Несколько мгновений я смотрел на экран телефона и смысл одного слова доходил до меня слишком уж долго – буквально по одной букве.
К О М П А С
– Что мне сказал этот пацан? Что он мне сказал?! – проорал мозг и после едко заметил: – Ты сам ему отдал чертов компас. Сам отдал, сам иди и забирай.
Я оглянулся, будучи в полной уверенности что на поляне кто-то есть – кто-то кроме меня. Увидел консервную банку из-под кильки в томатном соусе, на ее дне краснели высохшие остатки, рядом пустую бутылку вина с надписью на этикетке «Золотые гроздья», штук сто крышек от пивных бутылок – кто-то старательно вдавливал их в черную землю, пытаясь вымостить всю поляну, и висящую на высохшей ветке куста разорванную тельняшку.
Компаса здесь явно не было.
Парень сказал: «Там, где вы были, этот компас тоже работает?» – вот что он сказал.
Откуда он знал, где я был? Он думал, что я был в Бразилии, но судя по его виду, когда он это произносил – он имел ввиду совсем другое. Что-то гораздо более далекое, чем Бразилия.
– Нет, это невозможно, – сказал я сам себе. – И за компасом я не пойду.
– Пацан что-то знает, – тут же ответил голос, и я снова обернулся.
Опять никого.
По спине пробежали мурашки.
Даже взрослым я сторонился этих гаражей – всегда обходил их по дороге в школу и обратно, но теперь я был здесь, в самой гуще неведомого, в запретной зоне, в месте, откуда мелким я слышал жутковатый смех, звон стекла, шепот, иногда – крики, от которых леденило в животе. Это был Бермудский треугольник, из которого люди исчезали в прямом и переносном смысле. И я понятия не имел – какой смысл был более реальным.
Это было ПЛОХОЕ МЕСТО. Вот что я знал абсолютно точно.
В школе – в подвале, совсем рядом с этим местом, пропадали дети. Это, правда, никем и никогда не признавалось – все эти исчезновения списывались на что угодно, только не на то, чем они были на самом деле. Признать, что рядом существует нечто странное власти не могли, не хотели, да и не умели.
Гораздо позже люди, которые спят по пятнадцать минут в день и не бояться смерти объяснили мне, что…
Краем уха я уловил едва слышимый шорох травы, – именно такой звук я слышал, прежде чем ядовитая змея жарарака впилась мне в ногу.
Я замер, все чувства обострились до предела и когда шорох повторился, я молнией метнулся в сторону, слегка присел и одновременно выхватил нож.
– Дядя Антон… – раздался испуганный голос. – Вы где?..
Мальчик чуть не плакал. Я стоял у него за спиной.
– Дядя Антон… – всхлипнул он.
В его вытянутой дрожащей ладони я увидел компас.
Я боялся напугать его, поэтому прикрыл его рот ладонью, присел и развернул мальчика к себе.
– Это я. Все хорошо. Не кричи. Кивни, если понял.
Илья сфокусировался на мне полными слез глазами и через пару секунд несмело кивнул.
Я отпустил ладонь.
– Они там? – тихо спроси я.
Он снова кивнул.
– Ты знаешь, что я тоже… – я не договорил, мне не хотелось полностью открываться перед маленьким мальчиком, пускай даже моим хорошим знакомым – ради его же блага.
И снова кивок.
– Откуда?
– В…вас… вввв… – Илья дрожал, у него зуб на зуб на попадал и, кажется, он был готов разрыдаться.
Я обнял и прижал его к себе.
– Ну… ладно, все хорошо. Правда. Это я, я не причиню тебе зла, я… тот же самый, почти…
– Вы… хороший? – наконец выговорил он.
Мне никто и никогда не задавал подобных вопросов. Я даже на мгновение опешил. Попробовать ответить на это за секунду мне показалось невозможным и все же…
– Да. Я хороший.
Я сделал паузу, давая ему время успокоиться и незаметно посматривая мальчику за спину – туда, где сквозь густой кустарник виднелась пыльная дорога, заворачивающая к длинному жилому дому. В мусорном баке у последнего подъезда продолжал копаться мужик в кожанке. До меня периодически долетал его надрывный кашель. Если он не свалит в самое ближайшее время, люди, о которых сказал мальчик могут спросить его, что он видел. Тогда они быстро поймут, что видение мамаши с коляской было вовсе не фантомом.
Илья вздохнул. Он собрался с духом. Губы сжались в тонкую полоску.
– Вас… похоронили. Год или полтора года назад. Я точно не помню. Я видел гроб, я хотел с вами попрощаться, но родители не пустили. Я слышал, что вас укусила какая-то змея там… в этой…
– Бразилии…
– Да. Это сказал такой тощий длинный человек в костюме.
