Больница, в которой содержали Максимилиана Адрона, располагалась в большом красивом здании с колоннами, обнесенном высоким кованым забором. Табличка рядом с домом гласила, что когда-то здесь жил один известный дворянин, в начале двадцатого века помещения отдали под психоневрологический интернат, который позднее был расформирован, здание заброшено, пока пару лет назад его не выкупили и не открыли лечебницу.
Ходили слухи, что теперь конечными владельцами бывшего дворянского гнезда были представители Арджеша, но Агата в это не верила. Зачем бы им открывать клинику?
Арджеш – область на территории современной Румынии. В мире нечисти так называли клан древних вампиров, которые оттуда родом, там же располагалась их главная резиденция.
Арджеш управляли миром нечисти. Им подчинялись государственные структуры в части сотрудничества с нелюдьми – например, свои кадры были в милиции, в скорой помощи, в городских больницах, – и если дело касалось нечисти, то их решение считалось заключительным. Арджеш – древних вампиров – сложно назвать гуманными или максимально справедливыми, но железной рукой и кровавыми расправами с неугодными они удерживали мир от хаоса. По крайней мере, принято считать, что без них было бы хуже.
Так или иначе, среди пациентов большая часть была высшей нечистью. И именно сюда Агата пришла в поисках ответов на свои вопросы.
Охрана беспрепятственно пустила ее внутрь, на вахте записали данные документов, а также номер палаты того, к кому она пришла. Имя Агаты было в списках, поданных Адронами на посещение – иначе её бы развернули ещё на стойке администрации. Не было сомнений, Серп узнает, что она приходила, но к тому времени, женщина надеялась, она сумеет найти какую-нибудь зацепку.
Медсестра проводила ее на третий этаж, где дедушке Максиму, как его называли все в семье, выделили отдельную палату. Там же сейчас находилась и его дочь. Как, впрочем, и всегда.
Деда парализовало примерно за полгода до того, как родился Платон. А может, и чуть раньше, сейчас она уже и не помнила. Произошло это резко и внезапно. Еще недавно он вел очень активный (для орка его возраста) образ жизни, а потом вдруг слег. Виктория – его дочь и мать Серпа, говорила, что это, скорее всего, последствия какого-то ритуала или чар. Но что именно послужило причиной, так и не удалось выяснить. Сколько бы врачей, лекарей они ни перепробовали, сколько бы лекарств ни давали больному – ничто не помогало. Даже известные целители разводили руками.
Вообще, несмотря на то, что баба Рая сказала, что Максимилиан изменился после получения дара в худшую сторону – сама Агата знала его только с хорошей стороны. А может быть, дело в том, что Серп был любимчиком деда, тот лично обучал его чарам и ритуалистике. Муж рассказывал, как в детстве ему дозволялось наблюдать потрясающие воображение опыты, как они затем вместе обсуждали их.
– Триста двадцать третья палата, – указала на дверь медсестра.
Агата взялась за ручку, как вдруг заметила знакомую фигуру в конце коридора. Девушка в длинном платье с причудливой прической зашла в одну из палат.
Медея? Ей не показалось? Но что она делает здесь? Это Серп ее послал? Хочет, чтобы она следила за Агатой?
Сердце забилось чаще. Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Послать убийцу по ее душу!
Медсестра тем временем не стала дожидаться, пока Агата зайдет, а уже, развернувшись, спускалась по лестнице. Коридор опустел. Чуть поколебавшись, орчанка решила проверить, не показалось ли ей. В конце концов, как можно спокойно разговаривать с матерью Серпа, если за стенкой сидит убийца?
Дверь палаты, в которую вошла Медея, оказалась приоткрыта. Агата замерла рядом, прислушиваясь.
– Сейчас его состояние стабильное. Признаюсь, шанс был минимальный, но нам повезло, и пациент выжил. Вопреки всему, он идет на поправку.
– Спасибо, доктор, – отозвался тихий, как шелестенье листвы, голос. – Вы хорошо поработали. Если это все…
– Госпожа Меднова, вы прекрасно знаете, что это не всё. Мы не можем держать пациента погруженным в сон всё время. Вы же понимаете, что в скором времени придется его вывести из этого состояния.
