Солнечный лучик скользнул по обоям и притих на Ириной груди.
Ира обычно спала голой. Она не любила всякие ночные рубашки, пеньюары и прочее. Без одежды – естественно и комфортно. Хотя каждому свое.
Была у нее подруга, которая могла спать исключительно в пижаме. Даже, приходя в гости на ночь, она приносила с собой желтую пижаму с собачками на ней.
Ирина комната не была большой, но это нисколько не расстраивало ее, да и вещи, находившиеся в ней, могли рассказать множество историй об их хозяйке.
В углу комнаты стоял шкаф для одежды, в котором маленькая Ира пряталась от грозы, в другом ее кровать.
Кровать была совсем детской, двухэтажной. Раньше, когда они жили вместе со старшей сестрой, она спала наверху, а сейчас второй этаж был завален мягкими игрушками: слоны, зайцы, огромный плюшевый медведь…
Глядя на эту кровать, ее знакомые умилялись. Мол, в жизни Ира решительная и своенравная, а дома – маленькие ребенок, закутавшийся с головой в одеяло в синем пододеяльнике и посапывающая на первом этаже детской, хотя и не маленькой, кровати.
Подруги подшучивали над Ирой, что на такой кровати не может быть никакой личной жизни, однако Ира-то знала, что это совсем не так…
Ирина сестра Таня была на пять лет старше. Она уже закончила университет и вышла замуж за однокурсника – болтливого парня в очках в толстой оправе в стиле пятидесятых. Парня звали Сема. Сема любил старые джинсы, старые автомобили и обладал настоящим сокровищем – электрогитарой, выпущенной во времена «Битлз».
У Иры с Семой был огромный секрет. Как-то он, во время бурного отмечания дня рождения Тани, зашел пьяный в комнату, где в тот момент Ира переодевалась. Что называется, кончилась часть, похожая на торжественную, и можно расслабиться, сменив платье на более удобные штаны и футболку.
В комнате было темно, и Сема мог видеть только ее силуэт на фоне окна. Но этого зрелища вполне могло хватить – силуэт стройной девушки, стоящей в одних трусиках в профиль на фоне занавешенного окна, за которым светила полная луна…
Он тогда подошел и молча обнял ее, а она первой его поцеловала…
Ира была пьяна и ей было все равно. За день до этого она рассталась с парнем, поэтому нежданная ласка была очень кстати.
С Семой они хорошо ладили, она даже завидовала своей сестре – такого парня отхватила: милый, общительный, интересный… Нет, нельзя сказать, что она была тайно влюблена в него, однако и равнодушия к нему с ее стороны тоже не было…
Их ласки в темноте становились все откровеннее, он опустился на корточки и, облокотив ее спиной на дверь, стал ласкать языком между ног, отодвинув красное кружево трусиков в сторону. Ира потеряла контроль от этого и только сильнее прижимала его голову. Казалось, что мир в одночасье опрокинулся. Она совершенно не думала, чем это все может кончиться, что будет, если ее сестра, или кто-то из гостей зайдет…
Потом он сам резко вскочил, буркнул «Извини!» и вышел из комнаты на кухню, где продолжалось веселье. Ира оторопело стояла в темноте, не зная, что и думать.
Переодевшись, она вышла на кухню. Первое, что она увидела – Сему, целующегося с ее сестрой.
Так у них появился этот секрет. Секрет, который, даст бог никто никогда не узнает.
Когда они оставались наедине, они частенько друг друга подкалывали этим, один раз их шутки чуть не завели их в постель, но они вовремя остановились…
Рядом с кроватью стоял стол, заваленный книгами и дисками, среди которых гордо чернел мощный и функциональный ноут-бук.
Раньше у Иры был старенький компьютер с маленьким, но чертовски громоздким монитором. Постепенно вокруг монитора набирались груды всевозможного хлама, в которых можно было найти все что угодно. Ира добросовестно раз в неделю пыталась навести на столе порядок, но уборка всегда стопорилась, когда она находила какую-нибудь вещь и ударялась в воспоминания.
Например, брелок…. Совершенно обычный брелок в форме серебристого полумесяца с красной кисточкой, свисающей с одного из рогов…
…Когда Ире исполнилось шестнадцать, она последний раз ездила в спортивный лагерь. Она занималась теннисом и, как говорят, подавала большие надежды.
В то лето солнце пекло неимоверно, хотелось забыть о спорте и просто валяться на пляже, или траве.
Вокруг теннисных кортов в лагере были шикарные газоны…
У тренера был сын – стройный и мускулистый брюнет Вадим. Он жил с отцом в административной части лагеря и, несмотря на то, что постоянно гулял с ребятами-спортсменами, никогда не считал себя им ровней – ходил таким вот гоголем, мол, я птица важная, вам не ровня.