– Завкафедрой профессор Дмитриев…
– Не знаю. И еще было несколько человек. Я видел вашу фотографию с черной ленточкой. Шел дождь и мне было очень одиноко, грустно и страшно.
– И вдруг появляюсь я…
– Да…
– Представляю.
– Я подумал, что это розыгрыш или что все это мне снится. Но потом по телевизору стали говорить всякие ужасы, показали вашу фотографию. А потом… снова вы. Теперь уже как будто настоящий. – Мальчик с плохо скрываемой надеждой посмотрел на меня.
Я покачал головой.
– Тебе пришлось многое пережить, и я вряд ли смогу все объяснить. Я и сам половины не понимаю, если честно. Но могу сказать одно – тот, кого показывают по телевизору – он мой двойник, близнец. Понимаешь?
– Типа брата?
– Да. Типа брата.
– Значит… тогда получается, вы не погибли? Ведь это же… вы?
У меня засосало под ложечкой. Я быстро отвернулся. Я не считал себя слишком чувствительным человеком, но сейчас что-то дрогнуло внутри…
Я улыбнулся.
– Нет. Я не погиб.
Илья улыбнулся, быстро смахнул набухшую слезинку с краешка глаза.
– Но ведь…
Я понял, о чем он думает и опередил его.
– Чтобы поймать этого гада, пришлось пойти на крайние меры. Извини, что я не мог тебя предупредить заранее. Я и сам не знал. Это…
– Секретная операция? – прошептал мальчик.
– Да. И никто про нее не знает, даже те люди, что сейчас там находятся.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– Я никому не скажу, даже родителям.
– Ты молодец.
Илья протянул мне компас, и я принял его с благодарностью.
– У меня к тебе будет еще одна просьба. – Я протянул ему две купюры по пятьсот рублей. – Сейчас, когда пойдешь домой, подойди во-он к тому пьянице из последнего подъезда и скажи, что только что нашел эти деньги возле подъезда. Спроси, не он ли их потерял. Он заберет у тебя купюру. Вторую оставь себе. На мороженое.
Илья засиял.
– Будет исполнено!
Я похлопал его по плечу.
– Герой. Ну давай! Беги!
Он махнул мне на прощание и скрылся из виду. Через пару минут я услышал голос.
– Кане-е-шна мои! Где ты их нашел… дай сюда, мелкий гаденыш!
Через две минуты кожаная куртка, кашляя и подтягивая штаны, скрылась за углом дома – в ста метрах находился ближайший ларек с дешевым пойлом, и вереница несвежих людей из крайнего подъезда тянулась в ту сторону до самого закрытия. Теперь можно было быть уверенным, что встреча с заинтересованным и людьми не состоится, а если вдруг она все же произойдет, то разговаривать мой знакомец к тому времени будет просто не в состоянии.
Я вынырнул из мрачных зарослей с обратной стороны и неспеша пошел вдоль забора школы. С левой стороны меня надежно укрывал дикий кустарник, до которого никому не было дела. С правой, непосредственно примыкая к школе располагалась старое музыкальное училище. Из открытых окон доносились негромкие звуки музицирования. Однако, ни рядом с училищем, ни на его крыльце не наблюдалось ни одного человека.
Меня это устраивало, хотя с каждой секундой, с каждым пройденным метром по направлению к Дому быта, я ощущал нарастающую тревогу.
Я не должен был туда идти. Это была подстава. Он знал, догадывался, что я буду здесь. И ему не нужны были конкуренты. Он хотел устранить меня.
Но что я мог поделать? Мне нужны были ответы. Мне нужно было двигаться, – хоть куда-то, я не мог позволить себе роскошь сидеть на месте.
Оглянувшись перед тротуаром, я поправил маску-баф на лице, пропустил громыхающий трамвай под номером три – абсолютно пустой, не считая тощего старика в белой рубашке с коротким рукавом. Старик почему-то был без маски и во мне шевельнулось воспоминание. Мне показалось, что я его где-то видел. Он проводил меня водянистым взглядом, и я поспешил перебежать дорогу и нырнуть в сквер на другой стороне.
Если меня похоронили, то как они объясняют, что происходит? – шевельнулась давно ворочающая в глубине сознания мысль. Двойник, близнец… – если они нашли ДНК на месте преступления и провели анализ, представляю, какие были глаза у следователя, когда он увидел результаты экспертизы.
До Дома быта оставался километр. Я посмотрел на время на мобильнике – полчаса до встречи. Решение не приходило. Я не мог придумать, как быть и дело даже не в том, что меня разыскивали за убийства и это не выходило у меня из головы, а в том…
Черт с ними, с убийствами, – да, даже так! Самое ужасное, что я не мог выкинуть из головы это ситуация, а точнее – место, в котором я оказался.