– Пока ему еще рано просыпаться.
– Если вы беспокоитесь, что он попробует совершить еще одну попытку свести счеты с жи…
– Замолчите! – Резкий высокий голос заставил Агату вздрогнуть. – Я плачу вам деньги не для того, чтобы вы говорили мне, что делать.
– Сколько бы вы ни платили, наш пациент – он. И вредить его организму мы не имеем права. Через два, максимум три дня нужно будет вывести его из сна. Дольше – уже опасно для организма.
– Я вас поняла. За два дня я успею принять меры. Я успею переменить его… точку зрения.
Дверь палаты открылась, Агата едва успела развернуться и сделать вид, что просто идет мимо. Доктор мимолетно взглянул на нее и скрылся за поворотом коридора.
«Что ж, Серп не при чем. Медея здесь не из-за меня», – сказала себе Агата, но внутри все равно поселилось неприятное липкое чувство, будто она запачкалась в чем-то грязном. В чужих тайнах, которые знать вовсе не желала.
Вдруг кто-то дернул Агату за плечо и толкнул к стене. Горло кольнуло острым.
Перед ней стояла Медея. В руках длинная заколка, которой та угрожала Агате, лицо – бледная восковая маска. Красивая, но совершенно неживая, лишь глаза полыхали безумием.
– Подслушивала? Кто тебя послал?! – зашипела убийца, по всей видимости, не узнав ее.
Агата не стала даже обращаться, хватило всего-то направить энергию второй сущности в руку, чтобы вырваться из цепкой хватки и перехватить запястье Медеи.
– Еще раз наставишь на меня свою заточку, я тебе руку сломаю, – в тон ей отозвалась Агата. Силу она применять не любила, но и постоять за себя зазорным никогда не считала. Руки стали зелеными, чуть раздались, нужно было хорошо себя контролировать, чтобы не обернуться полностью. Не хватало еще бабушкино платье порвать. – Я пришла сюда проведать родню. И понятия не имею, что ты мне предъявляешь.
– Орк? Ты жена Серпа? – уже без прежней агрессии спросила Медея.
– Да.
Медея тут же переменилась в лице и отшатнулась.
– Прости, не узнала.
«Ну да, мое лицо, в отличие от твоего, не мелькает в криминальных хрониках», – подумала Агата. Правда, вернее сказать, «мелькало», после того как Арджеш взял Медею под свое крыло, ее проблемы с законом магическим образом перестали кого-либо интересовать.
Женщина вставила заточенную заколку обратно в прическу и развернулась назад к своей палате, как вдруг Агата, неожиданно даже для самой себя, окликнула ее:
– Я не подслушивала специально, но все же кое-что услышала. Ты сказала, что собираешься за два дня кого-то переменить… Это действительно возможно? Поменять другого за такой короткий срок?
Медея загадочно хмыкнула, впрочем, превосходства на её лице не читалось. Она вообще в эту минуту выглядела достаточно… нормальной. Обычной слабой женщиной, а не чудовищем, у которого нет ни сердца, ни принципов.
Впрочем, Агата знала, что это впечатление обманчиво. Монстры хорошо умеют скрываться.
– Всё возможно, если есть острая необходимость… и большие деньги, – ответила Медея, сверкнув глазами. – Зачем тебе?
Агата пожала плечами.
– Знание – сила. Никогда не знаешь, кого и зачем тебе придется изменить.
Медея одобрительно хмыкнула.
– Начинаю понимать, почему Серп тебя выбрал. Честно скажу, вчера ты показалась мне импульсивной дурочкой, которая даже не умеет контролировать свою орочью силу. Я задумалась, зачем такому видному мужчине, как Серп Адрон, такая простая жена. Но… твой ответ интересен. Кажется, у вас с Серпом больше общего, чем показалось на первый взгляд.
