Человеческая форма начала возвращаться внезапно. От боли и шока, от неверия и ужаса перед неизвестным. Агата уменьшилась, и рваная одежда сейчас болталась на ней. Женщина стала такой хрупкой, такой беззащитной. Но даже это не тронуло сердце мужа.
Он ничего не ответил – лишь закрыл за собой дверь. Агата рухнула на колени и тупо уставилась в пустоту.
Горло сдавило спазмом. Слезы душили. Она держалась, но силы покидали тело. Даже идти было трудно. Тело потряхивало, словно при лихорадке.
Спорить с Серпом не имело смысла, как и пытаться войти в дом. Если она ослушается, он исполнит свою угрозу. Увезет мальчиков. Не позволит ей с ними видеться. В последнее время у него появились нужные связи – а у нее нет даже стабильной работы.
Он прав. Закон встанет на его сторону.
Идти за помощью не к кому. У Агаты хоть и много родни, но все – самые обычные орки, работяги, которые не имели особого веса в обществе. Клан Адронов же хоть и малочисленный, но всегда был влиятелен.
Её бы попросту никто не послушал.
Она может потерять всё, что ей дорого… лишиться детей… её маленьких мальчиков…
Лишь одна мысль назойливо билась в сознании: Серп изменился.
Прежний Серп никогда бы не отобрал детей. Прежний Серп никогда бы не выгнал жену в ночь. Прежний Серп не выставил бы унизительное условие в неделю и не сказал бы, что она должна заслужить прощение…
Прежнего Серпа больше не было. А всё из-за дара, который уничтожил всё доброе, что жило в её муже! Всё, что так сильно любила в нем Агата!
Нет. Она этого так не оставит. Если от родового дара Адронов можно избавиться – добровольно или принудительно – она сделает всё возможное. Она не отступится.
Однажды она вернет своего мужа.
Своего Серпа Адрона.
***
Агата снова села в чужую машину. По-другому всё равно сейчас до города было не добраться. Хорошо хоть бензина хватало. А как только она въедет в город – бросит ее в каком-нибудь переулке.
По крайней мере, план был такой.
Но вот куда идти после?
Видеть мать после всего произошедшего не хотелось. Лишних денег, чтобы снять гостиницу, тоже не было.
В городе жила также родня мужа, но если ее собственная мама встала на сторону Серпа, то что уж говорить о свекрови? Да та ее просто пинками выставит, едва узнает, почему Агата явилась.
Но куда же тогда податься? От кого ей узнать больше о проклятом даре?
«…бабушка Рая!» – пришедшая мысль воодушевила.
На самом деле Рая была прабабушкой Серпа и жила уже не первую сотню лет. Жизнь ей сохранял как раз тот самый дар. Но при этом, когда Агата познакомилась с ней, еще будучи студенткой консерватории, та отнеслась к молодой орчанке с теплотой и заботой и первой приняла ее в семью.
Она всегда твердила, что поможет, если будет трудно. А на свадьбе с Серпом называла ее внученькой, а его охламоном…
Когда Агата добралась до города – уже светало. Во-первых, потому что ехала она медленно, во-вторых, несколько раз пропустила нужные съезды, заплутав на дорожных развязках. Да и куда ей торопиться? Не заявляться же к прабабушке Серпа глубокой ночью.
А вот часов в семь утра зайти – вполне можно. Бабушка Рая вставала рано. Она всегда поздравляла с днем рождения по телефону спозаранку, и Серп ворчал, что она опять разбудила его с первыми петухами.
Агата долго плутала по городу, не помня наизусть все маршруты. Машину бросила в одном из дворов, оставив ключи в замке зажигания. Застегнув изрядно порванную после обращений куртку до самого подбородка, окольными путями вышла к набережной. Долго стояла там, приводя мысли в порядок, пока солнце поднималось над горизонтом.
Платье на ней разорвалось в клочья, а туфли смялись, но благодаря сумеркам этого не было заметно. А в куртке со стороны вообще кажется, что просто очередная неформальная личность.
До дома бабы Раи было неблизко. Но учитывая «нелегальность» транспорта, рисковать не хотелось.
Пахло сыростью и близостью воды, прохожих было не много, а потому внимания на рыжеволосую растрепанную женщину никто не обращал.
Прабабушка Серпа жила в типовой многоэтажке красного кирпича. Несмотря на близость к центру, элитным это жилье назвать было сложно. Двор выглядел еще хуже, чем тот, что рядом с домом Веры Эммануиловны.
На лавочке сидела веселая компания с гитарой и бренчала песню на двух аккордах. Последние гуляки, которым семь утра – не повод расходиться.
– Девушка, давайте к нам! – крикнули они, но Агата сделала вид, что не услышала.