Выходит, Петька ошибся. Он что-то неправильно ввел в компьютер, и эта машина перенесла меня не домой, не в мой мир, не туда, где я родился, а в непонятный странный мир – другой, чужой и я здесь теперь без малейшего понятия, как быть. Да что там, я здесь без Светы, даже без Дианы – к которой, если можно так выразиться, даже проникся, скорее сочувствием по поводу ее бестолкового сына и ее титанических усилий, которые она предпринимала, чтобы выправить ситуацию. Она, конечно, была еще той стервой, но я мог понять ее. А здесь…
– А здесь у тебя Илья, – буркнул голос.
– Илья, – эхом повторил я.
Ноги несли меня вперед. Я обошел старый засохший фонтан – в чего чаше блеснула монетка, уткнулся в бетонный забор желтого цвета без единой надписи с колючей проволокой поверху. Я понятия не имел, что скрывается за забором – вылетело из головы, хотя место находилось рядом с домом оно было из таких, которые проходишь мимо и словно не замечаешь.
И когда я поравнялся с открытыми воротами, увидел внутри несколько приземистых зданий – двухэтажных и одно трехэтажное, объединенных в одно какой-то странной причудливой конфигурацией, похожей на сломанный тетрис.
У ворот висела заляпанная желтой краской табличка всего с двумя словами:
«ГОРОДСКОЙ АРХИВ».
– Вот те на… – вырвалось у меня. – Это же то… что мне надо…
Конечно, рассчитывать на то, что в архиве найдутся сведения о давно минувших событиях в ОКБ «Звезда» не приходилось, однако… у меня было смутное предчувствие, что здесь может быть именно то, что я ищу. И это предчувствие, провидение – меня редко подводило. Я даже более чем уверен, и эту уверенность подтвердили годы, проведенные в бразильских прериях, что предчувствие можно тренировать. Вот и в тот день оно свербило, почти кричало – посиди дома, не ходи на охоту… тем более начинался дождь… однако, тогда я был менее опытным и просто заткнул его азартом.
И снова ни одного человека – ни внутри, ни снаружи. Конечно, архив – не самое популярное место для посещений, и все же…
Я снова оглянулся на табличку и зашагал прочь, уверенный в том, что обязательно вернусь сюда. Если, конечно, через полчаса меня не арестуют.
Дом быта представлял собой старое здание времен СССР – серое, семиэтажное, с большими окнами производственных помещений и башенкой центрального входа, где… я невольно поднял голову, переместил взгляд чуть левее и вверх— на второй этаж, где находилось фотоателье и его директор, по совместительству фотограф и приемщик заказов – Иннокентий Фельдман. Который учился со мной в одном классе и сидел за третьей партой, а я за второй. При этом в моем реальном прошлом я не знал никакого Фельдмана, а прямо за мной все десять лет просидели Данила Ким по кличке Фантом и Жанна Якубова. Или Анна. Это я помнил, как свои пять пальцев.
Стоя в арке жилого дома метрах в ста от перекрестка, я, не торопясь осматривал местность.
Небольшая площадь перед Домом быта была пуста. Через перекресток от Дома быта находился минирынок, а чуть дальше – трамвайное кольцо. У входа в рынок сидела старушка в маске. Издали я не видел, чем она торговала, наверное, семечками. Покупателей у нее не было. Редкие прохожие старались скрыться из виду как можно быстрее. Все боялись ковида, а точнее, паники, которую развели средства массовой информации по всему миру. Это они еще не знают про ЦИБ, – подумал я.
Мое внимание привлек мужчина в черной куртке, два раза прошедший перед входом в Дом быта. Он несколько раз оглянулся, будто бы кого-то ждал. На лице его была маска, но даже с большого расстояния я не смог распознать в нем себя – как бы странно это ни звучало.
Разумеется, Антон-2 не был таким дураком, чтобы самому явиться на встречу. Он дождется, пока я появлюсь и вызовет полицию. А может быть, уже вызвал и это один из оперов по гражданке.
Мне срочно нужно было что-то придумать.
И все же даже теперь голову не покидала странная мысль, что даже несмотря на то, что сообщил мне Илья, этот мир был удивительно похож на мой. Здесь, несмотря на всю опасность, я ощущал себя как дома.
Может быть, Петька ошибся только самую малость? Буквально на сотый знак после запятой и поэтому здесь все так похоже…
– Ни фига себе похоже, тебя похоронили год назад, не забывай! – чуть не поперхнулся внутренний голос.
К своему удивлению, этот факт я воспринял как-то слишком уж спокойно.
– Ну и что, – ответил я.