Официально Вадим работал инструктором по плаванию, но, поскольку это был спортивный лагерь, а спортсмены в этот раз попались все как назло умеющие плавать, он проводил время на пляже, глазея на стройных девушек в купальниках.
В тот день Ира тренировалась со своей подругой. Она не сразу поняла, что произошло. Просто в глазах вдруг помутнело…
…а очнулась она уже в сан-части. На ее руку была наложена шина, а рядом сидел Вадим…
– Ты очень красивая девушка, зачем тебе спорт? – задал он вопрос, когда она открыла глаза и вопросительно посмотрела на него.
– Что? Ну, вообще я…
– Вот именно, сама не знаешь. Спорт – это множество ограничений. Ты становишься невольником. Режим, тренировки, поездки…
Ира засмотрелась на тысячи искорок, разбежавшихся по волосам Вадима от того, что солнечные лучи и тени от деревьев за окном в хаосе плясали по его голове.
– К чему ты мне это говоришь?
Ире и нравился Вадим, и не нравился. Одновременно. Он был необыкновенным красавцем с очень нежным голосом, однако, его высокомерие отпугивало…
– Ты только не паникуй…
– Что? Что случилось?
– У тебя перелом со смещением. Вряд ли ты сможешь вернуться в теннис… Ты потеряла сознание и упала на руку…
– Уф… – Ира села на кровать и посмотрела в окно, – Да ну и ладно. Обидно, конечно, но…
– Тебя не расстроило это?
– Совершенно. То есть, да, как-то глупо осознавать, что в одночасье рухнуло все спортивное будущее, но что мне теперь, вешаться, или спиться?
Через час ее отвезли в больницу в городок неподалеку, там ей привели кости в порядок, наложили гипс…
Остаток смены (а это была еще целая неделя), она провела на особом положении. Она жила в сан-части в одноместной палате, спала, сколько хотела, гуляла, где хотела. Тренировки теперь она наблюдала со стороны, хотя иногда и бегала с ребятами короссы. Ну так, чтобы хоть чем-то себя занять.
В ночь перед уездом из лагеря домой она проснулась от того, что кто-то стучит в окно.
За окном стоял Вадим.
Ира открыла, он влез. В одной руке у него была бутылка шампанского в другой торт.
– Давай за то, чтобы ты никогда не отчаивалась.
Ира была удивлена такой заботе и вниманию от Вадима… На самом деле, по нему тайно сохли все ее подруги, а сейчас Ира, именно Ира – девушка, чье спортивное будущее неделю назад накрылось медным тазом, была с ним…
В ту ночь она впервые испытала настоящий оргазм. Нет, до этого она испытывала удовольствие от секса, но то, что было в эту ночь, не передавали никакие слова.
Ира стонала, пыталась говорить, но вместо слов из ее рта срывались лишь отрывочные междометия и бессвязные слоги, движения ее стали вдруг резкими и она сама не понимала, куда ей пристроить руки, по которым, впрочем как и по всему телу, волной разливалась сама страсть, тысячей резиновых игл уперевшаяся в ее кожу…
Когда под утро Вадим ушел, Ира нашла на полу его брелок, который он всегда носил на джинсах.
Приехав домой, она бросила брелок на стол у компьютера, где он и валялся долгие годы, так как места много не занимал, а повесить его было некуда.
А ноут-бук Ира купила себе сама, когда прошлым летом ей в срочном порядке пришло предложение подработать главным редактором еще не открывшейся газеты. Ей предстояло отобрать из вороха присланных материалов достойные статьи и фотографии, разбить их по рубрикам. Короче, подготовить первый номер. Сроки были фантастически-минимальными, но и оплата оказалась даже выше, чем Ира надеялась.
В срочном порядке она продала свой старый компьютер другу программисту, который давно просил его на запчасти, пошла в магазин и, добавив еще немного денег, вернулась с блестящим и гораздо более мощным, чем ее предыдущий компьютер, ноут-буком…
В противоположной от стола стене было окно с синими шторами и тюлью. За окном открывалась панорама индустриального района, гаражи, рельсы…
Когда Ира еще училась в школе, она была влюблена в одного мальчика. Как-то после уроков она смотрела из окна и увидела, как три одноклассника о чем-то оживленно спорили у гаражей с ее возлюбленным. Она не слышала, о чем они говорили, но было понятно, что они настроены крайне враждебно.
Потом они стали избивать его, а она смотрела на это зрелище и не могла ничего сделать. Просто заворожено…
Дерущихся разнял какой-то случайный прохожий, а Ира так и стояла у окна не зная, сможет ли она теперь спокойно смотреть в глаза своему любимому, который, хоть и не подозревал об ириных чувствах, относился к ней хорошо: давал читать книжки, вместе с ней ходил в кино, а на день рождения подарил ей огромного плюшевого медведя.