Дверь подъезда была открыта, она вошла, вызвала лифт. Вот только когда он открылся, оттуда так сильно понесло аммиаком вперемешку с табачным дымом, что женщина решила пойти пешком.
Поднявшись, Агата минут пятнадцать собиралась с духом, чтобы позвонить в дверь.
Может быть, все-таки нужно было идти в гостиницу?
«Ну да, в таком-то виде! Не хватало еще, чтобы заподозрили в чем-то и милицию вызвали».
Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов для храбрости, Агата решительно нажала кнопку звонка.
С несколько минут ничего не происходило, Агата даже засомневалась, что звонок у бабы Раи работает, по крайней мере, из подъезда она трели не услышала. Но едва она собралась нажать кнопку еще раз, как услышала с той стороны какое-то шебуршение.
А через еще несколько минут раздалось старческое дребезжащее:
– Кто?
– Баба Рая, это я, Агата. Простите, что к вам в такой ранний час… пустите меня, пожалуйста.
– Агата? Хм… – Открывать баба Рая не спешила. – Ну-ка скажи, если ты Агата, в какое платье я была одета, когда вы с Серпом первый раз ко мне в гости пришли?
Вопрос вызвал ступор. При чем тут платье? Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить, но это так давно было, что подробности начисто стерлись из памяти. И вообще, баба Рая даже на их свадьбу платье не надевала.
– Так ведь давно было… – растерянно произнесла она.
– Какого цвета было платье? – голос старушки был требовательным.
– Я не помню, вы же вроде всегда в халатах ходите? – Агата почувствовала, как ее состояние становится паническим.
Да что же это такое вообще происходит? Может быть, это не все вокруг сегодня с ума посходили, а просто у самой Агаты крыша поехала?
Собственное безумие многое бы объяснило.
Дверной замок щелкнул, дверь приоткрылась, впуская ее внутрь.
– Агаточка, деточка, что же ты сразу не сказала, что это ты. – На пороге стояла маленькая сухонькая старушка с кудрявой седой головой. Цветастый халат был накинут поверх длинной ночной сорочки. – Проходи, проходи. Ты одна?
– Доброе утро… – Агата сбилась. – Здравствуйте. Одна. Вы извините, что так рано. Я все объясню.
– Ну что ты. Не извиняйся, я давно уже проснулась. Это ты меня прости, дуру подозрительную. Время нынче неспокойное, мало ли какие перевертыши бродят. Думаю, ты, не ты? А и правда ты, – заулыбалась бабушка, доставая ей тапочки. Но едва Агата сняла куртку, как старушка всплеснула руками. – Ох, сейчас найду, во что тебе переодеться. Тебе обращаться пришлось? С Серпом и мальчиками всё в порядке?
– Да, с ними всё в порядке, – дрогнувшим голосом ответила Агата. Глаза тут же защипало, пришлось закусить губу, чтобы не разреветься, но баба Рая все равно заметила ее состояние.
– Милая моя… – Замерла, с сочувствием глядя на женщину. Но тут же встрепенулась. – Так, давай умойся, переоденься, я пока чай заварю, и ты мне все расскажешь, что с тобой случилось и как ты тут оказалась.
От чужой доброты стало еще горше. Почему же ее собственный муж, ее дорогой и любимый Серп, с ней так поступил?
Агата всхлипнула и кивнула.
Вскоре они сидели на простенько обставленной кухоньке и цедили чай из фарфоровых чашек. Эта квартирка, такая уютная и небольшая, так резко контрастировала с вычурным родовым особняком Адронов, в котором жили Серп с Агатой и детьми. Здесь было уютно. Пусть скромно, пусть где-то отходили от стен обои или скрипели половицы – зато в квартире дышало жизнью.
А не вековой затхлостью.
Агата, переодетая в старомодное платье, которое старушка достала из глубин платяного шкафа, немного расслабилась. Боль, что стискивала сердце последние часы, ненадолго отступила, позволив выдохнуть.
– Рассказывай, – напомнила бабушка Рая о себе. – Я понимаю, хорошо иногда и помолчать, но ты явно сюда не за чаем пришла. Что натворил мой внук?
– Откуда вы знаете, что дело в Серпе…
– Я хоть себя и люблю без меры, но сомневаюсь, что молоденькая девочка прибежит ко мне с утра пораньше, чтоб за жизнь поболтать. Да ещё и в разодранной одежде. Только не говори, что вы подрались? Я тогда внука сама прибью. Нельзя с хрупкой девушкой силой мериться, пусть даже она и умеет обращаться в боевую форму.
– Нет-нет, мы не дрались. Одежда никак с Серпом не связана, – покачала женщина головой. – Я… Обещаете, что не осудите меня сразу же, а дослушаете?