Это она еще не догадывалась, кого конкретно вознамерилась менять Агата. На её губах дрогнула невеселая ухмылка. Ещё вчера она бы ничего такого не сделала. Не стала бы общаться с существом типа Медеи, не стала бы думать об изменении сознания родного мужа.
Но вчерашний день принес лишь боль и слезы. Отобрал у Агаты детей. Лишил её семьи и дома.
Поэтому сегодня она готова была переступить через мягкую наивную свою сторону – и сделать всё, чтобы Серп вернулся. Цель оправдывает средства, кажется, так говорят.
– Так что насчет способов? – спросила Агата.
Медея оглянулась на дверь в палату. Мимолетное движение, почти незаметное, но даже оно показалось любопытным. Там лежал кто-то важный для бессердечной убийцы. И хоть женщина этого не показывала прямо, но таких вот машинальных жестов было достаточно, чтобы Агата не сомневалась в своей правоте.
Хоть врач не дал никакой конкретики, но говорил «он», «пациент» – а не «пациентка». Значит, это мужчина. Но кто? Муж, любовник, сын? Кто-то близкий?
– Ты что-нибудь слышала про баюнов? – уточнила Медея.
– Нет. – Агата пожала плечами. – Это что-то из сказок? Кот Баюн?
– Запущенный случай. Нет, госпожа Адрон. – Медея насмешливо дернула бровью, как бы намекая, что при аристократической фамилии Агата оставалась сущей простушкой. – Это вполне реальная нечисть. Высшая, между прочим. Очень сильный и редкий вид, способный влезать в разум и менять его под себя. Достаточно только внедрить внутрь правильный запрос.
– И что, ты знаешь какого-то баюна? – Сердце забилось быстрее, во рту пересохло.
– Да, одного знаю. Он берет очень высокую плату за свою работу, но результат превосходит любые ожидания.
– Как его зовут? – Агата подалась вперед, уже не в силах скрывать нервного трепета.
Это бы всё решило! Перестроить сознание Серпа, нанизать туда правильные мысли: о семье, о детях, о том, что проклятый дар не должен управлять им. Может быть, и вовсе изничтожить все упоминания об этом даре… если так можно.
От Медеи не укрылось её волнение. В глазах женщины появились издевательские искры, губы чуть искривились. Кажется, в эмоциях Агаты она усмотрела слабость. Поэтому её благодушное настроение сменилось откровенной насмешкой.
– Паук, – сказала она по слогам.
– Его имя – Паук?
– Его называют Пауком, ну а если хочешь конкретики – ищи сама. Я и так тебе многое выдала. Мы вроде не подружки, чтобы обмениваться сплетнями. Что ж, прошу меня извинить. Передавай привет супругу… и вашим очаровательным детишкам.
И, подмигнув, Медея скрылась в палате, оставив Агату в растерянных чувствах.
С одной стороны, у неё появилась хоть какая-то информация. С другой, можно ли назвать прозвище «Паук» достаточным, чтобы найти баюна? Мало ли Пауков ходит по городу или стране?
Ничего. Главное – с чего-то начать.
Агата сглотнула и вернулась к палате, где лежал дед Максим. Она постучалась и заглянула внутрь. Мать Серпа стояла у прикроватного столика и поправляла букет полевых ромашек. Невысокая пухленькая женщина, но не одутловатая, а очаровательная в своей полноте. Лишний вес её не портил, скорее – украшал. Добавлял очарования лицу, делал черты плавными, мягкими. Мама Серпа любила пошутить, что она полнеет за всю семью худощавых Адронов.
Услышав стук, женщина обернулась и заметила Агату.
– Заходи, – махнула ей рукой. – Не устраивай сквозняк.
– Здравствуйте, Виктория Максимилиановна. Не помешала?
– Нет, конечно. Мы всегда рады компании. А что ты без Серпушки и детей? Дедушка был бы рад на них взглянуть, давно не видел пацанят.
Дед Максим лежал без движения, лишь грудь тяжело вздымалась. Серый, цветом он сливался с больничной одеждой и постельным бельем. Агате давно казалось, что он безразличен ко всему. Внутренняя сила не позволяла ему потухнуть, но болезнь брала своё. Может, он даже хотел поскорее умереть. Потому что разве это жизнь? Лежишь, подключенный к аппаратам, даже дышать сам не можешь. Ужасный конец. Врагу не пожелаешь.