На подоконнике приютилась старенькая магнитола – подарок от отца.
Ирины родители развелись, когда Ире стукнуло тринадцать. Отец тогда работал в строительной фирме, часто задерживался допоздна, а потом и вовсе ушел из семьи к молодой стажерке. Мать очень болезненно восприняла разрыв, она боялась, что отец разменяет квартиру и ей придется жить в другом месте, далеко от работы, да и вообще… Отец заключил с матерью соглашение, что она воспитывает детей, а он за это оставляет ей квартиру и периодически подкидывает деньги. Тогда-то он и подарил эту магнитолу…
Ира часто виделась с отцом, когда ей исполнилось пятнадцать, она познакомилась с Лидой – девушкой, из-за которой он ушел от матери.
Ира представляла Лиду этакой роковой женщиной, позарившейся на богатенького начальника, однако она оказалась очень добродушной и милой особой с веснушчатым лицом и двумя рыжими хвостиками.
Как-то само собой получилось, что и мать ее стала относиться к Лиде хорошее, хотя изначально она была очень против того, чтобы Ира с ней общалась.
Лида была художницей. Она часами могла сидеть на балконе, выжидая интересный цвет неба. Она курила тонкие сигареты и рисовала…
Над Ириным столом висела в простенькой раме Лидина картина – вид из ее окна. Они с отцом жили на самой окраине города, и из их окна открывался вид на бескрайний лес, уходящий в горизонт.
– Ты зла на меня? – спросила как-то ее Лида, когда они гуляли по этому лесу.
– Нет, что мне на тебя злиться? – удивилась Ира, хотя и предугадывала ответ.
– Ну, я увела у тебя отца…
– Знаешь, мне кажется, что в таких историях никто не виноват, это же лучше, чем если бы он до сих пор изменял маме…
– В чем-то ты права. Знаешь, мы с ним совершенно случайно стали…. Встречаться…
– Расскажи! – Ирины глаза загорелись заинтересованностью. Отец никогда не рассказывал об этом, а мама тоже говорить об этом не хотела….
– Да ты маленькая еще – Лида улыбнулась и щелкнула ее по носу.
Ее улыбка лучиками солнца расплылась по лицу.
– А то я не знаю, что вы сексом занимаетесь, – улыбнулась в ответ Ира…
– Ну, тогда слушай, – они сели на поваленное дерево, – Я пришла стажером в его фирму. Ну, дизайн, оформление, рекламные буклеты…. Не важно. Мне все говорили, что начальник, ну, Олег, ну, блин, твой папа то есть, зверь страшный и лучше к нему не попадаться. А я же в глаза его не видела, я общалась только с менеджером по кадрам. И вот в обеденный перерыв сижу я в кафе напротив, подсаживается ко мне улыбающийся человек в простеньком свитере и джинсах. Стал расспрашивать, что да как, как компания мне. Ну я сразу начала говорить, что, мол, неплохо, но…. Там минусы были какие-то чисто по организации дня и прочее… Он послушал-покивал, да и ушел. На следующий день в том же кафе мы опять пересеклись. Мне он сразу понравился. Знаешь, прямо до дрожи в коленках. А я тогда еще девочкой была…
– Так что, мой папа получается был твоим первым?
– Ну да, – Лида улыбнулась и отвела взгляд. Словно смутилась, – А, что он начальник, я узнала только через неделю на корпоративе. У фирмы тогда день рождения был, все пили, веселились, танцевали… Вечером он в кабинет пошел, а я перебрала явно и чисто случайно перепутала двери. Захожу, а он сидит мрачнее тучи, потом вдруг вскочил, стал меня целовать. А мне он понравился же безумно, я, в общем, прямо там и отдалась ему на диване… Потом курили прямо в кабинете, он рассказал про семью… А из-за дверей музыка, гомон… Короче, я сказала, что мне все равно, я одна, и если ему совесть позволяет, то я буду с ним. Он мучился…. Плакал после секса…. А потом сам сказал, что полюбил меня и не знает, как сказать это жене… Ну и в итоге все-таки набрался сил…
– Понятненько. А ты хорошая, красивая…
Лида слезла со ствола и растянулась на траве. Она потянулась, да так, что ее футболка обтянула до безобразия откровенно ее не маленькие формы. Ира села рядом и, как бы случайно, провела рукой по ее груди.
Лида обняла ее и поцеловала в губы.
