Ситуация резко запахла лужей на полу. Радоваться тому, что бабка живая, я решила потом. Сначала я смотрела на бабку, которая выглядела так, словно вернулась со съемок фильмов ужасов и забыла снять грим.
– Здра… – выдавила из себя я, глядя на то, как бабка смотрит на меня желтыми кошачьими глазами.
Редкие седые космы были спутаны, руки казались какими-то большими и непропорциональными. Длинные пальцы были украшены внушительными когтями, за которые возьмется только мастер маникюра с токарным станком.
Цвет кожи бабки был серым, нездоровым. Что-то в голове щелкнуло, что здоровые люди так не выглядят. И живые тоже.
На счет одежды у меня как бы претензий не было. Недавно я видела точно такой же ободранный мешок с прорезями для рук на фотографиях с показа мод известного бренда. И после этого взяла себе за правило не думать о человеке, как о бомже исключительно ориентируясь на внешний вид.
– Кто здесь? – послышался скрипучий голос.
– Простите, – набралась я храбрости. – Вы Яичична?
– Она самая, – зловещим голосом выдала бабка, а я вздохнула. И зыкнула на меня кошачьими глазами.
Я была девочкой вежливой. И считала, что важно при встрече пожать друг другу руку. Бабка считала, что лучшим способом закрепить знакомство, будет пожать мое горло.
Холодные пальцы сомкнулись на моей шее, а я не ожидала от бабки такой немыслимой прыти.
– Задушу! – в лицо выдохнула мне бабка, прибив к стене.
Она попыталась сжать руки, но они почему-то не сжимались.
– Ай, зараза! – выругалась бабка. – Напросилась!
И от досады выругалась, отпуская меня.
– Чего тебе? – мрачно буркнула расстроенная бабка. Она была крайне огорчена тем, что я еще не приняла горизонтальное положение.
– Жить у вас хочу, – прошептала я, покашливая. – Простите, что вошла. Я не хотела. Просто мне сказали, что здесь живет бабушка. И я подумала, что бабушке стало плохо… И ей нужна помощь….
Внезапно бабка резко повернула голову на меня.
– Че? Правда че ли? – прищурилась она.
Я опустила глаза, как вдруг увидела, что вместо ног у бабки – птичьи лапы.
– Ну да, – сглотнула я, чувствуя, что выбираться отсюда надо.
– Ну, раз так, – заметила бабка, немного подобрев. – А я тут вот че подумала… А ты живи! А то мне скучно! Люди дом стороной обходють.
Я понимала, что на еще одни переговоры с нечистью у меня просто не хватит нервов, осмотрела дом и вздохнула.
– Хорошо, – кивнула я, понимая, что Яичична согласилась. – А вы кто?
– Ха! – заметила бабка, улыбаясь зубастой улыбкой. – А ты что? Не местная?
– Нет, – замотала я головой, трогая свою шею. Вот что за привычка за шею хватать. У меня сегодня это уже второй раз. Недаром в детстве я хватала на лету много ругательных слов, случайно оброненных взрослыми. Я собирала их как раз на этот случай.
– Ну, тады догадайся, кто я? – усмехнулась Яичична, а ее тонкие губы растянулись в безобразной улыбке. – Я выселила хозяев из этого дома…
– Судебный пристав? – дернула я глазом.
– Кикимора я, – усмехнулась Яичична. – Ну что, девка! Дом – мой? Мой! Будешь по моим правилам жить!
Нечисть осмотрела меня с ног до головы и щелкнула языком.
– Медведей сюда не водить! Это – первое и главное правило! – выдала Яичична.
На мне где-то написано, что я каждый день медведей вожу? По мне где-то видно, что ни дня без медведя?
– Я что? Похожа на человека, который домой медведей водит? – спросила я, чуть не подавившись.
– А кто тебя знает? – буркнула Яичична.
– Хорошо. Не буду, – согласилась я так, словно медведи давно стали частью моей жизни.
– И чтобы мужики штаны снимали при входе! – строго добавила Яичична. – А то знаю я вас!
Второе правило показалось мне более логичным.
– А почему? – полюбопытствовала я. – Может, вы имели в виду обувь?
Предыдущая хозяйка квартиры, которую я снимала была помешана на чистоте. И требовала разуваться едва ли не в подъезде.
– Нет! Штаны, – произнесла Яичична. – А то знаю я вас!
Водить мужиков в дом у меня в планы не входило. Я вообще не планировала здесь задерживаться.
– Хорошо, – кивнула я
– Ну все, живи! – махнула рукой Яичична.
– И сколько я вам должна? – сглотнула я.
– Я что? Черт что ли? – спросила обиженным голосом Яичична. – Мне души не нужны!
Радовало то, что я тут временно. Не радовало, где я временно.
– А вода есть? – спросила я, видя, как Яичична куда-то намылилась.
– Во дворец колодец! Иди, лакни! – кивнула Яичична, а по полу загремело пыльное ведро.
Я взяла его и направилась искать колодец среди бурьяна. Наконец-то я нашла его, цепляя ведро на цепь и спуская вниз. Потом с усилием стала его поднимать.
– Ох ты ж… Мать твою… – ругалась я, потея и сопя.
Ведро показалось, а я схватила его и поставила на бортик, вылив половину на себя.
Напившись до бульканья в животе, умывшись, я вылила остатки воды в бурьян.
Теперь мне хотелось есть. А есть было нечего. Я осмотрелась, глядя на яблоню, а потом полезла таскать яблоки.
Яблоки я не любила. Но сейчас они показались манной небесной.
Швыряя огрызки, я остервенело кусала яблоки, пытаясь насытить голод. Кроме яблок есть было нечего.
– А где здесь туалет? – спросила я, осматриваясь.
– В Париже! – буркнула Яичична. – Там усе в туалетах ходят.
– Не так выразилась… Сортир… Отхожее место… – исправилась я.
– А? – задумалась Яичична. – На улице!
Я вышла, видя как на улице стремительно темнело. Темный силуэт небольшого нужника вырисовался четко по указанному маршруту.
Я, вспоминая наставления деда про “напросись” гулко постучала в деревянную доску.
– Пусти меня, эм… Хозяин и хозяйка… – произнесла я, вспоминая, как волшебное “напросись” творит чудеса. – Туалетные… Эм… Не губите душу мою… Эм… И душить меня тоже не надо…
Это был тот самый случай, когда страшно если промолчат, и еще страшнее, если ответят!
______________________________
* Яичична – кикимора заброшенного дома. Иногда встречаются и Крестовны. Они живут в домах, опустевших по их вине или же заводятся там, где давно никто не живет. Очень часто фигурирует в народных быличках. Боится медведя, ведь согласно одной быличке, именно случайно убежавшим у цыган медведем удалось выкурить кикимору из дома. Единственное оружие против нее, за исключением медведя, мужские штаны, которыми можно ее отстегать.