– Если честно, я хотела поговорить с вами наедине.
– Ну, наедине я редко бываю, – попыталась пошутить Виктория Максимилиановна, но шутка вышла какой-то трагичной. – Но от дедушки нам нечего скрывать, я думаю. Пап, тут Агата в гости пришла, жена Серпа. Ну что ты скромничаешь. Иди сюда, он же не видит тебя.
Агата подошла ближе и улыбнулась, склонившись к старику, легонько тронула его холодную морщинистую ладонь.
– Здравствуйте, дедушка.
Он смотрел на неё, не мигая, и Агата поежилась под этим внимательным взглядом. Слишком уж он был… живым. Удивительно живым для орка, в котором живого почти ничего не осталось.
Агата на секунду даже залюбовалась его глазами. Красивые. Не потухшие, а полные внутренней силы. Жаль, что сила эта так и останется погребена внутри немощного тела.
Как-то ей не приходилось раньше смотреть ему в лицо. Они всегда приходили к деду Максиму и матери с Серпом, а тот к деду её особо не подпускал. Не хотел, чтобы она напитывалась страданиями умирающего орка.
Что ж, Агата ему была благодарна. Она всё равно не представляла, как вести себя с тем, с кем даже поговорить нельзя. Молча сидеть рядом и скорбно вздыхать? Какой в этом смысл?
Внезапно Агата с горечью вспомнила, как часто Серп проявлял нежности при дедушке. Говорил ласковые слова, целовал её, прижимал к себе.
– Надо, чтобы он видел: я в надежных руках, – улыбался муж. – Пусть дед порадуется.
Сейчас Агата задержала руку на несколько секунд – ради приличия – и отстранилась.
– Как вы? – спросила Викторию Максимилиановну. – Как дедушка?
– Всё как обычно, – ровно ответила та. – Улучшений не намечается, ухудшений – тоже. Ты не юли, скажи сразу. Что-то случилось? Что это за личные разговоры со мной?
Свекровь у Агаты была хорошая и в жизнь молодых с нравоучениями не лезла, но из тех, кто даже мысли не допустит, что её сын может сотворить нечто плохое. Женщина понимала: ни в коем случае нельзя рассказывать, как глубоко её ранят слова и поступки Серпа.
Свекровь лишь пожмет плечами и скажет что-нибудь типа:
– Ой, не преувеличивай. В семейных проблемах всегда виноваты оба, – подразумевая, что виновата одна она, Агата.
Поэтому разговор нужно выстраивать иным образом. Она оглянулась на деда Максима, который так и продолжал безотрывно смотреть в её сторону, будто пытался что-то сказать взглядом, но не мог.
Ей вновь стало не по себе.
Нельзя же при нем, живом орке, обсуждать события из прошлого, как будто деда уже нет в живых. Неправильно это.
– Может быть, выйдем на минутку? – спросила она с мягкой улыбкой. – Дойдем до кафетерия? Вы наверняка с самого утра ничего не ели.
– Если честно, со вчерашнего вечера, – вздохнула Виктория Максимилиановна. – Пап, подожди тут, – обратилась она к неподвижному деду, словно тот мог уйти. – Мы ненадолго.
Он несколько раз тяжело моргнул, и, посчитав это за согласие, свекровь направилась к двери.
Вскоре они сидели в небольшой, но уютной столовой клиники, где для посетителей готовили свежую выпечку и неплохой кофе. Виктория Максимилиановна ела с аппетитом, а Агата думала, как начать разговор.
– Одежда на тебе такая необычная, – сказала свекровь. – Как будто в гардеробе какой-то модной старушки покопалась. Нет, красиво, ничего не скажу. Но как с чужого плеча снято.
Ну, она была не так уж и неправа.
