Моей любимой племяннице с надеждой, что это принесет тебе здоровье и свет
Четырнадцатилетняя девочка сидит по-турецки на полу круглого гермоотсека. Носки протерты до дыр, голову обрамляет ореол густых кудряшек. Это Констанция.
Позади нее в пятиметровом прозрачном цилиндре от пола до потолка висит машина из триллионов золотых нитей не толще человеческого волоса. Каждая обвивает тысячи других, и все они сплетены немыслимо сложным образом. Иногда какой-нибудь пучок нитей начинает пульсировать светом. Это Сивилла.
Еще здесь есть надувная койка, биоунитаз-рециркулятор, пищевой 3D-принтер, одиннадцать мешков питательного порошка «Нутрион» и «шагомер» – тренажер размером и формой с автомобильную шину. В потолке – светодиодное кольцо. По виду никаких дверей в помещении нет.
На полу перед девочкой ровными рядами лежат почти сто прямоугольных кусочков – их Констанция оторвала от пустых мешков из-под «Нутриона» и пишет на них самодельными чернилами. Некоторые исписаны плотно, на других лишь по одному слову. Есть, например, прямоугольник с двадцатью четырьмя буквами древнегреческого алфавита. Другой гласит:
В тысячелетие, предшествующее 1453 году, Константинополь осаждали двадцать три раза, но ни одна армия не взяла штурмом его сухопутные стены.
Констанция наклоняется вперед и берет три из разложенных перед ней прямоугольников. Машина у нее за спиной мигает.
Уже поздно, Констанция, и ты не ела весь день.
– Я не хочу.
Как насчет вкусного ризотто? Или бараньего жаркого с картофельным пюре? Ты еще многих комбинаций не пробовала.
– Нет, Сивилла, спасибо.
Констанция смотрит на первый прямоугольник и читает:
Утраченное прозаическое сочинение древнегреческого писателя Антония Диогена «Заоблачный Кукушгород», повествующее о хождении пастуха в утопический небесный город, написано, вероятно, в конце первого века нашей эры.
Второй:
Из византийского пересказа девятого века мы знаем, что книга открывается коротким прологом. В нем Диоген, обращаясь к больной племяннице, говорит, что не выдумал нижеприведенную комическую повесть, а обнаружил ее в гробнице в древнем городе Тире.
Третий:
Диоген рассказывает племяннице, что на гробнице было высечено: «Аитон прожил восемьдесят лет человеком, год ослом, год камбалой и год вороной». Внутри Диоген якобы обнаружил деревянный ларец с надписью: «О чужестранец, кто бы ты ни был, открой, чтобы узнать то, чему ты удивишься». Открыв ларец, Диоген обнаружил внутри двадцать четыре кипарисовые таблички, на которых была записана история Аитона.
Констанция закрывает глаза, видит, как писатель спускается в темную гробницу. Вот он в свете факела разглядывает странный ларец. Диоды в потолке меркнут, стены из белых становятся янтарными, и Сивилла говорит: Констанция, скоро затемнение.
Девочка пробирается между клочками на полу и вытаскивает из-под койки остатки пустого мешка. Зубами и ногтями она отрывает чистый прямоугольник. Засыпает немного питательного порошка в принтер, нажимает кнопки, и устройство выплевывает в миску две столовые ложки темной жидкости. Констанция берет заостренную пластиковую трубочку с раздвоенным кончиком, окунает самодельное перо в самодельные чернила, склоняется над чистым прямоугольником и рисует облака.
Окунает снова.
Над облаком она рисует башни, потом – точечки вьющихся над ними птиц. В комнате становится еще темнее. Сивилла мигает.
Констанция, я вынуждена настоять, чтобы ты поела.
– Спасибо, Сивилла, я не хочу есть.
Она берет прямоугольник с датой – 20 февраля 2020 г. – и кладет рядом с тем, на котором написано: «Лист А». Затем помещает слева рисунок облака. На миг в гаснущем свете три клочка как будто приподнялись над полом и светятся.
Констанция садится на корточки. Она не выходила из этого помещения почти год.