Известно, что некая краткость всегда хороша и понятна. Особенно, если и сказать больше нечего. Стабров спокойно вошёл в гостиную, и поставил ящик с вином на паркетный пол. Ну, а за столом и около стола, присутствовала честная компания, а во главе, так сказать на почётном месте, сидела обворожительная женщина в лиловом бархатном платье с обширным декольте. Тёмно- каштановые волосы были убраны под золотую сетку, на манер римских патрицианок. Гости чувствовали себя вполне непринужденно. Трое сравнительно молодых людей обсуждали нечто важное, четыре барышни неторопливо вели беседу. Стабров услышал лишь часть дамского разговора.
– Да вот так всё и было, – говорила одна, – я присела перекусить, а Феликс пропал. Не заметила.
– Непонятно всё… – тихо проговорила другая.
– Добрый вечер! А вот и мы! – как бы невзначай, внезапно, поздоровалась Лиза, – это Сергей, он к вам с подарочком!
– Вот и здорово! – добавил один из молодых людей, рассмотрев сам сюрприз в деревянном ящике- а то всё водка… Разрешите представится, Андрей Гурнатьев!
– Андрюша, так это ты сюда ящик «Шустовской» доставил! – заметил его собеседник, не опуская рюмки.– и утверждал, что так оно лучше.
– Это какая-то ошибка, досадная ошибка, – и молодой человек опустил глаза в пол, но тоже не опустил рюмку, а выпил её содержимое и не поморщился, – вино, же будет как раз… Леонид, открой пожайлуста…
– Мигом, -согласился мужчина, названный Леонидом.
– Господа, вот, поешьте… Буженина, колбаса, – напомнила одна из дам..
Но, наконец, один из гостей подошёл к Стаброву, протянул руку и представился:
– Евгений Михайлович Старцев, редактор газеты «Время». Очень рад.
– Сергей Стабров. Спортсмен, атлет, – почти не соврал Сергей Петрович.
– Ах, как интересно… – произнесла хозяйка салона.
– Да, Сибила, – вмешалась Елизавета, – Сергей хотел бы поступить в цирк, на Садовой. Был разговор, что у вас есть возможности.,,
– О, господа! Я всё слышу! – поднял голову с подушки Гурнатьев, – а здесь ведь и гири имеются… Помнится, я поднимал! – и он помахал пальцем, – правба, правда!
– Ох, Андрей, куда уж тебе, – не утерпела одна из дам.
– Ты не права Анна, совсем не права, – ответил Гурнатьев, – а гири вот, у кресла. Я, сейчас непременно их подниму…
Но отважного героя удержал не внутренний голос, а его товарищ, сидевший рядом. Господин Мочалов, который возможно, не попал целиком под власть хитрой и коварной «шустовской», и ещё мог принимать логичные решения. Мужчина твердо и аккуратно держал руку журналиста.
– У меня есть силы! – упрямо бубнил и вырывался Гурнатьев, – ты не смеешь, Леонид! Я вызываю тебя на дуэль! – неожиданно заявил журналист, вскочив с дивана.
– Отлично, мы дерёмся на эспадронах, – согласился Леонид Мочалов, и выпил залпом бокал «мадеры».
Затем поправил несуществующий галстук, манжеты своей рубашки, вытащил и бросил на пол запонки, и вышел в коридор. Послышался шум воды из ванной комнаты, хлопнула дверь и всё стихло. Сибила только улыбнулась и отпила вина из своего бокала. Дуэль, как видно, сорвалась.
Но, тут Гурнатьев добрался до гирь, и чуть не упал на ковёр.. Сделал успокаивающий жест рукой открытой ладонью, и снова присел на диван. Смотрел на эти чугунные штуковины, словно пытался их загипнотизировать, сделать легче, а себя, возможно, сильнее. Снова встал, потер сам себе свои ладони, поморгал, покрутил головой. Но, ему помешали опять.
Это гость пренебрёг такими ухищрениями. Стабров с видимой лёгкостью поднял двухпудовые гири, перекрестился ими, и поставил на пол. Для него два пуда было совсем легко поднять, после домашних четырёхпудовых.
– Браво, браво! – с одобрением захлопала хозяйка салона, – вы несомненный талант, господин…
– Аллегри. Моё сценическое имя Аллегри.
– Сеньор Аллегри, это звучит, не правда ли, господа?
Собравшиеся здесь без промедления захлопали этому атлёту. А Кларисса и сама мадам Прудковская с явным интересом смотрели на силача.
