Никого!
Странно…
Рядом послышался скрип, а я увидела, как в полумраке медленно открываются двери.
– Входи, не бойся… – услышала я мягкий шепот все так же близко. – Я тебя не обижу…
Ага! Не обидит! А я -то смотрю, что тут кости валяются вокруг. Тут до меня кого-то “не обидели”. Так не обидели, что мало не показалось!
Я сделала шаг назад, сопротивляясь наваждению. Бежать отсюда надо! Что-то под ногой неприятно хрустнуло, я посмотрела и…
– Ой, – подпрыгнула я, чувствуя как меня передергивает не то от брезгливости, не то от первобытного страха.
Из травы на меня равнодушными пустыми глазницами смотрел человеческий череп.
– Нужно в любом плохом найти что-то хорошее! – напомнила я себе, вспоминая психолога о том, что мысли материальны.
Осматриваясь по сторонам, я видела и другие черепа. Их тут было столько, что по спине пробежал тревожный холодок.
Череп смотрел на меня, а я на него. Из пустой глазницы выползла букашка.
– Есть хорошая новость, – взяла я себя в руки. – Череп явно старый… Свежих нет… Нет, нет, нет… Это плохое хорошее! Нужно другое!
Я глубоко дышала, как меня учила психолог и честно пыталась отыскать что-то позитивное в месте, где все усеяно человеческими костями.
– У кого-то была красивая форма головы, – заметила я, сама же понимая, что это так не работает.
На дверях висел череп оленя с рогами, прибитый прямо под коньком замшелой крыши, сохранившей ажурную резьбу.
“Не буди Лихо”, – прочитала я надпись, которую кто-то выскреб на стене. Я посмотрела на череп, потом на надпись, понимая, что хозяин в свое время мог вполне оторвать руки хулиганам.
– Входи, ягодка… – повторил шепот настойчиво и как-то даже нетерпеливо.
Дверь со скрипом открылась еще шире, а я из-за темноты не могла рассмотреть, что там такое.
Вы что думаете? Я туда пойду? В эту темноту? Ага, сейчас! Размечта…
Я дернулась, когда очнулась в кромешной темноте, понимая, что это странное наваждение начинает меня пугать.
Я была уже внутри и целенаправленно шла в сторону еще одних дверей, которые любезно со скрипом приоткрыла невидимая сила. За ними была все та же темнота.
Под ногой скрипнула половица, заставив меня похолодеть.
Пока мало что удавалось разглядеть. Некогда красивые деревянные лавки валялись на полу, дубовый стол был покрыт пылью. Кованные сундуки хранили свои тайны, которые я решила не открывать. Сквозь дыры в крыши падал голубоватый свет, а каждый мой шаг поднимал столп пыли.
Наверное, когда-то здесь было красиво… А теперь кости вперемешку с золотыми украшениями валяются на полу.
“Золото его не бери! Возьмешь – не будет спасения!”, – прочитала я угрожающую надпись на стене.
А под надписью в качестве подтверждения, в стене торчал золотой топор.
Я всю жизнь была убеждена, что к топору, пиле и прочим инструментам, должен сразу прилагаться мужик. Его должны выдавать в магазине. По чеку.
Кто-то услышал мои мысли. Поэтому к топору прилагалась костяная рука. Видимо, мужская.
Я посмотрела на украшения, и решила не рисковать.
Надпись отбила у меня всякое желание быстро обогатиться. Драгоценными камнями сверкало ожерелье, переливалось гранями. Соблазняло, как могло. Да если оно настоящее, я бы уже миллионершей вернулась! Но надпись предупреждала! И я оторвала от золотых побрякушек алчный взгляд человека, который привык жить впритык от зарплаты к зарплате.
– Ищи что-то положительное, – настойчиво убеждала я себя, давя внутреннюю жабу, которая квакала: “Бери! Греби! Хватай!”. – Я еще хорошая хозяйка. У меня хотя бы черепа по полу не разбросаны! И украшения в шкатулке хранятся.
– Иди сюда, ягодка, – слышался заманчивый шепот из темноты.
В темноте что-то горело красноватым огоньком.
Опять этот проклятый звон в ушах. Я прикрыла уши руками, но звон не прошел. Он только усилился.
– Не-не-не! – уперлась я, хватаясь за дубовый стол. – Туда я не пойду! Все, спасибо! С меня экскурсии достаточно!
Я видела, как сама разжимаю пальцы и послушно направляюсь в сторону двери.
– Не надо! – екнуло сердце, когда я ступила в темноту. – А вдруг на меня кто-то броситься? Чудовище какое-нибудь?
Ой!