Вчера я проснулся слишком рано, солнце еще не поднялось над полосой, но уже накрыло звезды голубым покрывалом. С какой бы стороны я не смотрел на небо, оно везде казалось мне как огромная плоскость, наклоненная или перевернутая, как стол сверху вниз, с которой скатывались огромные глыбы облаков.
Вокруг стояла глубокая тишина, лишь в ушах шипел рой насекомых, который приветствовал подъем своего божества. Они шептали «Вставай!», но шептали это очень торжественно и всем хором. Может и мне научиться шептать как они, как вся эта природа, частью которой я являюсь уже тысячу лет.
Встревоженные мысли, как табун буйволов, неслись с горы, поднимая за собой облако пыли в небо. «Тише!», – шепчу я им, – «Подождите! Все успеется!», но шепчу как насекомые – слишком тихо. И они останавливаются один за другим, и веер пыли за ними низко стелется под их копытами вниз к земле.
Сердце билось, как рыба, пойманная в сеть, отчаянно и во все стороны. «Тсс!», – шепчу я, – «Тише! Я тебя слышу! Говори тише!», – и оно успокаивается и проскальзывает мальком сквозь тину, в глубины мутного океана. Тишина и шепот открывают перед нами двери, которые закрывают лжецы и завистники.
Если бы мы научились не повышать свои голоса друг на друга, когда нас перестают понимать, а напротив, пытались бы говорить только тише и мягче, то не было бы между людьми стольких конфликтов, которые тянутся за ними скопом, как сухие листья за ветром, через многие тысячелетия и пространства.
Зачем кричать громко, если люди стоят близко. Или может быть, им кажется, что из-за не понимания – они так далеко, и до них можно только докричаться. Звук помогает нам перемещаться на расстояния, но понимают ли они, что чем сильнее повышают голос, тем еще сильнее друг от друга отдаляются.
Когда люди теплом смотрят, им весь шепот кажется очень близким, им порою даже говорить ничего не надо, – вот настолько они становятся похожими. Но если холод изо рта у кого-то исходит, то тут же между ними обрыв появляется, и наполняется шумною рекою, шум от которой перекричать уже невозможно.
Каждый знает, что если за окном буран, то надо лечь спать и на утро все проходит. Но на душе все не так, если там поднялась метель, то это уже надолго. Потому что нас знобит не от мороза, а от собственного морального кодекса, который был нарушен. Совесть – это нечто большее, чем просто метель за окном.
Я шел уже три недели по острым камням, и узким горным тропам, которые виляли передо мной, как зовущая за собою рука молодой девушки. Сначала скрипели иголки под ногами, и поднимался запах хвои от шишек, потом они сменились нежной водой, щекочущей мои ступни. Вдали был круг над полосой.
И чтобы мы не думали о коварстве других, никто из них не бьет нас так сильно, как мы себя сами. Все эти страхи потери и атаки со связанными руками, оставляют внутри настолько глубокие раны, что их можно заливать раскаленной лавой, но внешне ничего не будет заметно, все равно. Боль говорит о многом с нами.
На ногах появились ушибы, мозоли и ссадины. Но они были ничтожными, по сравнению с теми ранами – внутри, которые заставили меня покинуть родной дом, и встать на этот тернистый и запутанный путь. Говорят, что даже кошки стесняются своей смерти, и поэтому уходят от хозяев умирать вдали от дома.
Для кого-то боль – это всего лишь четыре буквы, для кого-то страдания – это высокое искусство. Кто-то ставит себя выше остальных. А кто-то еще помнит, как его воспитывали родители, и потому относится к самому большому, как к самому малому, и хранит в себе эту бестолковую жалость.
Время всегда пытается нас запутать, оно пытается заставить нас оценивать себя не сравнением, а измерением. Главная ошибка человечества в том, что оно измеряет время числами, вместо того, чтобы его смешивать. Нельзя посчитать того чего нет, – все наши часы, дни и годы – это лишь условности.
Почему мы измеряем дни часами, а не событиями. Если бы мы сравнивали свои годы, а не считали их, то наша жизнь была бы намного ярче и интереснее. Как только мы пытаемся понять время, то есть запихать его себе в голову (то есть начав торопиться), мы сразу начинаем совершать не поправимые ошибки.
