В отделении мне прямиком указали на кабинет Купцова.
– О! Николай Александрович, голубчик, явился.
– Честь имею, Фёдор Михайлович.
В кабинете Купцова сигаретный дым стоял столпом, хоть топор вешай. В пепельнице нашли приют не один десяток окурков, на краю стояла чашка с давно остывшим кофием, а сам же виновник всего этого безобразия сидел с головой зарывшись в бумаги.
– Проходите. Присаживайтесь, – указал он на стул с резными ножками. – Как Ваше здоровье?
– Вашими молитвами, Фёдор Михайлович.
– Прекрасно. Сразу прошу не серчать, Николай Александрович. Нужда одолела, оттого пришлось вызвать Вас на службу – свободных чиновников пока не имеется, сам же командируюсь в Петербург на несколько дней. Да и дело деликатное. Вам под стать.
– Не стоит беспокоится, Ваше высокородие. Поездка не требует моего присутствия?
– Не требует. Командировка носит исключительно бумажный характер: едем на поклон к обер – полицмейстеру. К слову, что с картами? Имеются у Вас мысли на этот счёт?
– Достойных Вашего внимания, к сожалению, не имею. Нахожусь в процессе поиска сведений по этим каналам.
– Хорошо. Будем надеяться. Сейчас главное схватить Селиванова. А тот, как сквозь землю провалился. Всех агентов занял, собака сутулая. Ну да ладно. Я Вас по другому делу вызвал.
Купцов, прикурил очередную папиросу.
– Николай Александрович, скажите, Вы что – нибудь слышали о «заколдованном доме», что на Второй мостовой?
– Слухи о нем давненько ползают по всему городу. Народ поговаривает, дескать дом этот облюбовала нечистая сила. Жильцы в нём не уживаются. Через день, редко через два из него выбираются.
– Именно, Николай Александрович, именно. Всё оно так, – подтвердил Кузнецов, – А знаете ли Вы, кому принадлежит этот дом?
– Никак нет, Ваше высокородие. Не уточнял. Каюсь.
– Дом этот начальника городской управы – Павла Сергеевича Столыпина.
– Большой человек.
– Тут то и оно, – затушил он папиросу, – Явился он ко мне давеча с личною просьбою, и слезно просил нечисть эту изгнать. Деньги на постройку плачены, а жильцов не находится.