– Да, Вергилия, ваш новый кавалер весьма импозантен, – заявила, притом твёрдо, Кларисса Ромова, – ваш облик, Аллегри, просто рождает во мне вдохновение:
Словно Атлант,
поднявший небо на своих плечах,
Такой талант,
С глазурью неба в гибельных очах…
– О, как выразительно, Кларисса! – разразилась репликой Анна, – жаль, что нет Феликса, он бы оценил твой стиль… Подкрепи же свои силы вином, этой истинной кровью поэтов! Она оживит тебя, и омоёт и очистит твой рассудок!
И Анна Дмитриевна преподнесла Ромовой полный бокал вина. Красная, словно тёмная кровь, мадера, была, казалось, светлее губ экспансивной женщины, вернее, тона её помады.
Вино было выпито, но, так что бы оно подарило некое успокоение, то-нет. Наоборот, дама оставила своё место и довольно бесцеремонно села рядом со Стабровым. Елизавете пришлось пересесть, и занять новую позицию слева от кавалера.
– Вергилия, надеюсь, ты не против? – спокойно проговорила дама.
– Ну конечно нет, – и толкнула Стаброва локотком.
Заметила барышня, что Сергей Петрович, вишь ты, задумал отодвинуться от жаркой поэтессы, а то и позорно бежать. Или нет, просто сменить позицию.
– Мой Данте, – зашептала Лиза ему на ухо, – это же первый круг, а с вами рядом Минос многожальный…
И Аллегри кивнул, готовясь принять все испытания. Да а чего стонать- то? Сам ведь в этот вертеп собрался, да и Лизу прихватил, как сказал сам себе храбрый кавалер. Сергей Петрович просто налил вина себе и дамам, и предложил тост:
– За искусство!
Все, конечно, выпили. Кларисса немного раскраснелась, и улыбнулась совсем мило. Нет, безусловно, дама была хороша собой, с её выразительными карими глазами, приятным овалом лица, правильной линией губ.
– Кстати говоря, – начала говорить дама, – я знакома и с антрепренёром цирка. Будьте уверены, он вас примет. Другие силачи в его цирке, по сравнению с вами, похожи на слабаков. А вы, просто как новый Иван Поддубный, или Евгений Сандов.
– Спасибо. И, здесь приятное общество. Я был мало знаком с поэтами.
– Очень жаль, что пропал наш Феликс. Очень и очень жаль…
Но её услышала Анна, встала со стула, и подошла к Клариссе. Посмотрела не очень хорошо, и выдала:
– Не иначе вы его куда-то дели. Бедный, бедный Феликс! А ведь скоро должен был выйти сборник его стихов!
– Я, дела? -не стерпела Кларисса, – так это вы потащили его на Балчуг! А он устал, выбился из сил, ему нужен был покой и отдохновение!
В общем, назревала банальная, хотя не совсем банальная, а женская драка. Нет сомнений, Стабров был не чужд некоторым приключениям, и жестким зрелищам, но предпочёл как-то утишить собравшихся. Он взял Клариссу за руку, и усадил на место. Реакция дамы была весьма неожиданной для него, но не окружающих. Поэтесса спокойно и размеренно поцеловала его в губы. Потом спокойно погладила его ладонь, но руку не убрала.
***
– О, Кларисса! Смелый шаг! – в восхищении захлопала Татьяна.
София Прудковская лишь неспешно пила вино из своего бокала, и отламывала кусочки от плитки шоколада «Нестле», понемногу отправляя их к себе в рот.
– Но, наверное, собравшиеся желают узнать, что же с господином Рощиевским? Куда пропал наш Орфей, наш Красный Феликс? – напомнила о себе сама Сибила. Давайте же, господа. Леонид, сядем за стол, и приготовимся услышать, что говорят нам духи умерших?
– А где же наш Леонид? – наконец, вспомнила про одного из своих кавалеров Татьяна, – Евгений, прошу тебя, сходи, посмотри, что с моим другом.
– Я ваш любимый друг, Танечка, – и мужчина облобызал руку дамы, – а Леонид…
– Прошу, идите… А то мало ли… Он же шёл за шпагами?
Господин Старцев не стал спорить дальше, и вышел из гостиной. Ну а Кларисса придвинулась ближе, и прошептала:
– Дуэли, дуэли… Феликс три раза стрелялся, и следующая дуэль была назначена на завтра. Представьте, ему бросил вызов поэт Первухин, это самодовольное ничтожество…