю, а пропал он в декабре! Чего тогда сразу не сбежал?
Вадим мог бы возразить, что человеческая психика – дело тонкое. Терпел бедный Васька, терпел, надеялся выправиться, но не сумел. Однажды утром проснулся и понял: все, приехали, дальше так жить нельзя. Вадим, как никто другой, знал, какие выверты могут быть: сегодня тебе кажется, что все налаживается, есть силы двигаться дальше, а завтра проснешься и только один вариант увидишь – помереть скорее.
Говорить этого Римме он, естественно, не стал. Вдобавок не был уверен, что это применимо к данному случаю. Вадим все сильнее утверждался в мысли, что блогер-неудачник Василий прав: с Верхними Вязами что-то не так. Весьма вероятно, что «Виатор» раскопал нечто опасное с чьей-то точки зрения или же случайно увидел или услышал то, что не было предназначено для его глаз и ушей. За это и поплатился.
– Машина тоже не обнаружилась? – спросил Вадим.
– Тоже. Ни Васьки, ни машины. Ничего.
Вадим соображал, о чем еще спросить, что могло бы пролить свет на два исчезновения, столь синхронно произошедшие в конце осени – начале зимы в прошлом году.
– Ты упомянула, Вася много чего говорил. Не припомнишь, что именно? Это может оказаться важным.
– Хочешь знать, не говорил ли про твою дочку? Нет, не было такого. Он пургу гнал, трудно понять было. Про демонов что-то… Или про мертвецов, которые бродят. Да, про них точно было. Я еще сериал «Ходячие мертвецы» вспомнила, пошутила, а он вызверился, перекосился весь, мол, я его на смех поднимаю, а ему не до смеха. – Римма опустила глаза. – Наверное, я, его сестра, должна поехать в тот городишко, поспрашивать, поискать Васю, но…
Она внезапно закашлялась, словно подавившись словами, потянулась куда-то, глотнула из белой чашки с розовым сердечком.
– Меня от этого городка прямо морозит, хотя я там не была ни разу. Не могу… Никак не могу себя заставить! – Римма оправдывалась, хотя Вадим и не думал ни в чем ее обвинять. – Мне кажется… Я даже уверена: там жуть творится.
– Да ты и не…
Вадим хотел сказать, что она не обязана отправляться на поиски, на это есть полиция, но Римма поняла его неоконченную фразу по-своему.
– Не надо мне говорить, что это обычное захолустье! Я сама всю жизнь в таком живу, только размером побольше, конечно. Нет, там другое. И Васька говорил… Я сначала не восприняла серьезно, сказала же. Но потом… Сны эти.
Вадим почувствовал, как резко пересохло во рту.
– Что ты видишь? Какие сны? – спросил он.
– Не сны даже, а сон. Одно и то же всегда. Спать уже боюсь. То и дело повторяется, спасибо, хоть не каждую ночь.
– Что тебе снится? – снова напряженно спросил Вадим.
– Будто я под землей. В провале, в том городишке. Не знаю, как там оказалась, но мне надо выбраться, это я точно знаю. Иначе – все, хана. Во сне мне страшно настолько, что аж колотит всю. – Римма содрогнулась. – Я бегу и знаю, что Васька тоже тут где-то. Вроде надо мне его найти, но и понимаю, что не стоит. Потому что Васька – уже не совсем он! Пока бегу, чувствую, что кругом копошатся разные… разные существа. Они шепчут. И еще я знаю, что они хотят меня сожрать, поэтому бежать надо быстрее, а у меня ноги заплетаются. Я вижу свет впереди и чувствую вонь. Так смердит, что охота развернуться и обратно рвануть, но…
«Но потом ты видишь брата», – подумал Вадим.
– Смотрю – Васька. Боком ко мне стоит, лица не видать. И я понимаю, что это хорошо, потому что лицо у него… – Римма шумно сглотнула. – За секунду до того, как просыпаюсь, он поворачивается. Не Васька это, а тварь какая-то в его обличье. Демон. Я не мастак описывать, но это просто жесть.
Римма замолчала, встретившись с Вадимом взглядом.
– Ты тоже видишь сон, да? – проницательно заметила она. – Можешь не отвечать, я и так догадалась. У тебя на лбу написано. Но как так может быть, что двум разным людям одно и то же снится? Почему?
– Это как раз понятно, – скрипучим голосом произнес Вадим. – И у тебя, и у меня близкий человек пропал. В этих самых Вязах.
Римма недоверчиво покачала головой.
– Только не говори мне, что собрался туда. Ты же не настолько дурак?
– Похоже, именно настолько, – усмехнулся Вадим. – Я уже еду туда. Надеюсь, завтра к вечеру доберусь до Октябрьского. Заночую там, а утром…
– Не надо, – прошептала Римма. – Не езди.
– Я должен. Там моя дочь.
Римма чуть не плакала.
– Ты не понимаешь? Год прошел! Если она и была жива тогда, то…
– Замолчи! Немедленно замолчи!
Вадим не мог допустить, чтобы девушка произнесла это вслух. Не облеченная в слова, убийственная мысль оставалась всего лишь химерой, но если дать ей тело, обернув в буквы или звуки…
Римма смотрела горестно, сочувственно.
– Я тебя не отговорю, да?
– Не отговоришь.
– Ты хоть дай знать, как доедешь. Что там вообще, в Вязах. Может, новости какие будут о… о Ваське моем.
Им стало трудно говорить.
Каждому захотелось остаться одному, прервать беседу.
– Ты прости, мне идти надо, – тоненько сказала Римма.
– Конечно. И мне тоже.
Они прощались, неловко желали друг другу удачи, на душе у каждого было тяжело. Римма была уверена, что больше не увидит Вадима, ей было тошно, стыдно: у него хватило смелости сделать то, на что она не решилась.
А Вадим прикидывал, где ему раздобыть побольше ценной информации о Верхних Вязах, чтобы не заявляться туда совсем уж голым, не вооруженным даже сведениями об этом месте, не говоря о прочих средствах защиты.