– Да ну, о чем вы. Просто мода на винтаж возвращается, – ответила Агата, зная, что мать Серпа за этим не следит и в её словах не усомнится. – Знаете, я хотела с вами обсудить одну вещь…
– Какую же?
– Я была у бабушки Раи, и она рассказала, что ваши родители совсем не ладили. А потом вы всей семьей съездили в отпуск, и всё пошло на поправку. Это правда?
Свекровь поморщилась.
– Вот бабушка, вообще не умеет тайны хранить. Агат, зачем тебе это знать?
– Мы с Серпом… – Она вздохнула. – У нас, наверное, кризис в отношениях. Или как это правильно называется? Раньше никогда не ссорились, а сейчас всё снежным комом покатилось. Одно за другим. Я испугалась, а вдруг наш брак никогда не будет прежним? Пошла к бабушке Рае за советом, а она сказала к вам обратиться. Мол, вы про своих родителей расскажете, и это меня успокоит. Может, посоветуете чего. Вы помните, что в том отпуске произошло?
Пусть это и была ложь, но ложь, приближенная к правде. Вроде и не ругала Агата Серпа, и напирала на то, как тревожится за их семью. Захочешь – не прикопаешься.
– Ох, бабушка-бабушка, – покачала головой Виктория Максимилиановна. – Слушай, ты дурь в голове не держи. Все ссорятся и все мирятся. А мои родители – вообще не образец для подражания.
– Но… они же…
Свекровь махнула рукой.
– Баба Рая всех нюансов не знает. Но тебе я расскажу. Мы в отпуск действительно съездили. Как сейчас помню: частный сектор, домик у самого моря. Только вот чуда не случилось. Мой отец всегда был жесток, а в отпуске совсем с катушек слетел. Он какой-то ритуал пытался провести, который только в этих широтах можно – видимо, для того и поехал вообще. Тот у него все не выходил, и в итоге он заставил мать ему своей крови нацедить, для активации рун. Даже рану ей помочь перевязать не потрудился. Она несколько дней отлеживалась. Потом к нему какие-то странные типы приходили, мать попыталась их выпроводить. Так он сказал, что если она будет ему при посторонних перечить, то в следующий раз для ритуала вся ее кровь будет использована. Потом они снова поругались, и отец ее в кладовке на магический замок на несколько дней без воды и еды запер. Якобы она сама напрашивалась. Я её защитить попыталась – тоже получила. Это был не отпуск, а кошмар. Мы дни считали до отъезда домой.
– Как же так…
Агата в ужасе прижала ладонь к губам.
– Вот так. К концу отдыха мать совсем запуганная ходила, взгляд боялась поднять. А отец сказал: «Не вздумай меня перед нечистью позорить. Веди себя нормально». А то, мол, слухи ходят про разлад в семье Адронов. Мама на себя перестала быть похожа, но больше никогда не жаловалась. Я тоже урок извлекла. – Свекровь нервно вгрызлась в булку с сахарной посыпкой. – Ты думаешь, я почему за отцом ухаживаю даже сейчас?
– Не знаю, – покачала головой Агата.
– А вдруг он завтра на ноги встанет? – скривилась Виктория Максимилиановна. – Скажет, что я была плохой дочерью, за каждый день сполна рассчитается со мной.
– Вы и так всю жизнь на него положили.
– Угу, а как иначе? Я его боюсь до смерти. Не знаю, чего от него ожидать. Ладно, пойдем обратно. – Она глянула на настенные часы. – Не хочу оставлять его одного. Теперь ты понимаешь, что отпуск – это не панацея? Так что дурью не страдай, Агат. У вас хорошая семья. Ты просто плохих не видела.
Они вернулись в палату.
Дед Максим всё так же лежал, но теперь он казался ужасным чудовищем, которое зашугало свою семью. Ненормальным, злобным. Агата смотрела на него с отвращением.
Жаль, что чуда не случилось. Втайне Агата надеялась, что есть рецепт спасения отношений. Но, наверное, монстра, пробужденного даром, нельзя изменить любовью.
Только магией.
Они еще недолго пообщались с Викторией Максимилиановной. О детях, о Серпе. Громко, показательно, чтобы услышал дед.