– Ты, видимо, совсем сбрендил, – едко заявил мой внутренний визави. – Я лучше помолчу.
– Если не можешь подсказать что делать, лучше действительно помолчи.
На секунду в голове воцарилась тишина, а потом голос сказал:
– Позвони фотографу.
Меня словно током ударило. Как же я сразу не додумался?!
Наблюдая за мужиком в черной куртке, который то и дело поглядывал по сторонам, я достал телефон, набрал в поисковике «Дом быта фотоателье» и тут же получил номер телефона.
– Алло, фотоателье.
– Здравствуйте, можно услышать Иннокентия?
– Ммм… это я. Что вы хотели?
Я одновременно и узнал, и не узнал его голос, который слышал всего пару дней назад. Тяжелый, неприветливый бас не слишком располагал к общению.
– Иннокентий? Кеша… это я! Узнал?! – известный прием, чтобы дать собеседнику почувствовать себя неловко и вынудить сказать да.
Кеша не сразу не него поймался.
– Я? Это кто… это я… – послышалось чмоканье губами, которое перекрыл лязг трамвая.
– Саня! Ты что, Кеша, не узнал?!
Краем глаза я заметил, что к мужику в черной куртке подбежал ребенок – девочка с портфелем, они обнялись и направились в сторону автостоянки позади здания.
– Э… Саня? Карпухин что ли? Ты что ли?
– Ага!
– Ну и ну… – Кеша слегка оживился. – Давно тебя не слышал. А ты где? Ты в городе что ли? Ты же вроде…
Не успел он договорить, как из-за угла вышла…
Я сразу узнал ее. Сердце забилось чаще, и я прослушал все, что Кеша, ускоряя темп, начал мне говорить – вспоминая какие-то незнакомые мне детали из прошлого.
Она была в сером спортивном костюме, бейсболке и в обязательной маске. Светлые волосы развевались на ветру. Я не заметил особого волнения в ее походке, однако на пустынной площадке перед Домом быта она чувствовала себя не слишком уверенно.
Света остановилась у входа, прочитала вывеску, повернулась лицом к перекрестку. Она ждала. Только кого? Меня? Или сигнала к захвату?
– Да, я по делам… слушай у меня просьба к тебе, я встречу назначил девушке прямо возле тебя, хотели к тебе с бутылочкой заглянуть, а я не успеваю. Ты не мог бы выбежать, она внизу там будет стоять и передать ей, что компас сбился, встретимся, где в первый раз.
– Что?! – Кеша, кажется, был слегка озадачен. – Ты хочешь, чтобы я…
– Да.
– Но я могу пригласить ее подождать здесь, у меня…
– Нет, спасибо, ты сделаешь мне большое одолжение, если передаешь мои слова.
Кеша тяжело вздохнул.
– А вы точно потом придете? С бутылочкой чего-нибудь…
– Штык… зуб даю.
– А… закуску…
– Возьмем.
– Ну тогда ладно. Раз так. Давно тебя не видел, удивил ты меня, командир, конечно. Но ладно, так и быть… короче, как там… компас сбился и встретимся, где в первый раз. Мудрено как-то! – он засмеялся раскатистым смехом. – Ладно, я пошел.
– Давай. Спасибо тебе.
– Я жду вас! Сегодня придете?
– Да, – соврал я. А может и не соврал. Я понятия не имел, где буду через час, не то, что к вечеру.
Спустя пару минут я увидел, как отворилась входная дверь Дома быта, как показалась в проеме здоровенная туша Иннокентия. Он подошел к Свете, оглядел ее с головы до ног, развел руками – я всматривался в их лица, пытаясь понять, знакомы они или нет, но так и не понял. Кеша сказал несколько слов Свете, она выслушала, тряхнула головой, подняла руку и мельком посмотрела в мою сторону. Увидеть меня она не могла – расстояние было приличным, но ее взгляд заставил меня задержать дыхание. Через пару секунд она развернулась и пошла быстрым шагом через перекресток.
Сработало? Еще несколько минут я наблюдал за входом в Дом быта, но так ничего подозрительного и не заметил.
Потом открыл приложение вызова такси и через двадцать минут был на месте.
Когда Света вошла в часовую мастерскую, я стоял на другой стороне улицы. Ее такси отъехало. Когда я удостоверился, что никто за ней на следит, быстрым шагом пересек дорогу и вошел в узкую темную мастерскую.
Звякнул колокольчик. Сначала я не разглядел ее и напрягся. Но потом от темноты отделилась серая тень, шагнула ко мне и протянула руку.
– Значит, это ты? – спросила она.
– Значит, это ты? – повторил я вопрос, совершенно ошеломленный.
Мы одновременно кивнули и повернули головы к старику, который появился в окошке и многозначительно кашлянул.