В нашем сознании время то увеличивается, то сокращается. Как же много мы совершаем ошибок из-за суеты или промедления, которые мы не видим. Пытаясь посчитать время, мы сами накидываем на себя петлю ожидания – начала или конца чего-либо. А ждут всегда того, чего нет, и никогда уже не будет.
Никто не любит ничего доделывать, особенно переделывать за собой, и особенно за другими. Поэтому нет ничего более постоянного, чем любое временное. Лучше делать ставку на вторую половину, чем на первую, так как на вторую поставят слишком многие, а на первую только единицы, которые что-то делают.
Вместо того, чтобы считать дни, попробуйте сравнить день сегодняшний и день вчерашний, час текущий и час прошедший. Сравнивая время, точно так же как и пространство, мы сможем увидеть их красоту и уродство. Время нам дано лишь для того, чтобы показать, что бывает с нами от бездействия.
Все мы знаем, что может случиться от каких-либо действий, потому, что это сразу всем видно. Результаты же бездействия видны не сразу, но последствия их более сокрушительны. Время само по себе ничего не уничтожает и не ломает, оно просто показывает, что случается от нашей лени. Сломанные часы на стене.
И да, я прекрасно знаю, что в любви и достатке чаще всего рождаются наши пороки, а все хорошее и прекрасное в нас произрастает из страдания и одиночества. Ведь то, что нас постоянно бьет, делает одних еще слабее, а других просто безразличнее к боли. Упавшему прежде легче всего снова встать.
Ведь и любая боль после удара всегда остается, меняется только наше отношение к ней. И эта боль что-то раскручивает водоворотом внутри, но кто-то тонет под ним, а кто-то всплывает. Единственное, что мы можем противопоставить этому течению, это принять на себя чужую боль, чтобы избавиться от своей.
Нельзя просто так взять, и стать сильнее кого-то, нужно таскать на спине бревна каждый день, больше чем сможем унести. И не думать постоянно о том, что они такие тяжелые, а воспитывать в себе безразличие ко всему, что кладем на спину. Только относясь к большому как к малому, можно что изменить в этой жизни.
Все лучшие мысли нам приходят только из разговора с самим собой, и чем честнее будет эта беседа, тем интереснее окажется и собеседник. Наедине мы думаем такими категориями, которые никогда бы не использовали в реальном разговоре. Только с самим собой мы можем быть максимально откровенными.
Этим утром я дал себе обет: говорить с людьми только шепотом, о чем бы они меня не спрашивали, и в чем бы меня не обвиняли при этом. Мало того, я зарекся перед самим собой, научиться еще мыслить шепотом. Кто из вас задумывался, как громко он мыслит и почему. Говорите: «Тише, не надо!». «Не торопись больше».
«Будь искренним, будь открытым, не стесняйся быть настоящим». «Не закрывайся от любви окружающих, ведь ты ее всю жизнь искал». «Не надевай на себя деревянные маски». «Не обвиняй никого в плохой погоде». «Ответь честно: почему ищешь в других то, что должно быть сначала в тебе самом?».
Всю свою жизнь мы учимся принимать себя такими как есть: то есть слабыми, некрасивыми и глупыми. Но принять это так трудно, что мы сопротивляемся любыми средствами до самой своей старости. Отчего порождаем в себе жадность, гордость и зависть, которые не свойственны никому из нас от рождения.
И все эти лица вокруг, – все это будто не моя жизнь, будто я зритель только, и играю чужую роль. Все слова кажутся нереальными, а поступки похожими на сон. И это потому, что я просто боюсь боли, ведь боль легче переживать, когда она не твоя. Я отдаляюсь от других, чтоб хоть немного уменьшить свои муки.
Никто из нас никогда не испытывал чистой любви, и не потому что он не красив, а потому что банально лжив. Поди разберись сколько в нашей любви, любви к ближнему, а сколько к самому себе. И что мы хотим сказать близким, когда обижаемся на них, а когда они поступают с нами так же, то ненавидим их.
Так часто бывает: хочет уйти от людей только тот, кто не знает пути, и поэтому он всегда возвращается. Вечный вопрос: где искать ответы, на вопросы которые написаны, – на нашем теле. Небо – прекрасный рассказчик, ведь оно помнит глаза всех, кто спотыкаясь перед самым падением, – всегда смотрит наверх.