– Наверное, мне пора идти, – сказала Агата, когда темы для разговора кончились.
– Да, конечно. Попрощайся с дедушкой, – напомнила свекровь.
Агата кивнула и подошла к деду Максиму. Пусть ей и не хотелось даже смотреть в его сторону, но она пересилила себя, склонилась, чтобы вновь пожать его ладонь.
Внезапно он содрогнулся всем телом и протянул к Агате руку, словно хотел схватить её за запястье. Рот его широко разомкнулся, но оттуда не вылетело ни слова, ни даже хрипа.
Испуганная женщина сделала шаг назад.
Пусть даже не вздумает её касаться.
Дед несколько раз с усилием моргнул, а затем… затем на аппаратах, отсчитывающих показатели здоровья, начали скакать какие-то цифры. Раздался тревожный писк.
– Папа! – вскрикнула свекровь и подбежала к двери. – Срочно! Кто-нибудь! Отцу плохо!
Набежали доктора, началась возня, зазвучали голоса на, казалось, непонятном языке. В медицинских терминах Агата не разбиралась и, сколько ни прислушивалась, так и не поняла, о чем переговариваются врачи. Затем её вместе со свекровью выставили наружу, и следующие полчаса они провели в коридоре, перед закрытыми дверями палаты.
Виктория Максимилиановна тупо пялилась в одну точку на стене, словно окаменела.
– Всё будет хорошо, – сказала ей Агата.
– Только как именно «хорошо» будет? – ответила женщина с болезненной ухмылкой. – Он выживет или умрет?..
На этот вопрос Агата ответа не знала.
Когда ждать стало совсем невыносимо, наружу выглянул один из докторов.
– Мы стабилизировали его состояние, – отчитался он. – Сейчас жизни вашего отца ничто не угрожает.
– Что с ним произошло? – испуганно спросила свекровь.
– Если простым языком, то сильнейшее перенапряжение. Приборы зафиксировали попытку физической активности. Первую за все эти дни. Ваш отец услышал что-то тревожное? Он пытался как-то отреагировать на какие-то слова или действия?
Агата вспомнила, как дед Максим захотел её коснуться, как открыл рот, а в глазах его читалась жуткая решимость. Она глянула на свекровь, но та покачала головой. Неужели ничего не заметила?
А ей самой не показалось ли? Слеза на щеке Максимилиана… она была готова поклясться, что ее видела.
– Он хотел мне что-то сказать, но не смог, – тихо проговорила Агата.
Виктория Максимилиановна отмахнулась.
– Агат, тебе наверняка показалось. Зачем бы дедушке тебе что-то говорить? Доктор, объясните лучше: есть ли шанс, что он… – она вдруг замялась, – что он восстановится? Может ли эта активность означать, что папа справляется со своей болезнью?
– Ничего нельзя обещать наверняка, но… это будет настоящим чудом, – ответил доктор. – В любом случае, мы вкололи ему успокоительные. Сейчас ваш отец спит.
Они поблагодарили доктора, и когда медики разошлись, Агата тоже решила, что пора прощаться. Ей не давал покоя поступок деда Максима. Но свекровь попросту не поверила. Не увидела, как его морщинистая рука потянулась к невестке. Решила, что та выдумывает.
Смысла переубеждать её нет.
Попрощавшись, Агата вышла из клиники.
Она не хотела возвращаться домой к матери. Но понимала – идти некуда. Гордость гордостью, а лишних денег на съем жилья у нее не найдется. Надо разобраться с работой, решить, как быть дальше.
Пока же…
– Мама, это я! – крикнула она с порога.
Вера Эммануиловна появилась из кухни и бросилась на шею дочери. За её спиной показался силуэт Розы.
– Привет, – тепло поприветствовала её сестра.
Выглядела она как всегда сногсшибательно: платье сидит как влитое, не скрывая аппетитную фигуру, волосы зачесаны, на лице – безупречный макияж. Помятая не спавшая Агата в платье бабы Раи ощутила себя дурнушкой рядом с королевой.