Она задала этот отчаянный вопрос, потому что после разговора с мамой уже не доверяла никому. Даже если прабабушка Серпа встанет на сторону внука – пусть она хотя бы выслушает до конца. А не сразу же примет всё в штыки и скажет: «Сама виновата, иди и мирись».
– Не сомневайся, деточка. – Старушка отхлебнула чаю, закусила куском лимона в сахаре и с удовольствием сморщила лицо. – Я столько лет прожила на белом свете, что перестала осуждать кого-либо. Не стесняйся, я всегда на твоей стороне.
Эти слова немного успокоили Агату. И она начала говорить. С самого начала, обо всем, что терзало ее душу. О сомнительных делах Серпа, о брошенных им словах про измену и отцовство Злата. О детях, которых он попросту выкрал – а затем не впустил Агату в дом и сказал, чтобы вымаливала прощение через неделю. Про историю с одеждой и машиной тоже обмолвилась, чтобы успокоить старушку – тут обошлось без её внука.
Баба Рая слушала молча, не перебивая. Взгляд её выражал исключительно глубокое сочувствие. Иногда она покачивала головой или тяжко вздыхала.
– Раньше Серп таким не был, – закончила Агата и осторожно взглянула на старую женщину.
– Ты и сама знаешь, в чем причина всех перемен, – глухо отозвалась та. – Родовой дар – тяжелая ноша. Особенно если не тебе он был предназначен.
– Как это «не тебе»? – спросила Агата, жадно впитывая информацию.
– Я ведь тоже носительница дара, – напомнила баба Рая. – Я тоже вижу чужие смерти и могу удерживать души существ на земле. Только вот мне дар достался по праву рождения. Он избрал меня первой в поколении и никуда больше не уходил. Потому, наверное, я и сохранила рассудок. Если же дар переходит к тебе после смерти брата или сестры – он меняет раз и навсегда. Я наблюдала такое. Вот, к примеру, Максим, дедушка Серпа, мой сын. Раньше он был совсем другим.
Если честно, Агата знала Максимилиана Адрона как глубоко больного парализованного орка. Он даже говорить не мог, а в последнее время и вовсе дышал через аппарат искусственной вентиляции легких. Поговорить с ним ей не удалось – но мама Серпа рассказывала, что её папенька всегда отличался строгостью, даже деспотичностью. Домашних держал в страхе. Дочка ступить боялась без его одобрения. Отец и руку мог поднять, если был недоволен.
Правда, теперь она ухаживала за ним и не отходила ни на шаг. Со стороны казалось, что дочь отцу очень предана. В последний месяц Максимилиан переехал в частную клинику – под постоянный контроль медперсонала. А Виктория (так звали маму Серпа) приходила каждый день и уходила лишь глубокой ночью.
Серп как-то обмолвился, что она даже ночует там иногда.
– Сын мой на скрипке виртуозно играл, мечтал мир объездить. А потом с ним дар случился, от погибшей сестры перешел – и всё. Скрипку он выбросил, от идей своих отказался. Заперся с семьей в поместье, вот как Серп. И долгие годы там жил. Лишь на старости уехал, когда его к себе дочь забрала. Я, когда всё это случилось, как будто сразу двоих детей потеряла. И дочка моя умерла, и Максимушка переменился.
– Я не знала…
– С этим ничего не поделаешь, – вздохнула баба Рая. – Знаешь, когда я впервые ощутила в себе эту силу, то думала, что самым тяжелым бременем будет видеть смерть. Предсказывать гибель людей, как случайных, так и тех, кто тебе дорог. Но самое тяжелое оказалось не это. А оборотная часть этой силы. Способность удерживать души. Я не понимала, отчего же в нашей семье столько смертей, почему мрачный жнец следует за нами по пятам, если мы можем мешать уходить за грань другим, если можем привязывать их к своему телу, к этой земле.
– И почему? – Агата насторожилась. Все-таки ее дети были тоже Адронами, и рано или поздно один из них унаследует проклятый дар.
– Потому что не к телу мы души привязываем. А к душам других людей. Они цепляются друг за друга. Любовь, долг, семья, страх и ненависть – всё, что заставляет желать жить. Но невозможно удержать того, кому цепляться не за что. Я пыталась удержать душу своей дочери на этом свете, но она ускользнула от меня как песок сквозь пальцы. Как это произошло? Ведь ничто же предвещало. До сих пор себя корю… А Максимилиана уже года четыре или пять как совсем не чувствую… Стара я стала. Вот мой отец – он мог удержать любого. Не знаю, как он это делал. Я думала, он сам будет жить вечно с даром такой силы. Но и он в один день просто не проснулся.
Кухня погрузилась в молчание. Баба Рая с тоской во взгляде уставилась в окно. А Агата впервые задумалась о том, каково же это: так долго, как она, жить на свете? Ведь сколько потерь она уже испытала.