Не стоит ждать после одного поражения следующий провал, ведь от этого меняется только наше сознание, а не вещи вокруг. Не стоит ждать и светлую полосу после черной, так как может прийти еще чернее. Но стоит готовить себя к любому исходу событий, держа стойку как перед боем с самым опасным противником.
Я слышу как в тишине течет наше время, и этот звук не похож на завывание ветра, это скорее бурная река, несущаяся с высокой горы в безмятежное море. Странно, почему мне всегда казалось, что в это время я спокойно брожу по скалистому берегу, и вот только сейчас чувствую, как захлебываюсь на самом дне ее.
Жить – это не значит – как можно больше увидеть, а скорее как можно больше почувствовать, но об этом люди забывают вечно. Они строят замки, и переезжают с места на место, не догадываясь, что везде возят с собою себя самого. Они ищут счастье слишком далеко, и тем самым умножают всю радость на ноль.
К самому простому приходишь в самом конце, когда все сложное уже перепробовал. Что могло быть проще, чем сказать «Спасибо» или «Прости», зато сколько дверей при этом открываются сразу. Что толку биться головой о стену, которую сам построил. Не ограждай себя от других, и все важное окажется рядом.
Мораль – единственный язык, который понимают на всех континентах, и не важно, какого цвета глаза у тех, кто совершает нечисти, ведь в борьбе добра со злом всегда одерживает верх скромность. У всех одни и те же слабости, зато достоинства у каждого разные, потому что у каждого разная степень прощения к окружающим.
История мира странно устроена, наступает время придумывать правила, а потом приходит время нарушать эти правила. Делая одно и то же, люди только загоняют себя в тупик, потому что побеждает всегда тот, кто быстрее меняется. Но тот, кто ступает на лед, должен помнить, что он выдержит его, но не его доблести.
Удивительное дело, – засыпал под шум дождя, а когда проснулся утром, все уже было белое. Снег падал на кроны деревьев едва слышно, и в этом была его сила. Плох тот рыбак, который ориентируется на клев по течению реки и крутым берегам, ведь их смывает и они обрушиваются, а вот солнце никуда не девается.
Тишина становится мягкой – она не пищит больше в ушах как в детстве. Тишина больше не пугает меня как скалистый обрыв, тишина теперь как теплое озеро, которое ласкает мое тело на своих волнах. Только редкие крики за окном пробуждают покой, будто брошенные камни возле меня. Это совы в лесу.
Если чистота и невинность души не терпит критики, то тогда почему скромные люди достигают большего процветания. В чем скрытая сила униженных? Вбивая в себя ржавые гвозди-признания, не называя их по имени, но чувствуя в себе все пороки общества, как свои собственные, – нам даровано будет спасение.
Почему никто не любит критику, почему нам трудно признавать себя глупыми и больными, слабыми и беспомощнее остальных, смотря на себя как на манекены со стороны. Ведь это именно то, что нам так необходимо для полного счастья снаружи, и вечного покоя внутри.
«Удачи не существует, все решает упорство и труд», – говорит кто-то, будто просится уже в камень, но оставляет как все, только грязь на асфальте. Родись он на несколько лет раньше или на десять позже, то у него бы ничего не вышло. Но ему кажется, что он научился управлять всеми стихиями на свете.
Если долго смотреть на море, то можно почувствовать себя окунувшимся. У того, кто опускается до нашего уровня, становятся сразу заметны все недостатки, а тот кто все еще выше – остается совершенным. Но самое грустное в этом то, что это один и тот же человек, только в разной одежде или в разном освещении.
Те, кто хвалятся, когда ветер в их сторону, тонут сразу же как только он меняет свое направление. Ведь сложно поверить в то, что никогда еще не было. Дырки в парусах всегда не заметны, особенно когда их ни разу не меняли. Не тот рыбак, кто ловит мальков в сито, а тот, кто учит уважать ближних.
Чтобы найти свое, нужно сначала все потерять, что было. Людям сходит с рук только то, что мы сами им позволяем. В добро и мораль начинают верить только оказавшись на скамье подсудимых. Ничто само себя ничтожит, и никто ему уже не поможет. Потому что виновник всегда сам себя наказывает.