– Представляешь, Розочка взяла отпуск, чтобы тебя поддержать, – тараторила мама. – Сказала, что не оставит в тяжелой ситуации! Всё-таки как хорошо, что вы такие дружные! Агатонька, проходи кушать. Я оладушек напекла.
Вчерашний прощальный разговор никто сознательно не упоминал. Кажется, маме было стыдно за то, что даже не выслушала дочь, а Агата не стремилась вновь начать скандалить или объясняться.
Она слишком устала для всего этого.
– Девчонки, вам бы съездить куда-нибудь, – предложила Вера Эммануиловна, накладывая в мисочку варенье. – Не хотите на фонтаны посмотреть, пока их не закрыли на зиму?
– Можно, – Роза глянула в сторону Агаты. – Поедем?
Внезапно Агата поняла, как надо поступить. Она ответила с самым серьезным выражением лица:
– Если честно, я думала предложить тебе кое-что другое. Нет желания вечером сходить в бар?
– В бар? – одновременно переспросили и мама, и сестра.
Глаза Розы округлились, а Вера Эммануиловна неодобрительно поджала губы.
– Да-да, в бар. Ну что вы так смотрите? Я нигде сто лет уже не отдыхала. Вот как забеременела Златом, так и забыла про себя. А сейчас думаю: хочу развеяться! Потанцевать, пообщаться, выпить немного. Роз, ты же знаешь места. Отведи меня куда-нибудь!
Разумеется, ни о каких гулянках Агата не мечтала. Её план был предельно прост.
Ей нужен некий Паук. Где его искать, она не представляет. Спрашивать знакомых смысла нет – все друзья Агаты приличные нелюди. Откуда таким знать про явно криминального Паука?
Но можно поинтересоваться у низшей нечисти. В каком-нибудь злачном заведении. Кто-нибудь да поймет, о ком речь. Если не сам с этим Пауком общался, то хотя бы подскажет, к кому обратиться.
К сожалению или к счастью, Агата по клубам и барам не ходила. Но ведь была Роза. Несколько лет назад она здорово добавила седых волос собственной матери, ошиваясь со всякими бандами. Тролли, гоблины – Роза не особо разбиралась в друзьях. Она встречалась с сомнительными мужчинами, отдыхала в ужасных заведениях.
Потом вроде остепенилась. Но явно не растеряла всех своих связей.
– Агат, у тебя же муж, дети… – влезла мама. – Какие бары…
– Мам, я что, мужу изменять иду? – подбоченилась Агата. – Или от детей отказываюсь? Один раз за семь лет хочу куда-нибудь выйти, а ты недовольна.
– Мы можем выбрать какой-нибудь человеческий ресторан, – примирительно сказала Роза.
– Не хочу человеческий! Я устала прятаться. Можно хоть один вечер почувствовать себя свободной? Мне нужен именно бар и именно для нечисти! Роз, ну хоть ты меня не осуждай.
Говорить сестре об истинных своих мотивах Агата не собиралась. Зачем? Это её решение, её семья, её жизнь – родственникам незачем знать всех деталей.
Тем более что она скажет? «Я хочу найти Паука, чтобы изменить сознание Серпа»?
Звучит так себе.
– М-м-м, – Роза вдруг широко заулыбалась. – Конечно, сестренка. Я знаю одно местечко. Тебе понравится. Вера Эммануиловна, не переживайте. Я прослежу за нашей гуленой.
Мама покачала головой.
– Ох, неспокойно мне как-то на сердце. Но… вы правы. Погуляйте, отдохните, только под утро не возвращайтесь, ладно? Не нужно приличным девочкам так поздно по городу шляться.
– Мы недолго посидим и уйдем. Вы, главное, не волнуйтесь, – клятвенно пообещала Роза, но незаметно подмигнула сестре, намекая, что вечер обещает быть долгим.
Определившись со временем выхода из дома, девушки разошлись по комнатам. Агата уснула сразу же, как голова коснулась подушки. Так сильно она вымоталась за последние дни.
Ей ничего не снилось, и это было спасением.