Старушка шумно отхлебнула чаю и, вздохнув, нарушила тишину:
– Мы – сапожники без сапог. Слышала про клан Сигнус?
– Немножко, – попыталась припомнить Агата. – Вроде это погибший клан предсказателей?
Она помнила, что все они скончались от руки неизвестного кровожадного убийцы. О таком невозможно не услышать. За одну ночь вырезан целый клан, подчистую – весь магический мир об этом гудел.
Но кем они были, если честно, Агата толком не интересовалась.
Ходили слухи, что кровь несчастных двадцати трех магов была на руках Медеи. Той самой, которую Агата видела в кабинете Серпа.
Кто она, если не чудовище?..
Правда, дальше слухов дело так и не дошло. Медея находилась под покровительством Арджеша – и предъявить ей ничего не могли.
– Не совсем. Первоначально это клан магов, но да, у них рождались самые сильные провидцы. И что? Истребили всех подчистую. Если кто-то из них и предвидел это, то остановить не смог. Я это к тому веду, что наша сила нас самих подчас не оберегает, а губит. А насчет Серпа… кого тронула тьма, что хранится в даре, тот обратно не воротится. Хоть лаской ты его бери, хоть грубостью. Теперь он таков, Агатушка. Либо принимай, либо беги, пока не поздно.
– Я думала, что можно… – Она помялась, но решила, что бабушке всё же не стоит знать про её наивный план любыми силами вернуть прежнего Серпа.
Даже магией, если придется. Есть ведь какое-нибудь заклятие, которое сможет изгнать эту тьму?! Или ритуал. Или ещё что-нибудь. Неважно, чего это будет стоить, какую цену у Агаты потребуют – она должна попытаться.
Ради их семьи. Ради детей.
Теперь, когда старушка подтвердила, что причина кроется в родовом даре, Агата лишь убедилась в правильности своего решения.
Но бабе Рае об этом знать незачем.
Хоть у них и теплые отношения, но родной внук всегда ближе какой-то чужой девицы. Родному внуку можно и оскорбления жены простить, ведь женщин много, а он у бабы Раи один такой. Даже сейчас бабушка хоть и вздыхает, но открыто Серпа не ругает. Списала перемены на дар – и всё.
Пусть она и хорошая, и добрая – но баба Рая тоже принадлежит к Адронам. Не будет от неё полноценной защиты.
У Адронов не просто семья. Древний величественный род, в который входят после брака мужья и жены – и никак иначе. Женщины Адроны даже не меняют фамилии и детям дают фамилию своих предков, а не мужей.
Ну и о какой поддержке может идти речь в таком случае? Агату попросту выбросят за порог. И если Серп захочет забрать детей, старушка предпочтет отойти в сторонку.
– Как же мне поступить? – спросила Агата шепотом, чтобы убедиться в своих догадках.
– Деточка, я тебе так скажу. Серп дурак, но он тебя любит, а слова обидные явно сказал в порыве эмоций. Но я любое твое решение приму. Захочешь от него уйти – поддержу как смогу. Захочешь остаться – только порадуюсь.
Ну да, такого ответа Агата и ожидала. «Решай сама, меня не вмешивай. Я внука не осуждаю», – примерно так звучали слова старой орчанки.
Да и как её осуждать за них? Своя семья всегда главнее.
– Извиняться перед ним не прошу, – добавила бабушка строгим голосом. – Но если решишь брак сохранить, то будь мудрее. Управляй мужем аккуратно, со стороны. Заботой и лаской. С Максимом моим жена до смерти прожила, не жаловалась даже особо. А поначалу тоже бежать думала.
– А вы не знаете, что изменило её решение?
Баба Рая крепко задумалась:
– Так сразу не скажу, но они всей семьей в отпуск поехали, на моря куда-то. Хм, какой же это шел год? Совсем запамятовала. Мамке Серпа тогда лет тринадцать было. Или пятнадцать? – Она махнула рукой. – Ай, ладно. Память уже подводит. В общем, уезжали на грани развода, а из отпуска приехали совсем другой семьей. Никаких больше скандалов, всё в мире и любви. Может, вам с Серпом и детьми тогда отдохнуть? Подумай, хочешь ли ты всё оборвать или решишь остаться? Изменить ты его не изменишь, а вот подход найти к нему можно.
Агата так не считала. В мире, пропитанном магией, возможно всё, даже поменять орка. Надо только выйти на правильный след.
Её нешуточно заинтересовала история чудесного воскрешения чувств в семье деда Максимилиана. Возможно, вот она, та ниточка, за которую нужно потянуть? У жены дедушки, конечно, уже не спросишь – а вот у его дочери вполне можно поинтересоваться. Она на момент отпуска была подростком, могла что-то запомнить.
Ещё немного посидев с бабой Раей и допив чай, она вышла во двор.