Ира думала, что сойдет с ума. Какими медовыми и нежными были лидины губы. Ира потянулась к ее джинсам, а Лида осторожно отстранила ее руку:
– Ну ты, Ирка, дуреха, – засмеялась она, – Ты же жалеть будешь об этом…
– Не буду, – решительно ответила Ира.
– Прекрати, с тебя хватит. Ты хорошенькая девушка, но отнюдь не лесбиянка, да и на би тоже не особо похожа. Лучше радуй парней собой, а я буду радовать Олега…
– Какая же ты хорошая!
Они долго сидели в обнимку, о чем-то шутили. А через год Лида родила ей сводного братика Егора.
Хотя, может быть, Лида была и права. Девушки не приносили никогда удовольствия Ире. Год назад, на первом курсе университета, Ира сошлась с однокурсницей. Однокурсницу звали Марго. И никак иначе. Даже преподаватели, попривыкнув, вместо обыденного Рита стали использовать это имя.
Марго была старше остальных первокурсников на три года. Она носила черные платья, ярко красила губы, надевала высокие ботинки на огромной платформе…
Почему-то Ире было легко с ней общаться. Они часто гуляли по Летнему Саду, рассуждая о жизни и смерти, о друзьях и врагах, о добре и зле…
Однажды Марго пришла в гости к Ире. Они дома были вдвоем. Тихо играла музыка…
Марго обняла Иру сзади и, прижавшись, положила ей руки на грудь…
Ира застыла в недоумении… Все, что случилось дальше, это был как спектакль, где Марго была режиссером, а Ире отвелась роль бутафории и декорации.
Марго раздела ее, разделась сама, долго целовала, ласкала, ее и ласкала себя ее рукой, подставляла свое тело под ошарашенные Ирины поцелуи…
Когда Марго уехала домой, Ира почему-то чувствовала себя разочарованной и грязной. Она очень давно хотела попробовать секс с девушкой, но сейчас, когда она получила это, ей не хотелось повторять. Можно, конечно, это списать на то, что Марго не была такой нежной, как хотелось бы, но Иру совершенно перестало тянуть к женщинам. Даже Лида, до сих пор будоражившая воображение Иры превратилась из объекта тайных желаний просто в хорошую подругу.
С Марго, впрочем, Ира не перестала общаться, когда было тепло, они продолжали гулять, а зимой они любили пить чай в кафе недалеко от университета….
Стены комнаты Иры были обклеены светлыми обоями, а пол укрывал ковер. Сколько Ира себя помнила, этот ковер всегда тут был. Именно на нем они занимались сексом с Марго, да и не только с ней. Именно на нем, как сказал ей по секрету отец, была зачата ее сестра. Собственно, из-за чего ковер и оказался в детской…
Солнечный луч продолжал свой победоносный бег по телу Иры. Так занимался любовью Зевс с Данаей на известной картине. Луч нежно ласкал каждый изгиб ириного тела, каждую впадину и выпуклость, отдыхал на волосах, растрепанных, непричесанных, но прекрасных в своей естественности.
Вообще, Ира не планировала заниматься журналистикой, но выпускной класс многое решил. Она окунулась в мир писателей и их книг, чему способствовала Надежда Александровна – высокая женщина в очках, пришедшая к ним в школу преподавать русский и литературу.
Как-то Ире не хватало одной оценки для того, чтобы в четверти выходила твердая пятерка, и она предложила учительнице написать какое-нибудь сочинение. Не по программе, а на вольную тему. Ира знала, что Надежда Александровна согласиться, ведь из всего класса Ира была лучшей по литературе. Учительница согласилась, но попросила не сочинение, а что-нибудь более художественное.
Ира за два часа написала небольшой рассказ. Впервые в жизни она писала не на заданную тему, а просто, просто о чем-то. Рассказ был про маленькую девочку, которая, что бы не бояться одной ночью дома, всю ночь беседовала с мягкой игрушкой…
Ира отдала рассказ учительнице, а та настолько впечатлилась им, что показала его подруге, преподававшей на журфаке, а та, в свою очередь, поспособствовала его публикации в университетском журнале.
Для Иры это была нежданная победа. Она совершенно не отнеслась серьезно к своей писанине, однако подруга Надежды Александровны посоветовала ей поступать на журфак: «Мало кто умеет действительно захватывающе писать, редко такое встречается у молодежи…».
Мама ничего не знала об этой истории, и когда Ира подала документы, долго удивлялась, что ее дочь понесло в эту область. А Ира все больше увлекалась этой темой, журналистика стала жизнью, вернее тем, что окончательно и бесповоротно изменило ее жизнь, окрасив ее необычными цветами и придав фантастический вкус…
Луч солнца скользнул по Ириному лицу и угодил прямо в глаз. Ира чихнула и проснулась…